langweilig

      — Милый, вставай, уже поздно, — приятный голос Эрика проник в его сон, принеся неприятные слова. Питер обречённо осознал, что действительно постепенно просыпался, и недовольно вздохнул, поворачиваясь на другой бок. К сожалению, там его ждало солнце, мягко святящее в незашторенное окно. — Давай, малыш, а то прропустишь все мои сюрпризы, — неожиданно желание безрезультатно прикидываться спящим пропало. Питер торопливо повернулся, зевая, и пытаясь разлепить глаза.       — Какие сюрпризы? — голос звучал хрипло и тихо, но Эрик всё равно понял. Он улыбнулся и потрепал парня по волосам, после чего, не ответив, вышел из комнаты. Питер растерянно потёр лоб, приподнимаясь и недоумённо смотря ему в след. — Па, ты куда это? — ответа не последовало, — Хэй?..       Парень опустился обратно, лениво потягиваясь и повернул голову к окну, чтобы изучить погоду. На небе было ни облачка, на смену ночной прохладе пришло тепло, и, как любил Питер, под окном пели птицы, вместе с парнем радуясь чудесному дню. Впрочем, каким бы чудесным не был бы день, вставать так скоро не хотелось. В нём боролись две стороны: остаться в кровати и нежится под лучами солнца, впитывая тепло, или подняться и пойти узнать, что же приготовил для него Эрик. Спустя минуту рассуждений Питер понял, что из-за усиливающегося любопытства он растерял всё желание валяться. Пришлось вставать.       Он лениво натянул футболку с шортами, расчесал волосы пальцами и, с полным чувством неотразимости, вышел. Только высунувшись за пределы комнаты парень почувствовал чарующий аромат блинчиков. На лице тут же расцвела радостная улыбка: Питеру безумно нравились блинчики, которые делал отец. Сам он умел делать только родные панкейки, а вот Эрик баловал его тонкими европейскими блинами, рецептом которых Питер отчаянно пытался овладеть, но пока безуспешно.       — Неужели это то, о чём я думаю? — мгновенно оказавшись на первом этаже, он заглянул на кухню. — Пахнет просто восхитительно, — усевшись на барный стул, закинув ногу на ногу, Питер подпёр подбородок ладонями. Эрик обернулся и оценивающе осмотрел его.       — Прекрасно выглядишь, — парень довольно улыбнулся.       — Ты тоже очень ничего, — стоит отдать должное, Эрик почти всегда выглядел красиво и опрятно. Питер в свою очередь, пусть не всегда выглядел столь модельно, всё равно не терял грации: носить старую футболку будто это лимитированная коллекция популярного бренда он умел.       Воцарилась уютная тишина, Питер наблюдал за Эриком, прокручивая в голове все причины, по которым от так сильно любит этого чудесного человека, и добавляя туда новые, а Эрик неторопливо готовил. В один момент Питер заметил перед собой кружку кофе. Он поднял на мужчину удивлённый взгляд и наткнулся на ласковую улыбку.       — Меньше в мечтах витать надо, — он благодарно улыбнулся и неспешно отпил. Прежде чем Питер успел снова погрузиться в раздумья, Эрик продолжил. — У тебя есть планы на сегодня?       Внутри всё замерло в приятном ожидании, и Питер, прикусив губу и склонив голову набок, лукаво улыбнулся.       — А у тебя есть что предложить?       Пока парень уминал завтрак, не забывая воздавать бесконечные похвалы сидящему рядом Эрику, мужчина терпеливо ждал. На звуки подтянулись и коты. Косяк мерно чавкал у миски, а Ио тёрлась о ноги и настойчиво требовала внимания. Но Питер был немного эгоистом, поэтому в такой день удостоил её лишь небольшим почёсыванием за ухом, в ответ на что она недовольно мявкнула.       — Сколько мне дать тебе времени собраться? — Питер бросил на мужчину предупреждающий взгляд. — Конечно-конечно, ты быстрее всех на свете, — Эрик примирительно поднял руки, но тон серьёзным не стал, — но пока ты будешь перебирать всю свою одежду... — он наигранно ойкнул, когда Питер беззлобно ударил его в плечо, и засмеялся. — Хорошо, сдаюсь.       — Жди через десять минут, — улыбнулся в ответ Питер и в ту же секунду исчез, обдав лёгким ветерком.       Ждать пришлось шестнадцать. Питер активно соображал, что же именно надеть, пока вытряхивал весь гардероб в своей комнате. Потом случайно смёл со стола несколько банок с лимонадами и после объяснял им, в чём они были неправы. Наконец оказавшись рядом с Эриком, он неловко улыбнулся и, переминаясь с ноги на ногу, кивнул.       — Можем идти? — мужчина вновь внимательно осмотрел его и вскинул бровь.       — Вечером будет прохладно, не замёрзнешь? — Питер фыркнул и сложил руки на груди. — Как скажешь, идём.       Парень тут же прильнул к его руке, радостно улыбаясь. Им так редко удавалось полноценно провести время вместе, что, едва выйдя из дома, он уже чувствовал себя счастливым, его наполняло предвкушение.       Они дошли до нежно любимого Питером парка, периодически перебрасываясь парой фраз. Конечно, Питеру бы хотелось говорить без умолку, но он знал, что бывал утомительным. Приходилось молча наслаждаться присутствием Эрика, но это не очень ему мешало.       — Хэй, па, — привычно протянул Питер, усевшись прямо на траву. Никак не отреагировав на осуждающий взгляд Эрика, он продолжил, — какие же у тебя ещё планы на сегодня? — он подставил лицо под лучи солнца, довольно жмурясь. Он обожал солнце, ощущать мягкое осязаемое тепло на коже было прекрасно. Эрик его мнений не разделял, поэтому, как обычно, прятался в тени дерева.       — Питер, ты в белых штанах на траве в парке, пожалей нашу машинку, ей это потом стирать... — парень медленно повернулся и спустил очки на кончик носа, чтобы напрямую продемонстрировать свой недовольный взгляд.       — Это, вообще-то, цвет жемчуга, — не успел Эрик закатить глаза, как Питер засмеялся и всё же поднялся. Спустя некоторое время, всё ещё посмеиваясь, он нетерпеливо потопал ногой. — Хочу мороженое, — Эрик мягко улыбнулся и кивнул. Питер не переминул уточнить, — шоколадное.       — Будем честными, если ты съешь что-то не из шоколада и не из кофе, я буду вынужден выпытывать, что ты за существо и куда дел моего сына, — почувствовав странное удовлетворение, Питер довольно мурлыкнул и поспешил вперёд. Ощущение, что этот день будет забавным и действительно хорошим, только крепло, и он хотел как можно быстрее к этому прийти.       Увлечённо поедая свои три шарика шоколадно-кофейного мороженого, Питер размышлял, насколько лучше этот день может стать. В груди периодически разливалось тепло любви и нежности, и он едва сдерживался, чтобы не броситься целовать мужчину. Он был так ему благодарен за подаренную возможность быть рядом весь день и ощущать, что всё внимание уделяется лишь тебе: Питер осознавал, что был излишне жадный до внимания и от этого капризный в этом плане, но он успешно пытался с этим бороться. Неожиданно он остановился, задумчиво смотря на вывеску кинотеатра. Захотелось что-нибудь посмотреть. Остановившийся чуть дальше Эрик проследил за его взглядом и улыбнулся.       — Хочешь, посмотрим, что показывают? — Питер поспешно кивнул с по-детски невинным выражением лица, за что получил поцелуй в лоб. Тут же смутившись, он скрылся за дверями кинотеатра, слыша за спиной тихий смех мужчины. Парень чувствовал, будто за сегодня он способен утонуть в любви, которую ощущал, поэтому выкинул салфетку, оставшуюся от мороженого, и потёр лицо ладонями, тряхнув головой. Стоило держать себя в руках, всё же не на людях же столь открыто выражать свои чувства.       