Вальбурга Блэк
В десять лет у Вальбурги всё ещё не случился магический выброс. Врачи говорили, что это следствие болезни, Сириус грешил на "русскую грязь", а всё больше трясущаяся от страха мама — на Крэббов. Это ведь у них были то выжженые пятна в древе, то вообще подозрительные шашни с сиренами в тихом омуте… Вот эти загадочные "сирены" как раз и подали лорду Блэку, тоже весьма беспокоющемуся за свою Вал, гениальную идею: залезть поглубже в море, несмотря на протесты Ирмы. Меж Крэббов ходила родовая легенда, что их девушкам до замужества нельзя касаться солёной воды — иначе их утащат в море далёкие предки. Было даже странное стихотворение-присказка:Не заходи глубоко, не то чёрное-чёрное море Вместо чудес принесёт лишь раздоры и горе. Если ты выдохнешь, смежив усталые веки, В море останешься — или им станешь навеки. Ужас глубин будит силы, но также — кошмары. Не отвечай. Не то станешь ему, детка, парой.
Миф был подозрительно похож не то на предания о фэйри и их слугах, не то о кровавых божествах и жертвоприношениях им. А вот на что он совершенно не был похож, так это на рассказ о реально существующих волшебных существах! Так что Сириус, впервые услышав об этом, задумчиво почесал заросшую щетиной щёку и сказал: — Сказка — ложь, да в ней намёк — добрым молодцам урок? Чем чёрт не шутит, давайте попробуем? Фэйри не обитают в море, так что, в крайнем случае, поболтаем с кровавым божеством, если оно вдруг явится. Учитывая, что само существование таких "божеств" ставилось учёным сообществом под вопрос, не так уж и сильно они рисковали. Да и какими бы ни были последствия, всё равно это был один из лучших снов, что вообще мог присниться Вальбурге. Сириус отнёс её подальше от берега и застыл в воздухе прямо над колышущимися волнами. — Я буду с тобой, так что ничего не бойся. Вальбурга уверенно кивнула, хотя сердце внутри билось, как сумасшедшее. В отличие от мамы она умела плавать и постоянно бегала с Алом, Лукрецией и Марсом на речку. Но то речка и совсем другое — открытое море, где не видно берега и дна. Да и сказка Крэббов произвела на Вал довольно сильное впечатление: она совсем чуточку, но боялась. Вдруг её всё-таки утянет к себе на дно кровавое божество? Правда, от последней мысли кровь стыла не только от ужаса, но и от авантюрного возбуждения. Они с дедушкой прямо в одежде нырнули под воду. Как и договаривались, зажмурившаяся Вальбурга выпустила весь воздух из лёгких, произнесла про себя стихотворение и осторожно приоткрыла глаза, различив рядом с собой Сириуса. Вначале ничего не происходило, а потом… Мир изменился навсегда. Грудь Вальбурги сжало от недостатка кислорода, вот только оказалось, что он ей теперь совсем не нужен. Сквозь тело струились какие-то вихри, они держали Вал в воде и указывали путь. В море не было дна и берега? Ничего подобного! Вальбурга знала, где они и что до них — рукой подать. Наверное, она даже могла спокойно доплыть до них, ни разу не вдохнув. Её накрыло невероятной эйфорией. Она расцепила руки с Сириусом и медленно проплыла вокруг него круг почёта. Было немного странно делать это без воздуха, — Вальбурга определённо не отказалась бы от жабр, — но так волнительно! Так… волшебно. Тёмные глаза Сириуса вспыхивали в окружающей их полутьме довольными алыми всполохами. Однако Сириус позволил поплавать и побаловаться лишь минут пять, прежде чем аппарировал в сад Блэк-мэнора. Он лёгким взмахом просушил их одежду и протянул свою палочку Вальбурге. — Вперёд, девочка. Она распахнула огромные от испуга глаза, но замешательство длилось недолго. В горле пересохло, Вальбурга схватила палочку и, почувствовав то же чувство эйфории, что и в море, взмахнула ею отточенным сотни раз за время детских игр жестом: — Люмос! На кончике послушно загорелся яркий белый огонёк, заставивший Вал протяжно взвизгнуть и ринуться вглубь сада к беседке с громогласным криком: — Мама! Мамочка! Я волшебница, слышишь? Я волшебница! А ещё я не только девочка-дракон! Я ещё и девочка-акула! Когда Вал бросилась маме на шею, то повторила, чтобы мамочка точно запомнила: — Девочка-акула, понятно тебе! И несколько раз клацнула зубами прямо перед её лицом для наглядности. Мама счастливо смеялась и плакала от облегчения, пока Вальбурга раз за разом выпускала из палочки разные заклятия. Даже не верилось, что всё это время Вал действительно не чувствовала этот безумный вихрь внутри себя. Как она