* * *
Часы перетекают друг в друга. Поскольку заняться нечем, мысли Кастиэля переключаются с раздражения на беспокойство, гнев и замешательство. Он задается вопросом, настолько ли они беспечны, чтобы позволить ему истечь кровью или подхватить инфекцию. Его охранник-оборотень, все еще стоящий на посту у клетки, вероятно, предупредил бы Люцифера, но это всего лишь предположение. Кастиэль качает головой. Именно таких мыслей ждет от него Люцифер. Заключенного нужно отрезать от всего, даже от мыслей в голове. У Кастиэля есть гордость и вера в свое дело. Он, может, и не боец, как Дин, и не праведник, как Анна, зато знает, что действия Люцифера и Майкла, вредны, и будет противостоять им. Вот за что нужно держаться в темноте и тишине этой пещеры. Тут поразительно тихо. Он не слышит никаких звуков за пределами коридора, и ему интересно: Люцифер со своей командой ушли и направились к захвату города Кастиэля? Возможно, Люцифер демонстрирует свои новые памятные фотографии. Нет, Кастиэля не унизит мысль о тех фотографиях. Единственный человек, кому Кастиэль по очевидным причинам не хотел бы показывать их — Дин. Все остальные могут видеть то, что хотят, и верить, во что им заблагорассудится. Пускай Люцифер старается унизить Кастиэля, ведь тогда его внимание отходит от тех, кто может изменить ситуацию в этом конфликте — Дина, Анны, Сэма, Эллен, Наоми… Лучшее, что Кастиэль может сделать, это сохранять бдительность и сосредоточенность, несмотря на отупляющую скуку и общее беспокойство о вещах, которые он не может контролировать. Его раны промыты и перевязаны тряпками из тюфяка, и он знает, что сможет продержаться на кувшине с водой еще два дня. Есть еще поднос, который Кастиэль принципиально проигнорировал — его оставили пару часов назад, может, ему все же стоит изучить его содержимое. Кастиэль подходит к решетке, сохраняя зрительный контакт с оборотнем, и подтягивает поднос ближе к себе. От утреннего сэндвича остались лишь крошки, но есть немного сухофруктов и небольшой глиняный сосуд. В бутылке оказывается вино — очевидная роскошь, однако логично, что они дали ему вино вместо нормальной еды. Кастиэль подносит сосуд к носу и нюхает. В аромате присутствует неожиданная нота, которая заставляет его задуматься. Кастиэль не эксперт в винах, зато эксперт в других вещах. Он наливает немного жидкости на тарелку и размазывает ее пальцами. В вино добавлена кровь. Ее слишком мало для существенного вреда, потому что освященная и — или — грязная кровь смертельны только для некоторых сверхъестественных существ. Любая кровь опасна для обычных людей, но только в больших количествах, поэтому такой способ отравления попросту неэффективен. В памяти всплывает визит Мэг на заправку. Она сказала, что привязка Сэма гораздо глубже, чем может достичь разрез. Кастиэль роняет сосуд, и тот со звоном падает на поднос. Он отворачивается, опускает руки на землю и делает медленные, глубокие вдохи, хотя его неимоверно тошнит. Через решетку за ним наблюдает оборотень. Когда желудок Кастиэля наконец успокаивается, он почти смеется, ведь несмотря на все слова Люцифера, на самом деле тот совсем не отличается от Майкла. Тот прибег к адской привязке для наложниц, чтобы получить желаемое. А Люцифер к еще более древним, проклятым кровным узам. — Так вот как он тебя заполучил? — Кастиэль смотрит на оборотня. — Напоил своей кровью, и теперь ты с ним связан? Оборотень моргает, его лицо непроницаемо. — Мы думали, что он заключил сделку с твоим видом, — продолжает Кастиэль. — Обещал тебе что-то в обмен на преданность. Но если он напоил тебя собственной кровью, то может вложить в нее свою волю и завладеть твоим разумом. Немногие знают, но именно так и поступали древние жрецы в пограничных храмах, пока для жертвоприношений не стали использовать кровь других людей. Но на такой контроль наверняка ушли годы. Годы, которые Люцифер, безусловно, провел в изгнании. Если он контролировал кровотечение, все можно было сделать без особого вреда для себя, систематически захватывая все больше существ и каждого использовать для получения больших. У Люцифера несомненно хватит для этого ментальных сил; он, безусловно, мог вложить свою волю в каждую каплю, казалось бы, дармовой крови. Эта тайная практика настолько нечестива, что ее намеренно стерли из памяти предков, как и некоторые другие, менее пикантные события их истории. Вероятно, это настолько малоизвестный ритуал, что Люцифер смог обставить его для своей пользы — он подсунул существам бесплатный сыр в мышеловке. Ну а потом уже так легко было превратить это в вассальную церемонию. Кровь в вине можно подать сторонникам, чтобы усилить клятвы верности на их коже. Если кто-нибудь перережет связующие нити, они обновятся, поскольку Люцифер владеет всем. Сэм явно не знал, иначе точно упомянул, если бы выпил кровь Люцифера. Кастиэль представляет себе Сэма в столице: он воссоединился со своими родителями и надеется двигаться дальше, но не может из-за неизменных чернильных линий на предплечье. И они безусловно могут заставить его сделать все, что он предпринял против Майкла. Кастиэль смотрит на сосуд. Такая малость не сильно подействует, но если Кастиэль голоден, изолирован и напуган — это увеличивает шансы Люцифера влиять на Кастиэля ментально. Однако для накопления этой отравы в организме все равно потребуется время, значит, скорее всего, Люцифер готов держать его здесь столько, сколько необходимо, чтобы сделать послушным. Кастиэль всегда радовался, когда его пессимизм не оправдывался. Он надеялся, что Люцифер, по крайней мере, предложит что-то другое, не такое, как Майкл. Или, что дурной пример всех ужасов, совершенных королями до него, сыграет свою роль. Но нет, вот они. Все, что Кастиэль ненавидел и избегал при дворе, продолжается, даже когда сам двор в мятяже. Где бы ни была Наоми, Кастиэль надеется, что информация Люцифера верна и она понемногу уничтожает силовую базу Майкла. Что касается Люцифера, он слишком далеко, чтобы Наоми могла что-то сделать напрямую. Значит, именно Кастиэль с Дином должны заковать его в цепи. — Нахрен все это, — говорит Кастиэль.* * *
В неизменной темноте пещеры Кастиэль теряет счет времени. Уже вечер? Ночь? Прошел ли день после его прибытия? Единственное доказательство течения времени — новый поднос у решетки, всякий раз, когда Кастиэль просыпается. На нем еще одна бутылка вина, тоже отравленная, а еще хлеб и сухофрукты. Кастиэль не прикасается к ним.* * *
Глиняные сосуды легко разбиваются. Осколки недостаточно острые, чтобы сделать что-нибудь с решеткой — но с ней Кастиэль все равно ничего не может поделать из-за оборотня на страже, зато может вертеть их в пальцах, лежа на тюфяке и ожидая, когда что-то произойдет. И да, Кастиэль понимает, что глиняные осколки могут усугубить его незажившие раны.* * *
