Aqua et ignis

Они успели разобрать все таблички, пообедать, протестировать новые шары и даже заснуть, перед тем как Бакуго разбудил скатик, настойчиво тыкаясь ему мордочкой в бок. Потерев глаза, он осторожно выпутался из материнских рук и щупалец, подтянул одеяло повыше и накрыл ее звуконепроницаемым куполом — пусть еще поспит, а сам с Одеялком перебрался в приемную: разобраться с зельем и подбодрить дедушку. — Привет, деда! — тепло поздоровался Бакуго. — Я надеюсь ты успел принять успокоительное и переварить столько новой информации. — Здравствуй, Кацуки! — так же тепло ответил ему дедушка и усмехнулся. — Ага, у меня целая бутылка успокоительного. Главное — не переборщить, а то язык начнет заплетаться. — Ой да ладно, одно заклинание, и ты трезвый, — хмыкнул Бакуго. — Ну что, готов сначала помочь мне с зельем, а потом уже поговорить с ма? — Конечно, Кацуки, — скатик покружил над столом, на котором уже стоял котел и были разложены ингредиенты, и дедушка одобрительно поцокал языком. — Какая красота... — То есть, ты и смотреть глазами Одеялка можешь? — Да. Я могу использовать все его каналы восприятия, как и самого Одеялко: фамильяры — многофункциональные существа. — Ишь ты… — Бакуго невольно процитировал любимое высказывание Хитоши. — Тогда я приступаю. Наблюдай и поправляй, ладно? — Хорошо, — на том конце послышалось, как дедушка отхлебнул жидкости и довольно крякнул, но больше никаких комментариев не последовало. Бакуго налил в котел основу и довольно хмыкнул: дедушка не стал его поучать заранее, как это любил делать раньше, а предоставил свободу действий. «Даже непривычно без нотаций-то… Неужели признал мою самостоятельность как мага? Охренеть... — поразился он, но тут же сам себя одернул: — Так, спокойно. Рано радоваться, сейчас главное — дальше не накосячить…» Бакуго, сверяясь с табличкой, начал поочередно кидать в котел составляющие и осторожно помешивать готовящееся зелье. Он немного переживал, что будет волноваться — все-таки столько лет прошло с последнего раза, когда варил при дедушке, — однако процесс шел на удивление гладко: он следовал написанному, а скатик кружил вокруг, наблюдая за приготовлением и ненадолго отплывая ко входу в спальню, чтобы посмотреть на спящую мать. Когда Бакуго выполнил последнее предписание и окончательно перемешал готовое зелье, дедушка нарушил молчание: — Идеально, Кацуки, — его похвала была чертовски приятна. — Пусть Мина принимает с утра натощак. Весь объем рассчитан на пять порций. — Понял. Бакуго притянул из ящика пять пустых бутылочек, очистил магией и ловко разлил по ним содержимое котла. Отплыл назад, нагнулся и начал сравнивать: во всех ли одинаково? Убедившись, что везде поровну, закупорил их, и с довольной улыбкой плюхнулся на стул: с первого раза всё безошибочно сделал! — А теперь, пока ма спит, скажи мне, что ты думаешь по поводу той сраной книжонки про драконов и моих планов относительно Шото. — Хммм… — дедушка снова на том конце отхлебнул алкоголя и хмыкнул. — Я уверен, что кто-то переписал чей-то очень древний дневник, основанный на легендах, ибо я про цветных и металлических драконов за свою жизнь ни разу не слышал, а я общался со многими, кто побывал в разных морях. Да и за время своих плаваний тоже ни с чем подобным не сталкивался — про драконов люди не говорили. Если драконы и остались, то только полукровки, как Эйджиро, и они уже давным-давно перестали нападать на всех кого не попадя и мирно сосуществуют с людьми. Одним словом — в мире все поменялось и эта писанина не отражает истинного положения вещей. Да и, в принципе, пока не это главное… — А что