Гербарий из лилий (Pressing Lilies)

      Будь что будет, как говорится.       Рики пытается отговорить, заставить Брайана одуматься, потому что есть реальный риск потерять партнера и друга. — Может быть, именно поэтому ты мне нужен, чтобы я не зашел слишком далеко... — и какая-то часть его имеет в виду действительно то, о чем он говорит, но другая слишком озабочена тем, чтобы притормозить события. Внутренняя битва, на которой он не любит останавливаться. Он нуждается, жаждет элемента привыкания, жестокости и эйфории.       Если бы только Брайан Кейдж мог понять.       Это как задержать дыхание под водой и наконец вдохнуть полной грудью. Это холодный напиток, утоляющий жажду после тяжелой тренировки. Это всего понемногу, чего Рики добивается, давя на других, создавая и вновь воспроизводя наконец удовлетворяя чувство собственного превосходства. Ему нужны блеск и признание. Он должен быть на вершине. На меньшее он не согласен. А, если в этом всем еще и замешан Аллин...       ...так даже лучше.       Сердце Рики бьется о ребра, в груди колет приятной болью. И ему хочется больше. Неожиданно в него сбоку врезается расплывчатая человеческая фигура с кулаком, сжимающим поршень, и ногой, цепляющейся за одну из рук Рики. Подсечка выводит Рики из равновесия, и он падает, а следом на него чужое тело поменьше. Удары продолжаются. У Дарби открывается второе дыхание, и он вкладывает в удары все свои силы. Он проводит жесткий хэдбатт, отчего Рики зажимает нос и рот, и разбивает ему губу. Крохотная капля крови — уже успех, будто он только что отрубил голову гидре.       Если бы Дарби воспользовалась шансом, чтобы сбежать, его бы преследовали. Он не настолько глуп или самоуверен, чтобы надеяться уйти по-тихому. Это был его единственный выход. Напролом. Все или ничего, по-другому он не умеет жить.       То, что Кейдж стоит в стороне и не шевелится, чтобы сбросить Аллина или помочь Старксу, приносит неизмеримое облегчение. Рики сопротивляется, поднимает руки и блокирует пару ударов, а Дарби врезается в него локтем и наваливается всем телом, чтобы стеснить противника. Кажется, это работает, но только до тех пор, пока Старкс не хватает Аллина за руку. Вновь вернувшееся в норму кровообращение нарушают захватом, изменяя кровоток и вызывая жестокую покалывающую боль, простреливающую от предплечья к кончику пальцев. На краткий миг все внимание скейтера было увлечено электрическим укусом чужой руки. И этого мига достаточно, чтобы Рики перенял инициативу и перевернул Аллина так, чтобы блондин оказался под ним. Старкс все еще держит эту руку, сжимая, а затем заводит ее за спину Дарби, чуть не вывихнув ее.       Глаза Аллина расширяются, он вертится, пытаясь освободиться, но чем больше он двигается, тем больнее руке. Он скрипит зубами, ждет, когда уже наконец глаза полезут из орбит.       Пока рано, но Рики получит сполна за содеянное. — Ты настоящий кусок дерьма, Аллин, — шипит Рики, но сказать хочет иное. Правда. Его собственный разум исправляет проклятие: искусство. Ты настоящее произведение искусства. Но он этого не скажет. Не станет восхвалять кровавые пятна и синяки, не станет поклоняться этому бледному размалеванному куску плоти, как оно того заслуживает. Какое право он имеет говорить приятные слова, ведь он монстр, вцепившийся когтями в неуловимое, неземное существо?       Богоубийца не ищет искупления.       Дарби закусывает губу, чтобы не обнаружить свою боль; на большее сейчас он не способен. Он не станет радовать Старкса. — В чем дело, ХуеСтаркс? Мамочка не любила тебя? Или, может, твой отец любил тебя слишком сильно? — дешевый трюк, в нем нет ненависти, Дарби просто пытается вызвать реакцию. Любое огорчение Рики потенциально увеличит шансы Дарби. Ему повезло, потому что едва ему удается высвободить руку, как начинается шквал ударов, захватов и перестановкой позиций.       Химия их тычков и киков в сочетании с постоянным давлением их тел друг на друга...       Все дело в этом контакте. Все время, пока Старкс не оказывается сверху, его колени прижимаются к груди Аллина. Требуется совсем немного усилий, чтобы прижаться коленом к горлу Дарби, толкая. Скейтер от гнева и решимости переходит к неистовству и звериной ярости.       Аллин не может дышать. На его гортань давит слишком большой вес. Он хватает и царапает Рики, но не может отбросить противника. На миг он задается вопросом, будет ли такой жалкой его смерть? Мириться он с этим не собирается. Но его возможностей немного. Он пытается прикинуться опоссумом, притвориться, что потерял сознание, чтобы Старкс отвалил.       Не работает.       Когда Аллин медленно опускает руки и закрывает глаза, Рики не ослабляет давления на горло, а наоборот увеличивает до ужасающей степени, и Дарби теряет сознание из-за нехватки кислорода. Только тогда Рики отступает, и даже тогда он делает это только потому, что Брайан Кейдж хватает его за руку и отдергивает... — Ты так его убьешь, Рики, — Кейдж искренне обеспокоен, — Сбавь обороты.       Рики тяжело дышит, его обнаженная кожа блестит потом. Он смотрит на Кейджа, открывает рот, чтобы объясниться, но не знает, что сказать. Неважно, что у него откровенно стоит, а он даже не может притвориться, что стыдится этого. — Я не хочу его убивать, — признается Рики, и это многое проясняет. — Ему нужен доктор, — вполне логично настаивает Брайан.       И Рики бесит глупость друга. Потому что Аллин не может пойти к врачу или вообще в какое-нибудь в общественное место. Нет никакого варианта, при котором Рики не был бы передан властям за нападение, избиение, похищение и за остальные обвинения, которые ему предъявят. Ах да, еще одно небольшое уточнение: он должен передать Дарби Гаю на следующий день, чего делать решительно не хочет. — Помоги мне, Брайан, — хочет попросить Рики, но решает перефразировать свою просьбу, заметив, что Кейдж готов отказать ему, — Нет, не помогай мне. Помоги Аллину. Хорошо? Только сегодня вечером. Мы отмоем его и задержим на ночь. А завтра во всем разберемся. — он делает паузу и выпячивает нижнюю губу, — Пожалуйста?       Кейджу не по себе, а еще он злится из-за того, что его втянули в это безумие; кроме того он разочарован в своем друге. Один взгляд на бессознательного скейтера-панка, и он решает, что может чем-нибудь помочь. — Ладно, — он неопределенно указывает на нижнюю часть тела Рики и добавляет: — Но держи это подальше. Никакой Stroke Daddy-херни.       Рики не возражает. Будь что будет. У него есть Аллин и Брайан, который его не бросил.

