Aqua et ignis

Бакуго зажмурился и раскинул в стороны руки, обвитые браслетами, за секунду до того, как его с головой накрыла огромная волна и чуть не снесла с валуна в яростно бушующее море. Он откинул рукой волосы, налипшие на лицо, раздраженно цыкнул на проливной дождь, надоедливо барабанящий по макушке, и еще сильнее вцепился в камень всеми восемью щупальцами, хищно облизываясь и поджидая следующую волну, неумолимо катящуюся навстречу. На этот раз его все-таки оторвало от камня и швырнуло в воду. Он пару раз перекувыркнулся, подплыл обратно и осторожно высунул наружу полголовы, прикидывая: успеет выбраться до следующей волны или нет? Не успел. Его неплохо так окатило сверху и Бакуго невольно дернулся под воду обратно: переждать, пока водяной вал прокатится сверху, чтобы потом вскарабкаться на валун обратно, вцепиться в него руками и щупальцами, пригнуться пониже и замереть, ожидая следующую волну. Сильный ветер оглушал своим свистом, дождь бил ему в лицо, море то и дело пыталось смыть Бакуго с любимого места наблюдения, а он лишь довольно скалился, изо всех сил держась на скользком валуне и наслаждался буйством стихии. Бакуго очень любил шторм. Любил пенящиеся волны, шумно обрушивающиеся на прибрежные скалы и раскидывающие гальку на берегу. Любил раскаты грома вдали и сверкающие острые молнии, пронзающие горизонт. Любил подставлять лицо колючему ветру и в сотый раз слетать с валуна, получив очередную солёную пощечину от моря. Родители не одобряли его вылазок в непогоду и игр со стихией. Мать все ворчала, что играть со штормом — дело бесполезное и вредное — стихия может уничтожить, даже не заметив, но Бакуго только отмахивался: он всегда может нырнуть под воду и уплыть домой, так что нечего так сильно за него беспокоиться. От своего экстремального надводного развлечения, вносящего драйв в его размеренную и однообразную жизнь, он отказываться не собирался, а все причитания матери, что лучше бы чаще появлялся «в обществе»: на фестивалях и праздниках, общался со сверстниками и девушками, а не рисковал собственной жизнью, пропускал мимо ушей — ему самому с собой было хорошо. Не то, чтобы Бакуго совсем был нелюдимым, — нет. Он посещал гонки рыб-мечей, делая ставки и выигрывая неплохие деньги, изредка наведывался на ярмарки прикупить чего-нибудь интересного, но во всеобщей подводной жизни предпочитал активно не участвовать. Его не интересовали шумные тусовки и глупые приключения, впоследствии становившиеся темой для пересудов по всему морю, как и не интересовали недалекие сверстники, с которыми даже поговорить-то было толком не о чем. Он вполне сознательно выбрал жизнь отшельника в просторной подводной пещере, посреди разнообразных бутылок и склянок с магическими зельями и компанию своего питомца по имени Одеялко. К слову об Одеялке… Обзавелся Бакуго своей во всех отношениях милой домашней зверушкой совершенно случайно: плыл куда-то и заметил, как акула треплет небольшого песчаного скатика. Такое отношение к своим любимым животным он стерпеть не смог: шарахнул по акуле магией, вытащил из пасти скатика, очень похожего своей формой тела на птицу, и припустил в свою пещеру с жертвой нападения под мышкой. Дома залечил скатику раны, накормил креветками, вынес из пещеры и отпустил на волю, совершенно уверенный, что тот уплывет к сородичам. Сначала скатик действительно уплыл, но очень скоро вернулся, прошмыгнул в дальний угол через занавеску из водорослей на входе и «спрятался»: забурился в песок на дне пещеры по самые глаза и остался ночевать. Бакуго не стал выгонять неожиданного гостя, предположив, что скатик вернулся только потому, что напавшая на него акула кружит где-то поблизости, а утром тот уплывет восвояси. Однако скатик не только остался, но и начал следовать за ним как приклеенный. Такое поведение было абсолютно не характерно представителям данного вида, которые были достаточно ленивыми и малоподвижными существами, большую часть времени проводящими в песке или иле. Поэтому первое время Бакуго недоуменно косился на неожиданного сопровождающего, таскающегося за ним к родителям, на охоту и в исследовательские вылазки, даже пытался прогнать, а потом смирился и принял как данность — у