The Red Loop

      Их глаза встречаются и замирают в пристальном взгляде, который, кажется, длится уже целую вечность; между ними возникает что-то настолько мощное и стойкое, что, возможно, только между ними, двумя Саннинами, и могло произойти.       Сакура знает, что он ждёт, когда она отступит от своего наваждения. Или дожидается её следующего шага, она не совсем уверена в этом.       До дымчатого оттенка, что ей не доводилось ранее наблюдать, темнеют его разномастные глаза, которые теплотой своей волнами обдают её. Теплотой и чувством уверенности и опыта, которые напоминали ей о её Саске, вместе с тем давая ей ощущение чего-то большего.       Казалось, он был спокоен, но было видно, что он предвкушал чего-то; и это вселяло в неё уверенность — это Саске Учиха и он её хочет, отчего под его пристальным взглядом тело её охватывало пламя. Руки её слегка дрожат, но не от нервов, а от предвкушения. Стоит ей только подумать о том, что она так близко к нему, чтобы прижаться к его губам, что сердце её начинает биться быстрее, чем у любого известного ей существа.       Словно почувствовав её неуверенность, он придвигается ближе, внутренними сторонами бёдер касаясь её ног. На мгновение она опускает взгляд вниз, а когда снова поднимает его, то слегка задерживает взгляд на его шее. Не то это её воображение, не то и правда она видит это — его учащённый пульс и мучительно медленное движение его адамова яблока.       Сакура чувствует, как влажными становятся её ладони, но она не хочет вытирать их, демонстрируя свою неуверенность; может быть, она и неопытна, когда дело касается этого, но она сильная, и другого ему увидеть не суждено. Ещё она отчётливо различает и тепло от поймавших её в клетку ног, и слабый запах земли, пота и чего-то, присущего исключительно Саске, и плавный изгиб его губ, которые он пытается сдержать от ухмылки.       И именно этот самый изгиб и подталкивает её; его острый язык, к которому, кажется, он прибегает не так часто, будет вознаграждён… или наказан, она пока не знает.       Ладони её тянутся вверх, нежно касаясь его щёк, большой палец проводит по его губам, а после — по подбородку. Каждое прикосновение — сокровище, будто больше такого никогда не будет. Пока скользит пальцами по его челюсти, продолжая своё изучение, она из вежливости даёт ему шанс остановить всё это. Но когда он этого не делает, она прижимается к его губам.       Она слышит, как сбилось его дыхание, когда губы их встретились (вероятно, это было довольно неожиданно), а затем она чувствует жаркое нечто, доселе ей незнакомое. Это что-то, о чём она, возможно, слышала — или читала, — но никогда не испытывала. Волнами разливаясь, по венам её бежал жидкий огонь, пульсируя и растекаясь внутри неё. Ото рта струился вниз по телу, низвергаясь и вызывая во всех конечностях мурашки. Сначала она замечает, как грудь её вздымается, а кончики пальцев начинает покалывать, а потом жар растекается ещё ниже.       Их губы двигаются синхронно, будто оба они знают этот танец, который он ведёт с незапамятных времён. У него мятный вкус, и она вспоминает тот чай с перечной мятой, который она подавала ему ранее, когда он был ещё полусонным. Есть что-то ещё, какой-то другой привкус, который она не может назвать, но он так же увлекает её, как и сам этот поцелуй. Губы, не слушаясь её, сами раздвигаются, а Саске, кажется, только этого и ждал, чтобы скользнуть языком ей в рот.       И когда он это делает, она, не колеблясь, отвечает ему. Языки их, двигаясь, переплетаются, исследуя и пытаясь распробовать друг друга на вкус, — он рычит, будто оголодавший хищник. Этот звук вибрирует, прокладывает свой путь от задней стенки его глотки к её губам, и ощущение это столь возбуждающе, что всё тело её трепещет.       Одной рукой скользит вверх по его щеке, и ощущения от его колющейся небольшой щетины приумножает это чувство. Если бы сейчас она не сидела, то давно бы растаяла, растеклась бы по полу. Его мужественное лицо, такое острое и сексуальное, одна лишь мысль о нём вызывает внутри неё чёртовы взрывы; ей нужен он, ей нужно большее.       Отчаянный стон срывается с её губ, когда она запутывает пальцы в его волосах. Схватившись за копну тёмных локонов, она притягивает его, отчего он тут же углубляет поцелуй. Ей так хочется познать его, так хочется утолить свою жажду.       Ладонь Саске скользит вниз по её руке, оставляя за собой след из мурашек. Не спеша его сильная рука обвивает её талию и сжимает бедро. Приподняв её с места, он притягивает её ближе. Сакура чувствует, как прижимается её грудь к его груди и как раздаются бешеные удары её — а может, и его? — сердца. Сейчас сложно говорить о чём-то серьёзно, но Сакура уверена, что это охватившее её возбуждение — у них одно на двоих.       Она прикусывает его нижнюю губу, и он стонет — хриплый звук отвлекает её, и Саске берёт верх. Его рот требователен и настойчив, он двигается по её губам уверенно и знающи, отчего она забывает дышать, потому что она думает, что нет ничего более подходящего для последнего из Учих.       Он пощипывает и покусывает, и Сакура чувствует, как отзываются на это её соски. Она невольно всхлипывает, тесно прижавшись к его груди. Отрывается от её губ — отчего она канючит, — чтобы задать начало горячей дорожке поцелуев: вдоль её челюсти, вниз по шее — где вместо нежных касаний начинает страстно втягивать кожу и полизывать её. Это вынуждает её дрожать на его коленях, и она задумывается, что же с ней будет, когда дело дойдёт до всего остального? Надеется, что будет в сознании, чтобы запомнить это.       Когда она слышит жалобный стон, сорвавшийся с её губ, она вздрагивает. Сакура и не знала, что поцелуи — или даже скорее прелюдии — могут быть столь напористыми. В смятении и неуверенности, она вновь желает почувствовать его губы на своих, но так хочет, чтобы он не прекращал. Сильнее сжимает его тёмные волосы и только тогда вспоминает, насколько сильна. Но всё равно слегка оттягивает их, пытаясь притянуть его обратно к себе для ещё одного поцелуя, способного расплавить её.       Неохотно, но он подчиняется ей, возвращаясь к её подбородку. Похоже, он никуда не торопится, и она с усмешкой фыркает.       — Ты уверена? — хрипит он.       Ответом служит её поцелуй, которым она сминает его губы, когда поудобнее усаживается у него на коленях, тем самым оседлав его. Она всегда знала, что млела бы от его поцелуев, но никогда не предполагала, что столь сильно. Они такие разные: сексуальные и небрежные, поспешные и требовательные — но все они такие умелые и, несомненно, потрясающие.       Губы Саске лишь слегка касаются, лениво играясь, но язык его гуляет, стараясь распробовать её — внутрь и наружу, внутрь и наружу. Это соблазнительный танец, которым, она понимает, он так любит её мучить.       Она надеется, что он никогда его не остановит.