The Red Loop

      Всё черным-черно, когда он просыпается впервые. Он щурится, пытаясь сосредоточиться на своём окружении. И, пробормотав что-то, вновь теряет сознание.       Во второй раз он уже понимает, что ранен. Выдаёт это слабый запах антисептика, а острая жгучая боль, которой отдаётся каждое его движение и которая обычно связана со свежеполученными ранами, тому подтверждение. Хотя, кажется, болят они не так сильно, как должны бы, отчего в голове у него возникает вопрос, но он просто-напросто подумать о чём-нибудь не может. Всё так сложно, требует от него стольких усилий на выполнение, а он так устал. На этот раз он видит нечто светлое, вспышку красного, а может быть, и зелёного. А потом вновь проваливается в сон.       В третий раз он уже в силах открыть глаза, как будто с ними ничего не происходило. Он промаргивается — сонливость медленно покидает его, пока он в это время оценивает своё довольно затруднительное положение.       Оглянувшись по сторонам, он замечает, как вытанцовывают тени по дубовому потолку, сколоченному из тёмной древесины, — значит, где-то поблизости есть огонь. Рукой скользит вниз и вверх по своему торсу, прощупывая грубую ткань, обёрнутую вокруг его груди и плеча.       Кто-то отыскал его. И позаботился о нём.       В целом, он припоминает, что сражался с чем-то. Если бы он не попытался спасти свои находки — свитки, которые запросто можно было потерять во время боя, — ничего этого не произошло бы.       Что-то вроде взрывных печатей, думает он, сработало в какой-то момент. Но он не уверен.       А затем вспоминает, как бежал, пытаясь открыть портал как можно ближе к дому (в глубине души думая о своей жене).       Сакура…       Некий грохочущий стук доносится откуда-то поблизости, чем выводит его из оцепенения. Активировав Шаринган, он оглядывается, замечая знакомое мерцание, отчего по телу разливается тепло. «Это она», — думает он. Как только чакра, её образ, похожий на уникальную роспись, совпадает с той, что он хранил в своей памяти, страх тут же уходит. Она нашла его.       Он буквально в двух шагах от своей жены.       Изящно поднимается Саске, как и положено могущественному шиноби, уже продумывая, как удивить её и вместе с тем же отблагодарить.       Всё никак не может он перестать думать о том, как же давно не видел её с прошлого раза. Как давно не касался её. Или думать о том, что это она вновь отыскала его… Эта связь, что была между ними, как-то влияла на него. Превращала его в одержимого страстного зверя, готового в секунду наброситься на то, что и так принадлежало ему.       Шагает, размышляя на ходу, быстро, но вместе с тем осторожно. Он видит только розовое — ничего больше.       В следующую же секунду он настигает свою цель и прижимается к ней; грудью к её спине. Рука на её бедре, пальцы впиваются в её мягкое тело, пока носом он скользит по затылку. Он неспешно прижимается к ней всем телом, демонстрируя, как сильно он её хоч… нет, как он нуждается в ней.       Подобно мольбе, с губ его срывается её имя. Хриплый голос теряется в её волосах, пока она дрожит; и ему нравится это. Он вырисовывает круги на её шее, скрытой нежно-розовыми волосами, касается её подбородка, вдыхая сладостный аромат дома, по которому он так скучал…       Саске чувствует, как она замирает под ним: мышцы напрягаются, каменеют. Это что-то новенькое, думает он, пытаясь понять, почему же реакция его жены не такая… восторженная. Давненько такого не было. Теперь-то ведь Сакура привыкла к его прикосновениям; всегда была такой податливой и нежной в его руках. Конечно, у них давно уже ничего не было, но всё же…       Он дотрагивается мочки её уха и шепчет:       — Что-то не так, жена?       По тому, как она втягивает воздух, он понимает, что что-то действительно не так. Он неохотно отступает. Тянется к её плечу, готовый повернуть её лицом к себе, но, прежде чем сделать это, замирает.       Он смотрит на неё своими различающимися по цвету глазами, первым делом обратив внимание на одежду: красное платье без рукавов, узкие чёрный шорты и пояс на талии. И только затем он фокусирует свой взгляд на её спине, в частности на гербе, расположившемся прямо посередине.       