Претендер

      — Спасибо! Спасибо! Теперь я твой должник! С меня… — Рваный вдох, и на раскрасневшемся лице отразился суматошный полет мысли. — А что ты любишь-то вообще? Пить там, есть — не знаю…       — Адаптер мой принеси.       Какаши Хатаке не раз слышал об осенних обострениях, но видел воочию впервые. Его сосед пулей метнулся до комнаты и обратно, после чего, безумно улыбаясь, затряс перед ним размотанным в спираль проводом.       — Это кабель, Обито. И не от моего ноутбука, кстати, — устало сказал Какаши, отталкиваясь от косяка входной двери. — Сам давай схожу.       — НЕТ! — Обито раскинул руки в стороны, преграждая путь. По какой-то одному ему известной причине Какаши ни в коем случае нельзя было лишний раз пересекаться с его новой подругой. — Ты ж обулся уже… Розетку саму надо, да?       Какаши неопределенно качнул головой. Обито вновь умчался, а он просто уставился на свои кроссовки и вдруг представил, как ему приносят выкорчеванное из стены гнездо для электрической вилки.       Стоило выражаться точнее, ведь Обито так хотел поскорее уединиться с этой своей Рин, что и глазом бы не моргнул — сделал бы.       К счастью, опасения не оправдались.       — Вот, нашел. — Обито бросил в его раскрытый рюкзак как раз то, что нужно было, и принялся заламывать руки в нетерпении. — Все, да?.. Слушай, еще раз прости, что вот так выставляю за порог, это ведь и твоя квартира тоже…       — Это квартира Конохи, — справедливости ради подметил Какаши, когда уже надел обе лямки на плечи и отпер дверь. — До скорого.       — Давай… — прогундосили в ответ.       Виноватый взгляд лип к спине до последнего шага вниз по лестнице и отстал только на улице.       Осенний полдень встречал солнцем — не в меру ярким для привыкших к полумраку глаз — и свежестью. Тоже слишком сильной. Какаши тотчас вспомнил, что забыл сделать, пока его подгоняли.       Захватить с собой маску.       Он тяжко вздохнул и сразу отбросил вариант вернуться. Делать нечего: дернув бегунок молнии вверх до упора, натянул горловину толстовки по самую переносицу и накинул капюшон. Теперь в путь.       Пришло время вспомнить, чем живет город при свете дня.       А тот, казалось, еще не очнулся от позднего сна. Вокруг ни души, лишь не спешащие желтеть деревья. Молчат наддверные колокольчики немногочисленных заведений в округе, грустят тусклые вывески без вечернего неона. По пустым дорогам изредка проползают такие же пустые маршрутки. Жаль, что это не более чем видимость покоя, и вся жизнь Конохи просто ненадолго сосредоточилась в другом месте.       Туда-то Какаши и направлялся. Он обогнул автобусную остановку и дошел до самого конца улицы, где поднялся по лестнице на большую платформу с монитором на стойке, — почему бы заодно не изучить нашумевшее нововведение?       — Вас приветствует система внутригородского воздушного сообщения «Сусаноо», — заговорил голосовой помощник с экрана. — Пожалуйста, выберите маршрут следования.       Какаши невольно хмыкнул. Было бы из чего выбирать. Он уверенно дотронулся пальцем до пока единственной доступной опции меню на сенсорной панели.       — Маршрут следования: Первая улица — Университет имени Хаширамы Сенджу. Время ожидания составит две минуты. Время в пути — пять минут.       — Включить таймер на две минуты, — тут же скомандовал Какаши своим наручным часам.       «Безопасность, высокая технологичность. Скорость ветра» — вот чем заманивал слоган Сусаноо. Последнее и самое замысловатое обещание интересовало Какаши больше всего, так что он начал с дотошностью отсчитывать секунды, при этом не забывая о погрешности.       