могла? Сириус, прислонившись плечом к белому входу беседки, обнимал стоящего ступенькой ниже Мариуса. Тот ждал новостей о способностях Вальбурги с не меньшим волнением, и сейчас смотрел на неё с лёгкой, слегка печальной улыбкой. — Жаль, что для меня такой легенды не сыщется, — Марс зачарованно смотрел на яркий столб пламени, что в очередной раз с лёгкостью сорвался с палочки Вальбурги и растворился в голубом небе. — Я бы любому дьяволу душу продал за такие способности. Мариусу было четырнадцать. Сириус говорил, что тот походил на него самого в юности, а вовсе не Сигнуса. Марс, в отличие от невысоких сестёр и брата, уже сейчас перерос отца с матерью и доставал каштановой макушкой до подбородка лорда Блэка. Да и общей худобой с изящным телосложением он также пошёл в их родову, а не во Флинтов и Булстроудов. И было у него совершенно всё — и ум, и талант, и красота, — совершенно всё, кроме самого главного. Магии. Но несмотря на все невзгоды, он совершенно искренне радовался за Вальбургу — они ведь были друзьями! Он никогда не пожелал бы ей доли невольного пленника Блэк-мэнора. Однако всё же, когда их маленький праздник вечером закончился, Вал нашла его плачущим в оранжерее. И долго-долго обнимала, пока сквозь стеклянный потолок не стали видны звёзды. — Мы друзья. Я тебя никогда-никогда не оставлю, — пообещала ему маленькая Вальбурга, когда они шли обратно, держась за руки. — Тогда мне ничего не страшно, — улыбнулся он. На чёрном-чёрном небе Марс светил особенно ярко. В эту же ночь Вальбурге впервые в жизни приснился кошмар, который она позже никак не могла вспомнить. Но гораздо больший кошмар начался минутой спустя, когда она, отдышавшись и успокоившись, почувствовала странную боль в животе. Вал откинула одеяло и чуть не потеряла сознание от вида крови на простынях. Наверное, она закричала, ведь очень сильно перепугалась. Все страхи о кровавых богах снова воскресли, так что когда разбуженная домовыми эльфами Ирма зашла к ней в комнату, Вальбурга рыдала и тряслась, не понимая, что происходит и что делать. Слёзы, как и всегда, почти моментально вывели маму из себя, и вчерашней радости от обретения магии словно и не бывало. Вместо успокоения, та лишь презрительно фыркнула: — Ты всего лишь стала женщиной, Вальбурга. Как ты собираешься рожать и становиться тёмной ведьмой, если боишься вида крови?.. Что значили эти слова она не пояснила, привычно сбросив на эльфов дальнейшую заботу о поражённой и всё ещё всхлипывающей Вальбурге. Это было так неловко и стыдно, что о женской природе ей рассказывали старые эльфийки, а не Ирма. Но Вал давным-давно смирилась с тем, какая у неё странная холодная мама. Но ещё хуже стало утром, когда Ирма позвала её к себе в комнату после завтрака и безапелляционно сказала: — С этого момента ты не будешь ночевать по выходным на Гриммо. Я запрещаю. Это неприлично для половозрелой девушки — находиться в доме одинокого мужчины и уж тем более ночевать с ним в соседних комнатах. В этот раз Вальбурге ничего пояснять не надо было. Она вспыхнула и зло процедила: — Мама, да как ты смеешь! Дедушка никогда! Он — не такой! Ирма снисходительно прищурилась. — Они все такие, стоит только дать им волю… Вальбурга закатила глаза и ушла. Конечно, она расстроилась, но не слишком сильно — была уверена, что сумеет переубедить мать до конца августа. Всё равно раньше сентября на Гриммо Вал не собиралась: лето она предпочитала проводить в Блэк-мэноре с остальными младшими Блэками. Но настал сентябрь, они с шиком отпраздновали одиннадцатилетие Вальбурги — а мать всё также была непреклонна. И внезапно дед Сириус как-то стушевался на её просьбу о выходных на Гриммо, сказав, что не в этот раз. У него планы… Уязвлённая Вальбурга провела по нему сканирующим взглядом. Она, никогда не обращавшая внимания на такие глупости, сейчас отчётливо увидела, что Сириус чисто выбрит, от него не пахнет табаком и на руке блестит кольцо, которое она никогда прежде не видела. Сердце её перестало биться от чудовищной догадки. — У тебя что, свидание? — спросила она с самой невинной улыбкой. Сириус отвёл глаза. — Ну что ты такое говоришь, милая. Конечно же, нет. Он врёт. У него есть женщина. Почва моментально ушла из-под ног, а Вальбурга вдруг почувствовала себя ужасно потерянной и одинокой. Она не нужна была Сириусу — у него ведь свидание. И потому она пошла к Мариусу, к своему единственному настоящему другу. Он очень