Белый круг клана Харуно.       Когда же она поворачивается, встречаясь с ним лицом к лицу, он хмурится. Он не удивлён, скорее заинтригован; бывали и другие случаи, когда его Риннеган срабатывал загадочным — или даже мистическим — образом, перенося его в довольно выигрышные места. В большинстве случаев он приводил его домой или как можно ближе к нему.       Однажды он направил его прямиком во внутренний двор их первого дома. А в другой раз на крышу больницы Конохи. И даже как-то раз в офис Добе, но, к счастью, его жена была неподалёку. Кажется, что все эти случаи объединены одним общим фактором: каждый раз ему требовалась помощь.       Можете звать это судьбой или самым сокровенным желанием его сердца…       Саске тут же вспомнил ту небылицу, что его мама рассказывала в те времена, когда он был ещё совсем маленьким, — какую-то легенду о влюблённых, предначертанных друг другу судьбой, ну или что-то в той же степени слащавое.       Что бы их не связывало, в целях своих оно использовало любые средства. Например, силу его глаз, которая, по всей видимости, была довольно крепко привязана к его жене; вне зависимости от того, где или когда она была.       Несмотря ни на что, они всегда были связаны.       И только он осознал это, как глаза их наконец впервые встретились. Он обдумывает, как же оправдаться перед ней: его тело так крепко прижато к ней, а дыхание сбилось от этого всеобъемлющего ощущения её.       Она его жена, но он всё равно чувствует поднимающийся по шее жар, который заставляет его уши покраснеть. Потому что это Сакура, к которой — если его домыслы были верны — он ещё не прикасался. Невинная, милая и совсем молодая Сакура; последнее, что он хотел бы в этой жизни, — так это доставить ей дискомфорт или проявить неуважение.       Его губы приоткрываются, готовые объясниться или извиниться, но замечает в чертах её лица, что она узнала его, даже несмотря на его порозовевшие щёки. Он видит это в её широко распахнутых сияющих глазах. Она точно знает, кто он такой. «Да как она вообще могла не признать, да?»       Стоило этого ожидать: она ведь слишком умная, слишком хорошо знает его.       — Сколько… — начинает она, но слова эти скорее похожи на тяжёлый выдох, поэтому она делает паузу и глубоко вздыхает. — Сколько между нами сейчас, Саске-кун?       Не может не ухмыльнуться, когда она резко переходит к делу — её аналитические способности всегда были невероятно сильны. Саске оценивающе смотрит на неё, и румянец на её щеках становится ещё ярче. Он решает прекратить пытать её; знает ведь, что может с ней сделать его пристальный взгляд:       — Добе уже женат?       — Да, — отвечает она с лёгкой усмешкой. — Вот на днях была свадьба Наруто.       — Значит, где-то десять лет, может, меньше.       Саске наблюдает за тем, как его будущая жена кивает, скорее всего, сама себе, обдумывая новую информацию. Поразительно, что всё так хорошо складывается; хотя он, по правде, не знает, чего ожидал, но у Сакуры, опять же, было время — по крайней мере день, который он провёл без сознания, — чтобы привыкнуть к нему и смириться со всеми сделанными с момента его находки выводами.       — И, э-э, я твоя жена… в будущем? — Вопрос этот похож на шёпот; задавая его, она глядит на него из-под длинных ресниц, очаровательно заливаясь ещё большим румянцем, когда с губ её срывается слово «жена».       — Ага.       Скрывать правду необходимости нет: он ведь уже назвал её своей женой каких-то жалких пару минут назад. Он наблюдает за её реакцией: челюсть отвисает, а губы приоткрываются, образуя маленькую «о». Может быть, всё дело в его страстном желании, а может, что этого не было уже так давно, а сейчас он был так близко к ней, и эта потребность в ней, которую он испытывал до этого, вернулась к нему десятикратно.       Медленно сглатывает, стараясь не обращать внимание на напряжение, нарастающее в крохотной комнатушке. Саске отворачивается прежде, чем смог бы дотронуться до неё, и возвращается к кровати, усаживаясь на край.       — Спасибо, что помогла мне.       Она одаривает его одной из тех своих красивых улыбок, из-за которых показывались её зубы и подрагивали щёчки, формируя симпатичную ямочку. Розоволосая ниндзя завершает это великолепное представление, гордо выпятив грудь и убрав руки за спину:       — Не стоит благодарности, Саске-кун.       