***
Толстяк теперь спокойно лежал на земле, а Лью, чувствуя, что вот-вот начнет творит лютый пиздец, решил, что надо как-то вооружиться. Не пистолетом или ножом, а чем-то потяжелее, что вырубит без задних ног. Аккуратно, чтобы его шаги не были слышны, он осторожно обошел вокруг сарая, ища что-то, что и правда может хорошо уебать и заставить разум улетучится. Конечно, можно просто долбануть рукояткой огнестрела, но портить оружие не имелось желания, а заканчивать свой вечер на расстрела ему не хотелось. Лью, пока искал, прокручивал все воспоминания в памяти. Лисенок… Такая беззащитная, наглая, вообще не умеющая думать о том каковы могут быть последствия, глупенькая. Не тупая, как пробка, хотя это порой проскальзывает. Интересно, она уже успокоилась? Лофа приехала, поссорились они? Не придется Лью ее успокаивать? Пока ему не до этого, но думать о ней все же было приятно в некоторой степени. Он помнил, как она его обнимала, когда рассказывала о Курте, Марке, Карле и Дене. Словно они вот-вот придут, сделают ей неприятно или больно, даже очень больно, а потом она будет посмешищем всего Ейсис. Боялась Расписного даже тогда, когда его не было рядом, только Вудс, приобнявший ее, чтобы та могла отстраняться и пялиться на него глазами, полными страхами и слез, а потом снова дать возможность уткнуться ему в шею. От последнего у того шли мурашки по телу, особенно, когда та еще резко выдыхала — горячий воздух щекотал кожу и Лью едва ли терпел от того, чтобы просто прижал плечо в щеке, прикрывая уязвимое место. Хотя он этого не сделал, все же он планировал довольно много. И не только это. Вообще он хотел побыстрее со всем закончить. Ньютона все же было жалко. Иззи не меньше. Она, может, еще не может смириться с трагичной смертью котенка… Медлить уже было нельзя никак. Шприц с неизвестным даже ему содержимым был крепко зажат в ладони. Он просто знал, что вводить то, что он замешал, для человека будет пагубно. Он просто залез к одному человеку в гараж, зажал меж тисков стеклянный корпус ртутного градусника, что тот треснул и быстро набрал иглой шприца половину химического элемента из резервуара для жидкости содержимое, затем второй шприц. Благо он все проворачивал в медицинских перчатках, чтобы не оставит свои отпечатки пальцев. У Робина он совсем немного «одолжил» бензина и машинного масла, навел воду с солью, все намешал в шприцах… Наконец на пути мужчины попался небольшой булыжник. Он мог убить, поэтому сразу же перестал привлекать Вудса. А пустая стеклянная бутылка играла куда большую роль, и подобрав ее, Лью лишь удобнее взялся за горлышко. Вернувшись к двери, он оценил всю ситуацию с толстяком. Кажется, он ему не помешает. Если там Марк, то с ним можно будет довольно быстро разобраться. Направившись к лежачему, Смертоносный аккуратно сел на корточки — маленькая бутылочка выглядывала из широкого кармана джинсов — всадил иглу шприца, не стравив воздух из цилиндра и иглы, и лукаво улыбнулся, когда черный поршень внутри достиг основания подыгольного конуса. Курт все также ходил по помещению, и когда дверь открылась и закрылась слишком быстро, то он даже смотреть в сторону приятеля не хотел, ведь его положение сейчас было намного важнее. Он все не мог понять как так произошло, что Ден не проверил Яна… Ведь, сука, поплатился за это жизнью. Ну, ничего. Зато он сам, Тернер жив, что его радовало, хоть и насторожило. Раз Джоннис принес пистолет, значит, намерения у него были серьезные. Видимо, Иззи все же нашла связь и дозвонилась до него, а тот, вооружившись, прискакал за ней. Надо было все же его обыскать, найти пистолет и кайфовать от того, что Болтом кричит лишь от него вида с направленным на себя дулом, или дрожь Яна, у которого бы ствол прижался к виску. Эх… Столько упустили. Надо было, да, но уже поздно. Толстяк тихо заскрипел полами, что вызвало у Курта даже интерес от одной мысли — обычно под Карлом половицы скрипят намного громче, чем сейчас. Что же, он похудел или обходит самые скрипучие? Времени размышлять не осталось. Разбив бутылку о затылок Расписного, Смертоносный лишь крепче сжал в ладони образовавшуюся розочку и кинул ненавистный взгляд на сидящего Марка. Тот словно ожил. Что-то подобрав около себя, мужчина замахнулся оказавшейся в руках отверткой и понесся на Яна. Увернувшись и ударившись со всего маху локтем о какую-то полку, Лью вскрикнул и спиной направился к месту, где ранее сидел старик, вцепившись в сустав, ноющий тупой болью. Сейчас уже второго шприца с намешанным им лично содержимым не было, что означало, что стоит заняться рукопашкой. Лью знал о себе одно — не дать ударить в живот, как это уже было с Иззи и совсем недавно с Куртом, и не пропустить удар в нос. Потом либо потеряется, как бывало в школе, либо всечет, но затем будут дикие муки. Марк, обойдя лежащего Курта, наступил подошвой обуви на осколки, послышался соответствующий треск, вновь ринулся на парня, все также замахиваясь отверткой с плоским концом. Пропустив удар, тем самым прижавшись к стене, Вудс понял, что пора. Не став долго думать, он быстро потянулся к Марку и прописал в скуле, после чего добавил уже в челюсть. Мог бы быть и третий раз, но если бы не отвертка, чуть ли всадившиеся в висок, потому Вудс пригнулся, переключив внимание на торс. Несколько поочередных ударов — и Марк сложился пополам. Сверху, по спине, пришёлся пинок. Довольно-таки сильная головная боль уже стала раззираться на виски и на весь череп. Курт чувствовал такую боль в области затылка, что поморщился, после зашипел. Яркий свет пробирался сквозь веки и вызывал дискомфорт. Кое-как, собрав все силы со всего тела, Расписной открыл глаза. То, что он лежал около стены в своем подвале, его заставила проснуться окончательно, начать испытывать холод по всему телу от стены, на которую он был облокочен. Зрение, которое только пришло в норму, заметило для Курта еще несколько деталей. Марк, связанный чуть ли не морским узлом, с какой-то тряпкой во рту, явно без сознания. В противоположном углу просто лежал Карл. Просто лежал, не связанный, совершенно ничего. А вот Курт… Веревка на запястьях и на лодыжках заставила разум быстрее соображать. Он связан. Он в своем же подвале. И больше ничего и никого… Только противный свет, вялый, едва позволяющий резать глаза… — Что за херня?! — завопил Тернер, после завыв. Дыхание стало громким. Он ничего не понимал. Было страшно. Уже стало страшно так, что он хотел куда-то свалить и спрятаться. Ему это не нравилось так, что хотелось кричать во всю глотку, вдруг кто-то услышит, придет на помощь. Он хотел уже как-то вцепится в стены, в кирпич, подняться, или что-то взять, но там было пусто. Ни бутылки, ни осколков, ничего совсем. Только он и двое его приятелей. — ЕЙ, ТУТ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ ЖИВОЙ?! — закричал Расписной, после завопив. Дикий ужас, что он тут останется настолько глубоко залез в нутро, удобно расположился и пустил корни, что тому уже не терпелось кое-как подняться и