Aqua et ignis

Сорок семь кулонов за раз у Бакуго наколдовать не получилось: семнадцать девочек выбрали себе в качестве поощрительного приза именно актинии. Зато Эйджиро самолично надел каждому на шею кулон, сердечно поблагодарил и еще раз напомнил, что вся операция с янтарем секретная. Молодежь и детвора с самым серьезным видом заверили его, что они могила, и, не переставая, трогали свои обновки. Заметив, что три победителя, завистливо посматривают на остальных, Бакуго поманил к себе Денки и щёлкнул пальцами: в воздухе вмиг материализовалась небольшая черная подушечка и подплыла к блондинчику. Тот, моментально уловив, что от него требуется, взял ее в руки и выжидающе замер. Бакуго пафосно вытащил из сумки три флейты, положил на подушечку, и Денки торжественно понес их к наследному принцу. Эйджиро, попросив троих пареньков подойти поближе, тепло их поздравил, каждому в знак признательности пожал руку и вручил по флейте. Под бурные аплодисменты присутствующих, Бакуго поочередно соприкоснулся с победителями лбами, передавая способность, а затем попросил что-нибудь сыграть. Парни неверяще на него посмотрели, но послушно поднесли свои честно выигранные музыкальные инструменты к губам… и в зале совещаний несмело зазвучала любимая мелодия Денки. — Браво! — первым громко захлопал именно он. — Если бы своими глазами не видел магию Гендальфа в деле, никогда бы не поверил, что вы за секунду научились так классно играть! Снова грохнули аплодисменты и зазвучали радостные возгласы. Бакуго, продолжая приветливо улыбаться, украдкой сжал пальцы в кулак, чтобы не морщиться и не портить своим перекошенным лицом торжественный момент, но от глазастого Эйджиро это не укрылось. Он ещё раз поблагодарил молодежь и детвору за помощь и напомнил, что через десять минут начало мероприятия, так что им стоит поторопиться, если хотят занять самые лучшие места. Счастливых сборщиков янтаря как ветром сдуло. Казначей усмехнулся вслед убежавшим, сложил свои записи, попросил стражника вернуть весы на место, снял очки и с улыбкой поинтересовался, куда господину Гендальфу загрузить сундуки? Бакуго, недолго думая, снял с плеча свою бездонную сумку, раскрыл пошире, взмахнул двумя руками и наглядно продемонстрировал, куда именно он собирался загрузить порядка триста тридцати килограмм янтаря. — Обалдеть! — у казначея аж очки чуть из рук не выпали. — Как вы в такую небольшую сумку столько запихали?! — Все просто — магия, — ухмыльнулся ему Бакуго, привычно надел сумку на плечо, взмахом руки захлопнул крышки сундуков и посмотрел на Эйджиро. — Я готов. Тот улыбнулся, кивнул все ещё пребывающего под впечатлением казначею, дескать, мы пошли и вы подходите, и Бакуго с Эйджиро направились к дверям. В коридоре они снова повторили то, что и три часа назад: купол невидимости, крепкие объятия и шершавый поцелуйчик на удачу. Нехотя оторвавшись от Эйджиро, Бакуго его тщательно осмотрел, поправил рубашку и волосы, и, взяв за предплечье, телепортировал их на площадь. А там уже не только Бакуго сморщился от нетерпеливого гомона толпы и бодрой музыки, которую наигрывал небольшой ансамбль, сидящий за сценой. Эйджиро сам шепнул заклинание телепатии, чтобы попросить его наколдовать такой купол, который бы приглушал звуки вокруг, но не отключал их полностью. Бакуго охотно согласился поэкспериментировать и, пока они огибали сцену, добился-таки нужного результата: когда они вышли к концу первого ряда стульев с высоким спинками и мягкими сиденьями, то радостные приветствия жителей, повскакивавших с лавок, звучали достаточно тихо. «Кацу, а ты можешь чуть-чуть прибавить громкости?» — поинтересовался Эйджиро продолжая улыбаться подданным и махая им в знак приветствия. Бакуго добавил пару уточняющих слов в заклинание и расплылся в довольной улыбке: удалось-таки достичь идеального баланса. К ним подошёл Тошинори и, вежливо поклонившись, проводил к трем незанятым стульям ровно в середине ряда. Эйджиро