главное? — Бакуго неотрывно смотрел на скатика, который висел в воде напротив него. — А то, что Вальпургиева ночь — очень значительный магический праздник колдунов и ведьм, ровно через двое суток. — Блядь… — Вот тебе и блядь. Поэтому твоя идея об уничтожении этих книг и стирания памяти — верная. И я очень надеюсь, что в декабре нападение было просто совпадением, Кацуки… ведь, если ты прав, то Шото может быть очень коварен и очень силен — он мог призвать кого угодно… — А как проверить призвал Шото кого-нибудь или нет? — Доставай сундук и ищи в моих записях заклинание стирания памяти. Но не то, которому я тебя учил, а более избирательное. Когда Шото заснет, зачитай его и утром понаблюдай: изменилось ли его поведение. Если источник ненависти — книги, но не было никакого вмешательства извне, то поведение должно поменяться. Если не поменяется — вот тогда уже придется тебе плыть к нему и на месте разбираться с очень серьезной проблемой. — Пиздец… — нахмурился Бакуго, ставя сундук на стол. — Кем вообще может быть одержим сраный Шото? — Кем угодно: от паразита до могущественного демона, — недовольно цыкнул дедушка. — Поэтому лучше, чтобы стирание памяти сработало. — Согласен. А если все-таки не сработает, то как c таким вообще разбираться? — Как-как... Будем делать очень сильные артефакты и тренировать тебя в боевых заклинаниях, — не стал увиливать дедушка. — Покопаюсь в своих записях, у меня там парочка была. Помочь с поиском стирания памяти? — Не надо, — усмехнулся Бакуго, уже вытаскивая нужную табличку. — Мы с ма, наконец-то, рассортировали твое добро и теперь у нас тут все по порядку: заклинания отдельно, рецепты — отдельно. И в алфавитном порядке, кстати. — А как же мой творческий беспорядок?.. — драматично вздохнул дедушка и смешно хрюкнул на том конце, явно пытаясь не расхохотаться. — Дома у себя наводи, — беззлобно огрызнулся Бакуго, вчитываясь в строчки на табличке. — Так, это я понял. Что дальше? — В плане дальше? — переспросил дедушка. — Дальше будет после того, как узнаем сработало или нет. — Предлагаешь тупо ждать? — недовольно нахмурился Бакуго: ждать ему хотелось меньше всего — так и подмывало продолжать готовиться к этой Вальпургиевой ночи, будь она не ладна. — Деда, это, конечно, логично, но я не смогу сидеть сложа щупальца, когда ты на меня столько новой информации вывалил. — Хммм... — дедушка ненадолго задумался. —  Тогда давай поступим следующим образом: сейчас мы точно можем наварить побольше восстанавливающего зелья. Оно ведь при любом раскладе пригодится, верно? — Верно, — воспрял духом Бакуго и кинулся чистить котел. — Кстати, я тут усовершенствовал рецепт. Хочешь попробовать новую версию? — Конечно. Что ты там такого добавил, что зелье усовершенствовалось?  — Не поверишь... простую соль. Бакуго на самом деле не поверил, поэтому быстро-быстро почистил котел, влил в него основу для зелий и, слушая инструкции дедушки, принялся готовить новую версию восстанавливающего. Между делом он осторожно начал расспрос: не злится ли дедушка, что Бакуго самовольно решил, что ему с матерью стоит поговорить именно сегодня? Дедушка честно признался, что сначала, конечно, обалдел, когда понял перед каким именно фактом его поставили, однако, подслушав разговор Бакуго с матерью, осознал, что так даже лучше: чем быстрее они оставят прошлое в прошлом, тем скорее у них будут нормальные отношения в настоящем. Бакуго согласно замотал головой, помешивая в котле, и, почувствовав, что дедушка на него все же не обижен, разоткровенничался: — Просто, понимаешь, ма выглядела такой печальной, что я не выдержал: как-то совестно