валить. Бежать туда, где он правда будет спасен. Он ничего не помнил. Лишь то, что ему что-то прилетело по голове, а дальше темнота… И кто это сделал? Карл? Марк? Они сами без сознания, так что точно не они. Тут точно кто-то не свой… Или даже наоборот. Свой, знакомый, приятель или еще кто, что близко к нему приближен. Но главное сейчас не выяснять кто виноват и кого спасать — нужно, в первую очередь, только себя, иначе окоченеет тут и подохнет. Попытка подняться не увенчалась успехом, он лишь на намного поднялся и рухнул. Блять. Кожанка не грела, а футболка под ней… Холодно. От движения стало только холодно. Сверху дверца заскрипела, открылась. Скрип заставил Курта в лихорадочных мыслях уставиться на нее. Курту вообще не было ничего видно со своего положения, поэтому он просто округлил глаза, точнее, сперва просто посмотрел, а когда увидел кто запрыгнул к ним, после кинув огромный пластиковый ящик со строительным инструментарием себе под ноги, распахнул веки. По цвету волос и толстовки он понял, что этот тот… Друг Иззи, Ян, гребанной псих. Страх сменил место лютой ярости. Как эта ебанная мразь посмела?! Неужели он не знает какие будет последствия? — Мудак! — зашипел Курт, попробовав еще раз как-то подняться. Льюис, одарив его недоверчивым взором, немного нахмурился. — Мы знакомы уже, нечего заново представляться. — буркнул Смертоносный, расправив плечи, после чего раздался негромкий хруст и затем томный выдох мужчины. Мда, ящик тяжеловат, но в нём все самое необходимое — он сам отбирал, продумывая до мелочей все, чтобы не подниматься на верх и что-либо искать. Да, и эти приятели не пушинки, что стоит одному перетащить толстяка сюда. Конечно, у того приземление вышло довольно неудачным для него же — Лью совсем неаккуратно толкнул его тело в подвал, а тот рухнул с хрустом в шее. Ну, что поделать, зато спрятал. Марк был легче всех, а Курт… Словно он не питался нормальной пищей, а глотал кирпичи. Поэтому тягать что-то массивное больше не имелось. Последней каплей стал ящик. Ну, почти. Взяв его за ручку, Вудс поднял его и подтащил ближе к единственному, кто из той троицы был в сознании. — Пидорас! Гандон ебучий! Я твою мать ебал! Я тебя отхуярю так, что в ножках у меня будешь ползать, как таракан! Ты будешь кровью плеваться, когда я отсюда выберусь! — орал Тернер, а маньяк лишь только слабо улыбнулся. — Ключевое слово — когда выберусь. — тихо заметил Вудс совсем без эмоций. Сев на корточки, он щелкнул замками на крышке ящика, открыл его. Содержимое было разнообразно, однако интересовало Вудса лишь канцелярский нож, секатор, имеющий больше сходство на ножницы, плоскогубцы и темную небольшую коробочку черного цвета. — Ты будешь моей собачкой, будешь меня бояться! Быстро развязал меня, сукин сын! — продолжал Расписной, скорчив мерзкую физиономию. Слушая все возгласы и угрозы связанного, Вудс лишь порой усмехался.***
— Думаешь, — Лью попытался встать, но боль вновь сковала тело. Курт и Ден, стоя над ним, как хер знает кто, усмехались такому жалкому зрелищу. Этот парень еще не знает что Курт для него подготовил, поэтому сразу же замахнулся битой, решив действовать тогда, когда тот договорит. Надо ведь хоть какое-то уважение гостю показать. — Раз я теперь толком не могу встать, то ты уже стал победителем, ссаный ты блядун? — он поджал губы, почувствовав сильный удар в поясницу и после чего плюхнулся обратно на грязный пол, не сдержав стон. Эту биту он сломает или сам ею отпиздит этого обмудка. Пинок в лицо заставил образумиться и вцепиться в нос, из которого вновь потекла кровь. Лью, уже не зная как дать отпор, просто шумно выдохнул. Ему нужно найти Иззи. Ему нужно хотя бы подняться… — Я клянусь, что буду убивать тебя медленно! — прошипел мужчина, смерив косым взглядом лысого, после словил удар по хребту. Ну же, вставай! Ее, может, уже в живых нет, а ты тут разлегся! Что, собрался маму с папой проведать? Быстро встал, ублюдок, если жизнь дорога! Еще удар заставил полностью потерять все силы. Ладно-ладно, продолжай, потом я над тобой буду издеваться…***
После этого воспоминания у Лью как-то внутри все перевернулась, захотелось начать игру куда раньше. Обида, злость и свобода заставляли его пытать специально медленно, по пути заодно рассказывая куда он влез и за что у него такое наказание. То, что приготовил для него маньяк, правда больше походила на пытку, хотя она и являлась ею. Надо было просто его замучить так, чтобы он стал сам просить смерти, а Курт, будучи тем, кто явно боится боли, начнёт ее просить уже сразу же. Положив все рядом с ящиком, Вудс снисходительно улыбнулся все еще возмущающемуся Курту, заодно буровя его взглядом так, словно тот убил больше людей, чем сам Лью или Джефф, так же его родителей и Сьюзен. Полный негатива, Лью шумно выдохнул носом и зло усмехнулся, давая понять тому, что ему нужно заткнуться. Тот это сделал, прикусив нижнюю губу и уставившись на Вудса ненавистным взглядом. — Не помню начало одного стихотворения одного русского поэта, помню несколько четверостиший, которые ближе к концу. — как-то хрипло начал Вудс. — Да будет дуэль. Фавориткой любовных романов кружить по земле, поседевшей от стольких утрат! И скучен поэт, не ушедший красиво и рано, и жалок эстет, повернувший трусливо назад. Да будет дуэль. Трофеи считать не лениться, да будет земля пухом тем, кто вкусил этот шик, да будут на ней среди прочих ремесел цениться слуга, оружейник, юрист, секундант, гробовщик. — Вудс устало глянул на лежащего недалеко толстяка, хмыкнул. Из пятерых ребят два убиты, один остается живым, а остальные двое умрут, следовательно, работы меньше. Конечно, для перестраховки надо бы и его убрать, но лучше через время, специально дав ему время порадоваться остатку жизни. — Коротаев Денис написал. Умер рано, кажется, в тридцать шесть лет. Я этот его стих целиком выучил, еще пытался Есенина «Черный человек», хотя бы отрывок, но он мне не дался, пусть и я был почти влюблен в эту поэму. Еще Шекспира, но это не для тебя, а для женщин небольшой фрагмент. Ты не достоин был даже слушать то, что слышал минуту назад, но это необходимо. Ты должен понять одну простую вещь, которую упустил, проигнорировал, не понял или просто не захотел принимать ее всерьез. — Смертоносный повернул голову на усмехающегося Курта. Исподлобья сверля в его лбу дыру, Лью вытянул губы в тонкую линию. — Ты, поршивая, ебанная и пизданутая блядина, знатно охуел, раз даешь своим мерзким вонючий рукам свободу. — прошипел уже Вудс, нахмурившись. — Ты не должен был ее трогать. Ты не должен был меня трогать. Ты вообще обязан сидеть на цепи, мразь. — он немного скривил губы в оскале. — Ты, Курт, теперь будешь отвечать за все. — Закончил свой монолог? — ядовито произнес Расписной, выгнув брови. — Я вижу, ты себя возомнил главным здесь. Ты что-то забыл, Ян. Я тут главный и никто больше. Ты лишь случайно попался, справедливо получил, а дальше стал путаться под ногами. Таких, как ты, называют долбоебом, что не может себе найти место. Тебе