Казалось, его кивок был исчерпывающим жестом, после которого она, как он думал, отвернётся и оставит его одного. Но Сакура сочла это почти незаметное движение за приглашение подойти поближе и присесть на табуретку, стоящую рядом с ним.       Саске любил свою жену, и ему даже казалось, что так было всегда: не мог он точно сказать, когда это началось или когда чувства его из обычной заботы переросли во что-то большее. Её присутствие всегда его раздражало… влияло на него, и с тех пор это не изменилось. Он изо всех сил старался держаться на расстоянии, чтобы не дотянуться до неё, не коснуться. Сражался сам с собой, со своим разочарованием и страстным желанием придвинуться к ней.       И даже если его сейчас не сдаст едва сдерживаемое самообладание, то пот, скатывающийся по коже его висков и других выступающих участков тела, точно это сделает. Он откидывается на спинку кровати, заставляя шипение вырваться сквозь стиснутые зубы.       — Что такое? — спрашивает Сакура озабоченным голосом.       Как он и ожидал, ответ ей не нужен. Он пытается сделать вид, что ничего такого не случилось, но её рука уже тянется в его сторону, к тому месту, что заставило его дёрнуться, и соприкасается с чувствительной кожей его предплечья. Тепло её чакры проникает в его тело, и донимавшая боль уходит — всё происходит так быстро, что не будь у него столь выдающегося зрения, то он бы упустил это из виду.       Он чувствует, как она колеблется, когда отводит руку. Саске изучает её подобно ястребу; приподнимает бровь, когда замечает, что на сей раз светятся только лишь её кончики пальцев. Она прикусывает губу и проводит указательным пальцем по его челюсти, прикосновение это кроткое и продуманное.       — Я пропустила… царапину.       — А-а.       — Есть ли… — бормочет она, делая паузу, чтобы облизнуть губы, — ещё что-нибудь, с чем я могла бы помочь тебе?       Вместо того чтобы отступить, она придвигается на пару сантиметров ближе и кладёт ладонь на его колено. Он слегка дрожит, а взгляд нервно мечется от руки её к глазам. Он не помнит, чтобы эта Сакура была когда-нибудь такой напористой. Тем не менее, он прекрасно помнит, какими они были, когда оставались наедине, — между ними всегда было (и есть) это вечное захватывающее чувство притяжения, заставляющее их двигаться всё ближе друг к другу.       Поскольку он не в силах справиться с самим собой, он приближается своими губами ближе к её уху, как будто собирается рассказать ей какой-нибудь секрет:       — Не знаю, можешь ли ты помочь мне с этим, — категорично заявляет он, отмечая, как сбилось её дыхание от их близости. — Моя жена будет не в восторге.       — Эм, — она запинается, пытаясь придумать ответ, и он пользуется этой возможностью, чтобы прижаться к её шее. — Я-я, э-э, думаю…       — Да? — Учиха позволяет себе ещё раз вдохнуть сладкий аромат его будущей жены, ожидая, что она оттолкнёт его и уйдёт.       Но этого не происходит, а следующие её слова заставляют их обоих замереть:       — Я думаю… она будет не против.       — Оу? — спрашивает он, прижавшись к её волосам.       — У меня есть проверенный источник, — теперь она переходит на таинственный шёпот, — который утверждает, что она не будет возражать. Ну, тебе всё равно стоит подумать о том, как рассказать ей об этом: может быть, какой-нибудь план… — бессвязно бормочет она в своей очаровательной манере, и он ловит себя на том, что не знает, чего хочет больше: посмеяться или застонать. — Я могу всегда помалкивать об этом…       Это заставляет его нахмуриться, потому что говорит она на полном серьёзе. В его голову приходит первая же — и абсолютно эгоистичная — мысль:       — А ты разве не ждёшь кое-кого?       Его тон слегка резковат, а в голосе звучит некое обвинение, возможно, даже нотки ревности, но ему абсолютно плевать на это. Саске отрывается от такого любимого места, чтобы взглянуть ей в глаза. Она улыбается, и он не уверен, хорошо ли это. «Она не должна так улыбаться, правда ведь?»       — Я жду Саске-куна, — так легко заявляет она, и улыбка её превращается в ухмылку.