стало, что я с тобой могу общаться, а она — нет. Ну вот и как-то само предложение вам пообщаться вырвалось… Прости, что я тебя снова перед фактом поставил, даже не спросив. — Да ладно тебе, Кацуки, я же понимаю, что ты хотел, как лучше. Я сам тоже не очень правильно поступил, попросив тебя все держать в секрете, потому что немного струсил. Надо было приплыть и самому все разруливать, а не на твои плечи перекладывать. — Деда, ну ты чего? Я рад помочь, мы же семья, — Бакуго улыбнулся, почесывая подплывшего к нему скатика. — Поэтому пообщайтесь, проясните все окончательно и простите друг друга. Кстати, как тебе новость о том, что ты снова станешь дедом? — Ой, я ужасно обрадовался, что у меня будет внучка. И я тихо надеюсь, что у нее будут способности к магии, как и у тебя. — Будешь помогать воспитывать? Ты же меня получил уже, считай, взрослого. А тут будет шум и гам — ты должен в нем поучаствовать. — Обязательно! Это будет новый ценный опыт. Я уже и забыл, как это, когда в доме маленькое плачущее создание. И мелкие осьминожки такие прелестные, — тут дед восхищено выдохнул. — Мицуки была такой миниатюрной и милой, но очень требовательной — очень любила, чтобы ее на руках баюкали и много с ней разговаривали. — Деда, с Дианой у вас детей нет? — осторожно поинтересовался Бакуго. — Ну, просто, вы столько вместе… — Пока нет, но я очень надеюсь, что будут. — Она не хочет, да? Из-за этого мерзкого старика? — Да. Поэтому я молчу и не давлю на нее по этому поводу — даже без детей мы с ней счастливы. — Ну, тогда маленькая осьминожка прямо вовремя, — улыбнулся Бакуго, поглаживая, вертящегося рядом скатика. — Понянчится Диана с нашей мелкой и свою захочет. — Ты абсолютно прав, Кацуки, скорее всего, так и будет. — Кстати, деда, Одеялку тоже нужна подруга. А то, что это мы все нашли для себя своих людей, а скатик без пары? Ему тоже нужна своя скатерина. Дедушка громко расхохотался на том конце. — Скатерина… Хорошо ты так обозвал самку ската. Значит надо ему создать пару. Хочешь себе своего личного фамильяра? — Хочу, — обрадовался Бакуго. — Хочу белого скатика. Назову Белоснежкой. — Хммм… Одеялко и Белоснежка… Звучит! — Ну а то! — Бакуго гордо задрал подбородок. — Когда займёмся? — Вот вернусь и сразу же займёмся. Будет у тебя два домашних питомца. Правда и кормить придется в два раза больше. Готов? — Ой, да это вообще не проблема, деда. Мало рыбы, что ли, в море? А у Одеялка будет компания. У каждого должна быть компания. Вот. — Полностью согласен — у каждого должна быть компания, даже у фамильяра. Спасибо, Кацуки. — За что? — непонимающе заморгал Бакуго. — За очередную мудрую мысль, — усмехнулся дедушка. — Мне бы и в голову не пришло, что фамильяру нужна компания — дух и дух… А ты даже о таком задумался. Мда… — Это все Эйджи. Его влияние, — тепло улыбнулся Бакуго. — Благодаря ему очень многое понял. — Кстати… Я тут по пути купил вам парочку книг. Учебников по интимности особо не нашел, но зато пару эротических романов о любви парней урвать удалось. Так что привезу вам. Про раба и султана продавец расхваливал, мол, очень хорошо написано про чувства и отношения мужчин. — Кхм… Раб и султан, — Бакуго откашлялся: дед умел удивлять. — Не особо наш случай вообще-то… — По статусу — нет, но мысли Эйджиро должны потечь в правильном направлении, Кацуки. У любви нет пола. И глупо от нее отказываться из-за человеческих предрассудков. — Я понял. Пища для размышлений. Но вопросы про интимность я тебе все равно задам. Просто не сегодня. Сегодня вы должны пообщаться с ма и все уладить. — Конечно, Кацуки, конечно. Может ты о чем-то ещё