Он испытывает облегчение, когда Мэг наконец возвращается. Кастиэль все еще лежит на тюфяке спиной к решетке, но слышит ее сердитое бормотание: — Что ты делаешь? Кастиэль, что ты… В этой пещере всего один фонарь, но Мэг, вероятно, видит кровавые каракули на полу. Возможно, даже чувствует его запах из-за плохой вентиляции помещения. — Почему ты никого не позвал?! — рявкает Мэг на оборотня. — Да, я знаю, что ты не должен покидать свой пост, но… Черт возьми. Кастиэль лежит неподвижно, пока гремит дверь. Несколько щелчков, а затем слабый скрип петель и шаги Мэг, когда она входит в клетку. — Ты ничего не ел, — недовольно произносит Мэг. — Голодовку объявил? Ты правда думаешь, что это поможет? Перевернись. Я сказала, перевернись. Кастиэль чувствует, как что-то острое упирается ему в спину — возможно, нож. Он держит глаза закрытыми, а тело — расслабленным, когда Мэг грубо переворачивает его. Теперь она увидит, что Кастиэль разбередил раны на руках и измазал тюфяк с полом хаотичными и кривыми кровавыми символами. Конечно, они тут бесполезны, зато Мэг может прийти к разумному выводу, что Кастиэль на пределе своих ментальных возможностей. — Шикарно. Надеялся на самоубийство с помощью… Кастиэль, может, и голоден, но ему не впервой обходиться без еды. А с его работой легкая кровопотеря тоже не беда. Так что Кастиэль способен застать Мэг врасплох, резко подскочив и сильно толкнув, чтобы вывести ее из равновесия. Нож скользит по коже, но это легко проигнорировать, потому что цель Кастиэля: повалить Мэг на землю и придавить своим телом. Они борются, нож стучит по полу, Мэг проклинает предков Кастиэля, а он благодарит Дина за то, что тот показал ему, как правильно делать удушающий захват. Единственное реальное преимущество Кастиэля — внезапность. Иначе он сомневается, что смог бы подмять Мэг под себя, прижав ее лицо к жесткому полу пещеры и сцепив руки за спиной. Кастиэль поднимает взгляд. Оборотень встает и подходит к решетке — видимо, Мэг закрыла за собой дверь, когда вошла внутрь. — Я могу уничтожить твою связь, — быстро говорит Кастиэль. — Ты наверняка слышал о том, как… — Не слушай! — вопит Мэг. — Я избавил Сэма Винчестера от связи. Могу и тебя освободить. Оборотень замирает, золотистые глаза перебегают с Кастиэля на Мэг. Затем медленно откидывает голову назад и перекидывается. Мышцы двигаются под кожей, кости перемещаются с жутким хрустом, отчетливо громким в гулкой пещере. Кастиэль очарован зрелищем, но не настолько, чтобы Мэг могла сбросить его. Теперь оборотень выглядит как гуманоид, поскольку оборотни умеют имитировать человеческий облик. Сквозь мех на морде проступает человеческое выражение любопытства. На нем написано: «Освободить?» — Ты обречен на всю жизнь! — шипит Мэг. — Нет, — настаивает Кастиэль, — ее можно убрать, но только у источника. Связь нужно удалить с тела Люцифера, потому что он — якорь. — О, намекаешь, что должен убить его? — растягивает слова Мэг. — Как удобно. — Нет, для этого не нужна смерть, — отвечает Кастиэль. — Есть и другие способы. Оборотень наклоняет голову. Это существо может и готово к переговорам, но все равно убьет его при первой возможности. Кастиэль понимает, что в этом нет ничего личного. — Можешь убрать, — произносит оборотень. — Но тогда ты… берешь себе. — Нет, — говорит Кастиэль, а Мэг смеется. — Нет, я не буду — меня это не интересует. Мне не нужны солдаты, я просто хочу домой. — Всем королям нужны солдаты, — нараспев говорит Мэг. — Возможно, не будь ты и твой хозяин такими узколобыми, однозначно не пришли бы к такому выводу, — огрызается Кастиэль. Затем продолжает, обращаясь к оборотню: — Я не прошу тебя помочь мне, просто предлагаю тебе… стоять. И не двигаться. Оборотень обдумывает предложение. Затем неловко поднимает руку к засову и открывает дверь. В какой-то момент Кастиэль не уверен, что тот собирается сделать. Только когда оборотень, шатаясь, входит в клетку, оскалив зубы, Кастиэль хватает с пола нож Мэг. Его сердце бешено колотится, но мысли спокойны. В конце концов, это он умеет. И сто раз проделывал этот трюк, хотя с агрессивным экземпляром всего несколько раз. Кровавых следов на полу много, и они грязные, но в том-то и суть. Они скрывают несколько специализированных символов, которые реально работают. Кастиэль проводит ножом Мэг по одному из этих символов, затем бросает его вверх, посылая импульс толчка. Раздается крик, рычание, а затем решетка рушится под весом бессознательной туши. — Сукин сын, — ругается Мэг. — Ты знаешь, что разрушаешь мои легкие. — Предпочитаешь быть без сознания? — Если бы ты вежливо попросил, я и сама бы им занялась. — Где Люцифер? — Я сказала «вежливо». — Он проиграет, — говорит Кастиэль. — Если это… если я — его последний вариант, значит, у него закончились идеи. Люцифер истощил свои силы, добираясь сюда, где почти нет ресурсов, и защита невозможна. Рексфорд — худшее место для твоего хозяина и я знаю — по-твоему, я этого не стою. — Ты ни хрена не знаешь, — шипит Мэг. — И не представляешь, как тяжело мы… — Ты права, я не знаю, и мне все равно. Но сейчас я собираюсь пойти и уничтожить Люцифера. Если ты скажешь мне что-нибудь полезное, когда придет время, я проявлю милосердие. Поначалу Мэг не отвечает. Кастиэль даже позволяет себе немного надеяться, но затем она говорит тихо и без прежнего ленивого величия: — Нет. Но ты молодец, Очаровашка. Кастиэль восхищается ее преданностью, пускай он совсем ей не рад. Единственное, что можно сейчас сделать — ударить Мэг по затылку рукояткой ножа. Теперь в этой пещере двое без сознания, и больше Кастиэль ничего не знает. И как сбежать — тоже. Придется действовать вслепую.* * *