сел рядом с Тошинори, а Бакуго по правую руку от него. Через мгновение на сцене появился ответственный за Калестраз со странной трубкой в руках и махнул рукой. Музыка моментально стихла, а он, приложив узкий конец трубки ко рту, а широкий направив на сидящих, заговорил намного громче обычного: — Добрый вечер! Рад приветствовать вас всех на необычном празднике! А чем же он необычен, спросите вы, верно? А я вам отвечу: это не просто праздник, а праздник-конкурс! Сегодня вы станете свидетелями соревнования в мастерстве ковки, выпечки, песни и танца. А выбирать победителей будет наше достопочтенное жюри: Его Величество наследный принц Алекстразы, Его Сиятельство маг Гендальф, личный помощник наследного принца — Денки и ответственный за Валестраз — Тошинори. Именно они будут выбирать победителей и награждать призами, которые на наших глазах наколдует сам Гендальф. Как вам такое? Пока зрители радостно улюлюкали и аплодировали, Бакуго успел накинуть на весь первый ряд защитный купол, улыбнуться Денки, сидящему рядом с ним, мысленно допросить Эйджиро и узнать, что странная трубка называется «рупором» и используется для усиления звука. Пока он открывал для себя новое устройство, Хизаши, махнув рукой и утихомирив сограждан, продолжал вещать дальше: первым на очереди будет конкурс выпечки, на котором будут представлены расписные пироги. — Попросим же достопочтенное жюри, подойти к палаткам и оценить работы конкурсанток и конкурсантов не только на вид, но и на вкус! — подначил зрителей Хизаши, улыбаясь во весь рот. — Просим! Просим! — восторженно закричали жители и захлопали в ладоши под снова зазвучавшую музыку. Бакуго пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вскочить, и первым не сорваться к палаткам. Вместо этого он сглотнул набежавшую слюну, чинно поднялся со своего стула вслед за его величеством и усмехнулся: «Эйджи, ты специально заказал пироги, да?» «Конечно. Я же знаю, как ты их любишь. Так почему бы и не убить двух зайцев сразу?» «Какое коварство… — хихикнул Бакуго. — Но мне нравится!» Тошинори пропустил Эйджиро вперёд, пристроился к Бакуго и шепотом спросил сколько в итоге насобирали. Услышав, что в целом получилось около триста тридцати килограммов, невольно сбился с шага, округлив глаза: он даже и не подозревал, что в Калестразе, оказывается, столько янтаря имеется. Бакуго довольно осклабился и тоже шепотом поделился, что наделал тридцать одних кулонов и семнадцать других: не мог без поощрительных призов проигравших оставить — целеустремленность должна быть вознаграждена. Тошинори понимающе кивнул и они, улыбаясь зрителям, пошагали дальше, пока не дошли до первой палатки, посреди которой стоял длинный стол и три подноса с прямоугольными пирогами, на которых были целые картины: на первой — рыбацкие лодки на море, на второй — кующий кузнец, а на третьей — целый Калестраз в миниатюре. Бакуго неверяще вытаращился из-за плеча Эйджиро сначала на пироги, а потом на женщин, создавших такую красоту. — Дамы, стесняюсь спросить, а вы, случаем, не владеете магией? — Ну что вы, господин Гендальф, — засмущались те. — Никакой магии, исключительно многолетний опыт… — Такую прелесть даже пробовать жалко… — поддакнул Эйджиро. — Но надо, — напомнил Тошинори. — У нас соревнование. Не будем же мы лишать милых дам возможности побороться за приз от самого Гендальфа? — Уговорили, — проворчал Эйджиро и оглянулся на Бакуго. — Разрежешь одинаково? — Не вопрос, — тот щёлкнул пальцами и три ножа одновременно взвились в воздух, а потом залетали над пирогами, разрезая их на тридцать кусков каждый. Женщины завороженно уставились на ножи и замерли. Один Денки не растерялся: подошёл к стоящим стопкой тарелкам, взял четыре, ловко расставил в ряд, на край каждой положил по десертной вилочке, и подмигнул Бакуго. Тот махнул рукой и на тарелки приземлилось по кусочку от каждого пирога. Они все вчетвером сгрудились с тарелками у палатки и принялись