Отдаленный звук вращения винтов раздался через двадцать секунд, а еще минуту спустя чудо техники, обдавая мощными потоками воздуха, пошло на снижение. Какаши неосознанно сделал пару шагов в сторону. Плавно изогнутые шасси мягко опустилась на платформу, и единственная дверь огненно-красной кабины открылась, отъехав вверх.       — Пожалуйста, займите место и пристегнитесь.       Таймер на часах сработал где-то между «займите» и «место». Действительно быстро. И удивительно точно.       Какаши обошел воздушное судно со всех сторон, чтобы убедиться: устройство нехитрое. Обычный коптер, только большой. Посмеялся про себя еще: хотел бы он увидеть реакцию Итачи или Шисуи, назови кто их детище «обычным коптером» вслух.        — Пожалуйста, займите место и пристегнитесь, — как будто на градус настойчивее предложил голосовой помощник.       Так и быть, сделал как велено.       — Убедительно просим вас соблюдать технику безопасности, а также бережно относиться к оборудованию в салоне. Управление не требуется. При возникновении вопросов или проблем обратитесь в диспетчерский центр — кнопка вызова располагается на передней панели. «Сусаноо» желает вам счастливого пути!       Приподнявшись на упругом новеньком сиденье, Какаши вытянул шею. Хотел увидеть, как взлетит. Лопасти пропеллеров закрутились активно, но почти неслышно — очевидно, качественная система шумоподавления.       Коптер оторвался от земли, да так легко и ловко — чистой воды насмешка над всем, что осталось внизу. Сусаноо, значит. Бог ветра. Затейливо — во всем чувствуется фирменный Учиховский почерк и их же скрупулезный подход к делу.       И в кого только Обито у них такой — не от мира сего?..       Путь и впрямь много времени не занял. На высоте просматривались дома, вся площадь центрального сквера, и вскоре показался кишащий людьми кампус. Уже на посадке Какаши все-таки заметил за апофеозом научно-технических изысканий один недостаток: в кабине стало нестерпимо жарко.       — Спасибо, что воспользовались нашим сервисом, ждем вас снова! Пожалуйста, поставьте оценку и напишите отзыв...       Нет уж, лучше он сделает это позже — без кислорода вряд ли получится мыслить здраво. Выбравшись на волю и как следует надышавшись, Какаши потер запястьем взмокшую кожу над губой и переносицу. Спустился с платформы, огляделся…       Университетская территория гудела в праздновании начала учебного года, как делала это каждое первое сентября, а он, с сегодняшнего дня студент выпускного курса магистратуры, приблудился к торжеству всего второй раз. Первый случился пять лет назад — они с отцом тогда едва-едва успели обосноваться в Конохе. Непростое было время.       — Привет, Какаши!       Знакомая девушка. Кто-то из параллельной группы, кажется. Он скупо кивнул в ответ, сильнее зарываясь носом в ткань толстовки и фокусируя взор на серости бетона под ногами.       Конечно, предположительно-однокурсница скоро встроилась в вереницу подруг и пропала из виду, но другие лица — десятки, нет, сотни лиц — не переставали мелькать вокруг. Кто-то оглядывался на Какаши на ходу (в следующий раз явно стоит выбрать менее эффектное появление), тогда как сам он, продвигаясь в самую гущу толпы, смешиваясь с нею, старался не всматриваться в чужие черты. Не соединять их в цельные образы.       Не вспоминать и не подсчитывать, за сколько продается каждый пятый, а то и третий из них.       Впрочем, иногда из-за рукавов виднелись узнаваемые руки, пальцы, кого-то выдавала походка или смех. Цепкий ум Какаши работал против него, он видел и понимал: вот теребит каемку брючного ремня не кто иной, как Хот Спаркл — тридцать шесть монет минута. У него странно острые, неизбежно крадущие внимание соски и до страшного приемистое для любого вида и размера игрушек нутро, — но это по особым случаям. Неискушенный зритель с превеликим удовольствием посмотрит, как он ублажает себя и без использования посторонних предметов.       