хочешь поговорить, пока Мицуки проснется? Конечно же, Бакуго хотел. С кем ещё можно обсудить идеи по поводу Шото и королевы и получить аргументированное мнение, как не с дедушкой? Тот точно не будет ему задвигать про «цивилизованно», когда сам вышел из моря и знает жестокие законы подводного мира. Бакуго закончил с приготовлением зелья и вывалил на дедушку все свои невесёлые предположения по поводу намечающейся поездки королевы. Тот внимательно выслушал длинный перечень возможных будущих преступлений королевы, начиная от политических интриг и заканчивая войной, хлебнул своего успокоительного на том конце и хмыкнул. — Мда… Тебе ещё читать и читать конституцию и вникать в тонкости управления государством, Кацуки… Бакуго после таких слов насупился: он-то думал, что дедушка на его стороне. Но тот, отхлебнув еще алкоголя, поспешил объясниться: — Я понимаю, что ты чувствуешь себя задетым после моих слов, но давай мы с тобой будем рассуждать здраво, ты же в этом хорош. — Хорош, да… — Бакуго всё ещё дулся, но похвала была приятна, и он немного смягчился. — Ладно, войну можно сбросить со счетов — королеве не выгодно, чтобы от государства, которое она хочет прибрать к рукам, ничего не осталось. Чем она тогда будет править? — Вот, уже начинаешь смотреть на вещи под правильным углом, — снова похвалил его дедушка. — А теперь вспомни, о чем постоянно говорят на королевских советах? — Да только об урожаях и ремонте в городе, — отмахнулся Бакуго. — Это, вот, вообще не интересное, чтоб ты знал. — Неинтересное, но нужное, чтобы ты знал, Кацуки. Все эти вещи заставляют государство продолжать существовать. В каком ключе обычно были эти обсуждения? Тут Бакуго серьезно так напряг память: он вообще-то не особо вдавался в подробности отчётов королеве, так, фоном, тихо что-то там бубнили советники, пока он занимался своими делами… Однако память услужливо подкинула ему некоторые ответы: недоплывший корабль с чем-то необходимым; урожаи, которых становилось все меньше; постоянный ремонт в городе, требующий денег, которых и так мало; сорвавшиеся переговоры с несколькими партнёрами по сотрудничеству — те нашли других поставщиков… — Бля… — глухо матернулся Бакуго, наконец-то осознавая, что в королевстве Эйджиро дела-то не очень-то и хороши. — Алекстраза нищая? — Не совсем нищая, но состояние плачевное, да. А теперь подумай. Если бы ты был королем, то с какой бы целью организовал поездки в соседние государства? — Ну… — Бакуго почесал щупальцем затылок, стараясь представить себя королем. — Я бы поехал посмотреть, как у них идут дела. Если бы хорошо — то взял бы что-то на вооружение, если бы плохо — то попытался бы понять, чего мне делать не стоит… — Очень хорошо, Кацуки, — хмыкнул дедушка. — Допустим у нас два соседних государства, у которых есть то, что нужно нам. — Договорился бы о поставках, — радостно заулыбался Бакуго, начина вникать в суть. — Хмм… Но у меня нет денег… Значит, я должен понять, что могу предложить взамен, правильно? — Именно. Натуральный обмен — то есть, когда ты какое-то количество вещей меняешь на такое же равноценное количество вещей, — может решить многие проблемы, когда нет достаточных средств в казне. — Получается, королева едет спасать Алекстразу от нищеты? Ну, то есть, налаживать связи и все такое… Чтобы с нами менялись? — Ага. Скорее всего она именно за этим и едет. А ты ее подозреваешь во всех смертных грехах… — Ну, деда! — недовольно фыркнул Бакуго. — У нее был мотив. И есть. Потому я ее подозревал и пока что подозреваю! Нападение на Эйджи — это факт, который имел место быть! — Согласен. Факт есть факт. Но и