Кастиэль движется тихо и осторожно, но не медленно. Ему медлить нельзя. С фонарем Мэг, освещающим путь, Кастиэль выясняет, что его пещера — конечная точка грубой, плохо освещенной системы туннелей. Видимо, они возникли естественным путем, а вот углубили их человеческие — и, возможно, сверхъестественные — руки. Судя по обломкам на полу, ремонтные работы произвели совсем недавно. Еще Кастиэль понимает, что ошибался — он считал местную тишину результатом протяженности тоннелей. Но оказалось, тут просто никого не было. Похоже, в основном эту пещеру использовали под склад. Сразу за углом оказался изогнутый туннель, заставленный коробками и тележками с предметами первой необходимости — сухими пайками, деревом, бумагой, тканью и другими вещами, нужными для выживания в дикой местности. Кажется, Люцифер ведет сборы со всего региона, иначе в Рексфорде уже заметили бы пропажу стольких вещей за такое короткое время. В крайнем случае, тут могли жить миньоны Люцифера, хотя плохая вентиляция и узкое пространство превратили бы их пребывание в ад. Лучше уж жить под открытым небом, в лесу, и хранить все ценное, включая пленников, под землей. Кастиэль крадется так быстро, как только осмеливается, прислушиваясь к любому шуму. Туннель несколько раз расходится, приходится даже пятиться назад, но вскоре дышать становится легче, и Кастиэль слышит голоса. Впереди в тоннеле есть еще одна развилка. Справа — очень злой на кого-то Люцифер. Кастиэль не может пройти к левой развилке незамеченным. Поэтому стоит на месте и слушает. — Это незаконно, — говорит Люцифер. — Она не имеет права созывать Заседание, когда Майкла нет в Королевстве. — Во время войны закон это не воспрещает, — отвечает ему кто-то. — Есть прецедент, сир. Сын короля Иегудиила призвал всех во время… — Он был наследником! — огрызается Люцифер. — А тут не только не наследник, даже не регент. Тем более не им хватает участников — нет ни Рафаэля, ни Уриэля, ни меня. Даже будь у нее заочный голос Кастиэля, его было бы недостаточно. — Сир, для количества им хватит Гавриила и Джошуа. — Они всегда воздерживались. — Хм. Не в этот раз. Они высказались. — Так вот оно что. Слышен скребущий звук, словно по полу передвигают какую-то мебель. — Пара слов, несколько голосов, и Майкл больше не король. — Нет, это не… — Не пытайтесь рассказать мне о моей собственной семье. Наоми может заявить, что они просто хранят трон до совершеннолетия сына Майкла, но итог неизменный. Майкл больше не король. — Он все еще может вернуть Королевство силой… — Не может, потому что Харвелл загнала его в угол на Холме! — рявкает Люцифер. — И за нами придут в следующий раз, если не пошевелимся. Призовите остальных. У нас всего несколько дней форы на распространение информации. Их действия — незаконны и это нужно признать. При звуке приближающихся шагов Кастиэль обдумывает, а затем отказывается от мысли спрятаться за одной из бочек. Лучше стоять на месте и видеть, как прихвостень Люцифера появляется из-за угла, таращится на него и бледнеет. Кастиэль выдерживает его взгляд и приближается. Мужчина удивленно отступает, а затем неуклюже следует за Кастиэлем. Проход справа разветвляется в пещеру, которая больше и гораздо ярче освещена, чем та, откуда вышел Кастиэль. Здесь тоже есть коробки и ящики, но еще она обставлена мебелью, поэтому больше похожа на комнату, чем все виденное Кастиэлем до сих пор. Здесь только два человека — Люцифер, который стоит и хмуро смотрит на карту, разложенную на столе, и один из его миньонов — тот, кажется, возится с радио. При виде Кастиэля он от удивления роняет свое снаряжение. Кастиэль запоздало узнает в нем того, кто дергал его за волосы. Язык тела Люцифера меняется, когда он понимает, кто к ним пожаловал. Он медленно и лениво поднимает взгляд, словно удивляются только слабаки. Радио потрескивает, и слабый мужской голос произносит: — Перегруппировываемся, возвращаемся к реке. Человек с рацией в руках, хочет ответить, но застывает на месте, переводя взгляд с Люцифера на Кастиэля. — Скажи им продолжать давить, — приказывает Люцифер. — Откуда у вас здесь вообще связь? — спрашивает Кастиэль. — Это называется «смекалка», — отвечает Люцифер. — Вышел погулять? Кастиэль пожимает плечами. — Я получил то, за чем пришел, поэтому решил откланяться. — Неужели, — говорит Люцифер. — Если хочешь, мы все еще можем договориться. — Если хочешь, я все еще могу отрезать тебе голову. — Это будет равносильно отрубанию собственной головы, — резонно замечает Кастиэль. — Ты слишком долго был в изгнании, кузен. Мир изменился. Игровое поле уже не то. — Не настолько, чтобы я не знал, как тебя уничтожить. — Люцифер произносит угрозу резко, без прежнего отчужденного хладнокровия. Он встревожен и показывает это. Люцифер с юности готовил мятеж, и наверняка обрадовался, когда Майкл попал в его сети. Он подошел так близко. Почти у цели. Кастиэль знает, что оставаться на месте рискованно. Он слышал, что характер Люцифера такой же скверный, как и у Майкла. И все же стоит. — Если мы выйдем отсюда вместе, я скажу Наоми, чтобы… — Я не свяжусь со шлюхой, — огрызается Люцифер. — С тобой будет покончено, прежде чем я позволю тебе уйти. — Я рад остаться, если тебе от этого станет легче. — Кастиэль улыбается, когда Люцифер смотрит на него. — И да, с одним из нас определенно покончено. — Думаешь, муженек придет за тобой? — усмехается Люцифер. — Я говорил с ним. Теперь он знает все, что ты сделал ради завоевания короны. Более того, он в курсе, что ты ему больше не нужен. Харвелл с местными сами почти избавились от Майкла. Ты… больше не играешь особой роли. Кастиэль кивает. — Тебе становится легче, когда ты говоришь это вслух? — Он ушел, — огрызается Люцифер. — И значит, вся ваша история — в руинах. — Я всегда знал, что в итоге он выберет свою семью, а не меня. Но, так или иначе, Майкла узурпировали не мечом, а комитетом, — Кастиэль пожимает плечами. — Я всего за год сделал то, что ты не смог почти за тридцать лет. Ну все. Глаза Люцифера загораются яростью, и он бросается на Кастиэля, наконец поддаваясь полномасштабной истерике. Кастиэль, конечно, готов. У него оружие Мэг — ее нож, серебро и маленькая дубинка сомнительного назначения, которую Кастиэль вытаскивает из-под рубашки, чтобы ударить Люцифера по плечу. И снова у него в преимуществе эффект неожиданности. Ну еще миньоны Люцифера — их всего двое, оба молодые — топчутся на месте, не зная, стоит ли вмешаться и помочь своему хозяину. Да, Люцифера бьет сейчас его выскочка-соперник, однако, какой из него лидер, если он даже ответить ему не может. Что же до драки — эта не впечатляет. Люцифер намного старше, а Кастиэль голоден, устал и не слишком часто впечатывает кого-то в мебель. Но нельзя не упомянуть об удовлетворении, которое охватывает Кастиэля при испуганном, паническом взгляде в глазах Люцифера, когда он понимает, что Кастиэль не сдерживается. Королевские отпрыски непогрешимы, и эта святость — барьер между принцем и остальным миром. Принцы разговаривают, принимают решения, отдают приказы; физические действия — задача других, меньших людей. И получить физическое наказание немыслимо, невозможно. Кастиэль сейчас не принц. И об уважение к старшим и речи быть не может. Тихий голос у уха Кастиэля шепчет: «Чувак». Он моргает и переводит дыхание. Пот заливает глаза. Люцифер под ним негромко фыркает от раздражения, а скромная аудитория смотрит на них с разной степенью ужаса. Кастиэль возвращается в настоящее, когда Люцифер начинает отползать, поэтому он жестко