Ménage à trois

Я за тобою следом, Не размыкая век, дороги не зная — Ясным коротким летом, Да первым снегом, слышишь, моя родная Черная овечка

В воздухе наливалась звонкая зелень, и стрекозы жужжали особенно весело и упрямо. Детлафф отмахивался от них, пока шагал вдоль заболоченной реки; по другую сторону стеной нависал злополучный лес, извивающийся, густо-зеленый, сочащийся кислым дурманом и хмелем диковинных цветов. Зерриканские чудовища, вопреки досужим слухам, бродили по нему не в пример ленивей северных — чего не скажешь о размере и запахе. Плеск воды и несвязное бормотанье Детлафф заслышал за несколько минут, и некоторое время просто стоял меж деревьев, задумчиво разглядывая закуток, бывший когда-то песчаным берегом. Теперь же здесь возлежала гордая, но мертвая туша чудовища, похожая на распустившийся ананас — загадочный зерриканский фрукт — только с клешнями. Рядом в мутной воде упоенно плескалась причина его безвременной кончины. Увиденное напомнило Детлаффу одну небезызвестную картину под названием «Триумф ведьмака над грифоном». Он увидел ее на рынке Нойнройта перед отъездом год тому назад. Скандал был ужасный: собственно, ведьмак вытрясал из живописца душу, недвусмысленно намекая на ту сумму, что отдал за «единственный и уникальный» экземпляр; живописец верещал, что голодному художнику всякий грозится дорогу перейти, и вообще — искусство остановить невозможно; зеваки гоготали на заднем плане, а какой-то придурок в плаще и капюшоне бездарно тренькал на банджо. В тот момент Детлафф без сожалений распрощался с Нойнройтом раз и навсегда. Ведьмачка тем временем отжала мокрые пряди, спутанные, слишком длинные и оплетшие всю ее, будто русалочьи водоросли. Она не прятала тело, не озиралась пугливо и не пыталась прикрыть руками грудь. Просто стояла по пояс в воде, рьяно отстирывая испачканную слизью рубаху. — Ты просто так меня преследуешь, Детлафф, или есть весомая причина? — сильный голос ударил Детлаффа в спину, когда он отошел на значительное число шагов. Он обернулся. Теа стояла, разогнувшись, и с усмешкой смотрела на него в упор. — Мимо проходил, — мрачно ответил Детлафф. — Туда дальше и пойду. — Подожди, — она выбралась на берег, ступая плавно, как подбирающаяся к добыче рысь. Женское лицо на медальоне ощерилось хищным блеском. Ветвистая, явно ведьмачья татуировка разлилась чернилами вдоль ее руки и левого бока. От нее разило приснопамятным жасмином и тонко зудящей под кожей магией. Гадость. — Мне нужна помощь, — сообщила Теа, безмятежно щурясь на утреннем солнце. — Я ищу одну бруксу. Детлафф не сдержался — вздохнул. Ведьмачьи мутации повреждают мозг или что?.. — Кто, по-твоему, я такой? — Высший вампир, — без промедления отрезала она, коротко ткнув пальцем себе под ноги. Они оба опустили глаза на болотистую почву — туда, где лежала косая тень. Одна на двоих. На это Детлаффу сказать было нечего. — Она в бегах уже почти год, — продолжала Теа тоном, с каким ведут разговоры о погоде. — Я иду по ее следу с переменным успехом, но всякий раз отстаю на шаг. — Мне избавить тебя от мучений? — Она моя подруга. Почти сестра. И ее преследует чародей. Достаточно сильный, чтобы умертвить целую таверну ни в чем не повинных пилигримов. Но что-то его спугнуло. Кто-то, — она красноречиво посмотрела на него. — Высший вампир в таком деле был бы очень кстати, ты не находишь?.. Паршивое ведьмачье племя лживо. Женщины коварны. Тем более человеческие. — Или так, — согласился Детлафф. — Или ты лжешь. — Ах, ну конечно. Ведь я, будучи ведьмачкой, только и ищу компании бессмертного, смертельно опасного чудовища, дабы его оболгать, а после — трагически скончаться на безымянном тракте. Детлафф нехорошо покачал головой. Ведьмачий пульс был слишком медленным, чтобы засвидетельствовать ее истинный мотив, каким бы он ни был. — Почему не попросила сразу? Теа вернула недобрый прищур. Сказала размеренно: — Судя по тому, как ты на меня смотришь, у тебя личный счет либо к ведьмакам, либо к женщинам, либо и то и другое. Второе меня не волнует, а вот первое… Если ты встретился с ведьмаком и ушел живым, значит, он