POV Эмили
Уставший, чертовски измотанный мужчина стоит передо мной и не знает, что сказать. Даже не представляю, через что он прошёл за последние часы. Сколько жизней он спас сегодня: пять, десять, двадцать? Не знаю. Но он все равно готов поговорить со мной. Давай, Эмили, готовься к самому страшному… -Мисс Сандовал, она… она получила множественные травмы, - после некоторой паузы сказал врач. – То, что она выжила после нескольких часов нахождения под завалами, не иначе как чудо не назовёшь. У неё были травма грудной клетки, переломы многих рёбер и внутреннее кровотечение… Чувствую, как слабеют мои ноги и подкашиваются руки. Если бы не Келли и Уоллес, я бы наверно уже упала на пол. Мне страшно. Просто страшно от того, что Талия возможно не выкарабкалась. Это всё из-за меня! Не нужно было привозить её в Роузвуд! Сидели бы сейчас в Чикаго и радовались жизни! Гложущее чувство вины, боли и разочарования накрывает меня с головой. Ещё минута-другая – и меня накроет истерика. Я себя знаю… -Нам удалось сделать переливание крови, - продолжал рассказывать доктор Кокран. – Талия потеряла два литра крови и остановить кровотечение долго не удавалось… Боковым зрением заметила, что Северайд и Боден тоже деморализованы. Они знают Талию дольше и лучше меня, вместе прошли через многое. Знаю, что пожарная часть № 51 уже теряла своих бойцов на пожарах и авариях, но каждый новый раз – это новая боль, новые страдания и пустота в душе. И не важно, кто ты – молодая девушка или мужик, повидавший в жизни всякое. В такие моменты невозможно подобрать слова. Хочется волком выть. -К сожалению, ваша подруга потеряла ребёнка, - врач произнёс самые страшные слова и замер на мгновение. – Из-за травм нам пришлось удалить матку. Талия Сандовал больше не сможет иметь детей. Боже мой! Как я могла забыть, что моя девушка была беременна? В суматохе последнего дня я и забыла о том счастливом известии, которое нам сообщили накануне. Я даже не успела осознать и принять то, что у нас в семье будет третий ребёнок. Это было неожиданностью, но счастливой неожиданностью, к которой я не была готова. Чтобы привыкнуть к тому, что твой партнёр ждёт ребёнка, у меня с Элисон ушёл целый месяц. Здесь же прошло полдня от силы. Счастливое известие затерялось на фоне той суматохи, которая началась после этого. Да, это неправильно, и я была полной идиоткой, что не думала о будущем ребёнке в этот момент. Конечно же, думала! Я спасала его мать от мучительной смерти под завалами. Но все равно маленькая жизнь ещё не родившегося человечка прервалась, так и не начавшись… -А сама Талия как? – спросил Келли Северайд. – Она будет жить? -У неё стабильно тяжёлое состояние, - заявил Кокран. – Самое сложное позади. Она поправится. Но восстановление будет долгим. -Спасибо вам, доктор, - обратился к нему лейтенант. Он пытался держаться уверенно и спокойно, как подобает настоящему мужчине. Но его голос дрожал. Келли не знал, что Талия была беременна. Это был его ребёнок, о котором он очень долго мечтал. И вот его мечта оказалась разбита. Разбита практически у него на глазах. И от этого мужчине было не по себе. Он присел на рядом стоящий диван и положил шлем рядом с собой. В его глазах стояли слёзы, в которых отражались огни ламп освещения. Северайд крепко сжал кулаки и стиснул зубы. Ему хочется кричать и стонать от этой страшной и несправедливой потери. Но он не может потерять самообладание на глазах командира и всех окружающих. Поэтому он держится. Келли сильный, я знаю. Но даже самым сильным и уверенным бывает нужно уединиться и поплакать от души, чтобы никто этого не увидел. Знаю, что лейтенант сейчас хочет именно этого. Но раскисать нельзя, особенно сейчас. -Эмили…, мне очень жаль…, - полушёпотом произнёс спасатель. – Прими… мои… соболезнования… -Прости нас…, Келли…, - сумела прошептать я в ответ, а потом расплакалась и рухнула на пол. Я больше не могла держать в себе этот груз боли, страданий и скорби. Что было после, я помню плохо. Мне ввели укол успокоительного, усадили на диван в приёмном покое и накрыли пледом. Через какое-то время я уснула прямо там, посреди больничной суматохи.***