сказали не лезть, а ты, видимо, уши не промыл — за свою подружку решил заступиться, герой, блять. Ты должен был понять, что тут все девчонки проходят через меня. Каждая мразота со мной знакома, знает, как не стоит со мной разговаривать, иначе будет отпизжена или оттрахана. Я тут главный и мне лишь решать, кому с кем можно быть, а кому нельзя. Ты не вписываешься к своей подруге. Ей никто не нужен, как и тебе. Тебе это должно было стать понятно тогда, когда тебя первый раз пизданули битой по хребтине. Ты даже не спросил за что, не попросил прощения. Ты уебок, Ян. — Я, наверное, получше тебя. Я хороший добрый парень. Все думают, что я жертва маньяка, и хоть это и является правдой, не все так гладко. Ты хоть раз слышал про убийц в Висконсине? — У нас в штате лишь за последние десять лет только три маньяка орудовали, и точно года три-четыре тишина. — тихо ответил Тернер, закатив глаза. Этот уебок был больной. Начав тот диалог, связанный с убийцами, Курт начал немного понимать… Тот имеет дело с криминалом. — Перечисли и вспомни как их описывали. — Лью усмехнулся, подсев ближе к Расписному, заставив его паниковать. Уставившись на него пустым взглядом с легкой улыбкой, еще поперек ладонью подбородок он выглядел как учитель, который знает, что ученик его наебывает, но все равно слушает, чтобы быть солидарнее и вообще чисто для поржать это делает. — Давай. — Может, тебе еще число Пи полностью сказать? — поинтересовался Расписной, стараясь не потерять авторитетно лица из-за тревоги. Тот правда выглядел, как псих. И это до опизденения пугало. — Ну, для примера возьмем Смертоносного Лью. — начал Вудс, сделав задумчивое лицо. — Он убивал счастливых, как писали в газетах. У него еще были выжившие жертвы. Ты должен был про это слышать, это было сенсацией после того, как в городе и штате проходили ежедневные похороны. Он появился после Джеффа Убийцы, который каждый день в Мадисоне уродовал и убивал людей. — Ну, и что с того? — тихо спросил Курт, смотря на мужчину уже как психопата. — Ты знаешь какая его отличительная особенность была? — Не знаю и знать не хочу! — Порезанное ебало и зеленые глаза. — ответил он, после чего Лью мягко улыбнулся и стал смотреть тому прямо в зеньки. Он ждал, пока до него дойдет. Он довел его до того, чтобы тот сам пришел к тому выводу. Но лишь тот смотрел на него также, как на дурака. Наверное, он не догонял. — И что с того? — Давай я тебе помогу, а то думать тебе весьма больно. — криво усмехнулся мужчина. — Кого начала звать Иззи, когда ты убил ее кота? Она ведь не позвала Яна, верно? — Ты, блять, к чему клонишь? Я не помню кого она звала, мне не этого было! — выпалил Курт, после чего в ужасе уставился на того. Он… Он на что намекает? Разве он правда помнит, что она кричала, эта шлюха? Нет! Он лишь помнит, что когда он закончил с котенком и хотел продолжить издеваться над школьницей, ее друг выстрелил в Дена. Все. Это все, что он знал и помнил. — Ладно, твой мозг тебя же и подвел. Она просила Лью помочь ей, ведь ее маленького друга на ее же глазах, как гребанной курицу, вскрыли. — Вудс склонил голову. — Меня не зовут Ян, черт возьми, — довольно прошептал Лью, медленно став натягивать на лицо широкую улыбку. Тянучим голосом все это говоря, он как-то изменился. В нем что-то переклинило. Взгляд сменился на тот, которым обычно кошка смотрит на мышь, еще дергующуся в ее лапах. — Догадайся, блять, уже, кто я такой, пока я тебе не прострелил колено, мерзкий ублюдок. — со странной интонацией шепотом произнес тот, желая тому размножить голову кирпичом. — Я не знаю что ты от меня хочешь! — Я хочу, чтобы ты ответил себе же на вопрос, кто перед тобой. Раз ты не видишь мое лицо в шрамах и глаза, не понял, почему же меня назвали другим именем, — уже шипел Вудс, зло оскалившись. Запустив облаченную в тонкую медицинскую перчатку руку в карман толстовки и достав из нее пистолет, он перезарядил его и направил на дуло с поставленным глушителем на коленный сустав вздрогнувшего Курта. — То, блять, пойми, что я не твоя жертва, а тот, кого ты должен бояться! Я, блять, серийный убийца! Не ты главный, а я! Я больше тебя опасности несу! Расписной, напрягаясь всем телом, пытался отодвинуться от огнестрельного оружия, при этом даже зная, что двигаться ему не удается от слова совсем. — Убери! — Твой мозг настолько пропит, что ты не способен связать несколько вещей воедино. Тогда давай заново познакомимся, блядь ебучая. — Смертоносный прикрыл веки. — Меня зовут Лью Вудс. Лью, который случайно не добил нескольких тварей, а они его прозвали Смертоносным и рассказали как именно он выглядит. — Убери пистолет, пожалуйста… Я ничего никому не скажу, забуду про нашу встречу… — протянул Курт, уже испробовав на вкус ужас, который залез внутри груди и давил на легкие. Это просто было страшно и жутко только от мысли, что этот… Является тем, кто убивал. Мысль, что тот с ним расправится, заставила дрожать еще сильнее. — А ты забавный. Шутишь даже тогда, когда ситуация не позволяет. Ну, я это быстро исправлю. — Лью прижал глушитель сильнее. — Только после того, как спущу курок, знай, сука — нельзя связываться и трогать того, у кого в друзьях маньяк. — Лью усмехнулся, нажал на деталь оружия, после чего невольно моргнув под выстрел, начал довольно улыбаться под болезненный крик Курта. Тот, раскрыв рот, истошно орал от дикой боли. Ногу распирало от острой боли и от нее нельзя было никуда деться. Она везде будет рядом. От нее просто так не избавиться. Пока мужчина страдал, Лью поднялся, прежде прихватив канцелярский нож с пола. Раскрыв его с характерным трещащим звуком, Лью направился к телу Карла. Присев на корточки, он закрыл веки и сдержал зевок. Усталость навалилась. . Но сейчас она пройдет. Сейчас будет весело. Вцепившись в футболку толстяка, Лью провел лезвием года от воротника до самого конца. Мерзкий звук резал слух, а вой Расписного еще бесил. Сделав так еще раз, вырезав кусок материи, при этом оставив характерные порезы на груди и животе трупа, Лью шумно выдохнул. Жаль, так бы Курт и Марк могли бы за него ещё поволноваться, попросить их втроем отпустить, и Лью бы им с гордостью сообщил, что это мертвое тело они уже точно никуда не возьмут. — Ну, хули вот ты орешь? Я ведь даже толком не начал, всего лишь-то какое-то колено прострелил. Вот глотку срываешь, не зная какие дальше будут происходит события. — отрешенно поинтересовался Лью, пока ответом ему становилось то же, что и было ранее. Это выбесило. Поднявшись и быстро добравшись до источника противного звука, Лью замахнулся правой рукой и врезал тому в нос, добавив уже затем левой, вновь правой, еще раз правой… Кровь окрасила собой губной желобок и костяшки Лью. Кое-как вставив кляп в рот Расписному, Вудс снова сел около него, прихватив что-то из лежащего рядом с ящиком и спрятав это за рукавами толстовки. — Вообще, я бы просто бы тебя отпиздил, если бы ты не полез к Иззи. Она тут ни при какой не сдалась. Ты ведь не подумал, что за нее могут