Дочь Варии

— Вы серьезно?! — воскликнула я. — Серьезнее не бывает, — подтвердил Каллисто. — Но если тебе больше понравились картины из седьмой комнаты, то я подарю тебе их. Просто мне показалось, что эта картина придется тебе по душе куда больше.       Конечно, сказка на этом полотне понравилась мне больше, но… — Разве эта картина не слишком много для вас значит? — Как и все другие. Вряд ли бы Кристина была против, если бы я подарил тебе конкретно эту. Я думаю, ты бы понравилась ей. Кристине всегда были по душе милые дети.       На некоторое время я впала в задумчивость.       А когда уже собралась согласиться, вошёл Ливио.       Как и говорил синьор Каллисто, он уже был спокоен. — Чем вы тут занимаетесь? — Разговариваем, — улыбнулся Каллисто. — Я хочу подарить Вите эту картину, но она почему-то отказывается.       Ливио глянул на меня. — Почему? Она лучше тех, разве нет? — Эм… Да, но… — я замялась.       И Ливио это напрягло. Он смотрел на меня около минуты, потом перевел взгляд на отца. Тот только добродушно улыбнулся. — Ты же первый начал рассказывать. — Папа, это… — хотел что-то сказать Ливио, но Каллисто его перебил. — Ну же, Лив, давай вечером всё обсудим. Сейчас ты заставляешь Виту чувствовать себя неуютно. Она искренне беспокоилась о тебе.       Ливио опять посмотрел на меня.       Я отвела взгляд и отхлебнула вина.       Вот с ним сейчас я не готова быть психологом. — Я, возможно, буду поздно сегодня, — сказал он отцу. — Хм? Опять во что-то влип вместе с Терзо? — заинтересовался Каллисто.       Я любопытно глянула на Ливио.       Он положил руку на спинку моего кресла. — Все нормально. Это поправимо. Запакуй Вите картину. Она заберёт её, когда мы закончим.       Каллисто кивнул и посмотрел на меня, ожидая моих действий.       Я недовольно сказала его сыну: — Вообще-то, я не соглашалась.       Ливио перевел на меня взгляд, забрал бокал, поставил его на стол, протянул мне руку и улыбнулся. — Некоторые вещи происходят без согласия. Смирись. Эта картина тебе понравилась, и ты можешь её забрать. Считай это подарком за клетку.       Я глянула на чёрное кольцо, которое раньше было моим, но теперь красуется на чужом пальце, посопела от возмущения и таки взялась за руку Ливио.       Уже когда мы оказались в коридоре я пожалела о том, что не успела кое-что сказать синьору Каллисто.       Если его сын влюбится в меня — это не закончится ничем хорошим в первую очередь для него. Потому что я скоро умру. — Значит, папа рассказал тебе? — спросил Ливио спустя какое-то время. — Что именно? — спросила я в ответ. — Не прикидывайся, — Ливио чуть сильнее сжал мою руку. — Не прикидываюсь. Научись нормально задавать вопросы. Тебе интересно, что именно рассказал мне твой отец. Однако я не могу тебе всё пересказать. — Почему? — спросил Ливио, посмотрев на меня. — Потому что он хочет сделать это сам, — просто ответила я.       Больше Ливио не стал настаивать.       Я посмотрела на его затылок и чуть дернула за куртку.       Он снова обернулся. — Ливио, тебе нужно быть проще. Ты же ещё подросток. Не старайся вести себя выше своего возраста. — Я веду себя рационально, — возразил Глитто.       Я посмотрела на него чуть снисходительно и расцепила наши руки. — Рациональность больше подвластна взрослым, потому что подростки, знаешь ли, олицетворение эмоций и чувств. Ничто так не сделает тебя взрослым, как твой возраст. То есть, эти слова равны всем известной фразе: «всему своё время». Тебе некуда спешить.       Ливио молчал несколько секунд.       А потом улыбнулся. — Сейчас себя по-взрослому ведёшь именно ты. Неужели папа был прав, когда сказал, что ты сильно обо мне беспокоишься? С чего бы? — Что ты, я не беспокоюсь о тебе, Ливио, — сладко улыбнулась я и сделала шаг вперёд, оказавшись к нему вплотную. — Просто… Ты ведёшь себя, как зануда и это... скучно.       