Свободная, как ветер & стойкий, как слива

      «Я снова должна обучиться боевым искусствам»       Эта мысль не покидала Чхон Фэн от момента осознания себя в новом умирающем теле до настоящего. Сидя в темноте своей комнаты со скрещенными ногами, что, несомненно, заставило это слабое тело затечь, она думала о том, с чего ей начать.       — Агх! Ничего не идёт в голову! — она впилась в волосы пальцами, падая на кровать. — Почему это так сложно?..       В прошлом, стоило ей только захотеть, она могла в тот же день научиться любой технике. Даже Двадцать Четыре Движения Цветущей Сливы не вызвали у неё затруднений, когда она поняла общую суть. Но сейчас она не имела таланта! Абсолютный ноль! Бесполезность!       Лёжа в ночи, она решила вспомнить о том, что ей говорил Чан Мун сахён или, так уж и быть, Чхон Мён. Не зря же он носил титул Святого Меча. Но вспоминая о двух оставленных в прошлом людях, она впала в доселе незнакомую тоску.       — Если так подумать… Тот младшенькой был из поколения Пэк, значит, минул век или больше?..       Следовательно та битва с сектой Небесного Демона была окончена. Вокруг царил мир — они победили. Ученики Горы Хуа по-прежнему бродили по миру и, судя по уровню этого ребёнка, лишь немного упали в силе.       «Ну ничего страшного, я их всему обучу»       Но раз война закончена, а поколения сменились, Чхон Фэн больше не увидит никого из прошлого. Ей не было дела до учеников Горы Хуа её времени, ведь она почти и не бывала в секте, странствуя по миру в поисках новых ощущений и знакомств, но вот сахён и хён были другими…       — Дура, лучше начни с основ.       — Неужели ты будешь доставать меня даже сейчас?!       Чхон Фэн села на кровати, но никого не увидела. Неужели ей показалось? Похоже, что голос Чхон Мёна будет преследовать её даже после смерти и воскрешения…       … но он говорил дельные вещи.       — Фэн-а, ты же помнишь, что выучила первое, когда взяла меч?       — Первое?..       На лице Чхон Фэн возник просвет, будто она вспомнила, благодаря словам Чан Муна сахёна, но потом тут же упала, крича в сердцах:       — Это было так давно! Кончено я не помню!       — Я же говорил, что ты тупая.       «Вообще-то я сражаюсь веерами! Веерами!»       Она вспомнила своё божественное оружие из прошлой жизни, которое было утеряно перед тем решающим боем, когда она умерла. Он был таким красивым и функциональным! Он отрубал демоническими ублюдкам бошки, а в летний зной обдувал прохладой! Самое то для путешествий…       «Но не о том»       Сев, она сконцентрировалась на своих воспоминаниях. Раз это основы, значит, она терпеть их не могла, потому что никто их не любит. Наверняка Чан Мун сахён много нудил над ней, а Чхон Мён, этот мечник от мозга до костей, издевался…       «Да не нужно мне это ваше Равновесие Шести!»       — Нашла!       Боже, она проделала так много работы сегодня. Аж в желудке заурчало от стараний. Может прилечь и поспать?       — Я бы уже дошёл до Горы Хуа из другой провинции!       — Фэн-а, приложи чуть больше стараний.       — Угх!..       Приняв позу для медитации, она сконцентрировалась на ци, окружающей её. Она искала всё, что могла и гребла в свой даньтянь, пока в голове не раздался крик, рушащий всю её и так трудно дающуюся медитацию.       — Ты что творишь?! Зачем ты суёшь в свой даньтянь это дерьмо?!       — Чем больше ци — тем лучше.       Чхон Фэн говорила как даос с самым большим запасов ци в своём времени. Даже Чхон Мён не мог с ней в этом сравнится. Это была одной из причин её гордости помимо божественного оружия! Но голос Чхон Мёна в голове продолжал нравоучительным тоном:       — Чем чище ци — тем лучше. Неужели не помнишь? Если основа слаба, то она быстро рухнет.       — … я хочу просто хотя бы встать.       — И ты не сможешь швыряться своим веером.       Этот аргумент стал решающим. Чхон Фэн не смогла бы жить, если бы снова не взяла в руки свой прелестный веер и не использовала в бою. Вздохнув, она вновь сконцентрировалась, выискивая лишь чистейшую ци. Но вот странность…       «Почему её так много?!»       Она чувствовала, нет, видела, сваленные горами дорогостоящие артефакты, пропитанные густой ци. Похоже, это было единственной причиной почему девчонка, чьё тело она заняла, всё ещё жива. Чхон Фэн вбирала в себя ци, жадно поглощая её и впаивая в свой ещё не обретший полноценную форму даньтянь. Но вместе с ци её голову заполонили силуэты и далёкие воспоминания, пропитанные горечью, которые вобрали в себя эти артефакты. Но самым выделяющимся был силуэт женщины с болезненным лицом.       «Дасоль, моя милая дочь, ты должна вырасти здоровой»       — Ха-а…       «Что это было?!»       Схватившись за сердце, она тяжело дышала, а её голова шла кругом от наводнивших воспоминаний. Пот стекал градом по лицу, а из глаз брызнули непрошенные слёзы. Её сердце сковала невыносимая тоска и печаль, которая в прямом смысле могла убить.       «Не могу выносить»       Сознание Чхон Фэн помутилось и из последних сил она потянулась к колокольчику у своей кровати. Совсем немного… ей просто надо позвонить и прибегут слуги…       «Почти…»       Чхон Фэн потеряла сознание, коснувшись колокольчика, подавая сигнал о помощи. Из её рта текла кровь, а лицо было бледным, будто она вот-вот умрёт. Весь мир заполнила тьма…              — Соль-а, я рядом.       Озноб был таким сильным, что она уже не чувствовала своих конечностей. Лишь даньтянь в её теле нагревался, пытаясь спасти умирающего хозяина. Чьи-то руки держали её так крепко и в то же время бережно, чтобы не навредить больше, что Чхон Фэн открыла глаза. Это казалось таким родным.       — Сахён…       Также её держал Чан Мун сахён, убаюкивая на руках. Его ласковый голос напевал мелодию, а рядом хихикал Чхон Мён или, порой, сам, по рассказам Чан Муна, брал её на руки. Но вместо знакомых лиц она увидела то морщинистое. Он вновь смотрел на неё взволнованно, а с его уст срывались молитвы:       — Прошу, милостивые предки, спасите мою единственную дочь.       Он был уже взрослым, но плакал как ребёнок. Чхон Фэн стало его жалко, а рука потянулась успокоить этого взрослого ребёнка и сказать «эй, я не плакала, когда мне отрубили голову, так чего ты ревёшь?», но она не успела, вновь проваливаясь в беспамятство.       Хозяйка этого тела давно умерла. Слёзы уже ни к чему.