заступиться, поэтому тогда увел ее собой, а сегодня повторил, сделал то, чего не следовало. Вот знаешь, — Лью стал крутить в пальцах секатор. — Только у долбоебов хватило бы ума убивать любимое животное на глазах у его хозяйки. Этого котенка я подарил ей просто так, а она из- за него меня чуть ли не за парня посчитала. Это был ее первый питомец, который в ее руках и недели не прожил. Понимаешь, она не могла долго успокоится, плакала. Блять, из-за того, что ее любимца убили перед ней и её хотели тоже. Ты решил устроить незабываемый вечер тем, что самоутвердишься за ее счет, не подумав даже. Вот правда, зачем она тебе нужна? — поинтересовался Лью, вопросительным взглядом выжигая дыру в мужчине. — Ваша первая встреча должна была закончится на том, что ты бы её просто изнасиловал у той беседки, где бы она и умерла. У неё была ножевая, которую ты после стал трогать своими грязными ручонками. Ты ее чуть не убил, сука, тем, что мог занести заразу. Ты ее считал вещью. Ты специально дал ей мои вырванных ногти, чтобы она испугалась пуще прежнего, а ведь она предупреждала, что она может начать задыхается при неврозе. — Лью, взяв связанные запястья мужчины и удобнее в правой руке ухватившись за секатор, взял мизинец и преподнести к нему раскрытие лезвия острого предмета, заставив Курта тихо выть. — Она мне никто, всего лишь девка, которую через время я забуду, но есть то, что меня дико раздражает. — тихо кашлянул Лью, демонстративно широко улыбнувшись. — Она меня зовёт на помощь. Постоянно, словно я не злобный дядя с улицы, а ее папа или парень, кому она смело доверяет. Она меня считает за друга, маньяка и урода. Конечно, щенячьи глазки и помощь, то она оказывает, еще провоцируют на что-то доброе, но пойми — меня такого много не бывает. Я сорвусь. Раньше все было проще, а сейчас меня пытаются изменить, сделать человека. Только вот то, что меня сделало убийцей, еще даёт о себе знать. Я не боюсь раскрытия, ведь все продумываю. Все, кроме того, как меня ебнуло шокером в спину и потом же отпиздили битой по хребту. Знаешь, надо бы начать. — на губах расцвела ухмылка. — Готов? — со слабой улыбкой спросил Лью, выгнув бровь. Парень замотал головой, тихо мыча в знак отрицания, в то же время уже захлебываясь слезами. — Раз молчишь, значит, согласен! — с бешеным блеском в глазах он сжал рукоятки секатора и немного поморщился, когда наточенные ножи кусачек встретились с костью и треснули под силой рук Вудса. Курт, закатив глаза, уже орал громче, но тряпка немного сокращала звуки. Кровь из мизинца хлынула потоком, а сам палец упал на пол. Курт, став брыкаться, только стал громче дышать носом. — Это только за то, что ты моего Лисенка тронул на детской площадке. За то, что ты ей угрожал, лапал, хотел трахнуть и избил, ты лишишься всех пальцев на этой руке. — сладко произнес Смертоносный, с некой жаждой крови взяв отрезанный палец и покрутил его у себя в руках. — А за то, что ты ее кинул на ступеньки, дал в руки мои ногти и совершенно недавно, сегодня вечером, полез ей под одежду и трогал, что не твое, ты попрощаешься с левым ухом. За Ньютона прострелю второе колено. За себя я тебя просто сделаю похожим на моего брата. Лысый стал мотать головой, шире распахнув веки. Боль и так разрывала раненную руку, а тут после слов этого психа Курт начал паниковать куда больше, чем раньше. Он его убьет. Маньяк его убьет. Как Карла и Дена. И его тело никто не найдет… Бедный Ден… Марк… Блять, нахер он решил мстить этим двум?! Хер с ними, с Майком и Деном! Теперь он, что натворил столько бед, раплачивается! Он! Он боится, что умрёт и просто боли, уже орёт только от одного пальца и простреленного колена! Что будет дальше? Дальше только хуже. Дальше будет больно. Откинув палец себе за спину, Лью шумно выдохнул носом и зло усмехнулся, давая понять тому, что намерения у него весьма серьезные и неприятные. В след за мизинцем, под вой, полетел безымянный. Мысли Лью после еще двух пальцев как-то сменились. Он чувствовал, что вот оно — жажда крови и крика — оно ждало его. Нашло, теперь он отрывается, но пока спокойно, потому что это ведь лишь начало. — Интересно, — вдруг после долгой паузы со своей стороны выдал Вудс, вытерев окровавленными пальцами под носом. — Вот никогда не мог понять, почему же многие любят власть? Что она дает, кроме денег и известности? Авторитет? Это все равно, что за тобой следят буквально везде. Нет умиротворения и личной жизни, ведь каждый ее обсуждает. Хотелось бы мне снова стать тем, кого не знает город и его не ищут федералы. Знаешь, — Вудс устало глянул на лежащего недалеко Марка. — Я заебался. — совсем детским тоном произнес Лью, нахмурившись. — Это ведь правда заебешься пытать и охуеешь лишь от воплей. Ответом ему было рваное мычание и всхлипы. Расписной просто ревел, едва ли придя в себя после болезненной ампутации пальцев. Колено тоже давало о себе знать, но сейчас та острая боль ощущались тупой, если сравнивать ее с болью на руке. Мозг не мог адекватно воспринять ситуацию, утверждение, что вот-вот этот кошмар закончится, никак не покидали голову. Было довольно страшно. В стороне послышался протяжный болезненный стон. Марк, поморщившись, отвернулся от света. Он пришёл в сознание, однако тупая боль в затылке еще пульсировала и сосредоточиться на одном вызвало весьма сложную задачу. Мужчина едва открыл веки, как они за секунду распахнулись, а глаза выражали и непонимание, и страх вперемешку с чувствами о том, что сон вот-вот закончится. Пробормотав себе что-то под нос, Марк сперва изучил рассеянный взором Курта, затем Лью, под конец — отрезанные пальцы, после чего вопросительно глянул на Смертоносного. — Это что за хуйня? — поинтересовался глухо мужчина. — И тебе доброе утро, дорогой! — ядовито-сладко пропел Вудс, изобразив на лице довольно милую улыбку, и она была как вишенка на торте, где балом правило точно кровопролитие и боль. Хозяин сий охеренного вечера и ночи за такой улыбкой прятал свои намерения, словно страшась их. Мычание со стороны спровоцировало его прикрыть веки и шумно выдохнуть носом. — Марк, ничего не болит? — поинтересовался Лью. Подойдя к нему, он достал раскладной нож из кармана, после покрутил меж пальцев и крепко сжал. — Слышал, что ты, друг, принимал участие в одной плохой херне. Думаю, что раз ты все равно уже не будешь сопротивляться, то можно вполне показать, чтобы могло произойти с вами, если бы вы сломали себе шею нахуй, как толстяк. — Вудс сел на корточки перед стариком, после чего удобнее ухватился за рукоятку ножа, что лезвие оружия смотрела назад, когда рука была опущена. — Ты не столько много меня интересуешь, как твой друг, и хоть ты напакостил, все равно. Единственное, что меня сейчас расстраивает, то только присутствие тебя и того хера. Кажется, ты тут лишний. — Лью лукаво улыбнулся, заставив невольно того содрогнуться. — Давай исправим этот недочет. Замахнувшись под крик ножом и всадив его по рукоятку в голень, Смертоносный почувствовал ее. Свободу. Вытащив лезвие и снова