Aqua et ignis

Бакуго по-джентельменски — еще одно новое понятие в его словарном запасе — уступил Эйджиро последний кусочек миноги и отхлебнул воды из наколдованного стакана. — Хорошо пошло. — Ага. Безумно вкусно, — Эйджиро облизал вилку и заулыбался. — Спасибо, что в такие напряженные дни даже на миногу для меня нашел время. — А как же по-другому? — Бакуго, прищурившись, разглядывал Эйджиро: улыбка, хоть и радостная, но не такая солнечная как обычно, глаза бегают… Он дождался, пока тот допьет, испарил стаканы и вилки, встал и нагло плюхнулся к сидящему другу на колени. — А теперь скажи мне честно, как ты? Можешь даже поплакать, если хочется. — Все еще не могу поверить, что Шото способен на такое… — немного помявшись ответил Эйджиро, порывисто обнимая его за талию и утыкаясь лбом ему в плечо. — Мы же какие-никакие братья… — Знаешь, я тут узнал новый термин — презумпция невиновности. Деда разжевал, — Бакуго убрал за ухо непослушную красную прядь и погладил склонённую голову. — Пока вина не доказана, человек невиновен. Я тоже поначалу матерился и отказывался воскрешать этого надменного мудака — он же сам заварил эту кашу, сам пусть и расхлебывает… Но деде удалось мне объяснить, что на данный момент — пока паразит внутри Шото — твой сводный брат может и не быть собой, понимаешь? Допускаю, что у Шото изначально могли быть не настолько чудовищные мотивы. Вполне возможно, что он хотел решить какую-то проблему, но что-то пошло не так. — Думаешь, он просто хотел меня попросить найти клад или что-то из этого? — пробубнил Эйджиро ему в плечо. — Да хрен его знает, если честно. Мотивация Шото мне пока не понятна, как и деде. Вот королеву, например, он в моих глазах оправдал: у Алекстразы не очень хорошо с деньгами, поэтому в поездку она, скорее всего, едет, чтобы наладить новые связи с соседними государствами. — У Алекстразы нет денег? — ошарашенно посмотрел на него Эйджиро. — Отец ничего такого не говорил… — Может, при нем и не было проблем с деньгами, но несколько партнеров отказались сотрудничать с королевой. Потом, насколько я помню, не доплыл какой-то корабль с чем-то необходимым… В общем, одно на другое наложилось и вот. — И что теперь делать? — Эйджиро закусил губу, мгновенно переключаясь с предательства Шото на проблемы королевства. — Пока разобраться с твоим сводным братом, а потом приплывет деда, сядем, все головы сложим и, глядишь, какую-нибудь гениальную идею надумаем. А ты вопросы на лекциях задавай преподавателям. С дальним прицелом, так сказать. — Это я могу, — кивнул Эйджиро, снова утыкаясь лбом в плечо Бакуго. — Ну, ты чего? — тот развязал ленту и запустил пальцы в распущенные волосы. — Мы со всем справимся, не переживай. — Мне страшно, Кацу, — Эйджиро, словно клешнями, вцепился в его рубашку и залепетал: — А если завтра с тобой или Шото что-то случится? А вдруг кто-то из вас умрет?! — Никто завтра не умрет, отвечаю, — улыбнулся Бакуго, чмокая Эйджиро в макушку и ловко снимая у того шнурок с шеи. Он подтянул магией к себе сумку и вытащил из нее три камня. — Эйджи, отвлекись-ка на минутку. Эйджиро поднял на Бакуго полные беспокойства глаза и уставился на разноцветный янтарь. — Что это? Тот под его недоуменным взглядом развязал узел на шнурке и принялся нанизывать на него камни в довесок к тем, что уже были. — Смотри, коричневый — это очень сильная защита, даже от черной магии, желто-оранжевый — усиляет твои магические способности, а вот белый позволит тебе нырять в море без шара с воздухом и костюма. — То есть я буду как амфибия, да? Смогу спокойно находиться и на суше, и в море? — уточнил Эйджиро, когда Бакуго надел ему обратно шнурок на шею, и потрогал пальцами новые камни. — Совершенно верно. — Значит я сам теперь тоже могу к тебе приплывать, так? — Да. Но