***

      Они попадают в захолустный мотель с почасовой оплатой, с дешевыми и обшарпанными комнатами, стены которых чересчур тонки, а посетителей почти нет. Их ни о чем не спрашивают, когда они платят за ночь, берут ключ от номера и несут туда Дарби. Аллин лежит на грязных, испачканных простынях неподвижно, если не считать его случайных подергиваний или всхрипов.       Рики сидит на краю кровати с влажным платком в руках и стирает засохшую кровь с рестлера. Это резко контрастирует с его прежним поведением. Его прикосновения легки, а каждое движение платка почти невесомо.       Кейдж остается у двери, будто охраняя ее. — Тебе нужна помощь, Рики. Это... — жестикулирует он, — это ненормальная хрень. Это не просто парочка ударов и бампов на ринге.       Рики слышит Брайана, но ничего не говорит. Он стер столько крови, что платок стал красно-розовым и бесполезным. Рики отбрасывает его и внимательно смотрит на Дарби. — Брай, кто-нибудь говорил тебе «нет», когда ты чего-то хотел?       Брайан усмехается и скрещивает руки. Он отвечает не сразу: — Да. И я терплю и принимаю это, потому что я не плакса ебаная. — Брайан... Я получаю то, что хочу. А если нет, я добиваюсь этого и получаю, — он делает паузу, затем признается: — Я не согласен на «нет». Я не согласен на меньшее. Абсолютный Рики Старкс... — Когда ты уже заткнешься? — эти слова звучат мягко и вымученно, протискиваются через ушибленную гортань, но все же они тверды и страстны. Несомненно, это Аллин. Он разбит и достаточно умен, чтобы понимать, что не может продолжать ввязываться в неприятности, по крайней мере, с его нынешними шансами. Ему нужно оправиться, — Дай поспать. И накорми утром. И если я выйду на свободу, я пойду... прямиком в проклятую полицию. Но если ты продержишь меня... Сорок восемь часов, может, я сделаю тебе поблажку.       Дарби почти не врет. Он не сомневается, что Мокс этого не оставит. Когда Старкс узнает, что на нем нарисована мишень, уже будет вырыта могила. И Аллин сделает сальто над его надгробием на своем скейте.       Наверное.