опустив ее в ногу, Лью уже с маниакальной улыбкой кромсал ногу Марка под его вопль, уже поднимаясь выше, к поясу… Остановился он тогда, когда Марк уже давно не отзывался на боль от ножа. Лью просто забылся, и когда и сколько нанес ножевых, насколько давно замолчал Марк, спустя сколько взмахов вооруженной руки Вудс переключился на грудь и после на лицо. Курт молчал. Он боялся что-то сказать. — Ой, — начал Вудс, повернувшись к Тренеру с испачканным до ужаса в капли крови лицом. — Увлёкся. Давно просто не веселился… — он ухмыльнулся. — Но сейчас и с тобой поиграем! Приглушенный тряпкой вопль вынудил Лью лишь тихо засмеялся. Надо же, как все изменилось. Совсем недавно Вудс чувствовал себя инвалидом, когда не имел возможности без боли сжать пальцы на левой руке, а если тот все же как-то избавится от веревок, то подвигать пальчиками он может лишь левой, ведь правая — ах! какая жалость! — без них. Что ж, если начал, значит, стоит закончить дело. Поднявшись и подойдя к ящику, Лью совсем недолго в нем порылся и вынудил оттуда небольшую бутылочку, которую спер у кого-то из гаража. Он ее же чуть просто не потерял в драке с Марком, а сейчас, когда пластиковая крышка легонько затрещала у него в руках, когда Лью принялся откручивать ее, Курту стало еще страшнее. Надпись «Нашатырный спирт» не давала теперь покоя. Он помнил еще со школы, что будет, если выпить эту гадость… А Смертоносный поступил по другому. Он с расстояния плеснул половину содержимого на изувеченный труп Марка. А дальше стало хуже. Лью вновь вооружился Глоком. Выстрелив теперь точно в коленный сустав, он лишь улыбался, словно стреляет из игрушечного водного пистолета на каком-то празднике. — Как испытавший на себе всю прелесть издевок психа, — уже после, когда сидел рядом с Куртом, держа окровавленный секатор и отсеченный большой палец, Лью крутил его, рассматривая. — Могу сказать, что я еще подготовился. Ты видишь, — он указал обрубком на Карла. — Дал отдохнуть толстяку, теперь спит, хер разбудишь. Марк, вот, вообще мне не был нужен. Просто так, для нервов. Еще бы чуть и я также тебя бы покромсал, но не судьба. Тебе еще надо немного пожить, подумать, сделать выводы. — мужчина взял с пола окровавленный нож, перед этим оставив отрубленную конечность и секатор. — Обычно перед смертью вся жизнь перед глазами пролетает. Я не спорю и о свете в конце тоннеля, но прежде тебя надо украсить. — улыбка больше стала на маниакальную. — Будешь похож на меня, будешь улыбаться вечно, как Джефф! — говоря это ядовито-сладко, Смертоносный аккуратно, чтобы его не кусили за пальцы, выдернул кляп изо рта Тернера. — Нет! Нет! Пожалуйста, пощади! Не убивай! Я понял! Понял! Я ни за что больше не буду ни к кому лезть! Я обещаю тебе! Обещаю, только не убивай! — запричитал Расписной, пуская изо рта обильную слюну. Смертоносный лишь прыснул. — Слушай, не кажись таким жалким. Тебе уже поздно что-то менять, как и им. — он кивнул себе за спину. — И, следовательно, ничего не повернуть назад. Я давно тебе сказал, что я тебе отомщу, и ты ускорил этот процесс тем, что снова загреб Болтом к себе в охапку и утащил, как черт. Ты, блять, нихуя не святой, чтобы твои грехи были хоть как-то прощены. Все что надо ты сделал. Тебе напомнить твои грехи или сам их скажешь? — Лью выгнул брови. — Попробуй, перечисли хотя бы то, что ты сделал сегодня с Иззи. — Я… Я не хотел… — Сука. — Лью замахнулся вооруженной рукой и ударил лезвием в простреленное колено, под крик еще и прокрутив по часовой и против нее. Вытащил нож и прижав его к кадыку, маньяк поморщился. — Я тебе сказал что делать, так какого хуя ты мне сейчас пиздишь?! — отчеканил Вудс, изрядно закипев. — Если ты не понимаешь, то сейчас я тебе доходчиво объясню! — приставив кончик ножа к уголку рта, Лью нажал. — Тебя предупреждали, что ее трогать нельзя! — под вскрик Курта он сделал небольшой надрез. Тернер был готов пойти на все, даже под суд, лишь бы это закончилось. — Однако, все, что увидел, то это порванную одежду, синяки и слезы у Иззи! Тебе ведь надо ее сломать, кота ее выпотрошить перед ней! — сорвался на крик Лью, продолжая двигать ножом в сторону, заставляя того истошно визжать, давиться кровью, брыкаться. Держа того за воротник куртки, Вудс резко отстранил нож и пырнул в плечо. — Почему я должен ее успокаивать? Я маньяк, а ты обычный долбоеб! Какого хера мы с тобой местами поменялись?! Думаешь, если мне ногти вырвал и отпиздил деревяшкой, то я тебя испугаюсь? Я видел и слышал вещи похуже твоих выскочек, вытерпел столько, что твоё сознание давно бы копыта откинуло! Ты, обмудка кусок, заебал меня! Из-за тебя, тварь, она плачет! Мне ее успокаивать, слышишь? Да даже если и мне, то надо было с первого раза понять, что ее нельзя трогать! Ден ее битой пизданул, ты стянул с крыши беседки, оставил херову тучу своих меток и мне еще что-то предъявлял! Знаешь, Курт, последний раз говорю — мое нельзя трогать, пусть даже если оно обделено вниманием, но это только мое и твои руки не должны касаться этого! — Лью не захотел долго сидеть и вырезать ровную «улыбку», поэтому лишь грубо полоснул, заставив того закатить глаза и вновь болезненно завопить. Сцепившись за завиток уха и оттянув, Вудс кое-как отрезал ушную раковину уже не под визг, а под агонию, сопровождаемую уже реальными попытками уползти подальше от всего этого. Смертоносный эту возможность ему предоставил, даже отпрянул от него, поднявшись, И тут пришла самая замечательная идея из всех, что посещала его голову в течении всей пытки, что он совершил. Не став медлить, Лью быстро рванул к дверце, кое-как вылез по стоящему около стены палету на первый этаж и совсем недолго там копался. Быстро нашел то, что видел до этого, когда собирал в ящик необходимое. Через минуту на пол, почти рядом с Марком, упал колун. Все люди скверны и в своей скверне торжествуют. Уильям Шекспир Уставившись в небывалом шоке и страхе на упавшую словно с неба вещь, Тернер замолчал, громко сглотнув. Спустя несколько секунд Вудс уже спокойно спустился обратно в подвал, взялся за длинную для нормального топора ручку, поднял и направился к трупу Карла. Не долго думая и замахнувшись… Последовал первый удар… Второй… Курт старался не смотреть и не слушать звуки. Он стремительно полз к стене, на которой был облокочен палет, чтобы забраться, вылезти и спастись… Но только ноги его подвели. Точнее колени. Его простреленные колени. И тягучая острая боль на правой руке, в суставах, на лице, на месте уха… Все ныло. Хотелось просто спрятаться. Хотелось просто не становится героем в глазах Дена и Майка. И зачем он полез во всю эту поеботину?! Зачем?! В разум привели ладони. Ладони вцепились в щиколотки мужчины и вытянули в самый центр. Из коленных суставов искрящиеся импульсы полезли в виски. Увидев улыбающееся лицо Лью, Курт свел брови. Он, лежащий в крови, хотел уже взмолиться тому о пощаде… — Не надо! — Да ладно! — почти пропел Смертоносный… Беря отрубленную голову Карла и ложа ее на грудь Тернеру, в миг охуевшему от такого, он уложил руки и ноги толстяка на изумученное тело, словно хотел похоронить его живьем под трупом. Однако, этого тот и хотел. Под крик он перетащил Марка и накрыл им брыкающегося Расписного. — У тебя есть время подумать, пока ты не истек кровью и не сошел с ума. — обнажив из кармана пистолет, Лью снял его с предохранителя. — Знаешь Джон Уэйн Гейси? Это американский серийный убийца по прозвищу «Клоун». Он похитил, изнасиловал и убил тридцать три молодых парня. Последние слова были «Поцелуйте меня в зад». — Лью ехидно хохотнул. — Теперь я могу лично назвать тебя самым настоящим клоуном, что успел меня выбесить и дать мне насладиться процессом твоего наказания. — Вудс, поднявшись наверх и сев на пол, помотал ногами и аккуратно пригнулся, нацелившись дулом пистолета на лампочку. Спустя два выстрела в подвале стало темно и там стали слышны громкие попытки Курта что-то сказать, но задорный голос Лью заставил его подавиться воздухом. — Спокойной ночи!***