него внезапно появился питомец и совершенно нестандартный — под стать хозяину. И этот нестандартный питомец неизменно крутился где-то рядышком, чем бы Бакуго не занимался: или плыл сбоку, плавно двигая, словно крыльями, двумя грудными плавниками, или отдыхал в песочке поблизости, зорко следя за своим хозяином, пока тот рыбачил или искал ингредиенты для зелий. Родителям скатик нравился и они постоянно подкалывали Бакуго, что тот слишком милый для их хмурого сына, который ни с кем нормально не умеет общаться, поэтому ни друзей у него, ни девушки хорошей… Слава морскому богу хоть такой замечательный питомец появился и теперь их независимый мальчик не один-одинешенек. Вторым поводом для шуток была безымянность питомца. Скатик несколько месяцев подзывался просто свистом, ведь Бакуго искренне не понимал зачем тому давать имя, а потом все никак не мог решить, как обозвать свое неожиданно появившееся домашнее животное. Идея назвать скатика Одеялком, пришла в голову совершенно неожиданно. Одним прекрасным утром, он проснулся и уставился на мирно спящего на нем скатика. Тот разлегся на груди Бакуго, как на песчаном дне, и нагло дрых, чуть-чуть шевеля хвостом. Бакуго сначала растерялся, боясь пошевелиться, ведь его домашнее животное все-таки какой-никакой хищник: а вдруг током шибанет, как некоторые, или иглу ядовитую воткнет в бок… Полежав немного, все же решил рискнуть и погладить лежащего на нем. Осторожно провел по спинке скатика пальцами и сразу же отдернул руку, не зная как питомец себя поведет: может ведь и прилететь, что мало не покажется… Однако тот ни хвостом его не ударил, ни ещё каким-то образом не проявил агрессии: лениво лежал на Бакуго, легонечко шевеля плавниками, щекотал ему кожу своими жабрами, разгоняя мурашки по телу, и пристально смотрел. Бакуго погладил скатика пальцами снова, осознав, что тому это нравится, даже щупальца подключил, водя ими по спинке песочного цвета, но избегая прикасаться к хвосту — мало ли… Скатик даже голову поднял, чтобы ему погладили живот, и у Бакуго мелькнула мысль, что его ноздри и жабры, вместе с маленькой головкой, похожи на миленькую мордашку, а сам скатик напоминает ему небольшое одеялко, которым его мама укрывала в детстве. И так скатик стал Одеялком и уже официальным домашним питомцем, который по ночам спал на Бакуго, а днём или сопровождал его по делам, или подсматривал, как он кашеварит очередные отвары, которые упорно называл настойками, в большом котле, ну или прятался в песке где-нибудь рядом с пещерой, охотясь на мелких рыбок, креветок или крабов. «Наверное, где-то сейчас лежит рядом на дне, ожидая, когда я вернусь», — с какой-то даже теплотой подумал Бакуго о скатике, и на мгновение отвлекся, вспоминая остались ли для того креветки. Зря, конечно, он это сделал. Высокая волна шарахнула по голове так, что аж искры из глаз посыпались. Бакуго отшвырнуло под воду и он долго тряс головой, чтобы оклематься. А затем в сердцах выругался на самого себя — нашел когда о скатике думать — и всплыл на поверхность. На камень лезть больше не хотелось, поэтому он решил просто поиграться с волнами в «кто кого поймает» и отвлечься. Резко высунулся из воды и также резко дернулся обратно, ехидно посмеиваясь: успел-таки скрыться от катящейся на него водяной стены, — не поймала она его. Он в очередной раз откинул волосы с лица, и внезапно замер, краем глаза заприметив на темно-сером небе какую-то большую странную движущуюся точку, которая с каждым мгновением становилась все больше и больше. «Кто вообще летает над морем в такую погоду?» — отстраненно подумал он, прячась от высокой волны под водой. Когда он показался на поверхности, точка стала намного ближе. Вернее это уже была не точка, а странное создание, каких Бакуго отродясь не видел: массивное вытянутое тело, сплошь покрытое красной чешуей, как хвосты тех же русалок, с длинной шеей, оканчивающейся рогатой головой, жутковатой мордой, да еще эти огромные перепончатые крылья… «Летающая рыба?!» — он удивлённо уставился на непонятное существо и его тут же накрыло морской водой с головой. Когда Бакуго всплыл, матерясь и отфыркиваясь, то потрясенно замер, невольно поежившись: существо было совсем рядом и