пробовать. Первый кусочек Бакуго попался с нежнейшей рыбной начинкой, второй — с грибами и острыми специями, а вот третий поставил в тупик: оранжевая сладкая начинка, но не яблоки… — А с чем это? — он обратился к женщине, приготовившей такую вкуснятину. — Тыква и кленовый сироп, господин Гендальф, — пояснила та, довольно улыбаясь. «Только не хвали, Кацу! — мысленно шикнул на него Эйджиро. — Держи интригу до конца!» — Оооо… — выдохнул Бакуго и мысленно возмутился: разве нельзя сказать, что вкусно? Получив разрешение всем одинаково выразить свое благоговение, он картинно зажмурился от удовольствия и выразительно промычал, мол, объедение… Эйджиро отложил свою тарелочку и тепло поблагодарил, а Тошинори вообще своеобразно выразил свое почтение: поднес к губам сложенные щепоткой пальцы и звонко чмокнул кончики. — Согласен с Тошинори, пальчики оближешь, — закивал блондинчик, откладывая грязную тарелку на стол. — Большое спасибо! Женщины довольно заулыбались, а их четверка двинулась к следующей палатке. Там их уже поджидали красивые девушки и пироги не прямоугольной, а круглой формы, но тоже с красивым цветочным оформлением: розами, васильками и еще какими-то цветами, название которых Эйджиро не знал. Начинки у круглых пирогов оказались исключительно ягодные: вишня, черника и крыжовник. Бакуго больше всего понравился крыжовник, хотя черника и вишня тоже были хороши. Поблагодарив девушек, они двинулись к последней палатке, в которой нервно топтались трое парней. Их пироги были овальной формы с изображением кузнечных инструментов: молотом и наковальней, клещами и резцами и большим горном, в котором горел огонь. После приветствия, быстрого осмотра и скупых комплиментов, Денки с Бакуго сразу же начали действовать по отработанной схеме: первый, пока конкурсанты наблюдали за тремя ножами, ловко разрезающими их работы на части, расставил тарелки и разложил вилочки, а второй положил по кусочку от каждого пирога. По сравнению с женщинами и девушками, пироги парней выглядели может и не столь эффектно, зато, по скромному мнению Бакуго, начинки были интереснее и вкуснее. Больше всего ему пришлось по душе сочетание мягкого сыра, зелени и специй, но и печень с овощами, как и фарш с помидорами тоже были отнюдь неплохи. Поблагодарив парней за угощение, Бакуго наколдовал всем по стакану воды промочить горло и вопросительно уставился на блондинчика: что там следующее в программе? Денки махнул рукой Хизаши, стоящему на сцене, и тот попросил достопочтенное жюри вернуться на свои места: сейчас им раздадут карточки и карандаши, на которых надо будет записать название самого лучшего пирога из каждой тройки, а в конце вечера будут объявлены победители. Под бурные аплодисменты они вернулись на свои места в первом ряду, где уже сидели завхоз, казначей и ответственный за торговлю. Неожиданно к ним подошла Эми с черной коробкой, улыбнулась и протянула каждому по карточке и карандашу. Бакуго кривенькими печатными буквами написал пирог с тыквой, крыжовником и сыром с зеленью, сложил карточку пополам, сунул её в прорезь на крышке закрытой коробки и повернулся к Денки, усердно выписывающему свои ответы. Дождался, пока тот закончит, и зашептал ему на ухо свою идею: почему бы блондинчику не договориться, чтобы все конкурсные пироги им с собой упаковали? Он был бы не против после мероприятия попить чайку у Эми, ну и Мину с Хитоши и родителей остатками можно было бы угостить… Денки внимательно выслушал, радостно кивнул и повернулся к так удачно сидящему рядом завхозу. Немного пошептавшись, они оба, извинившись перед Эйджиро, вскочили со своих мест и понеслись к палаткам. Бакуго довольно хмыкнул им вслед и почувствовал, как его легонечко двинули локтем в бок. «Что-то я отвлекся и не понял, куда это ты погнал Денки и завхоза, если сейчас выставка работ кузнецов начнется?» — слегка нахмурился Эйджиро, всовывая сложенную бумажку в прорезь на коробке. «Попросить отдать нам