другие точки зрения не стоит сбрасывать со счетов. Знаешь, что такое презумпция невиновности? — Неа. Объяснишь? — Любой человек изначально невиновен. Его вина должна быть доказана. Поэтому, пока у тебя нет доказательств на руках, Шото и королева — невиновны. — Но подозревать-то я их могу? — Подозревать можешь, этого права у тебя никто не может отнять, — хохотнул дедушка. — Но мой тебе совет — старайся смотреть на ситуации и явления шире, ладно? — Ладно, — проворчал Бакуго, а потом заулыбался. — Деда, а ты не хочешь стать членом королевского совета Алекстразы? Ты же дико умный и опытный! Нам бы твои советы с Эйджиро очень бы помогли. — Ну нет, Кацуки, быть членом королевского совета мне не хочется, я все же коммерсант и как бы гражданин другого королевства. Начнутся ненужные вопросы, мою лояльность другому королю могут поставить под сомнение… — дедушка помолчал, что-то обдумывая, а потом довольно хмыкнул. — Но я могу быть чем-то вроде серого кардинала. — Серого кардинала? Это что вообще такое? — Бакуго вытаращился на скатика. — Ты сегодня прям новыми словами так и сыплешь… — Серый кардинал — человек, который способен существенно влиять на принятие решений, при этом не обладая большими полномочиями. Обычно у людей это выражение используется в негативном значении, ведь речь идет о тех, кто, не имея официальной власти, управляют страной через других людей, занимающих официальные посты, но в нашем случае я предпочту быть добрым серым кардиналом — советником из тени, который вам с Эйджиро даст подсказки и при этом не поссорит два государства. — Хы, тогда ты не один серый кардинал у нас целая банда таких: Мина, я, ма, даже отец иногда бывает. Так, что уж очень сильно не зазнавайся, да? — подколол дедушку Бакуго: нечего тут думать, что только он один умеет из тени управлять страной. — Да я и не собирался, — расхохотался дедушка. — Мы все хитрим время от времени, и всё для того, чтобы всем было хорошо. — Это да, — согласился Бакуго, отсмеявшись и смотря в спальню: ему показалось, что мать проснулась. Через мгновение он понял, что ему таки не показалось: в приемную медленно вплыла мать, зевая на ходу и моргая заспанными глазами. — Кацуки, а ты чего меня не разбудил? — проворчала она, недовольно чмокая губами. — А вдруг бы отец связался, а я сплю? — Я как раз собирался, но ты оказалась быстрее, — соврал Бакуго, разливая восстанавливающее по бутылочкам, а скатик подплыл к ней и ткнулся головой в руку, — поэтому, давай, поздоровайся-ка с дедой. — Что, уже? — спохватилась мать, машинально поглаживая Одеялко и щупальцами быстро приглаживая волосы и поправляя кофточку. — Хорошо, что он не видит меня со сна… — Я вижу тебя и ты, как всегда, прекрасна, — усмехнулся дедушка, а потом тепло поприветствовал ее: — Здравствуй, Мицуки! — Отец… — мать так и застыла, явно не веря своим ушам. — Как это ты меня видишь?! — Деда использует восприятия Одеялка, — усмехнулся Бакуго. — Хитрый жук! Мы его только слышим, а он нас видит, да ещё и чувствует твои прикосновения через скатика. — Ну простите меня, такого хитрого, — хмыкнул дедушка и скатик быстро закружился вокруг матери. — Дай мне на тебя полюбоваться, Мицуки. — Да блин… — та мгновенно покраснела. — Ничего особо не поменялось за это время — морщины только добавились… — А вот и нет, — в голосе деда чувствовалась улыбка. — Ты стала намного красивее и мудрее, Мицуки. И сын с мужем у тебя вон какие замечательные… — Ты точно мой отец? — проворчала мать, всё ещё смущаясь от такого пристального внимания. — Что-то слишком много хороших слов в мой адрес. Одеялко на мгновение замер, а потом