Aqua et ignis

Ещё не доехав до границы города, Тошинори заподозрил неладное. — Что-то не так: я не чувствую запаха дыма… — дрогнувшим голосом признался он. — В смысле? — ошарашенно посмотрел на него Бакуго. — Нет дыма, значит, ничего не горит… И это же хорошо! — Не совсем, Кацуки, — напряжённо ответил Эйджиро. — Если нет дыма, значит, кузницы не работают… — А если кузницы не работают, то они или разрушены, или нет сырья… — тихо добавил Денки. — Пиздец… — Бакуго посмотрел на волков и предложил: — Слушайте, раз дождь прекратился, то я могу Одеялко и Белоснежку превратить в ястребов, и они мигом всё разведают. — Нет, Кацуки, — в голосе Эйджиро послышались непривычные металлические нотки. — У тебя мало восстанавливающего, а мы ещё не знаем, что нас ждёт. Поэтому никаких превращений — береги силы и зелье. Очень надеюсь, что в Калестразе помимо этого ничего больше серьезного не произошло, но мы должны быть готовы ко всему. Эйджиро посмотрел на Тошинори. — Такое хоть раз было, когда вы жили в Калестразе? — Всего один. Корабль с рудой почему-то не приплыл, и несколько месяцев все кузнецы сидели без работы и пили по-черному. Тяжёлые времена были. Эйджиро повернул голову к Бакуго. — Надо будет заручится поддержкой дедушки, чтобы поставки железняка были бесперебойными, иначе проблем не оберемся. — Будет сделано, — тот вытянул обе руки в сторону повозки: браслеты полыхнули красным. — Я сделал груз ещё легче, поэтому можем ускориться. — Отлично! Спасибо, Кацуки, — улыбнулся Эйджиро, пришпоривая своя коня и громко отдавая приказ стражникам ехать быстрее. Их небольшая делегация на всех парах пронеслась через лесочек, обогнула глубокий овраг и упёрлась в городскую стену с закрытыми воротами. Все машинально притормозили лошадей и оторопело уставились на железные створы с изображением молота и наковальни. Даже Одеялко с Белоснежкой, уловив напряжение людей, тихо присели около повозки, ожидая дальнейших распоряжений. — А почему ворота закрыты? — нахмурился Бакуго и глянул на ошарашенного Тошинори. — Так типа и должно быть? — Нет, господин Зоро, такого точно быть не должно… Что в Калестразе, что в Валестразе ворота всегда открыты с раннего утра до позднего вечера, а сейчас день… Пока они гадали почему же ворота могут быть закрыты, один из стражников спрыгнул с козлов, подскочил к железной створу и громко пнул его несколько раз. — Эй, меня кто-нибудь слышит? Открывайте! К вам соседи пожаловали! — Ничего личного, соседи, но придется вам разворачиваться и возвращаться восвояси… — прокричал кто-то по ту сторону ворот. — Приказ Хизаши Ямада — никого в Калестраз не впускать! — Да что за чертовщина?! — разозлился Эйджиро, пришпорил свою лошадь и подъехал к воротам. — Именем наследного принца Алекстразы требую открыть ворота немедленно! За воротами завозились, а потом внезапно открылось небольшое окошечко, в котором показались два прищуренных глаза. Эйджиро осмотрели с головы до ног и окошко захлопнулось. — Ваше Величество, моё почтение, но ворота я открыть все равно не могу — приказ есть приказ… — Тогда приведите сюда Хизаши Ямаду, с которым я могу обсудить этот приказ, или я за себя не ручаюсь! — громко потребовал Эйджиро. — Уже бегу, Ваше Величество! — клятвенно заверили его с той стороны ворот, и послышалось цоканье копыт по камню, которое начало стремительно удаляться. Эйджиро бросил поводья, спешился с лошади и рассерженно пнул мелкий камушек, попавшийся ему под ноги. Волки моментально оживились: радостно взвизгнули и подскочили к нему в надежде поиграть, но тут же застыли, подняв морды вверх, и начали к чему-то настороженно принюхивается. — А ну отошли от ворот! Живо! — рявкнул Бакуго, и ему все безоговорочно подчинились: повозка резко двинулась назад, охранник, стучавший в ворота, в мгновение ока взлетел на козлы, даже Эйджиро безропотно увел свою лошадь подальше. Бакуго, бросив поводья, переместился к фамильярам, присел на корточки и задал всего лишь два вопроса: учуяли ли они что-то? Если да, то это имеет магическую природу? На оба вопроса Одеялко и Белоснежка кивнули. Приказав им отойти назад к остальным, Бакуго шагнул к воротам, закрыл глаза, прошептал