***
Юный шипохвост ел медленно и уверенно. Ему было всё равно, что он целый день только и делает что ест, да и не то чтобы всё ещё был голоден. Простой, тихий день вроде этого, чего ещё желать? Когда его друзья не попадают в беду. Спайк просто наблюдал, как его друг-длинношей проводит время с бабушкой и дедушкой, а подруга-трёхрогая присматривает за младшей сестрой и её другом пока отец Сэры и её мачеха на свидании. А молодожёны в лице сестры Спайка и его лучшего друга-летуна валялись вместе на склоне холма. Сердце от сей картины наполнялось спокойствием. Все были умиротворены, а если они были умиротворены, то и стегозавр тоже. Когда сгустились сумерки, Спайк, наконец, почувствовал то распирающее тёплое чувство внутри, которое возникало всякий раз, когда он сытно поел в течение дня. Увидев, что уже поздно, шипохвост решил, что пора бы на боковую. Зайдя за угол, он решил окончить день в том же месте, с которого начал. Решение, которое, как он понял потом, оказалось чрезвычайно удачным. В этот момент Спайк увидел, как силуэт, лежащий между двумя большими, начал дрожать и трястись. Из любопытства шипохвост подошёл ближе, и сердце у него ушло в пятки, ведь он узнал своего друга Литтлфута, который, казалось, был в каком-то припадке. Помимо дрожи, бронтозавр бормотал какую-то несвязную тарабарщину, тяжело дыша, а его лицо было залито слезами, оставляющими за собой большие лужи. Приглядевшись к силуэтам подле него, Спайк понял, что это Бабушка и Дедушка Длинношеи, которые лежали совершенно неподвижно. Сердце стегозавра учащённо забилось. Он знал, как сильно Литтлфут любит своих бабушку с дедушкой, но не был готов к тому, как сильно их смерть повлияет на него. Спайк вспомнил все те случаи, когда бронтозавр мудро выручал его и их друзей из беды, и теперь понял, что глубокие чувства Литтлфута к тем, о ком он заботился, ‒ одна из самых любимых черт друга ‒ снова настигли его. Он должен был помочь Литтлфуту, также как Литтлфут всегда был готов помочь ему. Подбежав, Спайк облизнул длинношея, но его припадок не остановился. Шипохвост попытался боднуть его, но и это тоже не вызвало реакции со стороны того, кто гораздо больше него. ‒ Л… Л… Лит… ‒ со стоном пытался произнести Спайк, но речь не была его стихией, поэтому он быстро оставил эту затею. Стегозавр покачал головой. Одному его из транса Литтлфута не вывести. Более того, длинношей здесь один в глубокой ночи, как бы не навредил себе, прежде чем очнётся. Что бы на месте Спайка сделал Литтлфут? Он бы позвал на помощь друзей и как можно скорее. Ничего другого не оставалось. Чувствуя себя как никогда благодарным, что встретил сегодня всех своих друзей и знал, где кто находится, шипохвосту оставалось только быстрее перебирать лапами. Вскоре он увидел Даки и Петри, которые лежали на том же склоне холма, заснув в объятиях друг друга. Как бы Спайку не было неприятно это делать, но он должен прервать их сладкий сон, а потому издал громкий отчаянный вопль. Это сработало: птеранодон и зауролоф моментально проснулись. ‒ Спайк, что случилось? ‒ спросила Даки, поднимаясь на ноги и потирая глаза. Стегозавр хрюкнул три раза подряд, пытаясь произнести имя их друга, а затем уставился на них с широко открытыми глазами и слегка приоткрытым ртом, как бы говоря, в каком состоянии находится бронтозавр. ‒ Литтлфут? ‒ переспросила Даки. Торопливо крякнув, Спайк собрался было бежать к длинношею. ‒ Стойте, ‒ сказал Петри, заставив Спайка и Даки посмотреть на него. ‒ Разве мы не должны сначала позвать Сэру? Она присматривать за Тришей! ‒ Да-да-да, ‒ задумчиво согласилась