только не по ночам, ладно? — Бакуго чмокнул его в кончик носа. — Все-таки по ночам в море очень опасно: слишком много хищников рыскает в поисках добычи. Эйджиро согласно угукнул, довольно улыбаясь. — А я думал, что ты будешь ворчать и отговаривать меня. — А я не стал, — Бакуго потерся кончиком своего носа об его. — Потому, что на мне теперь защита? — И поэтому тоже. — Кацу, сказал одну причину, так говори уже и вторую, да? Почему ты не стал меня отговаривать от посещения моря и ворчать? — Из-за моего нового понимания после разговора с дедой. Он мне очень доходчиво объяснил, что надо позволять близким участвовать в моей жизни и помогать, а не геройствовать самому в одиночку. Поэтому приплывай, когда тебе хочется, буду только рад. — Получается, теперь я могу у тебя ночевать, когда мне вздумается, так? — Получается, что так, — Бакуго не стал скрывать насколько ему нравится, что Эйджиро хочет проводить больше ночей вместе. — Не задолбаешься летать туда-сюда? — К тебе — не задолбаюсь. После этой фразы Бакуго пришлось очень постараться, чтобы «сохранить лицо» и не поддаваться эмоциональному порыву. Страшно хотелось трактовать последнюю фразу как своеобразное признание в любви, но он приказал себе раньше времени не обольщаться: Эйджиро мог иметь в виду совершенно другие невинные вещи, например, желание смыться из дворца или же поплавать в своей частичной трансформации. Поэтому попросту обнял своего дорогого человека за шею и зарылся краснеющим лицом тому в волосы: ему требовалось пару минут, чтобы восстановить пошатнувшееся самообладание. — Кацу? Все хорошо? — обеспокоенно пробубнил ему в грудь внезапно стиснутый Эйджиро. — Я тебя смутил, да? — Да. Но приятно, — отозвался Бакуго в красную макушку. — Поэтому продолжай говорить смущающие, но приятные слова. Эйджиро сдавленно хихикнул и тоже стиснул его в крепких объятиях. — Знаешь, я очень жду тот день, когда нам не придется спать порознь, — тихо признался он и у Бакуго невольно отвисла челюсть: второе непрямое признание или как? — А как я его жду, — замечтавшись, ляпнул он и по-быстрому решил сменить тему. — Поэтому, давай, завтра постараемся, чтобы все кончилось хорошо, ладно? — Конечно! — закивал Эйджиро, мягко высвобождаясь из крепких объятий и смотря на Бакуго. — Что от меня требуется? — Испепелить тварь, когда она выберется из бездыханного тела Шото. Ты дракон и можешь это сделать. — Но демонов я испепелить не могу, они дюже сильные… — Эйджиро задумчиво покусал губу, параллельно о чем-то размышляя. — Да и огонь им не всегда страшен, в аду же и так пламя… Тогда я бесполезен? — Ты что такое вообще говоришь! — цыкнул на него Бакуго. — Даже если ты это создание сможешь отвлечь, пока я привожу Шото в себя — уже большое дело! А если огонь не поможет, то я его просто утоплю в море — деда мне передал способность управления водой. Хочешь посмотреть? Эйджиро хотел, потому они вышли на балкон, где Бакуго, накинув купол невидимости на часть моря, продемонстрировал, что теперь может. Эйджиро, едва дыша, смотрел на буруны, многометровые волны, водовороты почти до самого дна, водяные смерчи, создаваемые одним движением руки, но больше всего его впечатлил шар с водой, внутри которого плавала ярко-красная рыбка, поднявшийся с поверхности моря и плавно опустившийся ему в ладонь. — Офигеть, Кацу… — его глаза сияли, а пальцы, держащие шар, подрагивали. — Если я могу испепелить что угодно, то ты отныне можешь утопить что угодно. — Это да, — поскромничал Бакуго. — Но энергии эта магия жрет порядочно — намного больше моей привычной. — Ой, тогда заканчивай, да? — Эйджиро еще немного полюбовался шаром воды с рыбкой и передал его Бакуго. — Я уже насмотрелся. Тот опустил шар с рыбкой в море, снял купол невидимости и потянул наследного принца обратно