В результате выбор парня пал на какое-то немногообещающее фэнтези, но среди бескрайнего списка ужастиков что-то выбрать действительно представлялось не очень возможным. Сейчас он сидел, расслабленно поглаживая чужую ладонь и увлечённо смотря на экран. Питер полагал, что ему поход в кино понравится в любом случае, ведь это был один из единичных раз, когда он посещал его с Эриком. Парень скосил взгляд, наблюдая за тем, как мужчина беззвучно и недовольно комментировал происходящее на экране. О, точно, именно поэтому и не ходит: великий и ужасный Магнето всегда находил повод побурчать на тупость героев или сценария.       На коленях Эрика находилось ведёрко с попкорном, и Питер чуть наморщил нос, наблюдая, как тот его спокойно поедает. Со слов самого Эрика, парень был «ненастоящим американцем», ведь он не любил данную закуску и всегда с ужасом наблюдал за удовольствием «правоверного европейца». Питеру это напоминало ароматизированный картон, впрочем, на его взгляд, это компенсировалось наличием многих других "американских черт", да таких, что иногда он видел истинные страдания Эрика на его лице, когда тот слушал речь сына.       Обратив взгляд к экрану и ухватив суть происходящего, парень вновь вернулся к созерцанию мужчины. Что ж, кажется, хотел он не в кино, а побыть вместе ещё более близко. Рассматривая чужие руки, Питер вдруг хитро улыбнулся, и едва слышно позвал.       — Па?.. — едва тот успел отвлечься от критики происходящего, парень притянул его за шею и утянул в неспешный поцелуй. Отстранившись и коротко облизнувшись, не дав Эрику даже рта раскрыть, он недовольно прошептал. — Ты теперь как эта солёная дребедень.       — Спасибо за замечание, но это не я полез тебя целовать, — Питер хмыкнул, — тут вообще-то другие люди тоже есть, если ты забыл.       — Им на нас всё равно, мы сидим далеко, — он огладил чужую щёку и невинно улыбнулся, — и если ты будешь потише, так и останется, — не оставив никакого права выбора, парень снова прильнул к чужим губам, зарываясь пальцами в волосы и сильнее притягивая к себе.       Выйдя из зала, Питер мог сказать, что даже немного уловил сюжет. Впрочем куда интереснее было периодически утягивать Эрика в непотребства. Но, судя по лицам выходящих из зала подростков и их родителей, никто ничего не заметил. Питер самодовольно усмехнулся, природное бесстыдство никогда не ставило перед ним вопросов подобного рода этики. Облизнув слегка припухшие губы, он немного подумал и заявил.       — А теперь я хочу есть, — Эрик издал сдавленный смешок и кивнул. — Ты такой тихий... — парень обиженно надул губы, — Я был так плох? — и тут же тихо ойкнул, получив шутливый подзатыльник. — Ладно, понял, я как всегда хорош.       — Но абсолютно бесстыжий, это надо было таким родиться. У нас тут семейный поход в кино планировался, — Питер прикусил губу, слегка оттянув ворот футболки, и игриво стрельнул взглядом. И, прежде чем мужчина начал бы читать очередную нотацию, пружинистой походкой отправился прямиком в находящуюся рядом с кинотеатром пиццерию.       Пока они ждали заказ, Питер успел рассказать пару историй из детства, заставляя Эрика удивляться, как он вообще дожил до своих лет.       — Ты хочешь сказать, ты волок на себе велосипед через весь город, хотя ты буквально только что был им придавлен, пока катился с асфальтированного пригорка?       — Мгм, — парень закивал, потягивая молочный коктейль.       — Поразительно... Тебя точно не подменили в возрасте лет пятнадцати? А то сейчас ты больше походишь на принцессу на горошине, — Питер закатил глаза в ответ и недовольно цыкнул, предпочтя не упоминать, как он месяц таскался с гипсом на ноге после героического спасения мира.       — Я понять не могу, меня сегодня хвалить должны или напоминать, что я раскис? Вообще-то, это случилось из-за того, что я так безумно и безоглядно влюбился, позволил себе расслабиться и наконец принимать всю любовь, мне положенную, — он поправил волосы, прихорашиваясь, и обворожительно улыбнулся. — Я ведь само очарование.       — То-то на тебя все девушки на улицах оборачиваются, — глядя на добродушную улыбку мужчины, Питер даже не мог себе позволить даже подколоть его. Он ненадолго замолчал, рассматривая лицо напротив и задумчиво покусывая коктейльную вишенку. Спустя время он всё же мягко сказал.       — Ну это нам ничем не грозит, — интонация получилась слишком медовой, и Питер почувствовал укол смятения. Иногда он звучал как влюблённый дурак, о чём бы не говорил, и он знал, что Эрик это чувствовал. Закрыв лицо руками, парень вздохнул. — Забудь, — мужчина тихо рассмеялся. Питер отнял руки от лица и, глядя на него с несчастным выражением лица, посетовал. — Я рядом с тобой как щенок становлюсь. Только и думаю, что ты рядом, какой ты хороший и как я тебя люблю. Я даже растерял свой навык препирательств, — Эрик успокаивающе погладил его по руке.       — Ну что ты, малыш, ты просто очаровательный, — Питер робко улыбнулся и даже не нашёлся, что ответить, благо принесли пиццу.       Далее разговор перетёк в более спокойное русло, и Питер снова расцвёл. Привычно затараторил, рассуждая на три темы сразу, раскрепостился и начал одаривать комплиментами, уже забыв, что минут десять назад стеснялся даже в глаза смотреть. Глядя на чужую улыбку, сам начинал улыбаться и счастливо жмурится.       Незаметно наступил вечер, и сумерки коснулись неба на горизонте. Под задорный смех Питера они покинули заведение, оставив позади заинтересованно наблюдающих официанток, и побрели в сторону дома. Питер не переставал болтать о всём подряд и счастливо улыбался, увлекая за руку Эрика. Внезапно он остановился и, прежде чем мужчина успел спросить в чём дело, повернулся и поднял над ними телефон с включённой камерой. И, перед тем, как затвор щёлкнул, звонко чмокнул Эрика в щёку.       Чувство лёгкости и неизмеримого счастья действительно заполняло его всего. Может, дело было в его повышенной возбудимости, а может в том, что это был один из лучших дней за последнее время: он провёл так много времени с любимым человеком, делал, что ему нравится и чувствовал себя так, словно этот момент остановился и это тепло останется в его душе навсегда. Внезапно на его плечи опустилась чужая кофта, возвращая в реальный мир.       — Я говорил, будет холодно, — от нахлынувших эмоций, Питер даже не заметил, что температура упала больше чем на десять градусов*. Он благодарно улыбнулся и, пританцовывая, начал наматывать вокруг Эрика круги, — откуда в тебе столько энергии? — было заметно, что мужчина слегка утомился, но Питер, кажется, напротив – к вечеру стал ещё активнее. Он широко улыбнулся и потянул его за собой.       — Идём домой.       Добрались до дома они буквально спустя несколько минут. Питер, осознав, что действительно утомил Эрика, оставил его в покое и ненадолго исчез. Вернулся назад уже в домашней одежде и устроился под боком, довольно жмурясь от поглаживаний по голове.       — Знаешь...я тебя, кажется, люблю, — пробурчал он, и мужчина тихо засмеялся.       — Я тебя тоже, малыш.       — Спасибо тебе большое, — речь Питера становилась всё тише, и стало ясно, что прилив возбуждения прошёл и теперь парень откровенно засыпал. — Это было так хорошо... Ты тоже хороший, — ну вот, перед сном он начинал говорить наивные вещи и становился ребёнком. — Такой...добрый и ласковый, — он тихо вздохнул, позволяя себе быть таким. Сквозь дрёму он почувствовал прикосновение чужих губ ко лбу, и бархатный голос ласково прошептал:       — С днём рождения, Питер.