оно было просто гигантским. Бакуго услышал, как оно тяжело дышит и стонет, а также заметил большие зубы в раскрытой пасти. «Да такая туша, даже раненая, может легко меня сожрать и глазом не моргнуть». Пока он переваривал открытие, что существуют такие огромные летающие создания, над головой медленно проплыло длинное тело, из которого прямо на лицо Бакуго капнуло несколько капель, которые он инстинктивно быстро смахнул рукой, — а вдруг яд? «Нет, кровь, — констатировал Бакуго, успев понюхать собственную ладонь, перед тем как его голову окатила очередная волна. — Оно ранено…» Он ловко юркнул под воду, чтобы его опять не оглушило, и задумался: плыть к берегу и наблюдать дальше или же не обращать внимания и заниматься своими делами? Вопрос был животрепещущим: дальнейшая слежка противоречила его жизненному кредо: «Мне и одному хорошо!» и предвещала проблемы, но странное существо его дико заинтересовало. «Нафиг, не поплыву, у самого дел хватает», — решил Бакуго, который очень не любил проблемы, и начал лениво вспоминать, что же у него такого на сегодня запланировано. Дел, не терпящих отлагательств и требующих его присутствия у него было… ровным счётом ноль. Так же было и вчера, и позавчера… Конечно, какой-нибудь несчастный подводный житель всегда мог внезапно посетить его скромную обитель с очередным банальным требованием сделать его красивым или успешным, или ещё чего… А потом, за выполненный заказ, подкинуть ему золотых монеток или отрабатывать свое желание натурой, если денег не было: долго и нудно искать ему редкие ингредиенты на дне морском для сложных зелий или же помогать наводить порядок в его пещере. «Монетки — это хорошо, — мечтательно подумал Бакуго, — можно будет посетить гонки рыб-мечей. Хотя…» Сразу же вспомнилась недавняя потасовка с кальмарами — любителями азартных игр и быстрой наживы и Бакуго презрительно скривил губы: те его обвинили в нечестной игре — слишком часто выигрывает, значит, без магии не обошлось. Кальмары были в курсе кто он и что умеет: тоже пользовались его услугами, но в данном случае все было честно, поэтому Бакуго взбесился. Он жестко им ответил и понеслась… Он успел отделать пятерых, пока на него не навалились кучей, опутали щупальцами с ног до головы и не выкинули за пределы их увеселительного комплекса. После такого хотелось сравнять их «Грот удовольствий» с песком на дне, но он сдержался. Просто наколдовал им стирание памяти и отправился домой пить восстанавливающее зелье, ведь так или иначе вернется туда снова: в подводном мире это было единственным крупным заведением, где каждый мог найти то, что ему по душе — разнообразные гонки, бои без правил, бордель и торговлю разного рода пьянящими и дурманящими настойками на основе акульей крови. Бакуго в рецепты этих настоек и подробности бизнеса не вникал: сам себе мог наколдовать пойло получше, проститутками брезговал, в боях без правил участвовать ради наживы других не хотел, хотя драться умел и любил, но вот гонки рыб-мечей обожал, поэтому все-таки не стал лишать себя этого удовольствия и, в очередной раз, отложил уничтожение «Грота удовольствий» на потом. «Мда… Всё-таки ничего интересного у меня не запланировано», — констатировал Бакуго, чувствуя как любопытство внутри закопошилось сильнее, и рванул в направлении берега: в том, что существо летит к нему, чтобы отдохнуть и прийти в себя, он не сомневался. Щупальца ткнулись в дно достаточно неожиданно. Бакуго расправил их, и принялся ощупывать пространство: неплохо было бы за что-то зацепиться. Попалась добротная такая коряга, которую тут же обхватили все восемь его конечностей, а он сам высунул макушку из воды и обомлел: пока он решал вопросы вселенской важности, существо уже долетело до суши. Вернее как долетело… почти. Оно лежало на берегу и не двигалось. Нижняя половина туловища была все ещё в воде, а верхняя лежала на гальке, сплошь покрывающей берег. «Неужели сдохло?!» — вполне логичная мысль внезапно Бакуго даже немного расстроила и он удивился такой своей неожиданной реакции: обычно его совершенно не волновали посторонние, а тут взял и расстроился? Решив, что об этом можно подумать и на досуге, Бакуго отцепился от коряги и подплыл к берегу: если существо живо и ранено, его все равно надо вытаскивать из моря — акулы твари прожорливые и кровь чувствуют издалека. Подобравшись к существу со спины, Бакуго опасливо приложил ладонь к чешуе и ошарашено отдернул руку: та была горячей. Создание, будто почувствовав его присутствие, протяжно простонало и снова затихло. «Живое!» — обрадовался Бакуго и обогнул существо с другой стороны: кровь капала из живота. Все именно так и было: на брюхе зияла длинная, чертовски глубокая, рана с уродливыми рваными краями. «Нехило так полоснули, — отстраненно подумал Бакуго, вытирая лицо от дождя и тупо таращась на стекающую в воду кровь. — Как оно вообще до сюда долетело?» Тут его окатило до самой макушки и он очнулся: если хочет спасти это неведомое существо, надо пошевеливаться. Дождь, как назло, усилился, да и море забушевало пуще прежнего. Волны начали накатывать еще чаще и Бакуго было все труднее сохранять вертикальное положение, цепляясь присосками за камни на дне и коряги. Надо было решать как можно быстрее: или он помогает, или плывет домой — если море еще сильнее взбесится, то оставаться над водой будет совсем небезопасно. «Да и хрен с ним, сделаю ради разнообразия доброе дело!» — непонятно на кого разозлился Бакуго и вытянул из воды четыре щупальца. Двумя из них он зацепился за передние лапы создания, а двумя другими оплел массивные ноги под водой. Почувствовав, что его перестало жестоко мотать из стороны в сторону как какую-то жалкую мелкую рыбёшку, он пододвинул руки к ране и закрыл глаза, концентрируясь. Браслеты на запястьях вспыхнули красным и восстанавливающая магия потекла по пальцам к существу. Бакуго жмурился все сильнее и немного обеспокоенно кусал губы: заживление на суше расходовало магию в разы больше, а ведь ему ещё и домой возвращаться… Он матернулся и открыл глаза: кровь перестала течь в море, а сама рана затянулась. «Все-таки надо его вытащить из воды: даже если сейчас акул и нет, то они могут наведаться позже… Хватит ли у меня оставшейся магии, чтобы передвинуть такую тушу?» От этой идеи пришлось отказаться: если на восстановление уходит столько магии, то передвижение такого большого объекта все его запасы израсходует подчистую, а возвращаться в подводную пещеру, не имея сил для защиты — опасно и глупо. «Мда… Передвигать — не вариант. Может попытаться его разбудить? Пусть само ползет на берег». Бакуго отцепил одно щупальце от лапы, вытянул его магией и шлёпнул создание по морде. — Эй, просыпайся! — громко выкрикнул он на человеческом языке, стараясь переоорать ветер и сразу же осекся: а знает ли создание этот язык? «Может оно тупое, как одноклеточные инфузории? Ну и ладно, хоть разбужу, потом на пальцах покажу, что от него требуется». Бакуго шлёпнул ещё пару раз по морде и заметил, как вздрогнули веки: существо начало приходить в себя. Он продолжил бесцеремонно бить лежащее тело и отчаянно просить вылезти из воды на берег, а то ему не сдвинуть — оно слишком большое. Внезапно существо дернулось и открыло глаза красного цвета. Бакуго завороженно уставился в вертикальные зрачки и по инерции ещё пару раз шлёпнул по морде существа своим щупальцем. Потом спохватился и заорал: — Вылезай из воды, твою мать! Ползи на берег, пока акулы тебе хвост не откусили и лапы не отгрызли! Создание моргнуло несколько раз, явно не соображая чего он хочет. Бакуго отлепил второе щупальце от чешуйчатой лапы и обоими повернул массивную морду в направлении берега. — Туда ползи, понял?! Туда, твою мать! Быстрее! — заорал он что было сил. Внезапно Бакуго дернуло вверх: существо начало медленно подниматься на лапы и он поспешил отцепиться и отпрыгнуть в воду, чувствуя как неприятно саднит горло — не привык разговаривать на суше. Создание медленно, но верно, выбиралось из воды, тяжело переступая массивными когтистыми лапами. Бакуго завороженно наблюдал, приоткрыв рот, даже не чувствуя, как его бьют по затылку и спине набегающие волны. Размеры этого странного существа потрясали: гигантское летающее нечто. «Что это вообще такое? — про себя недоумевал Бакуго, наблюдая как из воды показывается длинный мощный чешуйчатый хвост с шипами. — Ведь не рыба — жабр нет, и не птица — крылья без перьев…» Когда