Пока Марта пыталась дозвониться до Льюиса, Иззи наблюдала на быстро растущим цифрами на тонометре, прицепленном на липучку вокруг запястья Робина. Она пришла как только смогла… Оделась, взяла необходимое, пришла и все. Осталась, ждала, хотя хотела просто спать. Ну, пропал, может, гуляет… А может, снова получает от Курта. Накачавшись, прибор стал постепенно ослабевать и вскоре показать повышенное давление, что следовало ожидать при стрессе. Казалось бы, чего они волнуются… Затем Марта поменялась с Иззи. Ей, как опытной в случаях, когда давление граничило с критическим, что следовало принимать, с какой требуемой дозировкой и спустя определенное время. Теперь названивала на номер Смертоносного Болтом, у которой помимо страха за мистера Хобелла, появились ненавязчивые мысли о погибели его племянника. На самом деле… Было неприятно лишь о той мысли, что тот либо вновь попался Расписному, либо уже мертв. Второе больше пугало, чем первое, ведь при первом случае он представляется живым, хоть и побитым, слабым и почти на грани потери сознания. Второе уже нельзя было бы никак исправить. Просто… Мысль, что тот где-то лежит с ножом в груди, уже пустыми потухшими глазами, смотря куда-то вперед… И той зелени уже не будет. Не будет ни зелени, ни Лью, ни его подколов и огрызаний, ни его «философствования»… Когда гудки все также продолжали протяжно выть из динамика в ухо, Иззи шмыгнула носом и вытерла тыльной стороной ладони выступающие кристаллики слез. А вдруг он правда уже мертв, его убили и все… Вновь ожидания ответа, гудки резко оборвались. Не отвечает… Мысли все больше склоняются к самой ужасной из версий. Страшно лишь подумать, что он закончил вот так. Иззи понимает, что успела довольно быстро и сильно привязаться к маньяку, и что огорчало, привязанность граничила с симпатией, которую при первой их встрече она отвергала. Уже часовая стрелка часов пересекла цифру пять, а в доме Хобеллов все так же была напряжённая атмосфера. Пока супруги думали весьма раскрыто, ожидая всего, Иззи застряла на одном и никак не могла перестроится. Пока те сидели в гостиной, Болтом стояла на кухне, облокотившись на столешницу кухонного стола, рядом с раковиной. Все также набирая, уже заученный ею номер, она терла уже слипающиеся веки. Хотелось уже спать… Прижав в очередной раз гаджет к уху, она сначала даже не расслышала то, как в прихожей аккуратно щелкнул дверной замок. Привело лишь в нормальное адекватное чувство одно — Марта резко взвизгнула. — Ты обещал! — провопила она, после чего в коридоре послышались тяжелые шаги и шлепок, затем пауза и женский вой. Влетев на кухню, женщина быстро прильнула к раковине и двинула смеситель, после чего под струю воды она запустила руку с заметным кровавым отпечатков. Испуганный вид заставил Болтом окончательно забыть про сон, и уставившись на то, как Марта лихорадочно намыливала руки, пена которой приобрела розоватый цвет, наконец опустила телефон на ровную поверхность стола. — Сукин сын, чтоб его… — прошипела тетя, жалобно сведя брови. Намылив руки почти до локтя, она стала старательно тереть губкой для посуды кожу, после чего быстро опустила конечности под воду. — Он ведь обещал больше не заниматься подобным… — Где он? — отстраненно спросила Иззи. Миссис Хобелла лишь кинула на нее взгляд. — Не трогай его, иначе будешь как я… — она скривила губы. — Я со спины не увидела, что у него на лице, пощечину влепила и… — выдохнув, Марта нервно сглотнула. Школьница, не став дальше слушать, рванула в коридор. В силу своих возможностей, которые ей предоставлял бок, она, прихрамывая, лишь краем зрения заметила знакомые кроссовки и развернулась к двери его комнаты. Там оказалось пусто. Остается ванная… Влетев туда, Болтом быстро прижалась к стене спиной. Фиолетовая толстовка была закинута в ванную, куда уже заливалась вода, окрашивающаяся в красный цвет. Сам мужчина выкладывал на стиральную из карманов джинс свои вещи с темными разводами по поверхности. На одном ухе висела полностью красная маска… Слипшиеся волосы тоже были в крови, как лицо и руки. Если конечности были в пятнах и подтеках, то физиономию украшали брызги и то, что выше носа, около глаз и на лбу было больше. Он словно возился в плоти с головой. Как самый настоящий человек, волнующийся за свою жизнь, она испугалась — видеть своего друга, хоть и убийцу, было не самым приятным зрелищем. Единственное, что ее радовало, то только то, что он жив. — Лью… — ошеломленно произнесла Иззи, явно не зная что говорить и как выразить смешанные чувства. — О, Лисенок! — сладко выпалил Смертоносный, мгновенно изобразив на лице широкую улыбку. — Не ожидал тебя тут увидеть. — он криво усмехнулся. — Помнится, тебя, милая, два раза днем крали, и раз, уже вечером, нас двоих неведомая херня чуть не проглотила на ужин с добавкой в качестве твоей сумки на гарнир, а жизнь тебя ничему не учит, все равно идем напролом, опять по ночным улицам шастала, идиотка? Я поражаюсь лишь тому, что ты до сих пор не поседела. — Где ты был? — словно не слыша мужчину, Иззи была на своей волне. То, что тот был практически весь в крови, словно в ней искупался, ее не волновало. Конечно, ее смущал вид друга, однако сейчас нужно выведать у него одно, затем другое. Намного интереснее его состояние. — Где ты был? Почему Марта, Робин и я должны за тебя волноваться? Какого хера ты на звонки не отвечаешь? Ты хоть в курсе сколько раз мы с Мартой тебе пытались дозвониться? Где ты был, чертила! Ты цел хотя бы? — Я? — с ухмылкой поинтересовался Вудс, опустив голову и исподлобья уставившись на Иззи, у которой после этого действия немного похолодели пальцы. Снова вспомнила, как тот ее чуть не убил на кухонном столе, и спасением оказался лишь маленький Том. — Я сделал два дела одновременно. — он сделал медленный шаг на встречу школьнице, при этом еще сложил руки на груди. — Развлекался так, как умею и в силу своих маниакальных возможностей, — ехидная улыбка прорезала лицо в разводах. Протянув руку к подбородку девушки и погладил