приземлился ей на плечи и потерся мордочкой об ее щеку. — Теперь я буду лучшим отцом и постараюсь говорить тебе много хороших слов, ведь ты их заслуживаешь, Мицуки. — Ох… — только и смогла выдохнуть мать, доплывая до стула и осторожно опускаясь на него. Бакуго протянул ей бодрящего зелья и подмигнул. — Ага, чертовски непривычно общаться с новой версией деда: не ворчит, не умничает, даже не поучает, приколи? — Да ладно? — мать вперилась в скатика удивлённым взглядом. — У меня стойкое ощущение, что я сплю. — А вот и нет, Мицуки, все это не сон, я и вправду много чего понял за это время: как много не сказал, не сделал, не обнял лишний раз… Я же твой отец, должен быть мудрее, а получилось совсем наоборот… Мать неожиданно как-то осела на стуле и Бакуго понял, что та сейчас заплачет, и рванулся к ней обнять. Сграбастал хрупкие плечики руками и оплел всю щупальцами, чувствуя, как она подрагивает. Одеялко, резко всплыл, когда Бакуго кинулся к матери, но тут же приземлился ей на плечи в жесте поддержки. — Мицуки, прости меня, я был чудовищным отцом, но я очень постараюсь стать лучше, — голос дедушки тоже предательски дрогнул на другом конце мира. Мать, казалось не реагировала, только тихонько плакала, пока дедушка успокаивал ее, но, в какой-то момент, Бакуго почувствовал, что она перестала дрожать. Подняла голову и тихо произнесла: — И ты меня прости, отец, я тоже не была самой хорошей дочерью, если уж на то пошло — могла бы с тобой поговорить, а не упиваться своей обидой… Тебе же тоже было нелегко, но я, из солидарности к матери, старалась ничего не замечать. Придумала оправдание, которое мне понравилось, и жила себе дальше, обвиняя тебя во всем, хотя в развале любых отношениях всегда виноваты двое. — Короче, все мы гордые придурки, — резюмировал Бакуго, когда мать замолчала. — Вместо того, чтобы смачно проораться друг на друга, поплакать и попросить прощения, мы были зациклены только на своих страданиях и не замечали, что и близким нелегко… — И снова очень правильная мысль, Кацуки, — тепло похвалил его дедушка, а мать согласно хмыкнула. — Может, теперь стоит таким образом решать наши несогласия? Проораться, поплакать и извиниться? — Проораться отпадает — ма нельзя теперь сильно волноваться, забыл, что ли? — Ах да, точно. Тогда может вообще не будем больше ругаться? — вкрадчиво предложил дедушка. — Будущей внучке нужна крепкая семья, счастливые родственники и теплая атмосфера. Давайте вместе постараемся? — Я только «за», — улыбнулся Бакуго и чмокнул мать в макушку. — Я тоже не «против», но я хочу узнать всю историю от отца целиком, — мать вытерла глаза. — Ругаться и обвинять не буду. Обещаю. — А плакать? — осторожно уточнил дедушка. — Не хочу тебя ещё сильнее расстраивать, Мицуки, когда даже обнять не могу. — Отец, это слезы облегчения вообще-то. Такой дубиной иногда бываешь… — Ну вот, а говорила ругаться не будешь, — хохотнул дедушка и мать заулыбалась. — Так, бери с собой Одеялко и марш в комнату разговаривать с глазу на глаз, — скомандовал Бакуго, понимая что-то кто-то должен их обоих подтолкнуть. — Мне тут надо заклинание выучить, а вы отвлекать будете. — Хорошо-хорошо, — мать чмокнула его в щеку и взъерошила волосы Бакуго. — Ты у меня самый лучший. — И ты у меня. А теперь идите и миритесь нормально. Когда мать с Одеялком скрылись в спальне, Бакуго довольно улыбнулся, выпил нового восстанавливающего — как это первым и не проверить улучшенный состав — и уставился в табличку с заклинанием: надо потренироваться произносить без запинок, чтобы сегодня вечером идеально его оттарабанить и завтра уже знать, что и как дальше.