Повернувшись к старшему, девушка нахмурилась и повторила вопрос.
— Чуя, я понимаю, что ты не в восторге от интерьера, но извини, дома я бываю либо редко, либо нет времени убираться. Итак, я повторю. Что предпочитаешь: чай, кофе или что покрепче? Мне кажется на сей раз мы в той обстановке, чтобы обсудить всё детально. Да и учитывая тот факт, что ты сам пришёл, думаю, тебе тоже есть что сказать.
— Думаю, будет лучше, если мы перейдём сразу к делу.
— Ладно, — пройдя в гостиную и опустившись на диван, девушка тяжело вздохнула. — В целом, мне понадобится твоя поддержка: в Мафии наступило непростое время. Я просто обязана пройти его. Портовая Мафия нам кое-чем обязана так-то, мы посчитаем данную помощь как оплату . Я надеюсь, что ты передашь это Мори-сану, а если что-то пойдёт не так, придётся дорого заплатить. Помощь заключается… — девушка подняла на брата внимательный взгляд, затем уголки губ дрогнули в лёгкой непроизвольной улыбке. — В том, чтобы я заняла по праву принадлежащее мне место.
Изогнув бровь, Чуя молча одарил девушку недоверчивым взглядом.
— Что?
-Почему я уверен, что ты мне что-то недоговариваешь? Знаешь, хоть мы и столь давно не виделись, но всё же кое-что в тебе осталось неизменным.
— В смысле?
— Ты слишком плохо скрываешь ложь.
— Хорошо. Хорошо! Я хочу вернуть утраченную часть способности назад. И, чтобы ты не мог ускользнуть, знай, я могу положить всю Портовую Мафию. Поверь, я знаю о таких секретах, о которых ты даже не догадываешься, Чуя, и в оглашении которых, думаю, организация не столь заинтересована.
— Тц, ладно, я согласен, но при одном условии.
— Слушай, тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы диктовать условия?
— Я хочу попросить лишь об одном. Чтобы ты ни во что не ввязывалась.
— Что ты имеешь в виду? Это уже не твоё дело.
— Нет, моё! Не забывайся, милая, я по-прежнему твой старший брат. И в каких бы мы взаимоотношениях ни были, твоя жизнь, как и раньше, мне небезразлична.
Ничего не ответив, девушка лишь взяла сигарету и зажигалку и подошла к окну.
— Канэко, я не смогу изменить прошлое, но и повториться подобному не позволю!
— Чуя… — девушка непринуждённо выдохнула струйку серого дыма в приоткрытое окно. — Мы больше никогда семьёй не будем, как бы мне тоже этого сильно не хотелось и насколько сильно бы я тоже не скучала.
Ничего не ответив, парень лишь молча подошёл и обнял её со спины.
— И чего ты добиваешься? Или решил, что я не в состоянии ответить тебе?
— Да нет, хочу кое-что прояснить: во что ты впуталась, если Достоевский говорит о твоей важности для организации?
— А, ты об этом? Конечно, я ведь исполнитель.
Но такой ответ Накахару явно не устроил, после чего, резко повернув и прижав девушку к стеклу, он завёл её руки за голову.
— Чуя, я понимаю, ты соскучился, но чтобы настолько…
— Отвечай, Канэко! Мне плевать на связи Мёртвого Дома и организации, меня интересует лишь с чем ты связалась, лично ты!
— Сбрендил?! Я не обязана перед тобой отчитываться, я не твой подчинённый!
— Всё верно, ты не мой подчинённый. Ты моя сестра, и мне, повторюсь, небезразлично. Особенно тогда, когда ты играешь в сомнительные игры с Достоевским. Если ты, не знаю, сколько вы знакомы, всё ещё не поняла, за чем он охотится.
— Ну давай, удиви меня, братик. Что знаешь ты и чего не знаю я? Или ты хочешь услышать то, что они с боссом были заодно, ставя надо мной всевозможные опыты. Знаешь, что они отняли у меня? Мою жизнь, большая часть моей способности утеряна. Я была изнасилована боссом в шестнадцать! Ты думаешь, мне всего этого хотелось?! Хотелось этот грёбаный статус?! Хотелось работать с этой крысой?! Меня все эти годы Мафия держала в заложниках. А чего греха таить, я и была подопытной, а моя способность течёт по венам этих мерзких копий, которые неспособны на элементарное, но в то же время… Мне их жаль… — убрав руки, девушка подошла к столу, взяла бутылку, налив в бокал ещё немного алой жидкости. — Большинство из них очень долго мучались, пока их накачивали различными препаратами. Будучи в полусознании перед очередной операцией, я всё отчётливо слышала, пока не погружалась во тьму. А когда просыпалась, уже все были в своих комнатах, но из подслушанных разговоров знаю, что многие не выживали, будучи непригодными для способности, а те, кто выживали, фактически становились её заложниками, нуждающимися в постоянной подпитке. Знаешь, каково это? — девушка указала на шрам между ключиц. — Это цена, которую меня заставили заплатить за жизнь. Брат, это не я: перед тобой стоит оболочка, движимая крупицами оставшейся способности. И эта способность желает отомстить…
Резким движением старший, сделав шаг вперёд, крепко прижал девушку к себе.
— Канэко, послушай, я знаю, что ты никому не доверяешь. Но пойми: я действительно не желаю тебе зла, а наоборот — хочу защитить. Больше всего в этом мире я боюсь потерять тебя вновь.