зауролоф, а стегозавр хрюкнул в знак согласия. Сменив направление, Спайк со всех ног помчался к Сэре. Сэра и Триша спали вместе, бок о бок. Топпс и Трия всё ещё не вернулись с их романтической прогулки. Петри заметил их первыми и, пока Спайк с Даки догоняли его, приземлился прямо на лицо бежевого трицератопса. ‒ Сэра! ‒ крикнул птеранодон, разбудив её. Ей это очень не понравилось. ‒ Что?! ‒ рявкнула Сэра, глядя в упор на Петри. Триша тоже стала медленно просыпаться. ‒ Не видишь, что я сплю?! ‒ Сэра! Литтлфут! Опасность! ‒ судорожно выкрикнул птеранодон. Трёхрогая моментально проснулась. Повернувшись к своей сонной сестре, она наказала: ‒ Триша, ты остаёшься здесь. Тебе ясно? ‒ Хорошо, ‒ отозвалась младшая сестра, когда Сэра сорвалась с места. ‒ Эм, Сэра? ‒ обратилась к ней Даки. ‒ Что ещё? ‒ огрызнулась трёхрогая, остановившись. ‒ Спайк знать дорогу к Литтлфуту, и он пойти туда, ‒ объяснил Петри. Понимающе кивнув, трицератопс сменила направление. ‒ Держись, Литтлфут! Мы идём! ‒ крикнула она.***
Литтлфут тяжело дышал, обливаясь потом. Его сердце бешено стучало, длинношея бросало то в жар, то в холод. Боль всё не утихала, он продолжал безостановочно разбрызгивать слёзы, которые стекали по его лицу. Мир, который бронтозавр знал и любил, как будто исчез, сменившись круговоротом отчаяния, которое всё крепче и крепче сжимало его сердце в тиски. Продолжая тяжело дышать, Литтлфут оглянулся вокруг. Он должен был что-то сделать, дабы прекратить эту нескончаемую боль. Что-то, что вернёт бабушку и дедушку в его жизнь. И не только их, но и маму. Что-то, что можно сделать тихо, и никто бы помешал. Что-то простое и безболезненное… И тут длинношея осенило. Не раздумывая ни секунды, Литтлфут поднялся на ноги, теперь его сердце билось от предвкушения, он направился к тому месту, где всё могло закончиться и раньше, если бы бабушка с дедушкой не услышали их с друзьями крики. Но на этот раз их нет рядом, чтобы остановить его, да и длинношей не собирается кричать. Оказавшись у Зыбучих Песков, он знал, что делать. Литтлфут спокойно зашёл в особенно глубокое место неподалёку от берега и столь же спокойно погрузил голову в чёрную мутную жижу. Он представил себе, что будет дальше. Вся его боль уйдёт, одиночество исчезнет, длинношей снова будет с мамой и бабушкой с дедушкой… ‒ Тяни! Тяни! Тяни! ‒ крикнул знакомый голос, заставив Литтлфута выплюнуть попавшую в рот смолу. Внезапно он почувствовал, как что-то тянет его за хвост. Длинношей хотел было сопротивляться, но опешил. Кто-то пытался его остановить, на своём хвосте он почувствовал знакомые дыхания и лапы, которые пытались вытащить бронтозавра. «Мои друзья», ‒ догадался Литтлфут. И в одночасье среди кромешной тьмы появился проблеск света, и тёплое чувство наполнило его грудь. Друзья, которые всегда были рядом. Друзья, которые всегда будут рядом. Друзья, которые никогда не станут прежними, если длинношей покинет их. Литтлфут по очереди задумался о каждом из них… Спайк… Петри… Даки… Сэра… Чем больше он думал о них, тем больше сомневался в себе, пока воспоминания о друзьях продолжали прорываться сквозь тьму. Если так подумать, каждая тяга за хвост ослабляла мрачную решимость Литтлфута. Они все были здесь, старались вытащить его из этой передряги… Боролись за то, чтобы он остался здесь, с ними. Они всегда будут вместе. Не смотря ни на что… у длинношея всё ещё была цель в жизни, новые приключения, сама жизнь, любовь и дружба. И по мере того, как свет продолжал сиять, прерывая падение в бездну, все мысли о преждевременной кончине испарялись. ‒ Ребята! ‒ попытался сказать Литтлфут, но не смог пошевелить шеей. Почувствовав удар у основания своей вытянутой вертикально вниз шеи, бронтозавр смог немного высвободиться из зыбучих песков. Ещё удар ‒ и вот уже большая часть шеи свободна. Так продолжалось до тех пор, пока Литтлфут не вытащил голову из коварной ловушки. Открыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов, он увидел, как Петри взволнованно маячит перед ним. ‒ Ура! Твоя жив, Литтлфут! ‒ радостно воскликнул птеранодон и до Литтлфута дошло, что Петри был тем, кто ударами своего клюва вытащил его голову из зыбучих песков. ‒ Молодца, Петри! ‒ радостно воскликнула Сэра, и Спайк вторил ей. ‒ Всё будет хорошо, Литтлфут, ‒ сказал птеранодон. ‒ Даки пойти за помощь. ‒ Помощь? ‒ переспросил бронтозавр, затем обернулся, услышав: ‒ Мы здесь, мы здесь, мы здесь! Это была Эли в сопровождении Шорти, оба не на шутку напуганы. Осознав всю глупость своих импульсивных действий, Литтлфут виновато понурил голову. ‒ Так, а теперь все хватайте Литтлфута за хвост и тяните! ‒ скомандовала Сэра. ‒ Только не ёрзай, стой спокойно, ‒ попросила Даки. Длинношей понимающе кивнул и максимально расслабился, все шестеро схватили его за хвост и потащили сквозь зыбучие пески. В это время Литтлфут почувствовал облегчение. Видя, как сильно друзья заботятся о нём, ему стало ещё больше стыдно за то, что он хотел закончить всё это. Что бы они чувствовали, если б ему это удалось? Чем больше бронтозавр думал об этом, тем паршивее ему становилось, и когда он вновь оказался на твёрдой земле, то не мог никому из них в глаза посмотреть. Повисла долгая пауза, которую Сэра прервала рыком: ‒ Никогда больше так не делай! Литтлфут изо всех сил старался отвести взгляд, но всё равно чувствовал, как глаза трёхрогой буравят его. ‒ Ты меня слышишь, Литтлфут?! ‒ неистовствовала она. ‒ Никогда-никогда-никогда так не делай! Тот в ответ только что-то промычал. ‒ Сэра, я не думаю, что крики помогут Литтлфуту почувствовать себя лучше, ‒ тихо сказала Даки. ‒ Да плевать! ‒ крикнула трёхрогая. ‒ О наших чувствах он явно не думал, когда делал это! ‒ Ну, и зачем ты это сделал? ‒ спросил Шорти. ‒ Не думал я, что ты настолько плоскоголовый. ‒ под неодобрительными взглядами остальных он добавил: ‒ Без обид. Литтлфут никак не мог выдавить из себя ни слова, а когда всё-таки смог, то, заикаясь, вымолвил: ‒ Бабушка и Дедушка… они… ‒ он сглотнул, не в силах закончить предложение. Кивнув, Спайк повернулся к остальным, которые всё ещё выглядели растерянными. Но затем Сэра, Петри и Даки, которые видели тела пожилых бронтозавров на пути сюда, внезапно помрачнели. ‒ То есть, они… ‒ начал растерянно Шорти, прервавшись под напором взглядов остальных. ‒ Умерли, да, ‒ печально закончил Литтлфут. Повисла напряжённая тишина. ‒ Литтлфут, ‒ Сэра заботливо положила свою лапу на его лапу, ‒ я не знала. ‒ Как и я, ‒ захныкал длинношей. ‒ Даже представить не мог. Мы разговаривали этим вечером… Они прилегли вздремнуть… И не проснулись. Мне не было так плохо с тех пор, как… как потерял Маму. Их больше нет… Я уже никогда их не увижу. ‒ Литтлфут, я… Я не могу сказать, что понимаю, что ты чувствуешь, ‒ сказала Эли, ‒ но, знаешь… Я ведь тоже теряла близких. Ещё до того, как мы впервые с тобой встретились, я потеряла отца. А затем Рэтта… Это глупо, но он был моей первой серьёзной влюблённостью. Мы были отличными друзьями. А потом в один прекрасный день вот так просто его не стало… ‒ замялась длинношейка. ‒ Но я уверена, что они присматривают за мной из Великой Выси, как и твоя мама и бабушка с дедушкой. ‒ Мама говорить, там