Проснулась я уже следующим утром. Настенные часы показывали 05:57. Значит, я проспала часов восемь. Но мне легче не стало. Может, боль и ненависть к себе несколько поутихли, но душу заполнила пустота. Абсолютная, пугающая пустота. Я не чувствовала ничего, словно была зомби или каким-нибудь камикадзе, которому уже нет дела до собственной жизни. Очень хотелось пить, но вставать совершенно не хотелось. Я так и застыла в одной полулежащей позе, даже не смотря то, что спина ныла из-за неправильной посадки. Я просто не обращала внимания на потребности организма. Правда, через некоторое время мне пришлось встать на ноги. Из-под пледа выпала какая-то бумажка. Взяв её в руки, я увидела, что это записка, предназначавшаяся лично мне. «Эмили! – начала читать я. – Я знаю, как это тяжело – потерять ребёнка. И мы, команда пожарной части № 51, не можем остаться в стороне. Вы с Талией – тоже часть нашей большой и дружной семьи, поэтому мы не оставим вас наедине с бедой. Мы оплатим все счета на лечение, каким бы дорогим оно не было. Передай Талии от нас соболезнования по поводу утраты. Мы скорбим вместе с вами. Уоллес Боден. P.S. Можешь оставаться в Роузвуде с Талией столько, сколько нужно для её полного выздоровления. Сейчас ты ей нужна как никогда». Спасибо им за такие тёплые слова. Шеф Боден не врёт: его пожарная часть – это очень сплочённая и дружная семья. Они друг друга выручают в самый трудный момент, я знаю. И очень ценю их помощь и поддержку. Только вот нашего малыша это не вернёт. Мне так хотелось, чтобы у Лили и Грейс появились маленький братик или сестричка. А лучше сразу оба. Но этому не суждено сбыться… «Если будет мальчик, давай назовём его Уэйн. А если девочка – то пусть будет Памелой! Я хочу назвать их в честь твоих родителей», - звоном в ушах стояли слова любимой девушки, которые она произнесла накануне, всего за пару часов до прихода смерча. И чем мне заглушить этот голос, эту рану? Алкоголем? Это не выход. Спиртное лишь бередит раны и вызывает ностальгические воспоминания. Парой сеансов в тату салоне, когда боль на коже заглушает боль в душе? Быть может, но не в нынешней финансовой ситуации. Остаётся разве что спорт. Пора, Эмили, тебе вспомнить былое и выложиться в зале на 300%, как ты делала это в старшей школе. Но сначала мне надо увидеть мою девушку. Хоть на минуту, хоть на секунду, но я должна её увидеть. Когда она рядом со мной, а я рядом с ней, то кажется, что все беды можно преодолеть. А после этого можно будет начинать жизнь с чистого листа, как будто и не было этого проклятого дня… -Почему вы не сообщили мне сразу же? – услышала я громкий женский голос, переходящий в крик. Похоже, кто-то из родственников погибших во время урагана, не может смириться с потерей. Как же я понимаю эту девушку. -Мэм, послушайте пожалуйста…, - кто-то из медперсонала пытался успокоить разъярённую даму, но та ничего не хотела слышать и лишь ещё больше злилась. -Её можно было спасти, я знаю! – орала та в ответ. – Я бы сделала всё, чтобы её перевезли в лучшую клинику Нью-Йорка, а не оставили умирать в этой халупе! -Милая, пожалуйста, давай пойдём отсюда, - до меня донёсся мужской голос. Должно быть, это муж или парень той девушки, кто потерял родного человека. – Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя… -Отстань, Калеб! – огрызнулась дама в ответ. И тут я поняла, почему её голос казался мне таким знакомым. Это же моя давняя подруга Ханна Риверс, в девичестве Мэрин! – Это не ты потерял мать и не тебе решать, что мне делать и как мне быть! Просто уйди! Мне нужно побыть одной! -Хан, я знаю, как тебе тяжело, - её муж пытался сохранять спокойствие, если это вообще было возможно. – Я вообще без родителей рос и понимаю то, что ты сейчас чувствуешь. Миссис Мэрин была и мне как мама, а может даже и больше. И мне чертовски жаль, что так произошло. Но здесь, в больнице, правду ты не найдёшь. Вспомни об Эйдене! Сынишке нужна