~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Этим воскресным утром квартира Новосельцевых была залита смехом. Ещё бы! Картина впечатляющая: все Новосельцевы и Калугина ползком по всей квартире. Кажется, единственная игра, в которую можно было играть в четвёртом на данный момент. Не было ясно, кто за кем гонится, да и зачем... но складывалось ощущение бесконечного детства. Даже у взрослых. -Куда это Вы, Людмила Прокофьевна?-сказал Толя, увидев стремительно уползающую в коридор Калугину. -Покурить. -А ну, Вовка, обгоняй!~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Осень наступала на пятки. Листья на деревьях уже стали потихоньку желтеть, оставаясь на большом мольберте зелёной листвы маленькими жёлтыми кляксами. -М... Спички кончились,-вдруг заметил Толя, стоя с сигаретой в зубах.-Я сейчас... Мужчина удалился в поисках огня, а Людмила, положив руки на бортики балкона, взглянула вниз. -Вот,-влетел Новосельцев.-Я их в комнате держу, чтобы далеко не бегать. Он зажег спичку, и они оба довольно погрузились в пьянящий дым сигарет. Курили почему-то молча под сухой шелест листвы. Людмила вела себя так, будто хотела что-то сказать, но не могла. Так долго Калугина не продержалась и, всё-таки, сказала. -Анатолий Ефремович, я сегодня... домой... завтра на работу, нужно подготовиться... но это ведь ненадолго, мы утром увидимся,-сказала она, взглянув ему в глаза, попутной выдыхая дым. -Так Вы на ночь?.. Ну... раз нужно, конечно,-сказал мужчина и увёл глаза. Людмила затушила окурок в банке, снова подняла глаза на Толю и осторожно коснулась его плеча, немного подержав руку.~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Время было около пяти вечера. Он непрерывно смотрел, как она расчесывает волосы в коридоре, глядя в зеркало. Жадно ловил каждое движение. Последний раз он чувствовал похожее, когда уходила Лиза: хотелось, чтобы это скорее произошло или наоборот, как можно позже. Он не знал, что больнее. Калугина конечно видела его взгляд в отражении за своей спиной, он не пытался прятаться. Они оба не решались говорить. Людмила вдруг повернулась. Взглянула на него и быстро улыбнулась. -Пора,- коротко сказала женщина и взяла сумку. Он пошёл за ней. Калугина открыла дверь. -До скорого. - Она ещё раз посмотрела на него и потянулась, чтобы поцеловать в щеку. Но он ей не дал этого сделать, перехватив инициативу, Толя зажал её губы своими. -До встречи, - произнёс он. Калугина стеснительно поежилась, снова улыбнулась и вышла из квартиры. И снова пустота...~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
-Алло, Мишка, привет. Слушай, ты сегодня вечером как? Свободен? Отлично. Мы с мальчишками тогда к тебе. Как обычно, идёт? Все. Тогда в шесть жди нас... Хах, хорошо, до скорого! Толя кинул трубку и взглянул на идущего Вовку. -Ну, что, обормот, дядя Миша дома, собирайся. Попутно мужчина вздохнул с досадой. Светловолосый мальчишка уже знал азбуку, но натягивать штаны лучше ему не доверять, уйдёт без них. Вот оно, зерно всякого поэта, художника в широком смысле слова. Но поэтом этот задира вряд ли будет, поэтому Толя не беспокоился насчёт неумения натягивать штаны как следует. А что? Толя и сейчас не всегда удачно их себе надевает, но, впрочем, сейчас не о нем. До дяди Мишу идти было ровно семьдесят пять шагов, он живет в соседнем доме, через дорогу. Новосельцев медленно отправился в это путешествие с детьми. Сам Мишка не бывает у Толи с детьми, ибо у него их трое и всем ещё года нет. Да, жена Мишки пару месяцев назад отплясала цыганочку в роддоме. Есть даже фотография. Но не танца жены, а лица Мишки, когда ему говорят, что у него сразу трое детей. Из вышесказанного следует беспрецедентное почтение Новосельцевым этого ещё довольно молодого человека. Кроме его заслуг на поприще деторождения, он уже имел довольно неплохую ученую степень - кандидата наук. Как он все успевает?.. Вопрос общечеловеческой важности.