давит своим коленом ему на поясницу. Люцифер без сомнения призывает к себе своих существ, поэтому Кастиэлю нужно действовать быстро. Он достает из заднего кармана брюк маленький пакетик — запасную соль из куртки Мэг — и быстро замыкает их в круг. — С этим человеком покончено, — объявляет Кастиэль. Он не сводит глаз с прихвостней Люцифера, размахивая ножом Мэг. — Вы это знаете. Поняли, когда он отказался от своих стратегических позиций и бежал сюда, где вы как на ладони у любого неприятеля. Ему конец, и если останетесь, пойдете ко дну вместе. — Ты не король, — говорит Люцифер. — Слава богу. Я бы был ужасен в этой роли, — Кастиэль хватает Люцифера сзади за воротник, натягивая его так, чтобы можно было разрезать ткань. — Я собираюсь сломать твой связующий якорь. И лучше скажи мне, где он. Люцифер смеется. — Ты так жаждешь, чтобы мои создания свободно бродили по твоему драгоценному Рексфорду? — Я уничтожу его, — говорит Кастиэль. — Или предпочитаешь, чтобы я убил тебя? — Ты… — Люцифер собирался сказать «нет» — Кастиэль знает — но не говорит. Видимо, впечатлен шоу. Вместо этого Люцифер почти печально произносит: — Интересно, что подумали бы твои родители, увидев, кем ты стал. — Благодаря тебе и твоему отцу я никогда этого не узнаю. Но, молодец, не сдаешься. — Сир, — говорит один из мужчин. Кастиэль поднимает голову, свирепо глядя на них. — Хотите, можете броситься на защиту его чести. Или попытаться снова засунуть меня в клетку. Но ветер давно переменился, и сейчас ваш последний шанс удачно поднять паруса. Я не прошу помогать мне или бросать своего хозяина. Ясное дело, он хочет поступать по-своему, но… это уничтожит его. Люцифер только что сам сказал: как только с Майклом разберутся, все взоры обратятся сюда. Зачистка будет тщательной. Давайте поможем друг другу. Снова потрескивает радио: «Атакуем северный фланг. Продвигаемся вперед». Если хотя бы один из них предан делу так же, как Мэг, Кастиэлю несдобровать. Напряжение последних дней медленно настигает его, и он сильно сомневается в своей способности уложить взрослого и полного сил мужчину, тем более двух. Затем один из них спрашивает: — Что вы сделаете с его высочеством? Кастиэль смотрит на Люцифера. — Я заявляю на него права. — Заявляешь. Ты-то. — Ты так упорно следуешь традициям, я просто услужлив, — говорит Кастиэль. — Позже неизбежен трибунал, хотя и не знаю, что там будет. А до тех пор он и весь его клан окажутся под моей защитой. — Я еще не проиграл, — говорит Люцифер. — Полагаю, ты и в прошлый раз так говорил, — Кастиэль переводит взгляд на остальных. — Я не Майкл и не Люцифер. Так что?* * *
Блеф окупается. Кастиэль считает победу заслуженной, учитывая, что в последнее время все у него шло наперекосяк. У Кастиэля кружится голова от голода и потери крови, но он держит себя в руках. Ему нужно собирать воедино все моменты того, что Наоми позже объявит официальной капитуляцией Люцифера. Наверняка все события последних дней сильно приукрасят и романтизируют: в истории будет записана впечатляющая стратегия, а не Люцифер, по дурости рискующий своими ресурсами, и Кастиэль, наносящий ему удар в самый тяжелый момент его кампании. Однако все это на самом деле не имеет значения. Важно лишь, что Кастиэль убедил горстку миньонов Люцифера отступить ради спасения своего хозяина от дальнейшего унижения. Тем не менее, Кастиэль едва контролирует ситуацию, поэтому при первой же возможности с достоинством скрывается, прихватив рацию Люцифера. Два помощника Люцифера устраивают своего бессознательного господина поудобнее, и это на какое-то время займет их. Оказалось, выход из пещеры совсем рядом. Кастиэль останавливается, едва ловит частоту, и быстро говорит в динамик: — Прием. Это Кастиэль. Меня кто-нибудь слышит? Будь у Кастиэля возможность, он обязательно насладился бы проблеском неба и своим первым выходом на свежий воздух. Оно серое, значит, сейчас ранний вечер. Или раннее утро? У Кастиэля немного болит голова, так бывает, когда он не спит и всю ночь проверяет работы. Вероятно, сейчас все же раннее утро. Но пока не до этого: Мэг может очнуться, или нагрянет подкрепление Люцифера. — Прием, это Кастиэль, — пытается он снова. Рация трещит, и звучит голос, чистый, как хрусталь: — Кастиэль? — Да, — тут же отзывается он. От знакомого голоса Анны накатывает облегчение. Она выбралась благополучно; конечно, выбралась. — Да, это я. Я нахожусь в пещере — своего рода базе Люцифера. Освободился, но не вижу никаких ориентиров, поэтому точно не знаю, где я. — О боже, хорошо. Можешь подать сигнал или пустить ракету? И тут ее перебивает громкий мужской голос: — Никаких сигнальных ракет! Господи, Кас. Если можешь, иди в гору, доберись до какой-нибудь высокой точки. Или, если услышишь воду, направляйся в сторону реки. Дрожь пробегает по телу Кастиэля при звуке голоса Дина. Кастиэль облизывает губы, пытаясь придумать что-нибудь не слишком глупое в ответ, но тут его потрясают звуки выстрелов вдалеке. Кастиэль слышит не только их. Крики, рев и не такие страшные выстрелы из, возможно, менее роскошного оружия. — Может, мне отправиться к вам? — предлагает Кастиэль. — Лучше наоборот, в другую сторону, — говорит Дин. — Мы вроде как кое-чем заняты, если… — наступает пауза, от которой замирает сердце, и что-то громко трещит в динамиках: — …заметил. Тьфу. — Но как вы найдете меня, если я пойду в другую стор… — Кастиэль замолкает при звуке шелеста ветвей. Между деревьями парит призрак. Вероятно, тот, которого он видел раньше, его дымчатая форма проходит сквозь листья, когда он приближается. Возможно, он отвечает на вызов своего хозяина, и если это так, Кастиэль рад, что он задержался. — Поводок нарушен, — говорит Кастиэль. — Ему нужно будет полностью очистить, чтобы совсем все убрать, но первый шаг сделан, и он не может заставить тебя выполнять его приказы. — Что, ты о чем? — говорит Дин. Кастиэль тешит себя злой надеждой, что призрак отправился к Люциферу отомстить за свое рабство у принца. Однако он приписывает человеческое мышление существу, которое следует иным законам существования. Все люди более-менее одинаковы, и если этот призрак сейчас вне подчинения, он будет делать все, что пожелает. И он должен чувствовать обострившиеся раны Кастиэля. Его общее истощение тоже, как магнит. — Люцифер в убежище, — говорит Кастиэль, все еще надеясь. Он может защищаться с ножом Мэг, но железо было бы гораздо эффективнее. Призрак устремляется к нему, укрепляя Кастиэля в его решении. Он бросается в лес, перепрыгивая через подлесок и ныряя между низкими ветвями. Кастиэль бежит без оглядки, поэтому не сразу вспоминает, что должен найти возвышенность или реку. Что