вышел мертвым. Вот это-то мне и не нравится. Детлафф молча поднял брови, ожидая продолжения. Теа вздохнула — худые плечи приподнялись и опустились как будто беспомощно. — Я в отчаянии, понятно? — ее губы смягчились. — Но делать нечего. И раз уж сам Зерикантермерт послал на мой Путь высшего вампира… По всей видимости, это была шутка или чудной комплимент. К тому же, снабженный вежливой улыбкой. Экая невидаль. — Он ушел живым, — коротко сказал Детлафф, раздраженно отводя глаза от ее не по-ведьмачьи живого лица. — Тот ведьмак, с которым я встретился. — Вот как? — Но бойню в Боклере год тому назад устроил я, — добавил он невпопад, наблюдая за реакцией. — Ту самую, про которую слагают байки? Про туссентскую бестию и княжну Сиа… Половина имени взвилась изнутри разжатой спиралью, полыхнула жаром и обожгла потроха. Будто и не прошло с тех пор целого года, будто не было ни терзавших его напоминаниями снов, ни осторожных вопросов от Региса в письмах. — Да, — припечатал он. Теа смолкла, с пару секунд смотрела внимательно — понимающе — после чего только развела руками. — Мило. И просто-напросто повернулась спиной, укрытой черно-блестящим пологом волос. Потянулась к запасной одежде, развешанной на дереве, натянула черные штаны и рубашку ей в тон — темный шелк с вкраплением багряных пуговиц. Просто чудесно. — Низкие, должно быть, у тебя моральные ценности, — заметил Детлафф. — Особенно, для убийцы чудовищ. — С кем поведешься… — вздохнула она. — Это если ты не лжешь. — Дурной у тебя характер, да и ворчишь ты без меры, — посетовала Теа, затягивая ремень. — Нельзя же так. Это старит. Детлафф сверлил ей спину взглядом, но Теа держалась будто бы напоказ расслабленно, даже насвистывала что-то тихонько, одеваясь. Так и не скажешь, испугалась или нет. — Итак… — она сделала бессмысленную паузу. — Детлафф из… Они оба настороженно вскинули головы, расслышав на дороге чавканье грязи под двумя парами ног, перебиваемое длинным льющимся монологом. — …тавляешь, просыпаюсь я, Манешка, в своей кровати — один, совершенно один! — и даже ни единой записки, ни единого словечка не остави… Теа тягуче вздохнула, прислушиваясь к едва пробивающемуся сквозь шуршанье леса стуку сердца — оно вроде и было, а вроде и нет. — Он что, жив? — мрачно спросил Детлафф. — Призрак, быть может? — озадачилась она. — То есть, теперь его даже нельзя убить?.. — Да ты просто очарователен в своем человеколюбии, Детлафф. Теа выступила на дорогу, ловко поднырнув под его рукой, когда он попытался вернуть ее назад одним простым рывком. — Господин Матиас! — воскликнула она, как простая деревенская девка с корзинкой цветов, пристающая на рынке к прохожим. — Какая изумительная встреча! Детлафф наблюдал небывалое перевоплощение с недоуменной презрительностью, попеременно глядя то на Теа, что практически раскрыла объятия навстречу подъезжающему магу — то на вполне розовощекого Матиаса, что уже спрыгнул на землю, обхватил ладонь ведьмачки руками и тряс ее со всей силы, говоря слова. Два славных друга, съевших вместе пуд соли и прошедших не одну войну — не иначе. Детлафф скрестил на груди руки, повторив маневр Манешки, столь же безразличного к происходящему, что корова у плетня, жующая свежее сено. В таком положении он провел ближайшие минуты, поскольку Матиас и Теа обменивалась новостями прошедшего вечера, дружески щебетали о прошедшей грозе, чудищах и стихах, а когда первый поток иссяк, чародей наконец соизволил заметить мертвого главоглаза, и все началось заново. — Мне понадобится некоторое время, чтобы собрать образцы, — сообщил он присутствующим с самым серьезным видом и склонился над тушей. — Такой шанс упускать нельзя! — Конечно же нельзя, господин Матиас, — беспрекословно подчинилась Теа; уголки ее губ дрогнули, когда она поймала взгляд Детлаффа. — К слову, я вновь прошу простить нас за скорый отъезд этой ночью. Мы желали бы попрощаться, но вы так сладко спали… — О, пустое! — взмахнул кистью чародей, сверкнув крупным перстнем. — Омлет со славными колбасками и некоторое количество горячего рома скрасили нам с Манешкой одинокий рассвет. — А