За спиной у Какаши хохочет широко известная в узких кругах Мэджик Нимф — этот звук ни с чем не перепутать. Он тошнотворно часто сливается со звоном виртуальных золотых за шалости с удаленно управляемым вибратором.       Бедрами качает Свит Фэнтези, а прихрамывает — Электрик Шок, — этот вообще буквально на все готов за бесценок.       Какаши и рье не заплатил бы никому из них, а вот доля от «чаевых», оставленных глупцами, что бестолково сорят деньгами по ту сторону экрана, его карман ничуть не отягощала. Он убеждал себя, что железно остается не более чем сторонним наблюдателем, отвечающим за техническую сторону процесса, и вместе с тем не обманывался: его привычный взгляд на вещи, людей и весь этот город псевдоинтеллектуалов изрядно помутился.       Или же наоборот — прояснился. До рези в глазах от правды.       Он остановился у низкого передвижного ограждения, ограничивающего пространство у большой сцены, как раз когда мелодия-«отбивка» сменилась усиленным через динамик голосом старика-ректора.       Слова, слова, высокопарные слова… Интересно, хоть что-то новое появляется в этих проповедях из года в год или работники пресс-службы только синтаксис тасуют?       — …вот уже двадцать лет наш город, наш университет воспитывает молодые и самые прогрессивные умы — служит на благо страны, поощряя новаторство в обширном перечне передовых технологий.       Ах, да. Цифры — их, несомненно, нужно менять, чтобы никто ничего не заподозрил.       — Этот год станет особенным в истории Конохи. — Ректор сделал долгую паузу, чтобы все тоже притихли и прислушались. — За все время существования мы выпустили более двух тысяч специалистов. Сегодня они создают семьи и производят на свет новых гениев…       …которые также перейдут в полноправное рабство местных компаний-резидентов и продолжат пахать на них до самой смерти? Какаши внутренне скривился. Сама идея претила ему.       — …ценности — этические и интеллектуальные, — отстаиваемые Хаширамой Сенджу, являются фундаментом нашего города и должны передаваться из поколения в поколение, поэтому, как ректор этого университета, при поддержке его выдающихся научных работников…       Пока старик продолжал, трое вышли из тени за его спиной и встали в одну линию. Какаши почувствовал, как дрогнул уголок его рта: среди «выдающихся» и его несносный научный руководитель — Джирайя-сенсей. Он в своем репертуаре: вписался неведомо во что и стоит довольный. Хотя сейчас это скорее вызвано тем, что рядом с ним колышутся, подчиняясь гравитации, внушительные формы главы отделения биомедицинских наук.       Третьего мужчину Какаши видел впервые, а имя его потонуло где-то в водах ректорских речей:       — …мы положим все силы на развитие проекта «Рассвет гения». Будут открыты новые детские сады и школы, запущены подготовительные курсы для подающих надежды школьников, организованы практикумы, в которых примут участие перспективные стажеры из других университетов страны и зарубежья…       А вот это правда неожиданно. Сколько ж мороки предстоит службам безопасности: проверить каждого прибывшего, прежде чем пропустить на закрытую территорию. Все старшее поколение Учих, должно быть, пересчитывает сейчас новые седые волосы и не видит им конца и края. У себя Какаши такие трудно было бы найти, но наплыв желающих влегкую подзаработать под прицелом веб-камеры он тоже чуял.       Радость это для него или беда — вопрос почти философский. На чаше весов рядом с презрением оставалась надежда скопить достаточно денег и разорвать порочный круг. И пока она совсем немного, но перевешивала…       — Добро пожаловать в технополис Коноха! Scis ingenio tuo!       — Scis ingenio tuo! — вторила толпа.       Какаши решил, что увидел и услышал достаточно — достаточно, чтобы выйти из зоны комфорта и встряхнуться. Он отбрел в сторону, надеясь слинять до начала концерта — не прельщали его все эти песни и пляски, — но сегодня, очевидно, не его день.       — Чего тут грустишь?       Черные глазки пытливо выглянули из-под такой же черной челки. Шизуне Като, похоже, обладала суперспособностью материализоваться рядом с ним в самый неподходящий момент.       — Я не грущу, — бросил он. Не докладывать же, что собрался просидеть в библиотеке до самого закрытия, потому что домой ему путь заказан.       Шизуне завела руки за спину и качнулась вбок, недоверчиво щурясь:       — Вижу-вижу. Веселье прямо на лице написано.       Смешная. С чего-то взяла, что раз попала под крыло Цунаде — той самой, во всех смыслах «выдающейся» сотрудницы, а Какаши пишет выпускную работу с Джирайей, то они могут считаться кем-то вроде братьев по разуму. Или, что еще хуже, сестер.       Она махнула головой в сторону сцены, где уже кривлялась команда юмористов:       — Неожиданно встретить тебя здесь.       — И я не ожидал, что приду. Просто потерялся. — Как бы поскорее да половчее от нее отделаться?..       — Потерялся? — усомнилась она.       — Ага. На дороге жизни.       На это Шизуне прыснула:       — Да я тоже, честно сказать, так — мимо проходила. Смотреть здесь сегодня правда не на что. «Корпускулы» не выступают — их басист летом выпустился, слышал? Срочно ищут кого-то на замену, и пока никак.       Слышал-не слышал. Что ему до какого-то гаражного рок-коллектива?       — Найдут. Новичков в этом году, видимо, много будет. — Какаши помялся на месте и указал большим пальцем себе за плечо: — Я, пожалуй…       Не дослушав, Шизуне протяжно ахнула:       — Кстати о новичках! — Она трижды хлопнула в ладоши. — Асума Сарутоби сегодня собирает всех у себя! Что-то вроде посвящения, но без дурацких испытаний на прочность с мукой и водой. Просто посиделка. Идем?       — Я что-то как-то даже…       — Ну, давай, решайся!       Привязалась же. И ладно бы всему виной заведомо безнадежная симпатия к нему — люди то и дело велись на его обманчиво смазливую наружность. На такое у него глаз был давно наметан, и управа находилась, но тут…       — Последний шанс классно провести время перед учебой! Скучно точно не будет — все друзья собираются!       Какаши разве что не фыркнул. Не было у него друзей. Зато он дружил со своей головой. А за все безумное в его жизни обычно отвечал отец.       — Ну и познакомишься с кем-нибудь, развеешься… — Шизуне взошла на бордюр и приобняла за шею небольшой бронзовый бюст основателя города. — Милашка, правда?       Она еще поиграла бровями, на что-то намекая, а Какаши уже задумался о своем: знакомиться-то он может и не знакомился бы ни с кем, но вот присмотреться к новичкам, вычислить самых безбашенных, узнать имена, явки, пароли — почему нет? За наводку на тех, кто в итоге пользовался успехом в кресле перед веб-камерой, ему неплохо так отстегнут.       Но стоит ли оно целого вечера мучений в обществе шумных студентов? Итак, последняя попытка съехать с темы:       — И что, они так рано начнут? Или планируется только чаепитие?       — Нет, времени правда еще полно. Мы могли бы пока сходить поесть — в двух кварталах отсюда таки-и-ие мабо-насу подают… М-м-м... — Шизуне мечтательно зажмурилась. — Что скажешь?       Какаши только что осознал, что Обито прогнал его из дома, как раз когда он собирался позавтракать. И «собирался» — слово ключевое. При упоминании еды желудок забил тревогу.       — Ладно. Показывай дорогу.