ж, ничего не поделаешь, ведь сейчас самое главное — убраться подальше от визжащего существа у него за спиной. Рация в руке Кастиэля разрывается от криков: — Кас? Кас! Люди. Кастиэлю нужно найти остальных. Он делает большой неуклюжий поворот в направлении звуков перестрелки и вскоре вот она награда — он практически сталкивается с двумя людьми, которые спорят друг с другом и рацией между ними. — Нет, — говорит один, — мы не можем отступить без приказа, или… Мужчина замолкает, и трое безмолвно смотрят друг на друга. Тут Кастиэль узнает в них людей из лагеря Люцифера — того молодого человека, который только приехал — и поворачивается, убегая в другую сторону. Он пробегает пару десятков метров через заросли, прежде чем слышит их крики, когда призрак настигает их. Ладно, хорошо. Кастиэль продолжает бежать, не в бешеном темпе, но достаточно быстро, чтобы увеличить расстояние между собой и призраком. Затем, когда, наконец, чувствует себя немного в безопасности, он останавливается и тяжело прислоняется к ближайшему дереву, и только тогда снова включает рацию. — Извини, — говорит Кастиэль, тяжело дыша. — Пришлось поберечь дыхание. — Офигеть, — огрызается Дин. — Где ты сейчас находишься? — Эм. Кастиэль оглядывается, но вокруг по-прежнему в основном деревья. Однако земля немного наклонена вниз, что саботирует предложение Дина подняться повыше. — Точно не знаю. Ну а ты, ты в порядке? — У нас тут была веселуха, — криво усмехается Дин. — Думаю, побудь пока там, где ты есть, мы приедем за тобой, как только, э-э, разберемся с этим сбродом. — Они потеряли сплоченность? — спрашивает Кастиэль. — Существа ведут себя не так, как должны? Наступает пауза. — Да, только что произошло кое-что забавное, вокруг еще больший хаос. — О, это я виноват. — Да? — странно, но Кастиэль слышит улыбку в голосе Дина. — Ну, расскажешь при встрече. — И ты расскажешь мне о том, что происходит с другими нашими друзьями, — говорит Кастиэль. — Мне сказали, что было изгнание? Дин вздыхает. — Да, это… что-то с чем-то. Теперь сиди тихо, приятель, понял? Кастиэль отталкивается от дерева и продолжает идти, на этот раз медленно и осторожно. — Я найду более очевидное место, чтобы ты мог меня отыскать. Он делает паузу, а затем решает, да ну его: — Я знал, что ты меня ищешь. Мне… в новинку быть настолько уверенным в чем-то. И я, я просто… Эм. Хотел, чтобы ты знал. Наступает долгая пауза, прерываемая лишь редкими приглушенными криками или шумом на стороне связи Дина. — О, не то чтобы я был против, — быстро говорит Кастиэль. — Я имею в виду, конечно, есть и другие вещи, которые также… твоя семья, разумеется, и… другие менее важные срочные дела. В темноте пещеры Кастиэль был уверен в решимости Дина найти его, ведь сомнение было слабостью, которую использовал бы Люцифер, а Кастиэль в жизни не дал бы ему повода. Но теперь, когда солнце встает и он снова дышит свежим воздухом, он вспоминает, что реальность гораздо сложнее. Любовь и забота — не игра с нулевой суммой, и со стороны Кастиэля несправедливо ожидать этого от кого-либо, даже от Дина. Кастиэлю приходит в голову, что Дин, возможно, имеет дело с собственными внутренними конфликтами. Если Люцифер говорил правду — встречался с Дином и поделился с ним своими убеждениями о планах Кастиэля, тогда Дин сейчас должен думать об этом, хотя и держал оборону Рексфорда. — Дин, — зовет Кастиэль. С чего вдруг он решил защищаться от чего-то настолько нелепого? Как он… — Но я не нашел тебя, — едва слышно говорит Дин. — Я не успел к тебе вовремя. У Кастиэля перехватывает дыхание. — Нет, дело не в этом. — Нет, блин, именно в этом. Я должен защищать тебя, как я вообще могу… — Ты и защищаешь сейчас, — настаивает Кастиэль. — И тогда тоже. Ты был со мной каждую секунду у Люцифера, потому что я верю в тебя. И ты… веришь в меня. Надеюсь, ты знаешь, что бы ни сказал тебе там Люцифер… — Чувак слетел с катушек, — перебивает его Дин. — Хотя, как и весь мир, когда речь заходит о нас с тобой. — Но весь мир может верить во что хочет, верно? — Точно. Вот она снова, улыбка в голосе Дина. Кастиэль должен остановиться. Должен встать неподвижно, поднеся рацию к уху, и дышать спокойно. — Спасибо тебе, Дин. — Просто сиди тихо, ладно? Кажется, я понял, где может быть твоя пещера, и направляюсь в твою сторону. — Не ходи один, — говорит Кастиэль.- Люцифер пока недееспособен, но нужно взять под контроль базу. Я бы и сам справился, но сейчас у меня нехватка ресурсов. Дин фыркает. — Видишь, этого бы не произошло, останься ты со своей, как ее там, свитой. — Моим отрядом? — Ха! Да. Я не понимаю, как кто-то мог подумать, что… Эй, эй! — Дин? — Придержи эту мысль. Кажется, мы приближаемся к твоей пещере. Раздается шорох, а затем приглушенные звуки — тихие, неясные, потом что-то громкое, отчего Кастиэль тревожно напрягается. Так вот каково Дину не знать, что происходит с другой стороны, и чувствовать беспомощность. Кастиэль убеждает себя не бояться и сделать лучшее из возможных — Дин сказал ему добраться до ориентира. Кастиэль прижимает к себе рацию и пытается не волноваться из-за становящихся громче голосов на другом конце. Он старается сосредоточиться на том факте, что определенно идет вниз по склону, хотя тот невелик. Впереди — река, едва заметная сквозь линию деревьев. Кастиэль ускоряет шаг и выходит на поляну, где ручей пересекает лес. Ручей слишком узкий и мелкий, значит, вероятно, ответвляется от главной реки. Кастиэль поднимается вверх по течению, но волнение, вызванное голосом Дина, начинает спадать. Он действительно большую часть двух дней только и делал, что ждал, и хотя перестал чувствовать голод, кровопотеря в сочетании с недавним бегом, наконец, вызывает у него головокружение. Кастиэль находит место, чтобы присесть — рядом с опушкой, не слишком близко к ручью, чтобы не оказаться у всех на виду. Хотелось бы иметь больше соли, но придется обойтись ножом. По крайней мере, кажется, выстрелы прекратились. Хотя солнце встает, трудно бодрствовать. Мозг Кастиэля затуманен, все вокруг приобретает оттенок сказочной нереальности. Кастиэль пытается думать о Майкле, теперь уже, очевидно, загнанном в угол в Столице, ведь Эллен наконец собралась. А может она всегда действовала слаженно и просто выжидала, позволяя Майклу раскрыть свои карты, чтобы снова не попасть в неловкое положение перед Советом. Возможно, они с Наоми вывели свой союз на новый уровень — обе по-прежнему хотят сохранить первоначальный альянс и силой устраняют нежелательных игроков. Предполагая, что все сказанное Люцифером правда, Кастиэль нисколько не удивлен, что Наоми нашла способ уничтожить Майкла на расстоянии. Наоми явно не обрадовалась