~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Чёрная Волга мчалась по набережной реки Яуза, обгоняя грузовики и автобусы. Калугина привыкла к быстрой езде своего водителя, поэтому никак не реагировала на резкие движения автомобиля, хотя, бывало, им влетало пару недовольных сигналов от грузовиков. Машина промчалась под тяжелыми, высокими арками дома на набережной, скрывшись в тени Сталинского наследия. В полной блаженной задумчивости Людмила прошла в тихий холл с каменной отделкой. Блуждая мысленно по своим воспоминаниям и ощущениям, она уповала лишь на свои ноги, которые сами приведут её домой, в котором она не была вот уже три дня... -Людмила Прокофьевна! Боже! Вас так долго не было! Я вся изнервничалась!-послышался дребезжащий голосок консьержки. -М?-обернулась Калугина и блаженно улыбнулась. -Хорошо, что Вы вернулись. Завтра проверка счетчиков! -Хорошо,-заплетающимся языком сказала она, а сама даже не осознала смысл «воспринятых» слов. Возникла пауза. Консьержка начала осматривать жительницу и анализировать. Наконец, уловив что-то, она продолжила говорить. -Все в порядке?-подозрительным глазом сверкнула консьержка. -Все в полном порядке,-вернулась «в себя» Калугина. -Вы ведь будете завтра? -Что? А, да, непременно. -Счетчики придут проверять к семи вечера. -Какие счетчики? Консьержка обомлела. -...ну как? Я ведь вам только что... -А, да, счетчики... Мгм,-закивала Калугина и быстрым шагом направилась к лифту.~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Толя с успехом ввалился в ещё не совсем знакомую квартиру. Ну, вернее, ещё не до такой степени, когда можно с уверенностью определить, какие вещи из Югославии успели продать. -Чаю?-спросил Миша. -Не откажусь. -Вовка, у меня конфеты есть. Хочешь? -Да!-радостно засуетился мальчик. -Тогда пошли на кухню. Толь, проходи в комнату, я чай принесу. -Спасибо. А я твоих не разбужу? -Да где там! Они и так не спят,-усмехнулся Мишка.-Один проснётся и всех расталкивает. Ну, в общем, я сейчас. Мужчина скрылся с Вовкой на кухне. Анатолий тихо прошёл с Серёжей на руках в комнату. У Миши всегда было очень чисто, отчего казалось, что он живет как-то богаче, хотя мебель была в точности, как у Толи дома. Новосельцев осторожно заглянул в кроватку к троим пухлым комочкам в надежде, что они всё-таки спят. Но нет, они не спали. Смотрели так презрительно на Толю, а кто-то даже захотел разреветься, но мужчина не дал. Быстро покачав кроватку, Новосельцев подумал, что выглядит так, будто им пугают детей вместо бабая, но у этих маленьких свои причины для беспокойства, не всегда сопоставимые с внешними симпатиями. -А вот и чай. Толик, рассказывай, как живешь. Толя отлип от кроватки Мишкиных детей и направился к креслу. -Спасибо, да ничего... Может, Сережку к ним положить? Для кучи?-рассмеялся Толя. -Хах, да, кровать точно треснет. Я её уже один раз подкручивал. Кстати, как с Лизой?-сказал Мишка и сел за маленький письменный стол, заставленный бумагами, тетрадями, журналами и газетами. Мужчина упёрся ногами в тумбочку под столом и смотрел на Новосельцева через очки. Вдруг с кухни послышался топот Вовки. Он летел прямо в комнату, где разворачивается разговор. -А как? Развелись ведь... Она с кем-то живет. Но это уже не мое дело. -Значит, всё-таки окончательно? -Угу,-осторожно отпил чай Толя, удерживая Серёжу. -Я увёл у папы любимую женщину!