Глитто всеми силами удержался, чтобы не вздрогнуть от голоса Виты, которого никогда ещё от неё не слышал. Интимно-вкрадчивого, пропитанного нежностью и тоской. Почему-то в голове появился непонятный шум и стало невозможно отодвинуться от девушки, дыхание которой незаметно трепетало шею. Тело Виты было слишком близко к нему. Он чувствовал тепло, исходящее от неё, и это прерывало собственное дыхание. И сбивало с толку. Раньше Ливио не терялся так с девушками. Единственный раз, когда он волновался, был летом на дне рождения Доминики, когда согласился лишить её девственности. Но Вита… Она просто подошла к нему слишком близко, а у Ливио уже пересохло в горле.       После своих слов я не шевелилась. Опустила глаза и застыла, гадая, что Ливио будет делать дальше.       Он мог либо опровергнуть мои слова, наклонившись ко мне и немного отстраниться, либо застыть со спертым дыханием и изумлением.       Жаль, что с ним произошло второе.       Это означало, что Ливио-таки мог мною заинтересоваться в романтических целях. До этого момента он наверняка был уверен в обратном, а теперь… Теперь он будет думать ещё больше, и придет к выводу, что я привлекаю его.       Почему-то меня это волнует.       Особенно из-за истории, которую я сегодня узнала.       Также, как я последовала предпочтениям своей мамы и влюбилась в наркомана, так и Ливио последует предпочтениям своего папы и влюбится в смертницу.       Нужно избавиться от него. — Пойдем уже подарок искать, — как ни в чем не бывало вздохнула я, отстранившись. — Где зал? Я забыла.       Глитто удивлённо посмотрел на меня потемневшими серо-синими глазами и тряхнул чёлкой, скидывая с себя несуществующее наваждение. — У тебе коротенькая память? — Очень часто в жизни возникают вещи важнее пути, по которому ты идёшь, — пожала я плечами, послушно следуя за Ливио. — Но это же не значит, что его не нужно запоминать! — фыркнул снежный блондин. — Для кого как… — задумчиво ответила я, с интересом смотря на его шею.       На ней выступили бледно-розовые пятна.       Ого, я смутила взрослого подростка? Гордого принца-идеалиста?       Новый уровень разблокирован!       В Золотом доме и правда был шикарный и дорогущий выбор украшений.       Однако… — Вита, ты специально? — с дерганой улыбочкой спросил у меня Ливио.       Я не очень уверенно смотрела, как у него подергивается бровь. — Ну… ты же сам сказал, что ничего страшного, если ничего не подойдёт… — И почему же на твой взгляд жене Рино ничего здесь не подошло? — почти прошипел Ливио, нависая надо мной. — Потому что… я не знаю, как выглядит жена Рино, — неуверенно проблеяла я, виновато на него смотря.       Синьор Каллисто прыснул со смеху, сделав вид, что кашляет, а я скороговоркой добавила, видя, что лицо его сына омрачилось ещё больше: — Как выбрать украшение женщине, внешность которой мне неизвестна? Это твой просчёт, Ливио. — А раньше нельзя было сказать?! — возмутился парень. — Нет, в этом тоже виноват ты. Каждый раз когда я заикалась о синьоре Аннет, ты тыкал на украшения и слова не давал мне вставить, — как маленькая девочка пожала я плечами и шагнула назад. — Ты точно специально! — воскликнул Ливио и достал свой телефон.       Я довольно улыбнулась.       Конечно, специально, а ты как хотел? Даже сосредоточиться не смог из-за случившегося в коридоре и мыслях о своем отце.       Вот я и решила немного поиздеваться. — Вот, — Ливио протянул мне телефон.       На фотке был изображен мой новый класс и Рино. Возле учителя стояла стройная высокая женщина с длинными прямыми персиковыми волосами и глубокими голубыми глазами. — Стиль её одежда говорит о том, что синьора Аннет предпочитает моду своей родины, но не презирает раскованных итальянок. Скорее, смущается их повадкам, однако пытается немного походить на них. Уверена, в её гардеробе есть несколько вещей, которые одобрила бы мужская часть населения Сицилии, а женская издохла от зависти. Но видел на ней эти вещи только Рино. Значит… преподнесем ей нечто смелое, но нежное, — решила я.       И только тут обратила внимание, что Ливио смотрит на меня, как на пришельца, а его отец с любопытством. — Ливио, давай потропимся, — сказала я и пошла чуть ли не до конца зала.       В одной из стеклянных пуленепробиваемых витрин вальяжно лежал гарнитур, отделанный белым золотом, бриллиантами и розовыми топазами.       «Слёзы влюбленной жрицы» — кулон на тонкой цепочке с массивным розово-топазным сердечком, которое должно свисать как раз в ложбинке грудей, сережки-змейки с сердечками не уступающими по размерам кулону, колечко с двумя сердцами и браслет на ногу. — Розовый — не цвет страсти или раскрепощенности, — сказал Каллисто. — Любой цвет может приобрести такие характеристики, если им будет распоряжается правильная женщина, — возразила я. — Однако я не пытаюсь уподобить дорогую супругу нашего классного руководителя итальянским женщинам. Тут другая задумка. Синьоре Аннет достаточно будет надеть длинное шёлковое платье темного синего цвета со смелым разрезом, этот гарнитур и… и пойти поужинать куда-нибудь в ресторан с Рино. Там она будет вести себя, как великодушная королева и понимающе улыбаться Рино, как делает это обычно. А вот наш учитель уже сам воспримет её по-другому и будет думать, что розовое украшение — подчеркивает её смелую французскую красоту, которая никогда не перестанет граничиться с нежностью.       Каллисто уважительно присвистнул. — Вау, твоя гениальность способна творить и такие чудеса. — Какая гениальность? — спросил Ливио. — Девичья, — тут же ответила я и перевела тему. — Ну что, как тебе моя идея? — Думаю… Синьора Аннет будет довольна, — согласился парень, посмотрев на украшение.       Удивительно, но денег, которые скидывал весь класс, хватило впритык. — Я просто сказал цены десяти самых дорогих украшений. «Слёзы влюбленной жрицы» входили в этот список и были по одной цене с той суммой, которую мы скинули, — объяснил Ливио, когда мы расплатились. — Это всё равно совпадение, — не согласилась я.       Глитто не успел мне ничего ответить, так как ему позвонили и он отошёл немного в сторонку.       Я решила воспользоваться этим и спросила у Каллисто: — А во что они с Терзо влипли?       Босс Глитто оторвал взгляд от спины сына и глянул на меня чуть снисходительно. — Девичье любопытство? Или Ливио тебя интересует?       Я вспыхнула.       Это что ещё за подстрекательство?! — Скорее Терзо!       Синьор Каллисто загадочно растянул губы в большей ухмылке.       Теперь я вспыхнула от смущения.       Откуда он знает, что я почти прижалась к Ливио в коридоре?!       Блин, наверняка весь Золотой дом камерами напичкан.       Отстой!       Каллисто вдруг вспомнил слова Занзаса, что его дочь — ребенок улицы. Значит, с нижними бандитами у неё наверняка есть связи.              Раз Ливио хочет обойтись без его помощи, то он подтолкнёт к нему Виту. Ей явно нет угроз на Тёмных улицах. Наверняка это её там называют Королевой.       Неожиданно во взгляде мужчины промелькнула серьезность. — Знаешь, милая девочка, на неких Тёмных улицах есть группировка «Кровь птиц». Она отказывается признавать себя мафией, но всё же носит в себе криминал и беспредел, так как сама мафия считает грязным делом ступать на Тёмные улицы. Ливио не рассказывает мне ничего, но я думаю, пару дней назад он зачем-то забрел на эти улицы с Терзо, и у них с Кровью птиц возник странный конфликт, который никто не может решить. Похоже, сегодня будет решающая сходка между ними, — тихо-тихо рассказал мне Каллисто, немного наклонившись и следя за сыном, стоявшим к нам спиной. — Стрелка, — поправила я его. — На Тёмных улицах сходка происходит только между своими, а на конфликты с чужаками носят название «стрелка». — Ты, похоже, неплохо осведомлена… — протянул мужчина.       И выпрямился, потому что Ливио закончил разговаривать. — Все нормально? — Да, — спокойно ответил Ливио на вопрос отца. — Надеюсь. Завтра в восемь будь в школе или дома. Иначе я начну искать тебя, — предупредил Каллисто. — Я понял, пап, — покорно кивнул Ливио.       Они ещё о чем-то неинтересном говорили, но я не слышала. Думала о своём и пыталась сдержать кровожадную улыбку.       Кровь птиц, значит… Ты попал в плохие руки, парень.       В очень плохие.       Вот только по какой причине?       Нужно позвонить Королеве. — Вита, куда ты сейчас? — спросил Ливио, когда мы вышли из Золотого дома.       Голос его был мягок и притягателен. — В Варию, отвезу картину, подаренную вами с синьором Каллисто, но перед этим заеду в Вонголу. Нужно отдать кое-что Дечимо. А потом свободна. — В таком случае… не хочешь прогуляться? — Если ты поедешь со мной. — Конечно, — муркнул Ливио и пошёл к машине.       