отправке домой, когда Майкл обнародовал свои планы, и, бог свидетель, Наоми не приняла бы это так просто. Рэйчел сказала, что у них все под контролем, и, возможно, так и было. Несмотря на удаление Наоми со сцены, она бы занялась уничтожением Рафаэля и отрезала Майкла от родины — помешав ему получать припасы и подкрепление — тогда Эллен было бы легче внести свой вклад и заставить Майкла раскрыть свои ограничения как короля и лидера. Возможно, когда все закончится, это окажется лучше, чем мог быть первоначальный альянс. Кастиэль знает, что принимает желаемое за действительное, но если с Майклом и Люцифером действительно покончат, для всех, а не только для Островов это станет по-настоящему новой эрой. Им даже не понадобится брак, чтобы сохранить альянс, поскольку обычное тайное и успешное сотрудничество сблизит две нации. Доверие, выкованное в невзгодах, стоит гораздо больше глупого, фотогеничного символа. «Было бы неплохо», — думает Кастиэль. Им с Дином больше не пришлось бы быть чем-то для кого-то. Они просто стали бы собой и делали все, что пожелают, и… Кастиэль знает, что слишком далеко проектирует то, чего еще не знает. Но мечтать приятно. Поблизости слышны шаги и шорох. И голос: — Кас! Кастиэль вскидывает голову, по-совиному моргая в утреннем свете. Похоже над холмом вырисовывается силуэт Дина, но это не может быть правдой, Кастиэль и слова не сказал о реке. Но фигура, которая сейчас пробирается к нему через подлесок, действительно похожа на Дина и звучит как Дин, так что, возможно, Кастиэлю следует встать. — Я не говорил, что нашел реку, — говорит Кастиэль. — Это называется идти по следу, — отвечает Дин. — Ты устроил адский беспорядок по дороге сюда. — О. Виноват. Дин хмурится и кладет руку на лоб Кастиэля. Он достаточно близко, чтобы Кастиэль мог сделать глубокий вдох и подтвердить, что да, действительно, пахнет, как Дин. Возможно, потнее и грязнее, чем обычно, но этого и следовало ожидать. — Боже, — тихо вздыхает Дин. — Ладно, давай успокоимся. — Затем, через плечо: — Ребята, по периметру, сейчас же. Держите меня в курсе того, что происходит в тылу. Где аптечка? Рука Дина крепко сжимает локоть Кастиэля, заставляя его сесть туда, где он был секунду назад. Вокруг них в свободном кругу движутся остальные — Тара перепрыгивает через ручей, чтобы проверить другую сторону, плюс пробираются через подлесок несколько молодых людей, которых Кастиэль встретил несколько дней назад, — все либо молчат, либо тихо переговариваются через рации. Дин и Кастиэль сидят на земле, что не кажется таким уж продуктивным. — Это не кажется таким уж продуктивным, — озвучивает свои мысли Кастиэль. — Разве мы не должны возвращаться? — Мы ждем, пока остальные очистят пещеру. — Дин достает из кармана куртки фляжку и осторожно откручивает ее большим пальцем. — Нашел твоего кузена, хотя он мало что говорит. — Дин улыбается, сверкнув зубами, и Кастиэль улыбается ему в ответ. — Почему ты пользуешься одной рукой? — замечает Кастиэль. — Навыки, — Дин раздраженно фыркает, когда Кастиэль теребит его куртку. — Может, сначала выпьешь? Кастиэль корчит гримасу. — Никакого алкоголя. — Чувак, в тебя нужно что-то впихнуть. — Никакого алкоголя, — твердо говорит Кастиэль. — Ты снова ранен. — Мне было бы не так больно, если бы ты перестал тыкать мне в ребра. — Дин машет рукой на что-то, находящееся вне поля зрения Кастиэля, а затем кто-то передает ему небольшой пакет и бутылку с водой с уже снятой крышкой. — Эй, Кас. Как насчет этого? Ты не против воды? Кастиэль продолжает коситься на Дина, даже осторожно отпивая из бутылки, а затем вытирая рот. — Ты сам ранен. Живого места нет. Ты не должен был напрягаться. Дин смотрит на него. — А ты должен был оставаться с группой. — Я хотел спасти тебя. — Ура, значит, мы оба не получили того, чего хотели. Тебе помочь? — С чем? — Кастиэль, наконец, замечает, что Дин развернул аптечку с бинтами, антисептиком и другими полезностями. — Видишь, а мог бы и сам справиться, будь у тебя в порядке обе руки. Дай-ка я посмотрю. Не обращая внимания на стон Дина, Кастиэль просовывает пальцы ему под куртку, осторожно разглядывая импровизированную перевязь, крепко прижимающую левую руку Дина к груди. — Выглядит ужасно. Ты хоть немного спал? — Конечно, — говорит Дин. — Ты хоть немного спал за последние два дня? — поправляет Кастиэль. — Разумеется. — Сколько часов подряд? — Хорошо, слушай, только один из нас замучает заботой, и точно не ты, потому что выглядишь как вампир, которого даже самый закоренелый охотник отпустил бы, рыдая от жалости. — Ты снова ушиб ребра? Кастиэль проводит пальцами по воротнику Дина, нащупывая край того, что должно быть новой повязкой или дополнительной прокладкой под рубашкой. Затем переходит к изучению длины перевязи Дина, стараясь ничего не усугубить, при этом его пальцы цепляются за что-то на подкладке куртки. — Босс, — тихо говорит кто-то слева. — Остались только два беглеца плюс дракон. Пещера очищена. — Хорошо, — отвечает Дин. — Сообщите Виктору, чтобы он мог начать со своей зачисткой. Эм, Кас? Кастиэль достает фотографию из кармана куртки Дина. Нет, не фотографию, вырезку из журнала, разорванную так, что в фокусе только одно знакомое лицо. Кастиэль знает эту вырезку, потому что нашел ее, когда обыскивал комнату Дина — комнату Бенни — в поместье Тернеров. Тогда находка его потрясла. Он и сейчас потрясен. — Теперь у тебя есть более удачные мои фотографии, — с несчастным видом говорит Кастиэль. — Какой был смысл заставлять Чарли фотографировать нас, если ты все равно их не используешь? — Я использую, — голос Дина теплый и дразнящий. — Они у меня разбросаны по всему дому. — Но эта… На фотографиях Чарли они открыты в своих чувствах друг к другу, однако Дин носит с собой образ Кастиэля из их последнего интервью с Чаком в Илчестере, причем часть Дина полностью оторвана. — Хочешь вспомнить несчастливое время? — Ух ты, это действительно тебя раздражает. — Да, — говорит Кастиэль. — В тот момент я был безмерно зол на тебя. Не очень приятно знать, что ты хочешь это помнить. Ответная улыбка Дина слабая, почти застенчивая. Кастиэль настолько поражен, что роняет вырезку, которую Дин ловко подбирает и вертит в пальцах. — Ты хорошо помнишь этот день, верно? Я тоже. На самом деле, э… На самом деле, именно в этот момент я понял, что влюблен в тебя. Кастиэль ошеломленно моргает. — В этот момент. В этот момент? — Да, — кивает Дин. — Я имею в виду, в основном, я в любом случае уже испытывал к тебе чувства, но именно в ту секунду произошло осознание. — Но я был таким… — Кастиэлю приходится снова взглянуть на вырезку с изображением его ужасного, холодного лица. — Я