-крикнул Вова во все горло. Мишка расхохотался. А Толя смутился. Он нахмурил брови и возразил, медленно и нехотя. -Не неси чушь... -Ты так сказал! Миша вдруг понял, поправив очки, что друг что-то скрывает. -Так, выкладывай, кто она,-улыбаясь, говорил Мишка. Разумеется, он не требовал, а по-дружески чувствовал неладное в душе товарища. Толя неуверенно и печально, но не сразу, произнёс: -Моя начальница... Мишка опустил ноги с тумбочки. Улыбка спала с его лица, он взглянул на чашку чая. Он знал, как это бывает тяжело быть ниже по статусу. -Нда, дела... Ты уверен, что это правильно? -Я её сильно люблю... очень... Миша старался подбирать слова, наученный своим горьким опытом. Он не хотел отговаривать или в чём-то убеждать друга, чтобы не рушить его судьбу, не менять её. Мужчина лишь хотел показать обратную сторону такой любви. Тогда Миша решил осторожно продолжить: -...всё-таки рабочий класс должен быть с рабочим классом. -Она тоже не... -Не делай вид, будто не понял,-перебил его Миша. -Ну да, я понимаю... Конечно,-обнял Толя маленького Серёжу. -Поговори с ней... Что она думает по этому поводу? Судя по всему, она умна, может скажет тебе свой взгляд на эту серую, унылую жизнь... -Да... Когда-нибудь дойдёт и до разговора... А может обойдётся? -Может и обойдётся, я не исключаю. У меня не обошлось... к сожалению. -Мда... Вдруг Мишка понял, что разговор начался с сокровенной темы и ушёл куда-то не в те дали, в которых можно приятно провести время. Миша легко фехтовал словами, посему быстро увёл на другие темы. Дальнейшие часы мужчины провели весело, за исключением того случая, когда все четверо маленьких ребят решили одновременно исполнить исключительно долгий совместный фермат. Мужчинам долго не удавалось их успокоить.~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Невыносимая постель сковывала, терзала, переворачивала и заставляла вставать. Было жарко. Калугина не могла уснуть. Складывалось ощущение, будто она лежит тут впервые. Будто тут все не её: не те подушки, одеяло, ужасная простыня, на которой невозможно лежать. Темнота давила. Она то и дело всячески зарывала руки, голову, ноги или наоборот, высовывала их поочередно, пытаясь подобрать комфортную комбинацию. Но дело было не в одеяле... Душа не давала покоя. Не мысли, которые так часто мешают заснуть, а душа... которая изнывала. Калугина подняла свою голову с растрёпанными волосами, взглянула на будильник. Минул час ночи. Её ноги коснулись холодного пола. В темноте её руки судорожно рыскали по вещам в шкафу. Она ужасно быстро натягивала на себя вещи и без зеркала, в полной темноте, накрасила губы, пройдясь по ним всего раз. Почти два часа ночи. Москва безмолвствует. Её каблуки стучат по сухому асфальту, ударяясь эхом о фасады зданий. Силуэт Калугиной иногда освящается редкими уличными фонарями. Она словно тень города ускользает от одного адреса к другому. И душа, которая так сильно изнывала, вдруг вспыхнула, обжигая жаром грудь. Ничто не могло остановить женщину или даже замедлить шаг. Она словно летела, как Маргарита по ночной Москве. Дороги были пустыми. Людмила бежала вдоль широкой улицы, название которой она не знала. И где-то со спины послышался звук. Он нарастал. Но Калугина не оборачивалась. Она неслась, сама того не замечая и не осознавая. Пока совсем рядом не остановилась машина, перегородив ей дорогу...