сканирующее заклинание… и сразу же почувствовал сгусток сильной темной магии — под плотно закрытыми створами лежал артефакт. Бакуго закончил сканирование, матернулся себе под нос и нехотя повернулся к остальным. — Что там, Зоро? — обеспокоенно окрикнул его Эйджиро. — Вход в Калестраз заколдован: под воротами находится темный артефакт. — Твою мать… — неожиданно для всех ругнулся побледневший Тошинори и спешился с коня. Прошелся туда-сюда и подошёл к Бакуго, Эйджиро и Денки, который тоже решил размять ноги. — А что делает этот артефакт, можешь определить? — хмуря брови, спросил Тошинори, глядя на Бакуго. — Нет, я же не темный маг, — недовольно цыкнул тот. — Я, конечно, знаю у кого можно спросить, но не факт, что он сейчас не занят… — А это не может быть частью какого-нибудь магического купола? — внезапно вклинился Денки. — Помнишь, как мы твои защитные артефакты вокруг дворца раскладывали, а потом ты их соединил вместе? — Вполне может быть, — Бакуго поскреб затылок, прикидывая вероятность. — Тогда таких артефактов должно быть несколько. — А ещё как-то по-другому можно использовать артефакты? — заинтересовался Тошинори. — Может ли им воспользоваться простой смертный, без помощи мага? Бакуго нахмурил лоб, вспоминая все то, что дедушка ему вдалбливал много лет назад, и кивнул: можно. Опытный маг способен создать артефакт даже с «отложенным действием»: указать определенное время активизации или же вплести в заклинание кодовую фразу, которую впоследствии может сказать кто угодно, и магия пробудится. Эйджиро, внимательно выслушав объяснения, задал следующий вопрос: а артефакты обязательно должны образовывать купол? Бакуго подумал-подумал и признал, что нет — артефакт может служить чертой или границей, переступив которую с живым существом будет происходить именно то, на что направлено заклинание. — Значит, надо понять — у нас граница или купол, верно? — уточнил Эйджиро и Бакуго кивнул. — А в чем принципиальная разница? — Купол воздействует сильнее и убрать его тяжелее, чем границу — надо одновременно разбить все артефакты, что держат края. А протяженность границы можно легко вычислить и обойти ее, или же уничтожить с воздуха. — Ясно, — Эйджиро посмотрел на ворота и перевел взгляд на Тошинори. — Сколько точек доступа имеется в оградительной стене Калестраза? — Четыре: с моря, через эти ворота, и те, что на востоке и севере. — Понятно… — Эйджиро пожевал нижнюю губу и что-то собирался сказать, но с той стороны ворот послышался цокот копыт. — А вот и ответы пожаловали. Бакуго, приказав Белоснежке и Одеялку охранять Денки, кивнул Тошинори, и они оба пошагали вслед за Эйджиро. Снова открылось окошечко, и на них посмотрели два зелёных глаза. — Ха, а ведь действительно принц — корона, перстень… — рассмеялся их обладатель. — Только вот не припомню королевства с таким названием… — Хизаши, да ты чего?! — ошарашенно уставился на него Тошинори. — Калестраз — один из городов королевства Алекстразы… А его величество Эйджиро Киришима — наследный принц — пасынок королевы Рей. — Допустим. А ты сам вообще кто, и откуда знаешь как меня зовут? Тошинори отшатнулся от ворот и застыл, открыв рот. — Это вообще-то ваш друг детства — Тошинори Яги, переехавший в соседний город — Валестраз и возглавляющий там городской совет, — раздражённо пояснил Эйджиро. — Мы приехали к вам с официальным визитом и деловым предложением — хотим продать вам красный железняк. — При всем уважении, но мы не жалуем неизвестных гостей, — достаточно резко парировали с той стороны ворот. — Поэтому поворачивайте обратно, и везите свой этот железняк… Как вы сказали ваше это королевство называется? — Алекстраза… — убитым голосом напомнил Тошинори, неотрывно смотря в окошко. — Хизаши, ты, правда, меня не помнишь? — Как я могу помнить того, кого первый раз вижу? — хохотнул Хизаши Ямада. — Всё, не смею больше задерживать Ваше королевское Величество! Удачной обратной дороги! И окошко с грохотом захлопнулось. Тошинори так и остался стоять, неверяще смотря на ворота, а Эйджиро повернулся к Бакуго. — И что теперь? Бакуго прошептал заклинание телепатии. «А теперь надо сделать вид, что мы уезжаем. Заедем