так злился на тебя. — Да, но из-за другого. И хотя ты был зол, все равно не позволил Чаку говорить обо мне гадости. Ты так обиделся, словно только тебе можно было поливать меня дерьмом и больше никому. Даже мне. — И это романтично? — недоверчиво спрашивает Кастиэль. — Знаю, я странный, но именно поэтому тебе и нравлюсь, — усмехается Дин. Он наклоняется, прикрывает глаза, и приоткрывает губы, и Кастиэль вспоминает, что, о да, он забыл о поцелуях. Ему действительно нравится целоваться с Дином, и очень приятно, что Дин сейчас так нежен с ним, несмотря на сумбур последних событий и явную усталость, беспокойство и его сдержанную раздражительность. Абсурдно, как сильно Кастиэль скучает по Дину, хотя они были в разлуке дольше и в более опасных условиях, чем последние несколько дней. Этот поцелуй прекрасен, Кастиэль и так был рад сидеть с ним и разговаривать, даже обсуждая фотографии, ценность которых он понимает только сейчас. Дин отстраняется первым, хотя его губы остаются теплыми на губах Кастиэля. — Как ты сейчас себя чувствуешь? — У тебя глаза налиты кровью, — говорит Кастиэль. — Они в любом случае потрясающие, верно? — Да. Где-то слева от Кастиэля раздается слабый, смущенный голос: — Но им же больше не нужно этого делать. Слова не имеют смысла для Кастиэля, но Дин резко отстраняется, свирепо хмурится и рявкает: — Эй, я же говорил тебе прекратить, — когда Кастиэль поворачивается, он узнает в говорившем одного из группы Ханны. — Жестко, — говорит Кастиэль. — Не обращай внимания. Это просто какой-то… — Дин бессмысленно машет рукой в воздухе. — Думаю, сейчас ты не обязан подвергать себя цензуре, — тихо говорит Кастиэль. Дин закатывает глаза, но у Кастиэля такое чувство, что это направлено не на него. — Люцифер ляпнул какую-то чушь, и теперь люди не могут об этом забыть. — О, — говорит Кастиэль. — Обо мне? — О нас. Что все было просто соглашением между нами, чтобы проложить тебе путь к трону. Хочешь верь, хочешь нет, но кое-кто из твоей компании от этого считает тебя еще круче. Демонстрирует твою приверженность блестящему движению. — Мою приверженность чему? — Свержению Майкла, — отвечает Дин. — Я заткнул всем рот, но ты же знаешь, как это бывает. Люди все равно болтают. Довольно забавно, как Люцифер пытался противостоять твоим… всему, что ты, вроде как, предложил мне. — И что он предлагал? — Например, отпустить Сэма. О боже, не смотри на меня так. Я знал, что он врет, и даже если нет, я бы не согласился, стоило ему сделать мне второе предложение. — Какое? — Шанс освободиться от тебя. — Дин заливается смехом, сощурив глаза и едва не падая. — Это было так… блин, я едва мог сохранить серьезное выражение лица. Я решил, что ты играешь с ним или что-то в этом роде, поэтому согласился, и неужели он правда думал, что я ухвачусь за возможность развода? Он даже дал мне флакон с твоей кровью, чтобы я легко мог разорвать свою часть связи. Типа, с чего он вообще это взял? — Некоторые видят то, что хотят, — говорит Кастиэль. — Значит, ты обвел его вокруг пальца? — Да. Сказал, что подумаю, а затем мы двинули ему со всей силы. — Кажется, вам нелегко пришлось. — Нет, у нас есть несколько добровольцев из Тернера, плюс у Ханны была еще одна партия твоего, эм… фанклуба. И, по-видимому, они не против выполнять мои приказы, потому что это все равно, что выполнять твои. Своевременная помощь. — Ты пытаешься не дать мне уснуть? — интересуется Кастиэль. — Ты говоришь довольно быстро. — И это тоже, — Дин осторожно проводит большим пальцем по подбородку Кастиэля. — Расскажи мне, как ты смог уложить свои волосы так, как мне нравится. — Но это неинтересно. Кастиэль берет вырезку из журнала, которую Дин беспокойно, почти нервно вертит между пальцами, и помогает вернуть ее на место в куртке Дина. Ничего удивительного, конечно настолько важный момент прошел мимо осознания Кастиэля. Ему однозначно нужно найти свою копию этого снимка — та все еще должна быть в коттедже — и получше изучить лицо Дина на ней. — Мне правда было интересно, почему ты оторвал свою половину, — говорит Кастиэль. — Да, — смех Дина немного дрожит. — Какая удача, что тебя в этот момент засняли на камеру на потеху всему миру, да? Охренеть как неловко. На взгляд, Кастиэля последняя часть может быть не совсем правдой. — Хотя есть что-то почти волшебное в таком запечатлении, — признает Кастиэль. — И кроме тебя вряд ли кто-то знает истинное значение этого фото. А теперь и меня. По сравнению с этим мой момент должен оставаться простым воспоминанием, которое стоит изучать только в тайниках моего сознания. — Твой что? — Момент, когда я понял, что люблю тебя, — говорит Кастиэль. — Тогда, в доме Джошуа. Дин растерянно моргает. — Что? — Ночь перед твоим уходом, — поясняет Кастиэль. — Тогда я тоже злился. Не на тебя! На себя, за то, что так лицемерил со своими чувствами, когда сказал, что такого… вообще не могло случиться. Полагаю, это кое-что говорит обо мне. Дин хмурится. — В ночь перед моим отъездом? — Да, помнишь, после того, как мы посмотрели ту пьесу, и весь последующий день был… Чудесным, и ты сам был чудесным. Выражаясь твоими словами, в основном у меня уже были чувства, и все, что от тебя требовалось, просто… Кастиэль замолкает и внимательно смотрит на Дина. То все еще как-то странно стоит застывший, и Кастиэль мысленно перематывает последние несколько секунд назад. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, верно? — Что? Да. Да, — говорит Дин слишком громко и самоуверенно. — Конечно, я же не дурак. «О, черт». Кастиэль пристально смотрит. — Я не… правда? Кастиэль никогда не говорил об этом Дину? Быть этого не может, учитывая множество личных и интимных моментов, которые они создавали друг для друга с момента их встречи в столовой поместья Тернер. Они столько общались и затронули так много вопросов — Кастиэль уверен, что дни напролет мог бы говорить обо всем, что узнал о Дине, и, конечно, с его стороны должно было быть то же самое. Это заветная часть становления Кастиэля, и кто же он тогда, раз даже не потрудился убедиться, что Дин знал? Дин мягко улыбается ему, но это совсем неправильно. Дин — дитя эмоций, и должен заикаться, бушевать, и не смотреть на Кастиэля так, как всегда — всегда! — смотрит, когда Кастиэль его хвалит. Дин сейчас так спокоен, и Кастиэль совсем не уверен, понимает ли тот, что он ему сказал. — Кас, Кас, послушай, — говорит Дин так нежно, что Кастиэль отворачивается, не позволяя Дину коснуться его лица. — Конечно, я знаю о твоих чувствах. — Но ты должен это услышать, — сдавленно произносит Кастиэль. — Действия важны, но не меньше слов, и тебе нужно об этом знать. — Я знаю. Они во всех твоих