конкурсные пироги, — хихикнул Бакуго, устраиваясь на стуле поудобнее, скрещивая руки на груди и смотря по сторонам. — Разве не круто будет после праздника попить брусничного чая с обалденными пирогами и потом лечь спать?» «Круто, и вправду, — морщинка между бровей Эйджиро разгладилась. — Стратег! И конкурсантам приятно будет». «Именно. Даже не выиграв, смогут гордиться, что их пироги все равно дорогие гости утащили домой. Молодец я?» «Молодец, красавчик и умник, — подтвердил Эйджиро, закидывая ногу на ногу и улыбаясь разливающемуся соловьём Хизаши. — Изо дня в день не перестаешь приятно удивлять находчивостью и дальновидностью. Качества очень необходимые королеве, кстати». Бакуго сообразил, что его не только хвалят, но ещё и немножечко подкалывают, и втихаря пошевелил пальцами: магия тут же пощекотала наследного принца Алекстразы. Эйджиро закономерно вздрогнул и по телепатической связи тут же прилетело немного недовольства и обещание мести, как только они останутся наедине. Бакуго пощекотал ещё раз: ну чтобы наверняка, и ещё шире улыбнулся, когда на него мысленно шикнули, что теперь всё: он напросился по полной программе — месть Его Величества будет долгой и беспощадной. Очень довольный своей небольшой провокацией, Бакуго перевел взгляд на сцену: под новую мелодию на нее поднялся празднично одетый мужчина суровой наружности, а за ним следом трое крепких стражников медленно занесли что-то накрытое темной материей. Судя по всему, это был первый конкурсант, представляющий свою работу публике. Бакуго заинтересованно подался вперёд, сверля взглядом прикрытое нечто и гадая, что же такого мог выковать грозный на вид кузнец: огромный щит? Железный трон? Что?! Хизаши, выслушав короткое объяснение, начал вещать в рупор, что на создание этой работы у кузнеца ушел примерно год, и он ее ещё никому не показывал: хотел сделать приятный сюрприз жене. Женская половина зрителей умилилась и немного завистливо ахнула: такой хмурый бородатый крепыш, а так нежно любит свою супругу — столько времени втихомолку создавал для нее подарок… Хизаши понимающе улыбнулся и махнул рукой: раздалась барабанная дробь. Он пафосно сдернул темную ткань, и все увидели диковинную птицу с пышным, раскрытым веером, хвостом. Зрители сначала удивлённо выдохнули, а потом как захлопают, как засвистят! Бакуго тоже вскочил со своего места, пораженно уставившись на искусно выкованную птицу, которая казалась по-настоящему живой. Эйджиро мысленно с ним согласился: прямо-таки ювелирная работа. Теперь ему понятно, почему шейх так настойчиво предлагал большие деньги, только бы заполучить парочку мастеров Калестраза — это же настоящее произведение искусства… Бакуго согласно кивнул, старательно отодвигая подальше мысль о кованном драконе к следующему дню рождения своего любимого парня. Хизаши утихомирил воодушевившихся сограждан, поблагодарил смущенного таким пристальным вниманием кузнеца, и объявил выход следующего конкурсанта. Те же трое стражников снесли со сцены птицу и вынесли следующую скульптуру, накрытую темной тканью, и все вскочившие со своих мест поспешили сесть. За стражниками следом поднялся такой же бородатый суровый крепыш, как и первый кузнец, только волосы и борода у него были светлее. Он представил ажурные качели в виде перевёрнутого купола для своих двух сыновей, чтобы те могли качаться во дворе. Женщины снова завистливо ахнули, но все равно захлопали: как не отдать должное такой красоте… Бакуго одобрительно поцокал языком — качели ему таки понравились — и улыбнулся, когда рядом плюхнулся запыхавшийся блондинчик и шепотом доложил, что пироги успешно отправились к Эми. После качелей на суд общественности и достопочтенного жюри вынесли массивный подсвечник, увитый какими-то цветами, затем было широкое кресло-качалка на двоих, изящная подставка для пяти цветочных горшков, ну и в довершении, композиция из трех аистов с задранными клювами вверх: подарок кузнеца дочери, которая