в лесочек, и я объясню план». «Понял». Эйджиро прикоснулся к предплечью Тошинори и нарочито громко сказал: — Давайте возвращаться, если нам здесь не рады. — Но, Ваше Величество… — попытался не согласиться тот. Эйджиро выразительно на него посмотрел, и Тошинори ничего не оставалось, как вернуться к своему коню. Эйджиро отдал приказ стражникам разворачивать повозку, а Бакуго свистнул фамильярам: возвращаемся. Денки безропотно забрался в седло и, понурив голову, поехал вместе с Тошинори вперёд. «Кацу, ты понял в чем дело?» — мысленно поинтересовался Эйджиро, когда они оба уже сидели верхом. «Да. Но лучше я сразу всем вслух расскажу, чтобы два раза не повторять, — внезапно Бакуго резко осекся, уловив чужую досаду и огорчение. — Или ты обидишься, что узнаешь вместе со всеми?» «Нет, Кацу, я не обижусь». «Но я же чувствую, что ты разочарован и недоволен». «Не тобой, Кацу. Я разочарован собой…» «А вот это ты зря, Эйджи. Такое предусмотреть нельзя, — Бакуго постарался передать через телепатическую связь как можно больше тепла и поддержки. — Но мы это исправим, я тебе отвечаю! Хера с два какой-то мудак будет тут по моему королевству темные артефакты раскидывать. Бессмертный, что ли?!» «Ах уже по твоему королевству, да?» — хихикнул Эйджиро «Я за тебя замуж собрался, забыл? — цыкнул Бакуго. — Или ты передумал на мне жениться?» «Пффф! С чего это я должен передумать?» «Вот и всё тогда. Раз я типа будущая королева Алекстразы, то и королевство мое». Эйджиро хохотнул, и Бакуго почувствовал, что его разочарование и досада рассеиваются, а на смену им приходят твердая решимость и холодная ярость. Как раз этого-то Бакуго и добивался: слепая злость, когда хочется бездумно крушить всё вокруг — плохой помощник, а вот холодная ярость, мобилизирующая все скрытые ресурсы и заставляющая просчитывать наилучшие варианты для сокрушительного удара — идеальна. Как только они, обогнув овраг, въехали в лесочек, Бакуго скомандовал остановиться и спешиться. Как только все оказались на земле и собрались в кружок, он начал рассказывать до чего додумался, и что им теперь с этим делать. Судя по тому, что Хизаши Ямада не помнит собственного друга детства и забыл, что Калестраз — часть Алекстразы, то они имеют дело с каким-то из заклинаний забвения: именно они заставляют забывать или определенные вещи, или временные отрезки, или же — людей. Тошинори, услышав это, перестал выглядеть как человек потерявший всё в одночасье, сосредоточился на том, что излагал Бакуго, и тут же уточнил: вернётся ли к жителям Калестраза память, если снять заклинание? Бакуго согласно кивнул: если он прав в своих предположениях, и Калестраз накрыли куполом забвения, то при одновременном уничтожении артефактов, которые являются своеобразными якорями, магическая полусфера развалится, заклинание рассеется, и память вернётся. Поэтому он превратит Одеялко с Белоснежкой в ястребов, чтобы те облетели весь город и установили, с чем именно они имеют дело — с куполом или одной отдельной границей. Внезапно в его рассуждения вклинился Эйджиро с предложением не только установить наличие или отсутствие купола, но также найти конкретные места, где могут находиться артефакты: Белоснежка и Одеялко смогут же определить? Бакуго подтвердил, что да: он сам подключится к их восприятиям и точностью до метра установит местоположение. Эйджиро тут же посоветовал проверить именно те точки, которые назвал Тошинори: трое ворот и где-то над морем. Дескать, если бы он был на месте преступника, то поступил бы именно так: сначала бы разместил артефакты в воротах, затем бы отплыл на корабле и последний бы бросил в море. Бакуго уважительно хмыкнул на его совет и посмотрел на фамильяров, мол, всё слышали? Те согласно кивнули и покорно пошли следом за ним: превращаться в ястребов. Бакуго завел их за повозку, чтобы охранникам не было видно: почему-то не хотелось выдавать им истинную природу своих питомцев, одновременно прикоснулся руками к головам волков и тихо произнес заклинание трансформации. Одеялко с Белоснежкой обратились почти одновременно. Немного потоптались по земле, шевеля крыльями, будто разминаясь, а потом легко