как же остальные гости? — Разумеется, там были и они, но едва ли кто-либо из этих неотесанных мужланов мог бы сравниться с вами, о прекрасная воительница… Детлафф задумчиво наклонил голову, вслушиваясь в голос чародея, но он не лгал. — По правде говоря, я так рад встретить вас вновь, — Матиас украдкой поднял голову, перехватывая внимательный взгляд ведьмачки. — Дело в том, что помыслы мои не вполне бескорыстны… Он конечно же замялся, мастерски притушив голос уже в самом конце фразы. Дешевая театральщина. — Бросьте, господин Матиас, — ободрительно улыбнулась Теа, отчего у Детлаффа свело скулы. — Я уверена, дело обстоит не так ужасно. — И правда, ведь истинные мои намерения безукоризненно чисты! Вероятно, вы не слышали этого, но за прошедшую ночь произошло страшное, — он выдержал новую значительную паузу. — Гонец прибыл лишь под утро, поэтому вы, должно быть, не в курсе… В ближайшем к границе поселении некто осквернил святилище. Статуя дракона залита кровью, часть колоннады разрушена, жрицы в ярости. А вы, как я ненароком вчера расслышал в таверне, немало владеете зерриканским. К тому же, вы… кхм… Теа подняла брови, но Матиас не к месту замолчал, как будто пристыженно подыскивая слова. — Нам нужна женщина, — монотонно пояснил Манешка из-за его спины. — Прошу прощения? — Вот то-то и оно. Вам то может что и простят, а нам троим, — он глянул поочередно на господина и на Детлаффа, — не простят ни черта. Мужчин-чужеземцев вздернут в первую очередь. Хоть бы и просто так. Это же Зеррикания. Матриархат. — Вы преувеличиваете, Манешка. — Когда правят мужчины — патриархат, — пожал плечами он. — Когда женщины — матриархат. Когда и те, и другие — утопия. — Вы ведь можете вернуться — назад, в Нильфгаард, — усомнилась Теа. — Границы перекрыты, — печально вздохнул Матиас. — Бравые зерриканские воительницы не выпустят нас из страны, покуда не найдут подлого монстра, что совершил дурное деяние. — А что портал? Манешка на этих словах усмехнулся коротко и хмуро, Матиас же и вовсе стушевался больше прежнего, перейдя на странные, бессмысленные оправдания, толку от которых было чуть. Детлафф коротко ухватил Тею за плечо, потянул за собой и выплюнул, когда они отошли порядочно далеко: — Я с ним не поеду. Ей понадобилось всего секунда, чтобы переменить льстиво-добродушную улыбку на откровенно-насмешливый оскал. — Это что, ультиматум?.. Ты или он? — она подняла брови. — Прости, Детлафф, но давай останемся просто друзь… — Он чародей. — Именно! — вспыхнула она, едва не прихлопнув в ладоши. — И по следу Саломеи гонится чародей! Разве не удобное совпадение? Нам вовсе не помешает помощь такого же, как он. — Твой чародей способен убивать и воскрешать людей по щелчку пальцев. А этот конкретный не может даже портал изобразить. — То, что он не умеет применять заклинания, не значит, что он в них не разбирается. Матиас бессмысленно копался в расчлененном и печально распластавшемся по берегу главоглазе. Манешка безмятежно наблюдал за стрекозами, но неуклюжее ухо его было характерно развернуто в нужную сторону. — Пожалуйста, Детлафф, — пронзительно вздохнула Теа, вновь оборачиваясь к спутнику. — Мне нужна помощь. Бруксе нужна помощь. Вы ведь одной крови, так? На прямую, ничем не завуалированную просьбу Детлаффу было нечего ответить. Регису понадобилось несколько недель, чтобы обнаружить эту его слабость. Ведьмачке — едва ли с полсуток. — К тому же, ты недооцениваешь магию жриц, — увещевала она, правильно расценив его молчание. — Она отличается от чародейской. И если думаешь, они не найдут на тебя управы — ты наивен и безрассуден, как сельский повеса, и тогда твоя помощь мне и вправду не нужна. А вот это — уже откровенная манипуляция. Но дорога — дорога здесь одна. Буйно цветущая и заросшая Зеррикания не щедра на новые тропы, и ехать все равно придется след в след, не говоря уже о том, что местный язык он не знает. Еще и брукса эта, в беду попавшая, если таковая действительно была… Черт бы побрал таверны, ведьмаков, чародеев и его большое великодушное сердце.        