поступках. Чувак, я не слепой. Разве этого достаточно? Кастиэль готов настаивать, что нет, значит, он неправ по отношению к Дину. Сейчас он наверняка непрерывно излучает свои чувства, и не важно, рядом Дин или нет, но это не то же самое, что сказать вслух, уничтожая любые сомнения, оставшиеся у Дина. Бог свидетель, Кастиэль и сам ощущал подобные сомнения. Кастиэль мог сказать все это, но любой намек на самобичевание лишь заставил бы Дина еще усерднее пытаться успокоить Кастиэля, и разговор зашел бы в тупик. — Эй, босс, — неуверенно произносит голос вне поля зрения Кастиэля. — Виктор на связи. — Я должен ответить, — говорит Дин. — Кас, тебе помочь, или справишься сам? — Я и сам могу, — отвечает Кастиэль, радуясь, что есть чем заняться. Лучше бы Дин не видел его травм, но уже ничего не поделаешь, тем более порезы начинают зудеть. Кастиэль опускает голову, снимая импровизированную повязку с предплечья и вполуха слушая болтовню Дина по рации. — Нет, мы берем их всех, — говорит Дин. — Мэр Кейс все еще обладает юрисдикцией, поэтому шериф может взять инициативу на себя. — Что насчет Люси? — спрашивает Виктор. — Мы так и не получили разрешения от Эллен… — его прерывает крайне пронзительный и отчетливый крик Мэг: — …Уничтожу тебя! Все узнают, ты не сможешь скрыть свои поступки… Раздается грохот, приглушенные крики, а затем Виктор возвращается и громко говорит: — Прости. Кое-кому есть что сказать и не терпится поделиться с классом. Итак, да, о Люцифере. Используем имя Эллен или как? — Можешь использовать мое, — говорит Кастиэль, наклоняясь, чтобы его услышали по рации. — У меня нет полномочий, но я объявил его военнопленным. Он под моей защитой, пока мы не привлечем его к суду, так что, если нужно, можешь поместить его под домашний арест. — Ты заявил права на Люсю, — вторит ему Дин. — Как на добычу на поле битвы. — Это показалось уместным, — говорит Кастиэль. Дин поднимает бровь. — До или после того, как дал ему по голове? — До, конечно. Я не совсем варвар. — Ты женился на этом, чувак, — ржет в рации Виктор. — Уже смирился или как? — Ладно, вперед, — говорит Дин. — Сообщи, когда все прояснится. Кастиэль поворачивается к молодому человеку, который в настоящее время охраняет их позицию. — Простите? Эспер, не так ли? Мне нужна ваша помощь. Мужчина вздрагивает, но быстро опускается на колени, чтобы помочь разрезать повязку, которой Кастиэль обматывает себе предплечье. — Благодарю вас. — Всегда пожалуйста, сэр, — тихо отвечает Эспер. — Для меня большая честь сыграть роль в освобождении. Кастиэль фыркает. — Теперь это так называется? — Кстати, — говорит Дин. — Эй, Тара! Сообщи Джо. Эллен захочет знать, что мы поймали и отметили Люсю. Это повлияет на остатки несогласных. Майклу конец. — Им действительно удалось вырвать контроль над Столицей? — спрашивает Кастиэль. — Нет, не над всем городом, — отвечает Дин, — но у Эллен будет отличный козырь в игре, если она победит Люцифера, а не Майкла или какой-нибудь Дом. — Ты не хочешь получить за это признание? Дин уморительно кривит лицо. — Ты серьезно? — На самом деле я ничего не сделал. — Говорит парень, который всего две секунды назад кричал о своих правах на проклятого изгнанника, за которым охотился Майкл. — Это не было ни умением, ни стратегией. Просто… повезло. Многообещающе, что Дин так легко говорит об Эллен и Столице, без прежнего гнева и беспокойства. Наверное после блокады пришли хорошие новости. Жаль, Кастиэля тогда там не было. Однако он не представляет Майкла, загнанного в угол. Да, он видел Люцифера напряженным и злым, но такой образ с Майклом ускользает от него. Какая все-таки жалость. — Майкл будет в ярости. Дин ухмыляется. — Вишенка на торте. — Эй, Винчестер, — зовет Тара. — Я конечно, наслаждаюсь восходом солнца… — Да, да, — Дин смотрит на часы, а затем наклоняет голову в сторону Кастиэля. — Может, позавтракаем? — С удовольствием, — говорит Кастиэль. Они встают — Кастиэль едва удерживается, чтобы не опереться на плечо Дина, ведь тот и сам весь в ранах. Однако Дин замечает неловкое движение Кастиэля и робко извиняясь, кивает. Кастиэлю и с этим нужно разобраться. Дин сожалеет о своей неспособности спасти Кастиэля от Люцифера, а теперь еще и не может позволить Кастиэлю опереться на него, когда они пробираются сквозь подлесок. Кастиэль не возражает, в отличие от Дина. В ближайшем будущем, когда они вернутся в город, у них еще будет время для нежных прикосновений. Итак, есть промежуточное и отдаленное будущее. Боже, Кастиэль надеется, что это так же близко, как кажется. Он умеет ждать, но в нем горит новое нетерпение, и оно вызывает беспокойство, заставляя его остро желать, чтобы «скоро» превратилось в «сейчас». Что бы ни было нужно Эллен, Кастиэль надеется, что она это получит. Все, чего хочет Наоми, Кастиэль надеется, та получит… в достаточной мере. Нелегко будет убедить Майкла отречься от престола или хотя бы согласиться проложить путь к реформам, но они найдут способ, так же как их народы смогут оглянуться на события последних месяцев и построить что-то новое. Не очередную Стену. Что касается Кастиэля, он с радостью остаток жизни энергично будет исправлять свои ошибки с Дином. Он уверен, что в итоге Дин сможет принять присутствие Кастиэля в своей жизни как данность, со всеми вытекающими из этого обещаниями и уверенностью. Конечно, Кастиэлю стоит начать с этого прямо сейчас. — Дин? — Да? Кастиэль торжественно кладет руку на здоровое плечо Дина. — Я очень тебя люблю. На этот раз реакция немного лучше. Дин моргает, дергается и самоуничижительно кривит губы. — Ты это уже говорил, чувак. Кастиэль кивает. — Да. Дин слегка качает головой, но все равно улыбается. Кастиэлю интересно, представляет ли он их совместное будущее после того, как все уладится и они поселятся в собственном доме. Думать о таком волнительно, ведь тогда Кастиэль узнает, что еще хочет Дин, помимо своих обязательств перед Домом и профессией. Также интересно выяснить, чего хочет Кастиэль, помимо обязательств, с которыми родился. Кастиэль отвлекается от этих мыслей, когда Эспер обращается к нему с тихим уважением: — Ваша светлость? Использование титула не должно поражать, но он удивлен. Кастиэлю никогда это не нравилось, а сейчас, после всего произошедшего, и вовсе кажется неправильным. Еще одна вещь, от которой нужно избавиться, и как можно скорее. Однако сейчас Кастиэль должен ответить: — Да? — Можете взять меня под руку, сэр. Если вы, эм… Если вам нужна помощь. — О, — выдыхает Кастиэль. — Эм-м. — Да, хорошая идея, — говорит Дин, кивая. — Давайте убедимся, что он вернется в город в целости и сохранности. Тара, займи позицию. Мика, собери всех. Выдвигаемся!