мама! Дорогая, пойдём домой. По телу пробежал неприятный холодок. Эшли Мэрин погибла! Замечательная и очень добрая миссис Мэрин, которая всегда поддерживала в самые трудные моменты в жизни. Даже когда я не находила поддержки дома, я знала, что Эшли не пройдёт мимо и окажет помощь добрым словом или добрым делом. Она была замечательным и светлым человеком. И однажды дала мне очень дельный совет… …Это произошло в тот день, когда я узнала, что у Талии есть муж-извращенец Эрик, который не против экспериментов втроём. После тех слов я была готова прибить её на месте, вспылила и ушла с работы. По пути зашла домой к Ханне, у которой тогда возникла очередная «гениальная» мысль – та собиралась участвовать в конкурсе красоты. И пока главная блондинка Роузвуда собиралась идти на репетицию, её мама Эшли угостила меня сэндвичами и апельсиновым соком. В тот момент я решилась задать ей вопрос, который крутился у меня на языке. -Миссис Мэрин, как вы думаете, стоит ли с кем-то встречаться, понимая, что это не навсегда? То есть в данный момент вроде всё хорошо, но в перспективе отношения обречены? Эшли удивилась моему вопросу и даже переменилась в лице. Кажется, зря я задала матери Ханны столь личный вопрос. По её лицу видно, что я поставила её в неловкое положение. -Ты спрашиваешь о моей или о своей ситуации? – переспросила миссис Мэрин. -Да так, просто любопытно, - я попыталась хоть как-то оправдаться. -Эмили, люди каждый день разочаровываются в отношениях, – спокойно ответила женщина. – Не нужно заранее так себя настраивать. Отношения – вещь очень сложная и непредсказуемая. Это целая система взаимных компромиссов и уступок. Найти их бывает очень непросто. Никто не идеален и самое важное в отношениях между людьми – это принять человека таким, какой он есть и уметь прощать его ошибки… …Я усвоила этот урок и всегда пыталась найти компромиссы в отношениях. В конечном итоге Эшли Мэрин оказалась права. Нам с Талией выпал второй шанс, по-настоящему счастливый. Жаль, что миссис Мэрин этого не увидит. Ханна продолжала кричать и бушевать, несмотря на все попытки Калеба и медсестёр успокоить разбушевавшуюся блондинку. Тщетно. Я знаю её слишком хорошо: когда она в ярости, она Дуэйна Джонсона в нокаут пошлёт. И я прекрасно понимаю её в такие моменты: когда теряешь самого близкого человека, хочется весь мир стереть в порошок. Вскоре я увидела, как Калеб Риверс выводит супругу, которая несколько успокоилась и даже обмякла. Лицо девушки было красным и распухшим, волосы – растрёпанными, а одежда – мятой и испачканной. В таком плохом состоянии я её давно не видела. Мне не очень хотелось, чтобы Калеб или Ханна видели меня сейчас. Как мне, так и им приходится сейчас очень тяжело. Пусть лучше каждый останется со своими мыслями. Не хочу грузить их собственными проблемами. Так будет лучше для всех. Я опустила голову вниз и заслонила лицо волосами, чтобы они меня не узнали. Но Риверс не мог не узнать меня, да и Ханна тоже. Правда, той было совсем не до меня… -Эмили? Это ты? – мужчина подошёл ко мне после того, как усадил жену в кресло напротив. Та сидела в полнейшей прострации и смогла лишь немного помахать мне. Она была слишком уставшей, чтобы хоть что-то сказать. -Привет, Калеб, - тихо поздоровалась я. – Я слышала, что случилось у вас в семье. Прими мои соболезнования. Миссис Мэрин и для меня много значила. -Спасибо, - сжимая губы, произнёс он. Видно, что он переживает не меньше супруги. – Всё… всё так внезапно произошло… Эшли… она была за рулём, когда всё случилось… Она не знала о штормовом предупреждении и не нашла убежища… Когда её нашли…, она была ещё жива… Её не стало сегодня утром. Здоровый почти 30-летний мужик с трудом держался. Я нашла в сумке влажные салфетки и протянула ему, чтобы никто не видел, что он плачет. Он молча взял их у меня, а потом крепко-крепко, по-дружески, обнял меня, как в старые добрые времена. Нет, такие трагедии нужно переживать сообща. Кто же, кроме друзей, будет рядом с нами, когда самые близкие уходят из этого мира?