Они следовали нестройной вереницей, увязая в болотистой почве, над которой взвивалась мелкая мошка и гигантские мотыльки. Лианы качались над головами толстыми скользкими веревками — там, где пылало раскаленное добела зерриканское небо. Манешка позади всей процессии разделся до серых подштанников и молча, сгорбившись, тащил на себе разнообразную чародейскую поклажу. Лицо его оставалось безропотным и как будто бы сонным. Матиас теперь плыл подле Теа, разливаясь соловьем и утопая остроносыми восточными туфлями во влажной сырости, промочив их до нитки. Пот пропитал его кафтан и тонкую рубашку, скатывался по вискам за шиворот, и чародей то и дело отирал кожу насквозь мокрым платком. Другая его рука так и сновала туда-сюда, раз за разом отправляя в рот новый кусочек кремового зефира. — Госпожа Теа… — Просто Теа. — Госпожа Просто Теа, вот скажите, пожалуйста… — он предложил зефира и ей; осмелел еще пуще, когда ведьмачка доброжелательно приняла угощение. — Смею судить по манере вашей речи, поведению и безупречному нильфгаардскому, что нас с вами роднит не только безукоризненный стиль одежды, но и родина… Я не ошибусь, если предположу, что Теа — лишь краткое ваше имя? — Отнюдь не ошибетесь, господин Матиас, — она вернула улыбку и даже поклон, приложив к груди руку. — Анна-Тереза. Или Тереза-Анна. Сокращенно — Теанна… Что с тобой, Детлафф? Детлафф коротко мотнул головой, проглатывая рычание. Он шел впереди — спиной ко всей троице — и излучал осязаемое неодобрение. — И как же, если позволите, вы оказались в ведьмачьей школе, госпожа Теа? — А вот этого я совсем не припомню, Матиас. Быть может, меня продали, а может, и своими ногами дошла — мне было не больше пяти лет. — Должно быть, немного в вашей школе женщин? — Только женщины и есть, — хмыкнула Теа. Глянула на удивленную физиономию Матиаса, смилостивилась: — Так уж вышло, что Нильфгаард в старые времена был наводнен бруксами, приходящими с Зеррикании. Основатели школы рассудили, что мужчины-ведьмаки могут не устоять перед их чарами, другое же дело — женщины… — Хм… — И сколько же брукс убила лично ты? — небрежно спросил Детлафф, замедляясь, чтобы поравняться с ней. — Сбилась со счета, — ядовито прищелкнула Теа. — Счет, должно быть, у них к тебе и правда большой. — Откуда бы? Из тех, кто вредил простому люду и мне — ни одна живой не ушла. Так что и свидетелей не было. — Ну это пока… Матиас любопытно блестел глазами, с удовольствием вслушиваясь в скупые хриплые интонации и плавный, насмешливый голос. — Такая красивая пара… — не преминул мечтательно ввернуть он, когда Детлафф и Теа обменялись взглядами в безмолвной перепалке. — Винный алый и вороная смоль… — Господи… — пробормотал Детлафф, тут же едва не споткнулся. Дурацкая, проклятущая присказка никак не желала слезать с языка, как будто вплавленная в голову, как свинец в олово. Он даже и смысла ее не знал. — А скажите-ка, господин чародей, — ловко переменила тему Теа, довольная до скрежета в зубах, — знаете ли вы что-либо о заклинаниях Живой Смерти?.. Матиас то ли посмурнел, то ли сдулся, неловко запустив пальцы в ворот и зачем-то ослабляя тугую шнуровку рубашки. Детлафф думал, что колдун уже не ответит — отбрехается или отшутится — но он вдруг откашлялся и медленно кивнул. — О заклинаниях я вам многого не расскажу, — ответил он в прежней манере, но порядочно грустно. — А эликсиры такие имеются. Их считают вершиной алхимического мастерства, поскольку они вводят человека в летаргический сон… временно. — Но заклинания возможны тоже? — Безусловно, но мне и не представить, сколько силы необходимо для подобного… ритуала. Боюсь, не обойдется без мощной интерсекции, либо же — жертвоприношения. Матиас не стал расспрашивать про природу вопроса, Теа тему не развивала, а Детлафф только нахмурился больше прежнего. Он не почуял и капли волшбы в приснопамятной таверне той ночью, и мог бы в этом поклясться. — Хэ-э-э-йо!.. Хэй-хэй-хэй! Теа первой отпрыгнула с тропы, что в Зеррикании гордо называлась дорогой. Одной рукой потянула за собой Матиаса, другой — Детлаффа. Манешка сообразил сам. Спустя минуты из леса, прямо с недобро клокочущих болот вывалилась