Todavia te amo

« - Ох, Боже! Моя голова! Великий Понтифик*, за что ты так со мноюууу! Господи, как же мне херово. Так, нужно открыть хотя бы один глаз и понять где я нахожусь. Черт! Ну же, открывайся! Левый, ну левый, ты же меня никогда не подводил. Откройся, черт тебя дери! О! Правый! Неожиданно проявил инициативу, странно. Ну да ладно лучше, чем совсем ничего. Вай! Да это же моя комната в доме Испании. Моё веселое детство. Удивительно, тут все осталось таким же, как и в тот день, когда я ушел отсюда. Ой! Мой любимый плюшевый мишка. Стоп! А как это я в доме томатного ублюдка оказался!? А что вчера вообще было!? Пить меньше надо было, сейчас бы не было столь мучительно больно. Так спокойствие, только спокойствие, для начала нужно встать. Хмм…, а до этого не мешало бы ещё и сесть. Ага, вот так, ещё чуть-чуть и …, ну вот сел. Однако, это я погорячился, на счет сесть. Лучше лягу. Фух, так легче, ну вот полежу, посплю, может, полегчает». *** « - Интересно, Романо проснулся?» - задавался вопросом Антонио, направляясь к комнате Италии. Понимая, что настроение у его бывшего воспитанника, из-за дикого похмелья, будет прескверным, Каррьедо для собственной безопасности, чуть приоткрыв дверь, заглянул внутрь. «О! Санта Мария, грасияс!» - подумал испанец, заходя в обитель спящего парня. Поставив на прикроватную тумбочку принесенную им бутылку хорошего красного итальянского вина, которое так любили оба Италии и стакан, Фернандес хотел, честное слово, сразу же уйти дабы не нарушить сон любимого человека, но не удержался. Он присел на корточки возле кровати и долго вглядывался в столь родное и любимое лицо. Ловино так сладко сопел, что Антонио непроизвольно улыбнулся своей коронной улыбкой в 32 зуба и потянулся к вечно торчащей прядке итальянца. *** « - Ммм… приятно. Совсем как тогда, когда я болел, а Испания сидел возле меня и гладил по голове» - подумалось Романо, при очередном прикосновении большой теплой ладони. Уголки губ приподнялись в легкой улыбке, глаза его были по-прежнему закрыты, он все ещё находился в сладкой дреме. Из царства морфея его вынес поток мыслей, о том, что его ведь действительно гладят по голове. Романо резко открыл глаза и натолкнулся на задумчивый взгляд испанца, видимо, мужчина так сильно ушел в себя, что даже не заметил, когда парень проснулся. Ловино смотрел на всем сердцем любимого человека и не мог насмотреться, понимая с каждой секундой, что не любить столь красивого, доброго и заботливого Антонио просто невозможно, по-другому и быть не могло. Но романтика романтикой, а вредность, смешанная с гордостью у Южного Италии еще никуда не делась, и он, состроив недовольное лицо, обратился к все еще гладящему его по голове испанцу: - Убери руки, коно-яро! Выдернутый из своих мыслей Фернандес, ослепляющее улыбнулся Варгасу, но руки с головы не убрал. - С добрым утром, Романо! Хотя уже вечер. Я принес тебе «лекарство», - сказал Каррьедо, протягивая стакан с вином. Итальянец, завидев темно-вишневую жидкость, молча выхватил предложенное из рук бывшего опекуна и за раз осушил полстакана. - Полежи, скоро полегчает, – выходя из комнаты, произнес испанец. * Великий Понтифик - титул папы римского.