и мой Отец, ‒ добавил Петри. ‒ Там же некоторые мои родственники и твои родители, верно, Спайк? ‒ добавила Даки, её брат кивнул. ‒ И моя мама с сёстрами, ‒ вздохнула Сэра. ‒ Я старалась не подавать виду… но их утрата всегда довлела на меня. Думаю, вот почему Папа меня так опекал… Я была последним, что осталось от Мамы. ‒ трёхрогая обхватила лапу Литтлфута и приготовилась проглотить немного своей гордости. ‒ И, Литтлфут, я… прости меня за то, что я наговорила о твоей матери, когда мы были детьми. ‒ длинношей удивлённо повернулся к ней. ‒ Она была настоящей героиней, которая спасла нас обоих, особенно меня, учитывая, какой я была дурой. Нет смысла отрицать, насколько отвратительными были мои слова, и что я давно должна была извиниться перед тобой, но… Надеюсь, ты сможешь сейчас меня простить. Глаза Литтлфута заблестели, он придвинул свою голову к ней, и они потёрлись щеками. ‒ Ничего, Сэра, ‒ сказал длинношей, пытаясь скрыть, насколько на самом деле значимым для него было её извинение, особенно учитывая, как редко трёхрогая извиняется. ‒ Я знаю, что в глубине души ты всегда сожалела об этом. Но очень ценю, что ты, наконец-то, сказала мне. И они поцеловались. ‒ Думаю, вы правы. ‒ улыбнулся Литтлфут, с тоской глядя в огромное, бескрайнее небо, которое только что окрасилось светом Яркого Круга, поднимающегося из-за горизонта. ‒ Они все там, наблюдают за нами из Великой Выси. ‒ Да-да-да, ‒ сказала Даки. ‒ Но они не хотели бы, чтоб мы грустили. Им бы хотелось видеть нас счастливыми, да-да. ‒ Моя уверен, они счастливы видеть нас вместе, ‒ добавил Петри. ‒ Потому что мы быть друзья навсегда, верно? ‒ Угу! ‒ согласились все присутствующие. И тут, к всеобщему удивлению, над их головами пронёсся летающий камень. Присмотревшись, друзья увидели, что он излучает очень яркий свет, который на секунду ослепил их. Камень, пролетев мимо динозавров, начал медленно приближаться к земле. ‒ Ого, ‒ сказала Даки, когда он начал исчезать из виду. ‒ Напоминает мне о Камне Холодного Огня, ‒ задумчиво произнёс Литтлфут. ‒ Ты имеешь в виду тот глупый старый летающий булыжник? ‒ ехидно спросила Сэра. Как раз в этот момент где-то вдалеке раздался треск, друзья увидели, как в небо взвились песчаные облака, и через несколько секунд на динозавров посыпалась мелкая пыль. ‒ Моя хотеть, чтобы небо так не делать, ‒ сказал Петри, протирая глаза. ‒ Интересно, почему оно это сделало? ‒ спросила Эли. ‒ Мне тоже, ‒ сказал Литтлфут. ‒ Но, думаю, мы это ещё узнаем, верно? ‒ Да, ‒ сомнительно протянул Шорти. ‒ Только для начала нам лучше уйти. Что подумают старшие, если увидят, как мы околачиваемся у зыбучих песков? ‒ Скорее всего, ничего, ‒ зевнула Сэра. ‒ Или: «В какую передрягу эти яйца-переростки решили встрять на этот раз?». Это заставило всех рассмеяться, но игнорировать совет Шорти никто не стал. Поэтому они с Эли отправились по своим стаям; Даки, Петри и Спайк вернулись на холм, на котором были; Литтлфут и Сэра тоже отправились к своему гнезду. ‒ Спасибо, Сэра, ‒ сказал длинношей. ‒ Вы, ребята, очень мне помогли в этот раз. ‒ Эй, ты у нас так часто играл в героя, вполне закономерно, что тебя самого однажды придётся спасать, ‒ поддразнила трёхрогая. ‒ Да, ‒ улыбнулся Литтлфут. ‒ Но ведь для этого и нужны друзья, верно? Чтобы помогать друг другу! ‒ Как с языка снял, ‒ согласилась Сэра. С облегчением на душе Литтлфут приготовился встретить новый день. Он никогда не забудет о бабушке и дедушке, всегда будет по ним скучать. Но знал, что с верными друзьями сможет пройти через любые испытания, которые подбросит ему жизнь.