большим пальцем губы, Смертоносный прикрыл веки. — И сделал то, что ты просила. — Что именно? — Болтом нахмурилась, почти округлив глаза. Специально задав этот вопрос, под коркой мозга понимая, что Льюис совершил, она просто надеялась на то, что это что-то было чем-то другим. — Марк в дырочку, а Курт, может, еще жив. Толстяк мертв, Ден тоже, а Майка я пока трогать не буду, он мне оказал услугу, при чем неплохую. — шепотом произнес мужчина, после склонив в голову в бок. — Ты же просила убить их, помнишь? — увидев, как зрачки в глазах напротив дрогнули, Лью прыснул. — Не волнуйся, меня никто не раскроет, я сделал все так, что их трупы точно никто не найдет. Работал в перчатках, так что не наследил, и свидетелей не столь много, в случае чего, избавится успею. Конечно, перчатки кое-где порвались, но все же вряд ли меня найдут. А если ты переживаешь, что начну требовать плату, то расслабься. Я пока на кайфе от того, что сделал, и если ко всему этому добавить секс, то я сойду с ума окончательно. К тому же, как-то не интересно будет тебя этим шантажировать — хотелось бы, чтобы ты сама показала насколько я тебе важен и уровень своего доверия ко мне. — Ты их убил? — отстраненно спросила Болтом, еще не конца созрев до того понимания, что этого орангутанга больше нет… — Кроме Расписного. Я его немного покромсал, но все равно он через время сдохнет. Я сделал все, чтобы ему под конец было над чем поволноваться и поистерить.- Лью шире улыбнулся. — Так что я оторвался по полной. — Ради меня? — Можно и так сказать. — А теперь самый главный вопрос. Почему? — Te necesito, por eso he estado fuera tanto tiempo. Me vengé de TI y de tus lágrimas, así que ahora eres libre y puedes confiar en mí. Ahora solo yo puedo poseerte. — мужчина тихо выдохнул. — А теперь либо брысь спать ко мне в комнату, либо жди, пока я не стану похож на человека и не провожу тебя обратно. — А… — девушка, потупив взгляд на полу, застыла. Испанский, которым отлично, как и английским, владел Лью, был ей не ясен. Она не знала его, и все, что могла понять — тот что-то сказал, а переводить не будет. Может, он ей комплимент сделал? Хотя, чего она так губу раскатала, что он — маньяк, будеть говорить приятности? — Что ты сказал до этого? — То, что хочу этой ночью обнимать не подушку, а кого-то, кто стоит передо мной и не знает мой второй родной язык. Предлагаю не расставаться этой ночью. — пошутил Вудс. Иззи, приняв все за правду, за несколько секунд покраснела. Совсем невольно представив себя на нем, кусающую его левую сторону шеи, Иззи покрылась мурашками. В след за одной картинкой последовала другая. — Знаешь, приведи себя в порядок, а я сама разберусь куда мне идти. И еще придумай отмазку от Марты и Робина, потому что тебе сто процентов придется перед ними отчитываться. — Болтом отпрянула от дверного проема и запустила руки в карманы джинсов. — Марта и так все поняла, а Робин и подавно. Он меня успел увидеть, только промолчал, ушел обратно. — закатил тот глаза. — Они не будут интересоваться кого именно ты убил? — Их волнует факт того, что просто убил. Хотя вру. Их волнует еще и количество убитых. — Если не считать Дена и Курта, то точно двоих? — Ну, вроде бы… — Лью?! — Один парень охуел, потому пришлось его отправить в мусорный контейнер. Не волнуйся, я его там и прикрыл мусором. Не найдут, пока мусоровоз не приедет. — И кто он? — Не знаю. — Смертоносный пожал плечами. — Приебался чего-то, просил денег, ножом перед лицом мотал. — фыркнув, он потер переносицу. — Ну, мы с ним поменялись ролями, в итоге я его обчистил. — Тебя же поймают… — Я знаю где есть камеры и где их нет. Поверь, малыш, — Лью пригнулся, чтобы хоть как-то быть на уровне роста с Болтом, но изменив этим совсем немного, он усмехнулся. — Меня раскроет лишь нормальный коп, а не жалкое подобие, что днями напролет только и дрочит на интимки из Playboy'я, после запивая кофе. Я не идиот, свои ходы продумываю… — Но со мной ты не все продумал. — прервала его Иззи, после чего улыбнулась. — Или я какая-то особенная? — Да, ты еще та сучка. — мужчина опустил взгляд на джинсы девушки и после вернул. — О, узнаю старого Вудса. — Имей в виду, если я начинаю говорить девушке непристойности, значит точно пересплю с ней. Мне начинать или справимся без разговоров? Окровавленная ладонь аккуратно легла на плечо и немного потянула к ее хозяину после, перед этим прикрыв дверь свободной. Сокращая по своему обыкновению расстояние меж лицами, Лью вновь столкнулся с преградой в виде выставленной ладони около носа и в груди. Та снова упиралась, не давая себя ни прижать, ни обнять, совершенно ничего. Облизнув губы, он прикусил край, с ненавистью уставившись на школьницу. — Опять? — шепотом поинтересовался мужчина, выгнув брови. — Всего лишь один раз, может, два. Тебе трудно что-ли? — Достаточно с тебя. — тихо выпалила Иззи, испуганно косясь на маньяка. — Что, не заслужил?! — прошипел Лью. — Уже до этого…- девушка опустила голову, шумно выдохнув. — Когда ты напился, ты сделал все, что можно и нельзя, поэтому сейчас придержи себя в руках! — А, значит, целоваться можно тогда, когда я пьяный и нихера не помню? — Вудс широко улыбнулся. — Или же еще что-то было? Давай, расскажи! Из-за этого вообще все началось! Будь добра сказать что я сделал, когда нахерачился! Девушка, начав метать взгляд из стороны в сторону, резко вперилась шокированным взглядом в мужчину, после чего нервно улыбнулась. Быстро поджав и облизнув губы, она лихорадочно думала. — Почему я от Робина узнаю, что я что-то сделал, хотя перед этим спрашивал тебя о прошедшей ночи? Что я сделал? — Если я скажу, то ты расстроишься и вряд ли тебе понравится то, что было. — Иззи потянулась ближе к нему. — Уверена, что лучше мне промолчать. Буду целее. — Боишься? — хмыкнул мужчина. — На монстра похож, да? — Отдаленно, но все же я помню что было, и, пожалуй, пусть это останется для тебя тайной. — расторопно приложив к его щеке ладонь, она поддалась вперед, осторожно касаясь чужих губ. На самом деле, уж лучше уж получит то, что хочет, чем ей придется заново. — Сучка. — прошептал мужчина. Обида, что так быстро проползла, обожгла внутри огненным хвостом пищевод и желудок. Она ему тут не хочет больно сделать, а он… Пошел он к черту, блять! — Иди ты… — Иззи уже планировала развернуться, как внезапно на второе плечо массивно плюхнулась широкая ладонь и потянула на себя. Если бы он не был в крови, то, может, она бы попробовала его обнять за шею, но страх вляпаться в нее, тем более, чужую, вызывал некое отвращение. Присев, в то же время обхватив школьницу за бедра, Лью быстро поднял ее и усадил на тумбочку, уже упиваясь тем, что до этого хотела совершить школьница. Только едва позволяющий заметить себя запах чего-то странного, нового, заставил Иззи немного поморщиться. Поцелуи бывают разные. Иззи может целовать только губы, долго ими наслаждаться, не позволяя языку проникнуть дальше десен. Она уже словила кураж от того, когда первая поцеловала пьяного Вудса, а