***                         

      Утро должно начинаться с улыбки и бодрого духа! С такими мыслями Чхон Фэн напевала мелодию, издеваясь над волосами своего подопытного. Пэк Чхон сидел с кислой миной, а в его голове крутилась лишь одна мысль:       «Терпи, иначе этот жадный ублюдок убьёт тебя»       Лишь одна мысль об асуре, что сидел на Горе Хуа и жадно пересчитывал каждую монетку, заставила его поежиться. Чхон Фэн же тем временем закончила плести косу и радостно воскликнула:       — Как тебе, красавчик с лобной лентой?       — Пожалуста, зовите меня Пэк Чхон…       — О, верно-верно, младшенький.              — Угх.       Казалось, что эта девушка была такой же невыносимой, как тот ублюдок. Пэк Чхон никогда не думал, что найдёт такого же второго человека, но вот она, прямо за его спиной и вновь что-то выдумывает. Какие бандиты? Он играет здесь в сиделку! Но Чхон Фэн придумала ещё одну идею, а в её глазах загорелся нездоровый блеск:              — Эй, красавчик с повязкой, а в Хуашань сейчас есть ешё кто-ниубудь такой же красивенький, как ты?       — Эт-то…       Пэк Чхон пропустил формулировку самого вопроса мимо ушей вместе со странным «сейчас», потому что в его голове тут же всплыло лицо ещё одного человека, которого зовут красивым. Он покраснел и отвернулся, а Чхон Фэн протянула:       — О~ И кто же это? Возможно, — она наклонилась к его уху. — милая младшая или горячая старшая, а может…       — Я не понимаю о чём Вы!       «Это может превратиться в хобби»       Этот ребёнок был таким эмоциональным, несмотря на возраст. А ещё Чхон Фэн было жутко интересно узнать кто же та роковая красотка и какие красивые детки будут у этих двоих. Возможно Чхон Фэн была той самой бабушкой, что только получила детей, а уже хотела милых внучков, но на самом деле она ещё цвела и пахла! Ей всего-то 77.       Но продолжение пытки даже не началось, когда в комнату постучали, а голос одной из служанок сказал:       — Госпожа, глава дома желает Вас видеть.