громкая кавалькада. — Это зерриканский разъезд, — лихорадочно зашептала Теа, удерживая мужчин обеими руками, и ее прикосновение неприятно жгло Детлаффа сквозь ткань. — Не вздумайте раскрывать рты и лезть на рожон, ясно? Семь смуглых от загара всадниц с толстыми русыми косами и вплетенными в них лазурными цветами следовали одна за одной. Неожиданно шумные, полнокровные и мускулистые; облаченные в светлую кожу и леопардовые шкуры, все с луками, мечами и верхом на… — Что это? — прошептал Матиас. — У них восемь лап?.. — Это слейпниры — местная фауна, прирученная зерриканками для сложной местности вроде топей. Мохноногие чудовища, похожие на помесь исполинского паука и косматого пони, ловко перепрыгивали через бурелом, отталкиваясь от болотных кочек, трясины и соседних деревьев. Их толстые ноги сновали столь быстро, что, казалось, большую часть времени они проводят в воздухе. Глава кавалькады остановилась, поставив малорослого слейпнира на дыбы, что выглядело порядочно смешно, если бы не ядовитые жвала, показавшиеся из его раскрытой пасти и сочащиеся кислотой. Довлеющий взгляд неприязненно обежал путников, поочередно задержавшись на каждом из мужчин; полные обветренные губы искривились в терпком неудовольствии. Ее сестры вторили из-за спины нехорошими усмешками и по-птичьи задорным перекликом, предупреждающе положив мозолистые руки на крепкую перевязь на груди. Предводительница властно кивнула Тее, подзывая к себе. Ведьмачка тянуть не стала — подошла плавно, с предупредительной осторожностью. Покорно склонила голову, меж тем демонстрируя медальон, после чего взгляд амазонки значительно подобрел. Она заговорила на зерриканском — клочковато, зычно, вырубая слова из душного воздуха: — Что тебя привело, убийца кроволиких? Идешь по следу жрицы Нийями? — Да, госпожа. Зерриканка повела широким жестом за спину Теи — туда, где жался Матиас с широко распахнутыми глазами, а Детлафф замер недобрым валуном. — Эти — кто? — Мои спутники, — склонилась ведьмачка. — Они следуют к святилищу, дочь дракона, дабы запечатлеть почтение и снять с себя всякие подозрения. Я сопровождаю их. — Это хорошо. Иначе наворотят дел. Негоже мужчинам ходить без женщины. — Не могу согласиться больше, госпожа. Они обменялись характерными усмешками. — Полсуток пути вам осталось, если пешком. Я предупрежу жриц. Не появитесь к закату — будете казнены следующим разъездом. Мое слово. Зерриканка коротко хлопнула себя по груди и тронула слейпнира пятками, уводя кавалькаду вглубь болот; недвусмысленно демонстрируя привязанную к седлу отрубленную голову. Теа распознала в ней давешнего пилигрима из таверны — должно быть, у этого бедолаги сопровождающей не было. Теа медленно обернулась. Детлафф смотрел со хмурым интересом, Матиас хлопал глазами, Манешка привычно жевал тонкую травинку, спокойный, что старый мул. — Что?.. — Мы ни черта не поняли — вот что, — поморщился Детлафф. — Ах, да, я и запамятовала, что ты не знаешь языка… — невинно протянула она. — Мы должны прибыть в храм до заката, если не хотим испробовать прелести местного гостеприимства — вот и весь сказ. Матиас, вы в порядке? — Я немало впечатлен, госпожа Теанна, — чародей склонился в глубоком поклоне, сердечно прижимая к груди руку. — Своей предусмотрительностью. Как же славно, что я догадался пригласить вас в компанию, правда, Манешка? Говорил же, со мной и в самой Зеррикании не пропадешь! — Это точно, мастер. — Как я понимаю, прекрасные воительницы были несколько недружелюбны из-за свершившегося? — Недружелюбны? О, Матиас, — плотоядно улыбнулась Теа. — Вы еще не видели жриц. Но мы это исправим. Впереди святилище Черного дракона. Там вы и наобщаетесь, поскольку мы, скорее всего, задержимся. — С чего это? — недобро спросил Детлафф. — Храм осквернен кровью. Если это сделали зерриканские ведьмы — меня неизбежно наймут расследовать. Отказать я не могу. — Причем здесь ты и зерриканские ведьмы? — Ты правда не понимаешь?.. — удивилась Теа; пугающе ласково улыбнулась, когда Детлафф раздраженно покачал головой. — Что ж, в таком случае, Детлафф, тебя ждет масса новых открытий…