создание полностью показалось на берегу и отошло от воды, обессиленно рухнув на гальку, Бакуго одобрительно цыкнул и нырнул под воду — на этом его доброе дело закончилось — незнакомое существо не будет сожрано акулами, отдохнет и поправится: в своей магии он не сомневался. Он устало поплыл домой, невольно думая об этом существе и мысленно распекая самого себя: зачем он вообще полез спасать не пойми кого? Решил покорчить из себя героя? В море вон тоже куча жертв разных нападений: то акулы кого-то искусают, как Одеялко, то медузы зажалят до смерти, и что? Почему-то их всех он не плывет спасать и своей магией лечить?! А тут прямо дернуло! А если бы эта туша ему башку бы откусила? — Идиота кусок, — зло цыкнул на себя Бакуго и осмотрелся: куда Одеялко запропастился? Но искать питомца не было ни желания, ни сил, да еще и стая барракуд из-за рифа показалась. Резво выплюнув чернильное облако им в морды, Бакуго энергично заработал щупальцами и руками — хватит с него приключений на сегодня. Никаких драк, мигом домой, выпить успокаивающего зелья и на боковую. Когда он подплыл к своей пещере, то заметил приютившегося в песке у порога скатика, который сразу же радостно встрепенулся при виде хозяина, и Бакуго выдохнул с облегчением: все же додумался вернуться домой, а не искать приключений во время бури, когда все морские жители на взводе. Снял защитный купол, отодвинул полог из водорослей, пропуская Одеялко первым, и завалился в пещеру. Неуклюже плюхнулся на валун перед большим котлом, в котором варил по заказу все что ни попросят, не глядя дотянулся щупальцем до склянок на верхней полке, и опрокинул одно в основу для зелий. Прошептал запрос и принялся ждать, пока появится изображение, параллельно отхлебывая из другой бутылочки успокаивающее, которое заодно прихватил оттуда же другим щупальцем. На поверхности появилось изображение галечного пляжа, на котором в калачик свернулась эта недорыба-недоптица и закрылась своими огромными перепончатыми крыльями от все еще хлещущего сильного ливня. Бакуго хмыкнул, рассматривая этот внушительный «холм», допил успокоительное и ловко запулил бутылочку в коробку пустой тары, которую он в свое время, громко матерясь, пер до своего жилища с места кораблекрушения. Потянулся руками вверх, подёргал всеми щупальцами, чувствуя как побаливают две человеческие и восемь нечеловеческих конечностей и решил ещё сверху накатить восстанавливающего зелья: у него же сегодня вон какие нагрузки были — магии потратил ого-го, всю спину и голову проклятые волны отбили… Пока он пил из второй бутылочки, посматривая в котел на берег моря, на котором ничего интересного не происходило, Одеялко вылез из угла и подплыл поближе, медленно махая плавниками и хвостом. — Со мной все хорошо, не переживай, — заверил на морском языке Бакуго. — Только вот все болит от волн, а так — цвету и пахну, как говорил дедушка. Одеялко выслушал его и неожиданно резво заплыл за спину. Бакуго в непонимании скосил глаза, а потом удивленно моргнул, когда скатик медленно улегся ему на плечи, на подобии накидки, и замер. — Теперь ты еще и плащ, да, Одеялко? — хмыкнул Бакуго и погладил того двумя щупальцам. Одеялко в ответ пощекотал его хвостом по спине и устроился на плечах поудобнее. Бросив пустую бутылку к остальным, Бакуго, зевая во весь рот и наполняя пространство мелкими пузырьками, поплыл в спальню, в которой стояла одноместная человеческая кровать, спертая оттуда же, откуда коробка и куча других нужных в хозяйстве вещей. Вытянувшись на кровати на животе, Бакуго помял подушку, наполненную водорослями, и устало прикрыл глаза: как же хорошо дома… Тут его легонько шлепнули плавником по щеке. Бакуго открыл один глаз и повернул голову: плавник Одеялка указывал на дверь. Он матернулся про себя: так хотелось завалиться домой и выдохнуть после всего произошедшего, что даже забыл поставить защитный купол, а вот Одеялко не забыл… Бакуго благодарно погладил питомца и торопливо забурчал заклинание. «Все-таки не зря я Одеялко спас, — с теплотой подумал Бакуго, закрывая глаза и утыкаясь лицом в подушку. — Заботится обо мне, напоминает когда что-то забываю… Да и вдвоем все равно лучше, чем одному, чтобы я там ни говорил».