в комнату. — Ну что, спать или примем ванну? — Ванну, — заулыбался Эйджиро. — Я соскучился по щупальцам. Бакуго переместил их сразу в ванную, заткнул отверстие в ванне, быстро включил прохладную воду и начал раздеваться. — О, у тебя тоже добавилось камней, — обратил внимание Эйджиро на его шнурок на шее, пока расстегивал пуговицы на своей рубашке. — Ага, мне, как и тебе, дед помог сделать артефакты защиты и усиления способностей, — пояснил Бакуго, магией делая воду непрозрачной: чтобы вообще ничего сегодня не расстраивало и не беспокоило Эйджиро, который, даже несмотря на успокаивающее, продолжал переживать потрясение от той нелицеприятной правды, которую на него вывалил Бакуго. — Так, я залезаю первым и закрываю глаза. А открыв, хочу увидеть чешую, крылья и рожки на голове. Сделаешь это для меня? — Конечно, — криво улыбнулся Эйджиро, кидая рубашку на стул и расстегивая ремень на брюках. Бакуго быстро содрал с себя остатки одежды и юркнул в ванну. Расколдовал ноги и блаженно ушел под воду, чтобы охладиться и справиться с внезапно прострелившим все тело возбуждением. Гектокотиль набух и пульсировал, но это хоть можно было скрыть, в отличие от человеческого члена, который его бы выдал с головой. Дождавшись, когда вода заколыхалась, он вынырнул с закрытыми глазами и закинул руки и щупальца на бортики ванны, чтобы Эйджиро было удобнее устраиваться. Над головой хлопнули расправляемые крылья и через мгновение кожу торса едва уловимо царапнули чешуйки, когда Эйджиро, в частичной трансформации, осторожно улёгся ему на грудь, обнимая за шею и вытягивая ноги, которые он тут же обвил двумя щупальцами. Бакуго открыл глаза, аккуратно обхватывая своего любимого дракона за талию, остальными щупальцами поглаживая все, до чего только мог дотянуться, и чмокнул красную макушку. — Ну, чувствуешь, как тебя обнимают целых десять рук? — Чувствую, да, — Эйджиро тоже чмокнул его в щеку. — Расскажи мне, как ты провел эти два дня, зная все то, что рассказал мне сегодня. — Если честно, то на успокоительном и разговорах с дедой, — откровенно признался Бакуго. — Ты же знаешь, как я недолюбливаю Шото… Столько раз хотелось шарахнуть его током, ты даже себе не представляешь… Но я напоминал себе, что тебя это расстроит, и сдерживался. Матерился, читая всю ту гадость, что написал этот неизвестный автор, ругался с дедой, ибо не хотел посвящать тебя в эту операцию и спасать этого мудака… Как только у деды хватило терпения меня слушать и заставлять думать в правильном направлении, я вот вообще не понимаю — я бы так точно не смог бы. — Замечательный у тебя дедушка, — завистливо вздохнул Эйджиро, поглаживая его по плечу. — Он не только мой, он и твой, забыл? — шикнул на него Бакуго. — Мы же семья. Кстати, если у тебя будут вопросы — смело обращайся к родителям и деде: выслушают, поддержат и помогут без вопросов. — Правда? — Абсолютная. Кстати, я тут узнал, что у меня, оказывается, есть ещё один дед, приколи? — Это как? — Бабушка, как выяснилось, нашла себе второго мужа, с которым уфинтила куда-то далеко, — хмыкнул Бакуго, стараясь поймать щупальцем хвост Эйджиро, который все никак не давался. — Мать, наконец-то, рассказала как все было на самом деле. Дед влюбился в женщину, а бабушка долго закрывала на это глаза, пока мать не приперла ее к стенке — дескать, давай, устраивай свою жизнь, нечего пытаться склеить то, что не клеится… Ну вот, когда бабушка познакомилась со своим будущим вторым мужем, маман за нее сказала «да» на предложение уплыть вместе, собрала вещи и выпнула их обоих. Правда они с того времени не виделись уже много лет, но ма сказала, что счастье бабушки дороже ее тоски по ней. Хочу теперь подбить деду найти бабулю и тоже помириться. — Тоже? Получается дедушка с Мицуки помирились? — Угу. Я им