Место девочки — в политике

Вальбурга Блэк

      Докурив, Вальбурга небрежно бросила остатки в пепельницу, где они благополучно исчезли в короткой вспышке, лишь коснувшись поверхности.       — Кстати. А что там за потаскушка у Ориона?.. — как бы невзначай спросила она и чуть не покраснела от того, насколько фальшиво это прозвучало. Да ещё и этот пасынок Сатаны даже не подумал сдержать короткий смешок. Вот потому-то она в разговорах с Сириусом обычно старалась не касаться тех парней, которые ей нравились по-настоящему. Напрямую, по крайней мере.       Но два года! Целых два года эта поганая девка умудрялась сопротивляться и удерживать Ориона на коротком поводке! Вальбурга даже могла бы начать уважать её, будь главным призом кто-то иной. Возможно, даже поделилась бы кавалером в знак примирения и дружбы. Но Орион… нет, отпустить кузена слишком далеко от себя она не могла. Не в этой жизни.       Моё.       Иногда она ненавидела, что лорд Блэк понимал её лучше неё самой.       — Извини, не могу рассказать всю историю целиком: невыразимцы, сама понимаешь, — Сириус откинулся на спинку бархатного кресла. — Но папочка там у неё — очень высокопоставленный хер, вот девочка и решила, что ей всё позволено. В том числе — пытаться сманить нашего наследника в собственный род.       Вальбурга впилась пальцами в край стола. Внутри у неё всё аж перевернулось от ужаса.       — И насколько она была близка?..       — Полагаю, если бы ты не перетянула внимание Ориона на себя, история с Барти могла повториться, — Сириус пристально посмотрел на неё. — И пусть предатели крови лучше, чем грязнокровка… Просто представь, как Регулус отреагировал бы на побег своего любимого малыша!       Внутри всё перевернулось вновь, но в этот раз — от ярости.       — И ты смеешь говорить, что Орион меня любит? После подобного?!       — Ещё как смею.       Сириус лёг на столешницу, опустив щёку на скрещенные руки, и насмешливо мурлыкнул. Его дурашливость несколько смягчила злобно-воинственную Вальбургу.       — Если я хоть что-то понимаю в этой жизни, так только мотивы и тайные страсти людей… — дьявольские глаза предвкушающе блеснули. — Его вертихвостка скоро узнает, где её место, и больше не будет для тебя препятствием. Поэтому, дорогая, будь помягче с Орионом. Не превращай моего наследника в очередного идиота, пускающего по тебе слюни. Дай ему время, и он обязательно сам дойдёт до мысли, что хочет жениться лишь на тебе одной.       Вал, насупившись, сделала вид, что комплимент Сириуса ничего для неё не значил. Какой толк в умении кружить головы, если вокруг один мусор, а единственный, кто одновременно и нравится, и достоин, увивается за другой?       Эти бесконечные разговоры с Сириусом о замужестве — её единственном шансе хоть на какие-то положительные изменения в жизни, — уже в печёнках сидели. Он два года убеждал её не торопиться, говорил, что всё сложится само собой — но Вальбурга ему не верила. Она лишь чувствовала, как утекает время, а вместе с ним — возможности. Наверное, как-то так чувствовал себя и дядя Регулус, пока не смирился с тем, что не сумеет завести нормальную семью.       Вальбурга знала, что Сириус вёл с ним подобные разговоры, с одним лишь исключением: сыну он мог предложить понизить планку, а вот Вальбурге — нет. Он никогда бы не позволил ей попасть в недостойные руки. И больше всего на свете Вал не хотела кончить как дядя — обзаведясь жалким суррогатом настоящей семьи.       Барти… Барти был самым достойным. Первый год после его побега Сириус просто помешался на идее вернуть Крауча любой ценой: убить, покалечить или упечь в Азкабан Кристину, устроить Барти проблемы в аврорской академии или даже его самого посадить на цепь в подвалах Гриммо — сделать хоть что-то. Он предлагал столько вариантов, что в какой-то момент они перестали помещаться у Вальбурги в голове. Закончилось всё тем, что в какой-то момент гнев ушёл, и Вал стало всё равно.       — Сириус, — сказала Вальбурга после того, как лорд Блэк повеселил её очередным сумасбродным планом расправы над несчастным Краучем. — Даже если Барти на коленях будет ползти за мной через всю Диагон Аллею, умоляя о прощении, я не выйду за него. Хватит нам за ним бегать. Может, вернись он в течение полугода, я бы простила, но сейчас — нет. Он ведь даже не поговорил со мной — только тебе письма строчил. Как… как крыса! Нет, не нужен он мне. Я никогда не смогу принять его обратно.       