взлетели, сделали небольшой круг над повозкой, лошадьми и людьми, задравшими головы, радостно вскрикнули и вылетели из лесочка: проверять ворота и море. Бакуго, поддерживая телепатическую связь с фамильярами, вернулся обратно к остальным. Охранники распрягали лошадей из повозки, а Денки с Тошинори по одной уводили их попастись на полянке. Сам Эйджиро стоял, засунув руки в карманы штанов, смотрел на какой-то куст и ритмично перекатывался с носка на пятку и обратно, что-то очень обдумывая. Из-за того, что пришлось разорвать их с Эйджиро телепатическую связь, чтобы подключиться к фамильярам, Бакуго теперь не мог влегкую узнать, что именно творится в голове его парня, и это напрягало. Он подошёл к нему, встал рядом и на мгновение коснулся плечом плеча, дескать, я рядом. Эйджиро вздрогнул, и немного напряженно зыркнул в его сторону, но убедившись, что это всего лишь Бакуго, старающийся его поддержать и приободрить, улыбнулся. — И как успехи? — Всё-таки купол, — нехотя признал Бакуго, снова на мгновение касаясь его плеча своим. — И да, ты оказался совершенно прав: второй артефакт в восточных воротах, а третий — в северных. Сейчас они проверят море на юге и потом к нам. — Понял. Как будем действовать дальше? — Думаю, что следующим, мы с тобой, фамильярами и Тошинори в невидимом режиме подберемся к западному входу, я усыплю охранника, открою ворота, выкопаю артефакт и оставлю Белоснежку под присмотром Тошинори с камнем — она, по моему мысленному сигналу, расколет его надвое, лишив силы. Потом ты, я и Одеялко двинем к северным воротам, откопаем второй артефакт, оставим с ним Одеялко, и тоже самое повторим с восточными, где оставим тебя. А я полезу в море искать последний. И, как только я вам всем подам условный сигнал — Одеялку и Белоснежке телепатически, а у тебя загорится красный камень — мы одновременно уничтожим артефакты: они разобьют, ты — сожжешь, а я раздавлю. — Мне нравится план: все четко, — кивнул Эйджиро и уже сам легонько толкнул Бакуго своим плечом. — Слушай, а на Белоснежку и Одеялко заклятие разве не подействует? — Конечно же нет, — усмехнулся Бакуго. — Во-первых, они духи, а, во-вторых, на них могут воздействовать исключительно мои и дедушкины заклинания. А на нас с тобой сильнейшие артефакты неуязвимости — такую защиту даже сраному забвению не пробить. — Понял, — с облегчением улыбнулся Эйджиро. — А где встретимся потом, когда купол падёт? — Может у восточных ворот? Ястребы быстро прилетят, ну и я успею за несколько подходов к тебе переместиться. — А затем? Предлагаешь невидимыми блуждать по городу, в поисках здания городского совета? — А вот эту часть пусть эти двое придумают, — усмехнулся Бакуго, заметив, что Тошинори и Денки, отведя последних лошадей на полянку, идут к ним. Когда Тошинори и Денки подошли, Эйджиро взял на себя пересказ плана Бакуго, позволив ему сконцентрироваться на поиске последнего артефакта. Эти двое внимательно выслушали, одобрительно покивали и действительно тут же выдали несколько дельных идей: как только Белоснежка уничтожит артефакт, Тошинори возвращается к повозке. Он, Денки и стражники впрягают лошадей обратно, заезжают в Калестраз, закрывают ворота и расталкивают спящего стражника, чтобы отвёл их к Хизаши Ямаде или Шоте Айзаве — те уж точно найдут кого отправить навстречу наследному принцу с господином Зоро и сопроводить их до здания городского совета. А Денки с Тошинори тем временем доставят железняк, прояснят ситуацию и позаботятся об обеде и встрече с советниками. Дождавшись возвращения ястребов, Бакуго, Эйджиро, Тошинори и Одеялко с Белоснежкой, в режиме невидимости и неслышимости, двинулись к западному входу в Калестраз. Не доходя нескольких шагов до ворот, Бакуго показал всем знак остановиться, а сам, подойдя почти вплотную к железным створам, прислушался: один остался охранник или нет? По ту сторону было тихо, поэтому Бакуго легко запрыгнул на ворота, нашел глазами стражника, курящего трубку, привалившись к стенке небольшой деревянной будки, и спрыгнул к нему. Стражник даже ничего не успел почувствовать: его мгновенно вырубило. И уже через минуту, усаженный на стул, он вовсю храпел в будке, а