без ума от этих птиц. Хизаши объявил, что сегодня это все участники конкурса ковки — многие не смогли вырваться, работая над заказом Валестраза, поэтому достопочтенное жюри должно выбрать двух победителей. Снова появилась Эми с коробкой, карточками и Белоснежкой с Одеялком, которые радостно гавкнули и кинулись к Эйджиро и Бакуго погладиться: соскучились. Почесав Одеялко за ушками, Бакуго пристроил его на своих коленях и кое-как записал на карточке «птица с хвостом» и «качели для сыновей». А внизу ещё приписал, что готов купить двухместное кресло-качалку. Наколдует мягкое сиденье и спинку, сделает всю конструкцию легче, и будет со своим любимым парнем на балконе качаться, любуясь закатом над морем. «Тогда и родителям надо… — мысленно заикнулся тот самый любимый парень, опуская после Бакуго в прорезь коробки сложенную бумажку и подхватывая Белоснежку, чтобы усадить ее себе на колени. «И родителям, и Мине, и дедушке, и королеве с Шото, — закончил за него Бакуго и усмехнулся, когда Эйджиро заулыбался. — Да-да, я про всех помню». Как только Эми отошла от жюри, Хизаши хлопнул в ладоши: пришло время песен и танцев. Бакуго немного поерзал на своем сидении: долго ещё? Он бы не отказался уже пойти домой и выпить чая с пирогами… Эйджиро согласно хмыкнул и мысленно признался, что у него уже затекла задница. Бакуго хитро улыбнулся и жахнул лечебным заклинанием по всему первому ряду: справа и слева облегчённо вздохнули. «Ну вот теперь ещё можно немножечко посмотреть», — хихикнул Бакуго, косясь на довольного Эйджиро. «Без болящей пятой точки, — пошутил тот и кивнул на сцену. — Смотрим». Бакуго скорчил сосредоточенное лицо и уставился на хрупкую девушку в светлом платье и венке на голове. За сценой заиграла нежная мелодия и выступающая очень красиво запела про море: каким оно бывает разным, но все равно любимым. Бакуго пробрало аж до самых печенок: чуть не всхлипнул, как в родную стихию захотелось. Одеялко понимающе лизнул его руку, дескать, хозяин, не переживай, скоро там будешь, а Эйджиро предложил заночевать в пещере, как вернутся в Алекстразу. После такой поддержки приступ меланхолии отступил, и Бакуго, похлопав девушке, был готов слушать следующего конкурсанта. Молодой парень спел про небо, ещё один — про любовь, а затем было три дуэта, исполнивших песни про лето, дождь и дружбу. Бакуго проголосовал за море и дружбу и нетерпеливо поерзал: программа праздника оказалась длиннее, чем он предполагал — сейчас будут танцы, а потом только им втроём выступать… «Да уж, — согласился с ним Эйджиро. — Что-то длинновато получается. Может, не стоит нам выступать? Тебе же ещё колдовать призы победителям…» «А Хизаши не расстроится? Он так загорелся этой мыслью о небольшом концерте втроём…» «Я все улажу, Кацу, не переживай», — Эйджиро, дождавшись, когда Тошинори проголосует, наклонился к нему и зашептал на ухо: не мог бы тот сходить и спросить Хизаши — возможно ли отказаться от мини-концерта с флейтами, а сразу же перейти к награждению, как только все танцоры выступят, а то он себя чувствует дико уставшим. Бакуго, подслушав его мысли, невольно улыбнулся: всё-таки потрясающий у него парень… Если бы не беспокойство о его моральном и физическом состоянии, Эйджиро бы «через не могу» высидел бы до конца и выступил несмотря ни на что… А стоило Бакуго даже мысленно заикнуться, как он с лёгкостью признался, что сам, видите ли, устал, хотя не очень-то любил выказывать свою слабость подданным. Тошинори внимательно выслушав, коротко кивнул, встал и быстрым шагом удалился. Эйджиро уставился на сцену, улыбаясь вышедшей паре, почесал, лежащую на его коленях, Белоснежку за ушами и мысленно хмыкнул: «Для того, чтобы ты не перенапрягался, я могу побыть уставшим, Кацу. Как твой парень, я должен следить за тем, чтобы ты заботился о себе, ведь ты же тоже самое делаешь для меня». «Спасибо, Эйджи. Правда, спасибо, — с облегчением выдохнул Бакуго, наблюдая за танцующей на