Тогда Сириус отступил — но ненадолго, ведь теперь он был одержим Орионом! Конечно же, в разговоре с Ирмой лорд Блэк лишь мастерски отыгрывал наивное удивление — о намечающихся недоотношениях своих возлюбленных внуков этот пронырливый дьявол узнал сразу. Стоило Вальбурге лишь переспать с Орионом, а на следующий вечер заявиться домой на Гриммо, он сразу всё понял! Тогда-то Вал узнала, что привычка дяди Регулуса бегать по потолку от радости не из воздуха взялась.       Хохочущий и курящий на потолке Сириус — вот это было зрелище! А уж когда он на радостях затащил туда и заверещавшую Вальбургу… Она-то, в отличие от этих психов, боялась высоты и в цирке выступать не нанималась!       Вот уже больше года лорд Блэк с каждым днём веселел на глазах и упрямо убеждал её, что всё будет просто замечательно. Однако Вал в благополучный исход верить не торопилась, как и в серьёзность чувств кузена. Орион совсем мальчишка, какая ему свадьба и дети? Разве что лет через пять…       — Ох, милая, года очень быстро пролетят, — Сириус ничтоже сумняшеся залез в её голову, пока она задумчиво буравила стол взглядом. — Не успеешь заметить…       Вальбурга дёрнулась и хлестнула лорда Блэка по пальцам быстрее, чем успела хоть что-то осознать. Глаза её сфокусировались на другом углу стола, к которому как бы невзначай потянулся Сириус. На хрустальном графине с коньяком, которого там вообще не должно было быть!       — Ай.       Сириус жалобно посмотрел на мгновенно взбесившуюся Вальбургу, надул губы и принялся строить щенячьи глазки. Но тщетно. Незаконченный спор о любви оказался на задворках сознания, потому что единственная картина, которая сейчас удовлетворила бы Вал — та, на которой она надирает уши одному упрямому старому пердуну.       — Сейчас только третья неделя!       — Какой ужас, а я думал уже четвёртая… — Сириус мгновенно перестроился в престарелого склеротика. — И вообще, сегодня воскресение, а ты не собиралась возвращаться ночевать… Надо же было чем-то скрасить вечер одинокому, покинутому даже тобой старику?       Веко Вальбурги дёрнулось. Из глаз лорда Блэка лилось настолько концентрированное раскаяние, что поверил бы даже дементор! Но она лишь оскалилась.       — Ну, раз сегодня вечер воскресенья, а у меня отменилась в некотором роде обязательная физическая активность… — Сириус каркающе хихикнул и предвкушающе облизнул губы. — Пойдём на вечернюю прогулку? Нужно же тебе расходить свою Ягу Костяную Ногу?       Его мученически скривившееся лицо было бесценно.       Они застыли у края обрыва, с которого Вал однажды прыгнула — прыгнула, чтобы показать лорду Блэку всю свою боль, всю ярость от того, как с ней обращалась мама и он сам, неспособный отказаться от наркотиков даже ради неё.       Море задумчиво шумело, разбиваясь о скалы внизу.       — А если бы он сегодня вдруг встал на колено, ты бы согласилась?       Сириус задал правильный вопрос, потому что, — Вал в этом не сомневалась, — он прекрасно видел её нарочитую заминку, позволившую Ориону пусть на мгновение, но опередить её с ответом.       — Да, — Вал обхватила себя за плечи, будто стараясь согреться. — Но он не встал. И как бы я ни старалась — не встанет.       Голос её дрогнул. Сириус утешающе погладил её запястье.       — Тогда пойдём гулять по воде до рассвета? Или опять выберешь прыгнуть в чёрное-чёрное море?..       Она, наконец, улыбнулась. И, как в детстве, протянула руки к шее Сириуса, быстро-быстро перебирая пальчиками — словно хотела вцепиться в него крепко-крепко и никогда не отпускать. Сириус, по-мальчишечьи ухмыльнувшись, с лёгкостью подхватил её на руки и прыгнул вниз, навстречу водной глади.       Вальбурга радостно заверещала.       Вода заливала глаза, уши, нос, но Вал всё равно хохотала, глядя на сморщенное лицо Сириуса и его демонстративно сложенные на груди руки — он, дитя адского огня, ненавидел купаться и считал, что вода какая-то слишком мокрая. Она же с лёгкостью кружилась вокруг него, танцевала под сенью тёмных волн, словно была рождена для этого.       Впрочем, наверное, так оно и было — говорили, что Крэббы когда-то согрешили с сиренами. Вот потому-то и в венах Вальбурги всегда бушевало море, в котором она могла утопить кого угодно… Завлечь в свои неведомые глубины сладкими обещаниями, которые никогда не собиралась исполнять.       И всё бы ничего, если бы после смерти Сириуса Вальбурга сама не начала погружаться всё глубже и глубже — в свою личную бездну, рождённую в ней когда она была ещё совсем маленькой. В ту бездну, где она спрятала все свои чувства к лорду Блэку.       Сейчас, в этом дивном сне, она плыла сквозь черноту его дьявольских глаз прямо туда — к истокам. К мучительному сну о матери. Сну о сломанных крыльях, что стали робко расправляться лишь рядом с Сириусом.