в кармане штанов лежала пустая трубка: Бакуго совершенствовался в заметании следов. Оставив стражника спать, Бакуго магией сдвинул мощные засовы на воротах в стороны и настежь распахнул сами створы. Его встретили улыбки Эйджиро и Тошинори и довольный клекот ястребов. Следующим Бакуго прошептал заклинание извлечения: нужный булыжник сам по себе выдрался из земли и повис в воздухе. Белоснежка среагировала быстрее него: подскочила, вытащила клювом из образовавшегося отверстия черный-пречерный светящийся камень, и выплюнула его себе под лапы. — Умница, — похвалил Белоснежку Бакуго, присел рядом с ней на корточки и прикоснулся к изогнутому клюву, заклинанием делая его максимально прочным. — После моего сигнала, клюешь прямо в центр, пока камень не развалится и перестанет светиться, поняла? Одеялко, слышал? Оба фамильяра кивнули. Бакуго подозвал Одеялко, заколдовал ему клюв и выдал следующее указание: — Как только вы разобьёте камни, дуйте к восточным воротам — охраняйте принца Эйджиро и ждите меня. На людей не бросаться, но попугать, если придется, можете. Все понятно? Ястребы согласно вскрикнули, и Бакуго повернулся к Тошинори. Снял с него невидимость и неслышимость и ободряюще улыбнулся. — Тогда дальше все, как и договаривались: Белоснежка разбивает камень, вы въезжаете в Калестраз, закрываете ворота и будите стражника. Только его придется хорошенько так потрясти — я хоть и заколдовал несильно, но реакция каждого человека на сонную магию сугубо индивидуальная. — Понял, господин Кацуки, — серьезно кивнул Тошинори. — Что ж… Ни пуха, ни пера, тогда? — К черту! — улыбнулся ему Эйджиро и подошёл к Бакуго. — Готов отправляться. Тот выставил вперёд согнутую в локте руку, свистнул Одеялку, чтобы тот уже летел к северным воротам, и оглянулся на Тошинори. — До встречи в нормальном Калестразе! — Воистину, господин Кацуки! Удачного пути! И под удивленный вздох Тошинори, Бакуго вместе с Эйджиро переместился вперёд. А потом ещё несколько раз, пока не оказался около ворот, как две капли похожих на западные. Парочку мирно беседующих стражников пришлось усыпить прямо посреди диалога. Эйджиро, морщась от громкого храпа, помог усадить спящих вплотную друг к другу на небольшую скамеечку около будки, и хрюкнул от хохота, когда Бакуго романтично соединил их головы. — Развлекаешься? — Совсем чуть-чуть, — оскалился тот, приобнимая его за талию и взмахом руки открывая засовы и ворота. Одеялко, копируя Белоснежку, тоже клювом вытащил артефакт, когда выдранный булыжник завис в воздухе, выплюнул его и радостно заклекотал. — Красавчик, красавчик! — похвалил его Бакуго, возвращая булыжник на место и закрывая ворота. — Теперь жди моего сигнала, хорошо? Одеялко согласно кивнул, Бакуго ему улыбнулся в ответ, обнял Эйджиро обоими руками и переместился с ним по направлению к восточным воротам. Пока Эйджиро снимал с себя одежду и плащ, чтобы не порвать их крыльями и хвостом, Бакуго успел усыпить охранника, запихнуть того в будку и вытащить третий артефакт из-под булыжника. Положив черный-пречерный камень на брусчатку, он вернул булыжник на место, закрыл ворота и повернулся к Эйджиро. Тот уже обзавелся крыльями, хвостом и длинными рогами на голове и стоял, держа в руках свою одежду, обувь и плащ. — Хочешь, я пока наколдую тебе теплый костюм, а твою одежду заберу с собой? — Зачем? — Эйджиро удивлённо глянул на него своими красными глазами с вертикальными зрачками. — Мне не холодно. Одежду пока положу на скамейку, а как сожгу артефакт, сразу же превращусь обратно и оденусь. Я же невидимый и неслышимый, правильно? — Для жителей Калестраза — да, но я и фамильяры тебя видим и слышим. Бакуго, наблюдая, как наследный принц Алекстразы, весь с ног до головы покрытый красной, блестящей на солнце чешуей, аккуратно складывает свою одежду на лавочку, в очередной раз залюбовался им: красив до невозможности… Эйджиро повернулся к нему, широко улыбнулся и развел руки в стороны. — Как насчёт поцелуя с шершавым языком на удачу? — Не откажусь, — довольно улыбнулся Бакуго, подходя к нему и крепко обнимая за талию. — А можно три? Ну чтоб наверняка? — Уговорил. Три поцелуя, чтобы наверняка.