сцене парой. — Немного даже неловко, если честно». «А вот и зря, Кацу. И без нашего выступления праздник получился просто отличный, поверь». И Бакуго ничего больше не оставалось, как поверить и расслабиться, поглаживая Одеялко. На середине номера вернулся Тошинори и доложил, что Хизаши всё понял и переиграл сценарий: после этой пары последние пять выходов и торжественное награждение — они с Эми сейчас как раз подбивают результаты. Бакуго повернулся к блондинчику и зашептал тому на ухо, что их выступление втроём отменяется: Эйджиро устал. Денки неверяще округлил глаза, а потом признался, что слава богу: он, оказывается, тоже переоценил свои силы, и морально был не совсем готов выступать перед столькими людьми, но отказаться не смел. — Эйджи спас всех нас, — усмехнулся Бакуго и блондинчик энергично закивал: воистину. Настроение у Бакуго мгновенно улучшилось, так что выступления пар и танцевальных коллективов он просмотрел даже с удовольствием, проголосовал, выпил восстанавливающее, под одобрительным взглядом своего парня и приготовился стать звездой вечера. Хизаши, тепло поблагодарив всех выступающих, под бурные аплодисменты пригласил на сцену достопочтенное жюри для объявления результатов и награждения победителей. Ссадив щеночков с колен, Бакуго с Эйджиро встали и вместе с Тошинори и Денки с важным видом пошагали на сцену, по дороге распределяя обязанности: Тошинори объявляет, Денки держит подушечку, Бакуго колдует, Эйджиро — награждает. Объяснив Хизаши как бы они хотели, чтобы проходило награждение, их четверка поднялась на сцену, помахала зрителям и разделилась: Тошинори с Бакуго встали слева, а Денки с подушечкой в руках и Эйджиро — справа. Эми подошла к Тошинори и передала ему четыре запечатанных конверта. Под барабанную дробь он выбрал один, остальные положив в нагрудный карман праздничной рубашки, надорвал его, вытащил карточку и, позаимствовав у Хизаши рупор, профессионально объявил, что победителями конкурса выпечки становятся конкурсанты, представившие пироги с начинками из тыквы, крыжовника и мягкого сыра. На сцену поднялись улыбающиеся победители: женщина, девушка и парень, что-то пряча у себя за спинами, подошли к Бакуго и встали полукругом. — Ну голубчики, что бы вы хотели в качестве приза? — улыбаясь поинтересовался тот, пытаясь разглядеть, что же они там прячут. — А у нас одно желание на троих, — хмыкнул парень и подмигнул девушке и женщине. — Раз, два, три! И каждый из них протянул ему пустой поднос для запекания. Бакуго удивлённо моргнул. — И что же я должен с ними сделать? — Господин Гендальф, а можете сделать так, чтобы выпечка на этих подносах никогда не пригорала? — смущённо за всех попросила девушка. Конечно Бакуго мог. Заколдовав подносы, поинтересовался, как он ещё может отблагодарить победителей за такие вкусные пироги. Те удивлённо переглянулись и пожали плечами: разве пекарю что-то ещё нужно для счастья? Эйджиро все же предложил на память о празднике принять в подарок наколдованный кулоны: Гендальф готов наколдовать любые. Женщина предложила скрещенные между собой лопатку и венчик и Бакуго охотно выполнил пожелание, после того, как ему объяснили, как те выглядят. Когда кулоны материализовались на подушке, Эйджиро торжественно надел их на шею каждому, пожал руку и сердечно поблагодарил. Зрители восторженно закричали: «Поздравляем!» и после того, как Бакуго, Тошинори и Денки тоже пожали руки победителям, проводили их со сцены громкими аплодисментами. Хизаши быстро восстановил тишину и снова застучали барабаны: пришло время награждать кузнецов. Тошинори вытащил из кармана рубашки второй конверт, достал карточку и в рупор объявил, что победителями конкурса художественной ковки становятся кузнецы, представившие необычную птицу и ажурные качели. На сцену поднялись те самые двое крепышей, очень похожих друг на друга, подошли к Бакуго и чуть ли не хором объявили, что им нужны самые крепкие на свете молоты. Эйджиро