***

      Он отделался малой кровью. Баклажаны в самом деле оказались вкусными, а Шизуне — на редкость молчаливой. Уткнулась в свой телефон и ничуть не возражала, когда Какаши, доев, открыл ноутбук и стал править недавно написанный код.       До места сбора добирались пешим ходом, чтобы убить время. Полгорода почти прошли, и немудрено — площадь-то совсем смешная.       Таунхаус, который они искали, располагался в совсем новом и еще особо не заселенном квартале — соседей у Асумы почти не было. Жилье ему выбивал сам ректор, он же его родной отец.       Но даже с этим Какаши не переставал питать к младшему из Сарутоби уважение — парень он был все же толковый, несмотря на разгильдяйски-компанейские замашки. Отличался спокойным нравом, честностью, преуспевал в учебе, хотя кого ни спроси — никто не знает, что именно он разрабатывает, чтобы представить к выпуску из университета. Но Какаши догадывался — проект оружия, раз все проходит под таким грифом секретности.       На пороге их с Шизуне встретила девушка Асумы — Куренай.       — О. — Не поверив своим глазам, она часто заморгала.       Какаши неуверенно поднял ладонь в воздух.       — Что, тоже думаешь, что сегодня град пойдет? — снимая туфли, хихикнула Шизуне.       — Да брось ты. — Куренай, забрав у нее пиджак, пристыдила ее строгим взором, а затем перевела его на Какаши и мягко добавила: — Не слушай ее. Проходи, тебе тут рады.       Она вытянула руку, собираясь взять и его толстовку тоже, но он просто стянул капюшон и наклонился к рюкзаку, и ей только и осталось, что растерянно запустить пальцы в волосы, путая черные пряди с красными.       Прожужжала молния, на дне звякнули бутылки с крепким алкоголем, купленные по пути. Какаши достал одну и показал Куренай этикетку.       — Давай с этим на кухню, — указала она. — Народу еще не очень много собралось, но все пока начали с пива. Вы что хотите?       — Я — как все! — пропела Шизуне.       Какаши пожал плечами, молча поддерживая эту ее неприхотливость. Все равно пить не будет — максимум вид сделает, ему ведь еще работать ночью, а тут нужна полная ясность ума. Да и не слишком-то увлекали его бессмысленные возлияния.       Грустно брошенное Куренай «народу немного» на деле оказалось явным преуменьшением. Им пришлось потолкаться, чтобы пробраться к холодильнику, а Какаши так еще и выслушать попутно с пару-тройку охов-вздохов в адрес своих волос. Обычное дело — он давно уже смирился с подобным вниманием, даже понимал всех изумленных: не каждый же день встретишь человека с шевелюрой цвета пыли. Или свинца. Или тучи — кому что нравится, сам Какаши предпочитал пыль.       Новичков вокруг и правда сновало хоть отбавляй, но и «старичков» достаточно, — Какаши обменялся кивками с Тензо — однокурсником со времен бакалавриата. Его тоже давно не видно и не слышно было.       Из гостиной отдаленно доносилась музыка и тянулся тяжелый, кисловатый запах кальяна. Взяв по высокому красному стаканчику с напитком, они все так же втроем направились туда.       Прямо посреди комнаты развалился на кресле-мешке хозяин квартиры. Он слушал оживленный рассказ парня с длинными волосами, но слышал ли? У ног его громко булькала колба, из которой он тянул через трубку и тут же выпускал к потолку холодный дымок.       — Смотри, кто к нам пришел. — Куренай взяла со столика с закусками пару кукурузных палочек, закинула в рот и похлопала Асуму по плечу.       Он, кряхтя, выпрямился, чтобы пожать Какаши руку:       — Ого. Какими судьбами?       — Не поверите, — влезла Шизуне, — встретила, пока гуляла по кампусу, — всю церемонию слушал стоял! — Она без раздумий уселась на пол.       — Серьезно?       Все разом воззрились на Какаши, а он, ища, что сказать, забегал глазами по комнате, пока не наткнулся на самый пристальный взгляд — слева.       Собеседник Асумы смотрел на него снизу вверх, исподлобья, и почти не двигался. Только нервно водил мизинцем по бутылке, что держал в руке.       На затылок Какаши плеснуло жаром, мышцы лица мелко задергались — давно на нем не отражалось столько эмоций. Его голос прозвучал скрипуче и неестественно, когда он назвал имя, которым парень когда-то ему представился:       — Джипси?       Тот медленно опустил бутылку на пол и сглотнул:       — Хаунд?