— Чуя…
— М?
— Мори-сан узнает.
— Не узнает.
— Ты не знаешь этого человека так хорошо, как я. Даже Дазай не знает. Он настоящий дьявол во плоти, — слегка отстранившись, девушка внимательно посмотрела в такие же голубые глаза. — Этот человек был с Ясунари-саном заодно, вместе они проводили ужасающие операции, а когда Достоевский разбудил дракона, Мафия была на его стороне. Чуя, я знаю, о чём ты подумал. Но нет. В ту ночь у меня были другие обязанности. Ты уверен, что хочешь продолжить со мной общение?
— Да, уверен.
— Ну ладно, — сказала она, пожав плечами, и опёрлась на стол.
— Что ты так на меня смотришь? Словно хочешь что-то сказать, но не решаешься…
— Лично, я уже излила душу, теперь твоя очередь.
— Канэко, а что ты помнишь до того рокового дня?
Подобный вопрос ввёл девушку в ступор.
— А к чему этот вопрос?
— Просто ответь.
— Ну… Немного, в основном отдельные фрагменты. Так. К чему столь неожиданный вопрос?
***
13 лет назад.
В небе сверкали бледные лучи солнца, опускаясь на холодную плитку, ведущую от дома к проезжей части. Рядом стоящие, почти голые, деревья пошатывались, словно стараясь захватить минимальные порывы надоедливого ветра, что так и норовил продуть юную бледную кожу на руках детишек. Возле ряда таких голых деревьев стояли три лавочки, на одной из которых восседала женщина лет тридцати и мужчина, что был на вид немного старше женщины. Они увлечённо о чём-то рассуждали, поочерёдно поглядывая то на своих детей, то искоса наблюдая за человеком, напоминающем дворецкого, который через каждые двадцать минут доставал сигары. Едкий дым дорогого табака быстро выветрился, улетучиваясь куда-то вдаль.
— Чуя! Ну перестань! — рыжеволосая девочка убегала от мальчика и звонко смеялась. — Не догонишь!
— Хах, это мы ещё посмотрим!
Увлечённые игрой, игнорируя крики матери о том, чтобы не убегали слишком далеко, дети не заметили, как забрели в глушь сада. В какой-то момент, поняв, что она в тупике, малышка повернулась к брату.
— Чуя, ну правда, это всего-то печенье, ты настолько злишься из-за этого? Может, ты всё-таки передумаешь?
— Нет, Канэко, проигрыш есть проигрыш.
— А-а, ладно, и чего ты хочешь? Только думай быстрее, а то родители пойдут нас искать.
— Чего я хочу? Хм… Дай-ка подумать.
Подойдя ближе к сестре, мальчик, слегка подавшись вперёд, нежно поцеловал её. Реакция девчушки не заставила себя ждать. Отскочив назад, Канэко прикрыла перчаткой губы, немного порозовев.
— Что это было?! Совсем сбрендил?! Я могу о таком и родителям рассказать!
— Ну попробуй. Во-первых, тебе не поверят, а во-вторых, если расскажешь, я буду повторять это каждый день.
— Точно сбрендил!
***
— Чуя! Накахара Чуя! — девушка щёлкала пальцами перед глазами парня.
— А?
— Ты о чём там задумался?
— Да так…
— Ладно, мне всё равно. Короче, останешься у меня, утром я отвезу тебя в Йокогаму.
— Нет.
— Что? — девушка не успела договорить, как была прижата к дивану, а в следующую минуту её губы накрыли чужие. От шока девушка на какое-то время замерла, расширив глаза. Разум, похоже, также пребывал в глубоком ступоре. Отстранившись от брата, девушка хмуро и непонимающе на него посмотрела. — И что это было?
— Канэко…
— Нет, ничего не говори! — молча встав с дивана, девушка подошла к окну, устремив свой взгляд на ночное небо.
— Чуя, чем бы это ни было, мы, фактически, враги. И тебе не стоит впредь так поступать. Не знаю, что на тебя сейчас нашло, но я точно понимаю, о чём ты мне пытаешься напомнить. Это была твоя любимая игра в детстве: постоянно подшучивать и целовать. И как только родители об этом не знали…
— Хах, ну раз ты не рассказала им об этом, значит, в глубине души тебе это нравилось.
— Не знаю, возможно, да. А возможно, и нет. В то время мы были глупыми детьми.
— Канэко.
— М?
— Ты мне нравишься. Нет, точнее… Я люблю тебя!
— И я тебя, Чуя, как бы сильно ни хотелось это отрицать.
— Нет, ты не поняла, я всегда люблю тебя как и прежде.
— Что? Нет, стой, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? Или ты настолько отчаялся?! Быть не может, что ты сохранил те детские чувства…
— Да! Отчаялся, что потерял самого дорогого человека в моей жизни. Мне понадобилось на тот момент много времени, чтобы понять, что это за чувства, что это не просто братская привязанность. Какое-то странное ощущение в глубине души давало надежду, что ты, несмотря на произошедшее, жива. Ты, чёрт возьми, не представляешь, как сильно я был счастлив узнать, что ты жива! Канэко, как много ты вообще помнишь?!
Ничего не ответив, девушка лишь опустила взгляд. Тяжело вздохнув, парень сделал шаг вперёд, положив обтянутые тонкой чёрной тканью ладони на миниатюрные плечи.
— Канэко…
— Я… Я не знаю, что сказать…