скептично оглядев Денки с подушечкой в руках, улыбаясь, пошутил, что такие серьезные подарки стоит колдовать желающим прямо в руки, а то не дай бог ему личного помощника поломают. Все присутствующие громко расхохотались, оценив шутку, а затем напряженно уставились на Бакуго. Тот уже успел вытащить из сумки добрую горсть янтаря, подкинул камни в воздух и на глазах пораженных зрителей начал трансформировать их в два молота, попутно советуясь с победителями. Когда каждый из кузнецов взял в руку свою награду, раздались аплодисменты и громкие поздравления. Суровые крепыши, отказавшись от кулонов, крепко пожали руки всем членам жюри, драматично потрясли молотами над головой и под овации публики счастливые убежали со сцены. В конкурсе песни победила девушка и дуэт, спевшие про море и дружбу. Бакуго даже удивился: остальные у него ответы подсматривали, что ли? Третий раз совпадает… А потом уже стало не до вопросов: к нему подошли победители и пожелали в награду никогда не терять голос. Пришлось Бакуго извиниться: сейчас такое он выполнить не сможет, но обязательно в ближайшее время сделает специальные артефакты, и позаботится, чтобы их доставили адресатам. На том и порешили. Наколдовал певцам и певицам кулоны с нотами, Бакуго пожал руки и проводил аплодисментами вместе со зрителями и остальными членами жюри. А вот с танцами он капитально так промахнулся: ждал одних, а пришли совершенно другие. Но это не помешало Бакуго порадоваться за победителей и выполнить их пожелание: заколдовать танцевальную обувь, чтобы та всегда оставалась новой. Трансформировав еще десять камушков в кулоны, изображавших две пары обуви — мужскую и женскую, он уже было обрадовался, что всё, но тут Хизаши напомнил про ещё одного человека, дожидавшегося своего подарка. Бакуго хлопнул себя по лбу, когда на сцене появился тот самый вчерашний наглый паренёк с коробкой в руках, и виновато улыбнулся: реально подзабыл. Хизаши, отобрав у Тошинори рупор, объявил, что сейчас будет последний праздничный номер: Гендальф восстановит разбитую вазу. Эйджиро, Денки, Хизаши и Тошинори отошли назад, а Бакуго с пареньком, которого подтолкнул вперёд Хизаши, встали к самому краю сцены, чтобы зрителям было лучше видно. Бакуго махнул рукой: крышка коробки поднялась вверх и зависла в воздухе, а наружу начали один за другим выплывать осколки вазы. Паренёк рядом, походу, дышать совсем перестал: стоял и неотрывно смотрел, как расписные кусочки кружатся вокруг невидимой оси и потихоньку собираются воедино. Бакуго специально делал все медленно, чтобы со стороны выглядело зрелищнее, и Эйджиро по телепатической связи снова обозвал его стратегом. Зато когда абсолютно невредимая ваза вернулась обратно в коробку, а та вытянулась вверх и накрылась сверху крышкой, зрители не удержались: повскакивали на ноги и на всех, стоящих на сцене, обрушился просто нереальный шквал аплодисментов и восторженных комплиментов. Хизаши пришлось долго кричать в рупор, чтобы утихомирить сограждан и предоставить возможность важным гостям попрощаться. Пока ответственный за Калестраз увещевал жителей, Бакуго пожал пареньку руку и по секрету поделился, что мамина любимая ваза теперь волшебная — никогда не разобьётся. Выдав в ответ абсолютно счастливую улыбку и неловкие объятия — с коробкой в руках особо-то не разгуляешься — паренёк громко поблагодарил классного Гендальфа и унесся со сцены: только подошвы ботинок сверкнули. А Бакуго оглянулся на Эйджиро. «Ну, что, торжественное прощание и валим пить чай с пирогами?» «Да. Есть хочу просто зверски, — честно признался тот, вставая рядом и улыбаясь все ещё хлопающим им зрителям. — Чур выигравших пирогов много не есть!» «Ничего не могу обещать… — хихикнул Бакуго, кивая головой публике, дескать, спасибо, спасибо, очень приятно. — Но ты всегда мне можешь отомстить с особой жестокостью». «Так и сделаю, — многозначительно пообещал Эйджиро, принимая из рук Хизаши рупор. — Жди».