смутился, но всё же пустил её к себе. Она робко придвинулась, обняла его, и ей стало тепло-тепло, хорошо-хорошо рядом с ним. Также хорошо, как и с Сириусом. Мариус любит. И однажды он будет любить ещё больше. Вальбурга почти заснула в его объятьях, когда в комнату ворвалась разъярённая мама и за волосы вытащила её из постели. Этой ночью Вал плакала, а не спала. А на следующую Марс отказался открывать дверь. — Как я могу всегда быть с тобой, — процедила Вальбурга, чувствуя, что сердце снова перестаёт биться. — Если ты даже не открываешь дверь и боишься моей матери?.. — А что мне остаётся делать? — обиженно ответил он. — Она меня проклянёт. — Боишься боли, Мариус? Так какой же из тебя тогда бог войны? — Вальбурга была очень зла. — Может, и не просто так ты родился сквибом? Звёзды с самого начала знали, что ты трус?.. Марс ничего не ответил. А Вальбурга ушла, упала на кровать и заснула на мокрой подушке, кажется, так и не высохшей со вчерашнего. И ей начал сниться очередной липкий, удушающий кошмар. До реки оставалось не больше трёхсот метров, когда Вальбургу поймали тёплые руки Сириуса и прижали к себе. Она удивлённо вздрогнула, не понимая, где это она оказалась и почему проснулась не в тёплой постели. И пришла в себя. На самом деле, стоило ей смежить веки, она вовсе не заснула. Вместо этого её тут же пробудил Кошмар. Вальбурга тихо встала, оделась по погоде и ушла по горной тропе, ведущей с Бен-Невиса к деревне. Она прошла мимо озера, лишь на мгновение взглянув на отражение луны в нём. И всё шла, шла по острым камням вниз. Почти выбившись из сил к утру, она решила, что дальше отправится вниз по реке к Форту-Уильяму и заливу, а не по дороге. Плыть будет проще. Вода сама приведёт её, куда нужно. — Вальбурга! Как же ты нас всех перепугала! Как ты здесь оказалась? Сириус настороженно вглядывался в её лицо. Вал пожала плечами, будто это что-то само собой разумеющееся. — Пришла. Ногами. Она не хотела с ним разговаривать и отвела глаза. Её душила злоба. Он предал. И Мариус тоже предал. Её никто не любит. Никто её никогда не полюбит. Она никому не нужна. Руки Сириуса крепче сжали её плечи. Голос был полон нехорошего подозрения. — А зачем ты сюда пришла? Вальбурга дёрнулась и попыталась выпутаться из его рук, но Сириус держал крепко. — Отпусти! — зашипела она, словно разъярённая кошка. — Я тебя ненавижу, слышишь! Грязный вшивый козёл! Всех вас ненавижу! Катись на своё свидание, не трогай меня! Глаза Сириуса поражённо распахнулись. — Вальбурга, я… Хватка его на мгновение ослабла, и Вал тут же воспользовалась этим, укусив деда за руку. Тот охнул, отпрянул, а она со всех ног побежала к реке. Но не успела она сделать и шага в воду, как пришедший в себя Сириус схватил её за шкирку и аппарировал в Блэк-мэнор. Вальбурга забилась в его руках пуще прежнего, у неё никогда не было настолько сильной истерики — даже в детстве. Она оскорбляла его так, как никого не оскорбляла. Кричала и кричала, и ей даже показалось, будто дед совершенно не может с ней справиться. — Урод! Ненавижу! Отпусти! Старый мерзкий хрен! Ты не любишь меня, не любишь! Уйди! Катись к своей грязной шлюхе! Лишь спустя несколько минут Сириус сумел прижать её к земле, залезть в голову и, наконец, отыскав источник проблемы, наставить палочку в лицо. — Обливиэйт. Маленькая Вальбурга резко обмякла, забыв о том, что у лорда Блэка должно было быть свидание — и только сейчас, в этом глубоком, странном сне, она вспомнила. Вспомнила, как он впервые стёр ей память. А после вспомнила и остальные четырнадцать раз с одиннадцати до шестнадцати лет. Каждый раз, когда она узнавала или додумывала что-то о его личной жизни, реакция была одной и той же — яркой и крайне разрушительной. У Сириуса не было другого способа остановить её. Вот так Вал и начала совершенно все выходные оставаться на Гриммо. А когда поступила в Хогвартс, большую часть лета стала предпочитать проводить именно в Лондоне — или как минимум ночевать и завтракать вместе с лордом Блэком. Ведь когда Сириус освободил её и снова спросил, куда она шла, совершенно обессилившая из-за двух бессонных ночей подряд и изнурительной прогулки Вальбурга закрыла глаза и заплетающимся языком ответила: — К заливу. В воде было так спокойно, когда мы с тобой плавали. А когда я спала, голос позвал меня. Он пообещал любить меня, как ты меня любишь. Только я не понимаю, зачем пошла. У меня ведь уже есть ты…