устроил сеанс связи. Ма даже расплакалась, когда деда извинялся, что был плохим отцом. Короче сопли, слезы и многочасовые разговоры… — Как здорово, — Эйджиро привычно сложил руки на его груди и пристроил на них подбородок. — У вас в семье происходит столько всего хорошего. — У нас в семье, — поправил его Бакуго. — В плане? — У нас в семье происходит много хорошего. Ты — тоже часть нашей семьи. Поэтому это тоже тебя касается. — Хммм… Как-то очень для меня непривычно, Кацу, — Эйджиро внезапно засмущался. — Мы друг друга знаем всего-то несколько месяцев, а вы ко мне так тепло все относитесь… Иногда мне кажется, что я нагло влезаю в то, что мне не принадлежит, и никогда принадлежать не будет… — Почему? — Ну… Я же не сесаелия, а дракон, живу на суше, не могу постоянно находится в море из-за того, что король, — он внезапно покраснел. — У меня нет никаких прав считаться вашей семьей, понимаешь? — Подожди-ка… — нахмурился Бакуго: ему совсем не нравилось, куда уходит нить разговора. — Но ведь люди воспитывают не своих детей, когда те становятся сиротами, и считают их своими. Разве деда мне врал? — Нет, он тебе сказал совершенную правду, — замялся Эйджиро, внезапно покраснел и поспешил уткнуться носом Бакуго в шею. — Эйджи. Эй, ты чего? — тот забеспокоился и начал поглаживать притихшего друга сильнее. — Тебя что-то гнетет? — В последнее время я сам себя не понимаю, — буркнул Эйджиро ему в шею. — Я запутался, Кацу. — В чем именно? — В себе. Я испытываю странные эмоции и реакции и не могу в них разобраться. Будто клубок внутри меня, который я никак не могу распутать в одиночку. — Хочешь, я помогу? Эйджиро тяжело вздохнул и замолчал, усиленно сопя. Бакуго каким-то шестым чувством понял, что у друга какая-то щекотливая проблема, которую он не может обсудить именно с ним. — Эйджи, тебе нужен совет взрослого, да? И ты не знаешь с кем тебе об этом лучше поговорить? — Эмм… Да, — сдавленно признался тот. — Мина не подходит, Хитоши — тоже, ведь он стопроцентный человек… — Знаешь, тогда я бы рекомендовал тебе пообщаться с дедой: тот мало того, что умный и опытный, так он ещё сам мистическое существо, плюс хорошо знает человеческий мир. Думаю, он точно тебе даст дельный совет. Вон мне сколько всего помог понять и разобрать. — Было бы хорошо. Ты же на меня не обижаешься, правда? — Конечно нет, Эйджи. Ты же на меня не обижаешься, что я многое обсуждаю с родителями и дедой? — Конечно нет. — Так почему я должен? Эйджиро озадаченно помолчал, а потом снова заговорил о предстоящем. — И когда ты собираешься пробраться в комнату Шото, чтобы уничтожить книги? — Как только вы начнёте заниматься, я отправлюсь. — А Денки будешь подключать? — Думаешь, надо? — Думаю, что пока не стоит. Когда все закончится, тогда и расскажешь. Бакуго согласно угукнул, радуясь что возбуждение начинает потихоньку спадать. Ему удалось всё-таки поймать хвост и он принялся по тому скользить щупальцем. Эйджиро сдавленно хихикнул. — Щекотно? Мне перестать? — Щекотно, но приятно, так что продолжай, — Эйджиро поерзал немного, разлегаясь поудобнее. — А можно я крылья уберу и ты меня по спине погладишь? — Конечно. Только рожки тебе почешу и превращайся. Бакуго вдумчиво, но аккуратно, поскреб ногтями маленькие рожки, почесал голову вокруг них, вытянул шею и уставился на спину лежащего Эйджиро, следя за трансформацией. Перепончатые крылья стремительно уменьшились в размерах, пока совсем не приникли к лопаткам и не втянулись внутрь, а красная чешуя начала быстро «стекать» вниз, оставляя после себя золотистую кожу, которую так приятно гладить. Ещё секунда и Бакуго почувствовал, что присоски щупалец, обвивающих ноги, перестали цепляться за чешуйки, и теперь беспрепятственно скользили вверх-вниз, немного задевая… Стоп, что?! Бакуго