Эйрин, дитя сидов

      Когда я зашёл в госпиталь, кто-то из парней, увидев меня идущим вдоль зала между палат, позвал к себе и оповестил остальных о моём приходе.       — Капитан? Сэр! Парни, капитан пришёл навестить нас! Сэр, подойдите, пожалуйста, ко мне.       Я пошёл к солдату, позвавшему меня, обходя сестёр милосердия, монахов и послушников, сновавших то налево, то направо. Подойдя к солдату, узнал его. Это был Эрни МакМиллан — солдат с покалеченной ногой.       — Поправляешься? — спросил я, похлопав его по плечу.       — Понемногу, — поморщившись от боли в ноге, ответил Эрни. — Нога всё ещё болит.       — Потерпи, — я ободряюще слабо улыбнулся ему. — Скоро будет готово снадобье. А пока пропей настойку из таволги.       — Она горькая? — спросил тот, морщась в отвращении.       — Ну, если горькая, значит хорошая, — услышал я недовольный голос Эйрин, зашедшей в госпиталь. — У меня всё готово, — сообщила она, подойдя ко мне, и сердито взглянула на беднягу Эрни, который виновато сьёжился. — Лекарство не должно быть сладким, — строго процедила Эйрин, — иначе не возымеет никакого эффекта.       Все в госпитале внезапно замерли и медленно повернулись в сторону злой, как тысячи демонов, травницы.       — Ещё раз услышу подобный вопрос или жалобу, вернусь обратно в деревню, — пригрозила сердитая девушка. — Это всех солдат касается. Поняли?       И те, сглотнув комки в горле, дружно закивали, кто как мог. Успокоившись, Эйрин тяжело вздохнула.       — У нас много работы, — сказал я ей, повернув её лицо к себе. Она непонимающе захлопала ресницами. — Знаешь ещё какую-нибудь траву для сращивания костей?       — Дай подумать, — Эйрин опустила мою руку, которой я держал её подбородок и отошла в сторону. После, передала поднос с инструментами, подошедшей к ней Изольде, сказала отнести его на рабочий стол. Та кивнула, взяла поднос и унесла куда-то. — Да, я знаю нужную нам траву, — ответила травница на мой вопрос, повернувшись ко мне. — Её очень просто найти. Это Callúna vulgáris.       — А попроще?       — Вереск обыкновенный.

***

      Приехав к холмистым землям в юго-западе от города, мы быстро собрали там необходимое количество вереска. После, поехали обратно в госпиталь. Эйрин ещё требовалось сварить снадобье из этой травы. К счастью, на обратном пути не возникло никаких препятствий, и мы смогли спокойно добраться до городских ворот. Оттуда я и Эйрин поехали сразу в госпиталь, нигде не останавливаясь по дороге. А как доехали, отдали лошадей конюху и зашли в здание бывшего монастыря.       Все работники ушли на обед — каждый в свою половину общежития. Пациенты госпиталя отдыхали в своих койках. Мы с травницей переглянулись, после чего каждый пошёл по своим делам. Эйрин отправилась варить снадобья, я — в город за кое-какими покупками. Надо купить полотна для платья моей будущей жены, и мне самому для свадебного костюма. Хотя, я считал, что это вовсе не обязательно, если ритуал бракосочетания будет проведён в Стоунхендже. Там будем только мы с Эйрин, да какой-то жрец.       Приближалась осень, скоро должен был наступить всеми нами любимый праздник Лугнасад. Люди на улицах начали носить более плотные одежды, чем в июне и июле. Колокола в башне отзвенели десять раз. Солнце стояло высоко над горизонтом, небо было практически чистым. По дороге на рынок я встретил наших старых знакомых — ветеринара с его подмастерьем, который скоро стол бы уже его учеником.       — Приветствую, сэр Найквист, — поздоровался ветеринар. «Откуда он знает моё имя?!» — Как дела у мисс Эйрин?       — У неё сейчас очень много работы, — сказал я.       — В таком случае, передайте ей, пожалуйста, вот это письмо от некоей женщины по имени Бронвин. А также мой совет, чтобы не переутомлялась. Это вредно здоровью.       — Разумеется, — я взял свёрток бумаги из руки этого мужчины с серыми зализанными к затылку волосами.       Простившись друг с другом молчаливыми кивками, мы разошлись в разные стороны. Он пошёл дальше в противоположном направлении, а я — дальше вперёд искать лавку по продаже ткани.       Наконец, мне удалось найти такую в черте города. Над дверью на вывеске были изображены ножницы, игла и нитка. Зайдя в лавку, я постучал по столешнице и на всякий случай потряс колокольчиком, что стоял на столе слева. Через пару минут ко мне подошёл продавец, весь ряженый и в фартуке рабочем. Он подошёл, пригладил, выбившиеся из общей копны рыжих волос, пряди и вежливо задал вопрос:       — День добрый, уважаемый. Что желаете купить в моей лавке? — и развёл руками, показывая своему покупателю весь ассортимент тканей разных цветов и видов.       — Нужно много тканей для шитья свадебного платья, — промолвил я, напустив на себя полную серьёзность, — со всеми прилегающими, и для шитья мужского костюма.       — Какого цвета вы не сказали, — заметил тот, приподняв бровь. — Но это не страшно. Скажите, сэр, какого цвета глаза у вашей невесты? Я же постараюсь подобрать ткань под цвет её глаз. Как дополнение к платью с вуалью.       — Глаза цвета новой травы.       — Прекрасно, — пропел продавец, разглядывая ткани, что висели на жердях слева и справа от входа в лавку. — О, — наконец, произнёс он, — вот оно… Полагаю, этот нежно-зелёный оттенок будет весьма кстати. Также советую вам приобрести золотых ниток для украшения наряда. А для вас, сэр, больше всего подойдёт чёрный цвет. По-моему вы из северной части страны. Я прав?       — Да, я северянин.       В моём представлении, соединив все эти элементы, я уже видел то, как будет Эйрин выглядеть в платье. Но, я лишь примерно представлял. То, каким его сошьёт Эйрин, я знать и даже представить не мог. Однако это не мешало моему воображению показать мне картину, в которой я после ритуала бракосочетания несу мою прекрасную жену на руках к коновязям, где нас ждут наши лошади. Мы садимся на них верхом и едем в наш дом в деревне Эбхейникс.       Я заплатил продавцу за покупку тканей нескольких цветов и видов, включая прозрачную ткань для вуали с золотыми нитями, а также иглы для шитья. Закончив с покупками, я спрятал купленное в заплечном мешке и пошёл обратно в госпиталь. Эйрин наверняка уже приготовила лекарство для моих израненных бойцов.       Когда я возвращался в госпиталь, солнце уже давно находилось в зените. В тех местах, где заканчивались торговые лавки и начинались дома горожан, улицы пустели. И где-то там мне не повезло нарваться на встречу с бандой местных воришек. Несмотря на то, что город патрулировался стражей, беззаконие всё равно продолжало существовать. Пятеро воров окружили меня со всех сторон. Я был в меньшинстве, но эти ребята слабы, даже если и вооружены остро заточенными ножами.       Не снимая с плеча заплечного мешка, я приготовился к драке с ними. Размял мышцы шеи, сплёл пальцы друг с другом, хрустнул костяшками, вытянув руки перед собой. А потом, дразнящим жестом пригласил воров атаковать меня.       Я чувствовал, как в моей груди бушевала решимость, отточенная годами тренировок и битв. Несколько людей, проходивших мимо, в страхе разбежались подальше. Воры, что окружили меня, были готовы на всё за кусок хлеба, прежде никогда не знавшие сладости порядка. Но, их ошарашенные взгляды и дрожащие руки говорили мне об обратном. Они боялись и находились в нерешительности.       Окружение полнилось тишиной, лишь звук моего дыхания проникал в воздух. И в этот миг тишина была прервана первым броском. Ворьё схватилось за своё оружие и одно быстрое движение набросилось на меня.       С треском летели удары кулаками и ногами, звон оружия и крики наполнили улицу, ставшую ареной для боёв без правил. Я использовал каждый свой навык, вписываясь в танец из смертоносных ударов и рывков. Сражался с огнём в глазах, доказывая злодеям свою непобедимость. И пусть я не относился к числу доблестных героев, являясь лишь наёмником, но был способен одолеть группу из нескольких человек. В этом я полагался только на свою силу, ловкость, выносливость и интуицию.       Я отражал каждый удар моими крепкими руками и ногами. Отдавал контратаки с неумолимой силой, с решимостью расправляясь с врагами. Однако те не сдавались. Они падали и поднимались, быстро переходили от одного нападения к другому, всячески пытаясь оттеснить меня. Их ножи наносили удары со смертоносной точностью, атакуя со всех сторон. Мне было нелегко уклоняться от них, но у меня это получалось. Я получал лишь неглубокие порезы, не обращая внимания на боль. Мои враги пытались ослабить моё сопротивление. Знали, что только так они смогут одержать победу.       Но, я не мог никак понять одну вещь. В моей голове вертелся вопрос: что эти воришки возьмут с лоскутов ткани? Лишь позже смог догадаться, что они продадут ткани и на этом обогатятся.       Несмотря на нападки, я оставался стойким и решительным. Мои движения были непредсказуемыми и эффективными. Горячая кровь во мне превратилась в огонь, который запылал в моей груди. Тело покрылось потом, на лбу появилась испарина, несколько локонов выбились из перевязанного лентой хвоста на затылке. Дыхание стало прерывистым. Но это не помешало мне добивать противников.       На несколько мгновений мы остановились, чтобы перевести дух, прийти в чувства. Я смог отдышаться, заморгал, перед глазами всё начинало плыть. Немного помассировал больные места. Глубокий вдох и выдох. А потом, битва продолжилась.       