Сегодня я практически весь день изучаю его аристократическую спину. Это непривычно.       Уже на пути в Вонголу я задала Ливио вопрос, который недавно был задан Каллисто: — А куда вы с Терзо влипли? — Вита, ты ведь уже спрашивала об этом утром, — с улыбкой вздохнул Глитто. — И что? Все ещё не хочешь отвечать? — не сдавалась я. — Ну… не очень… Однако… — неожиданно Ливио наклонился к моим губам и выдохнул в них предложение. — Я могу рассказать, если ты немного поддашься мне. Сейчас.       Эх, парень, знал бы ты, что это бессмысленно, так как практически враждуешь со мной.       Ладно, узнаю всё от Марии. — Ливио, я никогда не плачу за что-либо собой. Это меня оскорбляет. Так что обойдусь, — немного прохладно ответила я и отодвинулась.       Глитто вздохнул и откинулся на спинку сидения. — Вита… Что ты мне в коридоре говорила про то, что подростки живут чувствами и эмоциями? Ты сама явно пытаешься быть взрослой. — Я не пытаюсь. Просто не хочу, чтобы наши «отношения» складывались на оплатах. Мне важна твоя честность, а ты же просто хочешь хитростью приманить меня поближе к себе. Я не интересуюсь взаимовыгодными отношения. Да и… Ты бы и так не ответил мне честностью, если бы я сейчас тебя поцеловала. — Вовсе нет, я не стал бы лгать, — возразил Ливио. — Просто не договорил бы, — добавила я за него.       Воцарилось молчание.       Я пялилась в окно и думала о Марии.       Она перешла дорогу наследнику второй в альянсе семьи. И ничего не сказала мне. Даже совета не спросила.       Похоже, у неё проблемы. — Кстати... — вдруг вспомнила я кое о чём и снова посмотрела на Ливио.       Он оторвался от созерцания окна и повернул ко мне своё лицо. — Что? — На фото, которое ты мне показывал в Золотом доме, помимо синьоры Аннет был кое-кто ещё не знакомый мне, — сказала я, чуть наклонив голову.       Очень красивая девочка с длинными слегка волнистыми ярко-рыжими волосами и пронзительными глазами, цвета леса. Темно-зелеными. У неё было застенчивое лицо. — Это Катерина, — без всяких деталей понял меня Ливио. — Она училась с нами до прошлого года, а потом Доминика от неё избавилась. — В каком смысле? — уточнила я. — Катерину пророчили в соперницы Доминике. Мол, они обе на равных в борьбе за титул Розы Мафии. На прошлом зимнем бале чуть ли не половина альянса заявила, что Катерина — более красива, чем Доминика. Ну и та, естественно, слетела с катушек. Аккурат перед началом весеннего бала с Катериной приключилось несчастье: в коридоре нашей школы её облили кислотой. Один из поклонников Доминики. Для взрослых он поступил так не потому, что ему приказала наша дорогая Топазио, а потому что сам захотел, чтобы у неё не было конкурентов. — Ну а для вас, одноклассников... Доминика не особо скрывала, что это её работа... — кивнула я. — И где сейчас эта Катерина? — Никто точно не знает, — пожал плечами Ливио. — Её мать колесит с ней по всему миру, пытаясь вернуть ей лицо. С нами она запрещает Катерине общаться. Карлотта говорила, что мать Катерины проклинает весь наш класс, считая, что мы обо всём знали, но не защитили Катерину. — А вы, конечно же, знали, — ухмыльнулась я. — Нет, — немного помрачнев, возразил Глитто. — Видишь ли... у Доминики есть кое какая особенность... — Когда она собирается сделать что-то серьезное, то об этом знает всего пара человек, которые ей помогают? — догадалась я. — Да, в случае с Катериной в курсе была только одна Дельфина, — подтвердил Ливио. — И, скорее всего, мама Доминики, — добавила я. — С чего ты взяла? — заинтересовался Глитто. — Ливио, всё ясно, как день. Мама Доминики хочет, чтобы Доминика стала Розой Мафии, и мама Катерины, видимо, желает того же для своей Катерины. Эти женщины в свое время не добрались до этого титула, поэтому свято верят, что если это смогут сделать их дочери — то они сами почувствуют вкус победы, — с ухмылкой объяснила я.       Я даже более чем уверена, что Катерина скоро вернётся в школу. Её мама позаботится об этом.       И Топазио снова задавит несчастную лесную фею.