сначала не поверил собственным ощущениям: наверное просто померещилось… Однако, когда он во второй раз погладил щупальцами обе ноги Эйджиро до самого верха, то понял, что не ошибся и до этого, просто внезапное открытие, что наследный принц в этот самый момент, оказывается, тоже немного возбужден, было слишком неожиданным. «Охренеть! Неужели интимность Эйджи, наконец-то, пробуждается и он реагирует на меня? — Бакуго неверяще уставился в стену напротив, чувствуя как губы сами собой разъезжаются в счастливой улыбке. — Ура! Ура! Ура!» Он мигом сдвинул щупальца ниже, чтобы не смущать стесняшку принца, который то ли ещё не понимал, что именно с ним творится, то ли старался не привлекать к своему состоянию внимания и пережидал, пока возбуждение спадет, и звонко чмокнул красную макушку. Пока между ними ничего не ясно, Бакуго решил сделать вид, что ничего не заметил, и продолжил наглаживать, лежащего на нем дорогого человека. — Мыться-то будем? — осторожно поинтересовался он, боясь что-то сделать не так и совсем смутить Эйджиро. — Неа, не хочу мыться, хочу просто побалдеть, — немного хрипловато ответил тот. — Ладно, не будем, так не будем, — миролюбиво согласился Бакуго. — Кацу, а у тебя бывало, что ты начинал чувствовать такое, что не чувствовал раньше? — внезапно поинтересовался Эйджиро и Бакуго довольно оскалился: похоже, он прав — неожиданнное возбуждение застигло врасплох не его одного. — С тех пор, как познакомился с тобой — постоянно: слишком много всего нового. — И как ты с этим справляешься? — Не сопротивляюсь. Если что-то возникло, значит, оно для чего-то мне надо. Бакуго вытянул парочку щупалец, чтобы погладить руки и бока Эйджиро, а ещё двое начали легонько массировать тому голову. — И всё? Ммм… как приятно, Кацу. —  Нет, не все. Сначала сам пытаюсь понять — зачем? Если своих мозгов не хватает, то задаю вопросы тебе или взрослым, обдумываю и принимаю решение в какую сторону двигаться. Как с тем же самым воспитанным поведением или собственничеством например. — Понял. А бывают у тебя такие желания, из-за которых тебе, например, стыдно? — Ну, как сказать… В моем мире нет такого понятия как стыд — все естественное не «безобразно» и не «неприлично». Но я понимаю, что в другом мире другие законы, потому держу язык за зубами, чтобы не создавать проблем. Но мои желания от этого хуже не становятся, понимаешь? — Не совсем, если честно… — Ну смотри, мне хочется с тобой обниматься везде и ни от кого не скрываться. Желание же само по себе не плохое, не так ли? — Угу. — Но многие люди считают такое неприличным, поэтому я обнимаюсь с тобой только при родителях и Мине с Хитоши, или же в таких местах, где нас другие не видят… Но мне за мое желание не стыдно, ведь оно естественное, и никакого вреда другим не приносит. — То есть, пока мои желания не нарушают закон и не приносят вреда окружающим, мне не должно быть за них стыдно, так? — Да, не должно. Я так считаю, — кивнул Бакуго. — Конечно, я не буду утверждать, что это касается всех потаённых желаний, понимаешь? Думаю, что существуют такие, за которые должно быть стыдно, но уверен, что у тебя таких нет, Эйджи. — Спасибо, Кацу, что считаешь меня человеком без стыдных потаенных желаний, — в голосе Эйджиро слышалось облегчение. — После твоих слов, я почувствовал себя намного лучше: ты поддерживаешь меня даже не зная, чего именно я хочу. — Что бы ты ни хотел, я пойму, правда. Поэтому, какой бы ни была проблема — смело говори, я выслушаю и помогу всем, чем смогу. — Я тебя просто обожаю, — выдохнул Эйджиро и на Бакуго обрушилась долгожданная «чмокательная атака». — Нет, это я тебя обожаю, — Бакуго тоже не остался в долгу: начал чмокать в ответ, про себя радуясь, что желание матери о взаимности Эйджиро, похоже, начало потихоньку исполняться.