Gloria

За окном начинает смеркаться, когда трудящаяся над очередной задачей Глория слышит приглушённый стук в дверь. Нежданным гостем оказывается Джон, серьёзный и явно чем-то озадаченный. Он не останавливает Глорию, оставляющую поцелуй в уголке его губ, но отчего-то не отвечает ей с присущей ему обычно пылкостью. Дымящийся чай, заваренный только для того, чтобы занять руки и мысли, пока Джон молча размышляет о чем-то, остаётся стынуть в красивых фарфоровых чашках. Звук тиканья часов в давящей тишине начинает раздражать, но Глория не решается сказать хоть что-нибудь, однако это делает Джон: — Послушай, Глория… Она понимает, что это конец, раньше, чем Джон успевает сказать главное. Больно закусывает губу, чтобы не заплакать, и смотрит будто бы сквозь Джона, чтобы тот не увидел ее все же наполнившихся слезами глаз. Отпираться от услышанного бесполезно. Глория с достоинством принимает все то, о чем говорит Джон — не сопротивляется, не бьется в истерике и не пытается что-то изменить. Слова Джона звучат как приговор, не подлежащий обжалованию. Принятое им решение безоговорочно, и Глория уважает его, несмотря на то, что чувствует себя уничтоженной. Не проронив ни слова в ответ, на подкашивающихся ногах она бредёт закрывать дверь за Джоном и не верит, что на этом их история окончена… Глория изо всех сил пытается жить как раньше, только это оказывается практически непосильной задачей. Привычная улыбка больше не сияет на лице девушки, а она не может найти себе места. Вместо того, чтобы думать о великих свершениях, Глория ловит себя на мысли о том, что от тоски она, кажется, готова заявиться на порог дома Диконов и рассказать обо всем до мельчайших подробностей жене Джона, чтобы ей было тоже больно, чтобы она страдала также, как это делает Глория. Приходя в ужас от собственных мыслей, девушка убеждает себя в том, что она не падет настолько низко. Глория знала, на что идёт, и теперь ей не остаётся ничего, кроме как смириться с решением Джона и идти своим путём. Удивительные открытия, глобальные цели, счастливые лица людей вокруг — все те мечты и планы, которыми жила Глория, рушатся в один миг, когда в очередной раз ушедшую в себя девушку, не смотрящую по сторонам и погружённую в собственные проблемы, сбивает машина. Жизнь прекрасной Глории прерывается слишком неожиданно — она погибает на месте. Молодость и красота девушки остаётся лишь воспоминанием в сердцах людей. *** Большое семейство Диконов как обычно проводит утро вместе на кухне, когда по радио, включённому Джоном, передают экстренную новость о страшной аварии, произошедшей в центре Лондона. Джон понимает, что речь идёт о Глории, ещё до того, как неназванная жертва, о которой говорят в радио-эфире, обретает имя. Джон ничем не выдаёт себя. Он даже почти не меняется в лице — чуть заметно поджимает губы, перелистывая утреннюю газету, и ставит чашку с чаем на стол в попытках скрыть еле заметную дрожь в руках. Не обращая никакого внимания на привычный гул радио, вокруг родителей, сидящих за кухонным столом, беспечно носятся дети, хохоча во весь голос. Совершенно некстати Джон вспоминает заливистый и звонкий смех Глории. Его тошнит. Принять ужасную новость оказывается тяжело до невозможности. Не привыкший размышлять слишком долго об ушедшем или не осуществившемся, Джон днями и ночами думает о том, как иначе все могло бы быть, если бы он отложил разговор с Глорией. Мысль о погубленной молодой жизни, удивительной красоте и выдающемся уме не даёт ему жить спокойно. Глория приходит к Джону во снах. С печальным лицом и застывшими в глазах слезами. С сияющей улыбкой и добрым взглядом. С тёплыми губами и нежными прикосновениями, воспоминания о которых настолько живо всплывают в голове, что покрывающемуся испариной Джону становится страшно. Джон не выдерживает. В один прекрасный солнечный день он, не заботясь об анонимности, покупает букет хризантем, которые так любила Глория, и лично оставляет их у могилы, стоя рядом с которой хочется одновременно крушить все вокруг и плакать, будто бы это может что-то изменить. Не может. Понимая это, Джон глубоко вздыхает, закуривает сигарету и уходит, не оглядываясь. Возвращаясь домой, Джон пытается прийти в себя — смотрит на ставшую привычно печальной жену, наблюдает за детьми, которые все меньше рассчитывают на внимание отца, и вспоминает, почему решил оставить Глорию. Ответственность за семью резко отрезвляет, и Джон понимает, что должен пережить это горе ради себя и своих близких. Мысли о Глории медленно превращаются в воспоминания из прошлого. *** Вероника знает Джона слишком хорошо, поэтому, когда муж, слушая за завтраком утренние новости, болезненно морщится и пытается скрыть лицо за разворотом газеты, она все понимает. Ее звали Глория. Ей было всего двадцать четыре. Ужасная новость раздаётся как раскат грома среди ясного неба. Повторяется, когда Вероника едет за покупками, когда семья не полным составом собирается за ужином и когда дети слёзно просят включить музыку перед сном. Глория преследует Веронику повсюду, но вместо того, чтобы чувствовать злость или тем более радость от происходящего, Вероника испытывает тоску — она мечтала, чтобы Глория исчезла, но таким ли путём? Когда на одной из страниц газеты, оставленной почтальоном в ящике, Вероника замечает черно-белое фото девушки по имени Глория, она долго всматривается в снимок и не выдерживает — закрывает лицо руками и горько плачет. Погибшая Глория оказывается слишком прекрасной, чтобы ее ненавидеть. Облегчение не наступает даже тогда, когда все смолкает. Большое семейство живет по-привычному спокойно, и только становящаяся гнетущей тишина и напряжение выдают то, что и Джон, и Вероника молча переживают горе. Каждый по-своему. Вероника сдаётся первой. Не сдерживает слез и бросается в объятия мужа, устало трущего красные от бессонных ночей глаза. По тому, как крепко сжимает в ответ ладонь жены Джон, Вероника понимает, что у их семьи есть будущее. Жизнь в доме Диконов продолжается.