сейчас он ее настойчиво пытался вовлечь в тот, который можно было смело назвать садо-мазохистским. Кусая больно язык, Смертоносный, видимо, потерял связь с реальностью, либо же просто хотел всем видом и действиями показать, что… Мужская рука плотно засела под футболкой, сжимала талию и просто гладила порезы и рубец, только на нижнее белье не решалась переключаться. Вторая свободная начала сгинать ногу в колене девушки, после чего уложила и прижала к себе на поясницу. Буквально этим говоря, что он не против продолжить, Иззи вцепилась мужчине в воротник футболки. Сопя, она отвернулась, теперь получая грубые поцелуи в шею. — Льюис… Заканчивай уже с этим. — Всего лишь один раз . — горячий шепот защекотал кожу около уха, затем последовал лёгкий кусь за молчу уха. — Я же ведь только ради тебя на все это пошел. Я над Расписным издевался только ради тебя, чтобы эта мразь поняла хотя бы перед смертью свою ошибку. Неужели я даже такого не заслужил, чтобы мне хоть пять минут дали взять на себя инициативу? Я не заставляю тебя прямо сейчас со мной трахаться, так просто закрой рот и посиди! Неужели это настолько сложно?! Почему я тебя успокаивал, а я взамен даже за это не могу попросить подобное?! Хотя бы для приличия обними меня! Неужели я даже этого не достоин?! — Вудс, — довольно резко для двоих прозвучал голос Марты. Миссис Хобелла, пребывая в не самом лучшем состоянии, смерила двоих пустым взглядом. То, что между этими двумя было, ее не интересовало, хотя порой и удивлял тот факт, что Иззи все равно с ним. Отстранившись от девушки, мужчина уставился на тетю. В его глазах читался немой вопрос: «Почему именно сейчас». Да если бы и не сейчас, то что бы это изменило? Иззи все равно будет также сопротивляться. Лью лишь мог просто немного «поиграть» с ней, в любом случае словить непоколебимый азарт и на том закончить. Болтом же, имеющая сходство с томатом, начала неловко слезать с тумбы. Оказаться перед хорошей женщиной в весьма неприемлемом виде стало для нее точкой невозврата. Хотелось провалиться сквозь землю. Еще был интерес того, что именно она увидела. — В душ, проводить девочку и спать. Утром поговорим, часиков в одиннадцать.***
Иззи не стала ждать друга. Быстро попрощавшись с упирающими Хобеллами, все же покинула их дом, идя по пустой ночной улице, попутно обдумывая буквально все. Разговаривать с Лью не имелось желания, или даже, было как-то стыдно, не столько комфортно и в какой-то степени даже страшно. Он был абсолютно в крови… Понятное дело, что это чужая. Слава Богу, не его. Ее было достаточно много… И никак было нельзя все вернуть обратно. Лью убил не только Дена, и еще людей… Главное, что бы он и правда не попался. Она начнет верить в Бога, лишь бы его нет тронули федералы. Она будет искренне верить, что в Ейсис никто не станет сразу же искать пропавших убитых, не догадается, где именно они и как туда попали. Она была готова помочь ему уже просто так. Потому что… Он за нее отомстил. Стоило ей лишь попросить один или несколько раз, то он навел кипиш, выполнил ее просьбу… Конечно, им движет еще то, что Иззи ему еще пообещала, но когда тот оттянул срок, то ей не то что стало легче… Просто поняла одну вещь, приняла ее и решила просто как-то смериться с ней. Он Лью лихорадочно до этого хотел ее просто так, а когда она, едва сдерживаясь, рассказывала о том, как больно и плохо ей сделала та банда горилл, лишь оттянул время, взяв ее тело как призом за его проделанную работу. Ей Ей довольно приятно находится в его обществе, и пусть это порой бывает чревато, но все же ей есть с кем общаться. Своего рода, этот «второй папа» мог сделать для нее все. Он подарил ей Ньютона… И пять шоколадок. И просто убил того, кого она попросила. Нравится Нравится почти всем, и если бы он не был таким острым на язык и колким по характеру, еще бы был хоть на лет семь-восемь моложе, то он бы ее интересовал куда больше, чем просто друг. Конечно, она уже в его случае не смотрела на возраст. Подумаешь, двадцать шесть лет… Еще не тридцать. И не выглядит весь молодым, словно ему не стукнуло заветных двадцать пять. Ладно… Помимо его внутреннего прошлого можно было заморочиться. А вот в глаза смотреть часами. Она так и не спросила, линзы ли это или его родной цвет… Довольно яркий, и сравнить можно с изумрудом среди сочной травы. Интересно… Сьюзи часто залипала в них? Она видела его без шрамов? Иззи да… Надо было еще Льюиса заставить использовать тональный крем по назначению… Ну, что ж, Иззи. Признать это было довольно сложно. Теперь надо бы или отвыкать от него, либо же заменить ее.***
— Она ушла? Марта отвлеклась от журнала, отложив его на обеденный стол. Ее племянник стоял в дверном проеме с желтым махровым полотенцем на голове. Будучи без футболки и только в джинсах, Лью, сложа руки на груди. — Сказала, что с собой нож и может за себя постоять. Еще ее смутило то, что ты ее к себе в кровать приглашал, а ждать ей долго не хотелось. Да и с сестрой только отношения наладились. — ответила миссис Хобелла. — Если ее труп будет с утра найден кем-то, я за себя не ручаюсь. — тихо пробурчал Вудс, начав тереть полотенцем волосы. — Чего не отдыхаешь? — Не хочу спать благодаря одному маньяку, что заявился в буквальном смысле слова по уши в крови жертвы. — Марта ехидно улыбнулась, закинув ногу на ногу, удобнее расположившись на стуле. — Стоило Болтом уйти отсюда, как ее Тернер увел обратно к себе, убил ее Ньютона и ее хотел на фарш пустить. Мне глотку могли вообще вскрыть. И вообще, она сама попросила с ними разобраться, и пусть на эмоциях, но все же. Они ее второй раз ловят и второй раз у нее на теле нет живого места, вся в синяках и побоях. — Я заметила, ты лично проверял. — женщина фыркнула. — Марта, ты, кажется, забыла, что я тут людей грохнул… — шумно выдохнув, Лью устало закрыл веки. — Если она тебе нужна, то имей совесть, а не ее. Хотя бы для приличия цветы или конфеты подари, потом рассчитывай на что-то больше. Если девушка терпит, значит, ее что-то держит. В вашем случае это ваша сделка. — женщина склонила голову в бок. — Вроде бы не маленький, а всему надо учить. Надеюсь, презервативы на солдата надевать умеешь или и этой базовой вещи тебя надо учить? — Хобелла криво усмехнулась, видя, как тот закатил глаза и поджал губы. — Лью-иис, — протянула она. — Она же девушка, и не смотря на ситуации, она хочет хоть банальных нежностей. Если тебе надо что-то от человека хорошее, то сделай то же самое. — Ты меня сейчас хочешь свести с ней под алтарь? — поинтересовался Вудс. — Все от вас зависит. Ты помнишь, что я хочу тебе нормального счастливого будущего, да? — Раз ты желаешь мне счастливого будущего, то займись темной магией и стань некромантом. — Ой, я смотрю, кто-то хочет сейчас начать утренний разговор о твоей лжи и клятве, что в Ейсис от тебя никто смертельно не пострадает! — оживилась Марта, соскочив со стула и почти побежав за Вудсом, который был явно не готов к промывке мозгов.Скоро из хлеба у нас останутся только зрелища…