Пока я дрался с ворами, с каждым мощным, точным ударом разбивал стены зарождавшихся во мне сомнений и безрассудства. Так я показывал и себе и другим, что только смелость и мастерство способны противостоять злу.       Минуты текли, ни одна из сторон не отступала. Сражаясь, я не замечал хода времени. Всё моё внимание было обращено на противников. Постепенно борьба переросла в настоящую схватку, из которой только один может выйти победителем. Воры осознали, что победа стремительно ускользает из их рук, и это придало им дополнительную силу.       Но именно в этот момент я, почувствовав близость поражения и позора, который последует за ней, сосредоточился и заставил своё тело работать на пределе возможностей. Теперь же я двигался ещё более смертоносно и точно, будто в одно мгновение превратился в непобедимого Кухулина. Один за другим, воры падали к земле, оставляя последний вопль отчаяния. Улица заполнилась их криками мучений, отражающими триумф и правосудие. Я продолжал бой до тех пор, пока каждый из этой пятёрки не был побеждён и нейтрализован.       Наконец, полностью истощённый, я поверг последнего воришку. Тишина вновь наполнила полуденный воздух. Тела побеждённых врагов лежали на холодной мостовой. Они были живы, но без сознания. Убивать не хотелось, только обезоружить и нейтрализовать. Я остановился, изо всех сил сдерживая участившееся дыхание, и вгляделся в побитые лица моих врагов. Они перестали быть угрозой, но, оставлять их так валяться — себе дороже. Потому, постояв немного, прислонившись спиной к стене одного из домов, я решил связать их всех вместе и привязать к близ стоящему фонарному столбу. Так я и поступил, понадеявшись, что вскоре стража примчится сюда и заберёт их.       Затем, прихрамывая и, держась левой рукой за ноющий правый бок, пошёл дальше, в госпиталь. Эйрин всё поймёт и подлечит. Она любит меня. Любит таким, какой я есть. И мне этого вполне достаточно. Ведь я тоже люблю её такой, какая она есть.       Битва с весьма вёрткими противниками истощила запасы моих сил. Я с трудом переставлял ноги, буквально волок их за собой. Мокрая от пота рубаха липла к телу и холодила дополнительно к холодным поддуваниям ветра. Жилетка с камзолом совсем не согревали.       Чтобы согреться и хотя бы немного набраться сил я зашёл в ближайшую харчевню. Створки дверей со скрипом распахнулись когда я открыл их. Зайдя, я взглядом отыскал свободный столик, побрёл к нему и кое-как уселся на табурет.       Ко мне тотчас подошёл разносчик еды и критично подметил моё состояние.       — Сэр, вы неважно выглядите.       — Знаю, — прошипел я в ответ. Не со злости, а от боли в боку. — Принеси чего-нибудь крепкого и горячего.       — Конечно, сэр. Подождите немного.       Разносчик еды удалился, чтобы заказать мне спиртное с какой-нибудь горячей пищей.       Оставшись один, я старался не двигаться резко, чтобы не открылись раны с запёкшейся кровью.       За несколькими столами сидели местные небогатого сословия. Было это видно по их старой одежде. Двое мужчин о чём-то тихо разговаривали, ещё двое играли в карты и кости.       Вскоре вернулся разносчик еды с кувшином эля и блюдом с крышкой на подносе. Он поставил кувшин передо мной на стол. За ним на столе появилась кружка и блюдо. Разносчик еды открыл крышку, и моё лицо обдало горячим паром. Затем, после блюда с жарким, на столе слева и справа оказались вилка и нож.       — Сколько с меня? — коротко спросил я.       — С вас десять медяков, пять серебряников и одна золотая.       Я взял из-за пазухи в камзоле суму с монетами, отсчитал и дал разносчику еды ровно столько, сколько он назвал. Забрав деньги, тот поблагодарил, пожелал приятного аппетита и удалился. Я вновь остался один. Но это было к лучшему.       Сначала налив себе в кружку эль, я залпом его выпил. Потом, когда алкоголь помог хоть немного унять боль, я смог спокойно поесть.       Наевшись и, согревшись, сытый и довольный я вышел из харчевни. Створки дверей с таким же скрипом закрылись после меня. Ко мне вернулась пока лишь малая толика моих сил. Этого мне хватило, чтобы добраться до госпиталя. И всё было ровно так, как я и рассчитывал.       Едва дойдя до дверей бывшего монастыря, я чуть не упал, повалившись ничком. К счастью, меня успели поймать те, кто находился ближе ко мне. Монахи подхватили меня и за подмышки потащили к свободной койке. Притащили и помогли сесть. Это не скрылось от глаз девушки, чьи каштановые волосы были заплетены в две косы. Она в это время ухаживала за Саймоном и Генри, которых поджарила ужасная химера.       Эйрин, увидев меня всего израненного, ахнула в ужасе и чуть не уронила склянку со снадобьем. Щурясь от света лучей заходящего солнца, что проникали в госпиталь сквозь витражи, я видел, как девушка поставила склянку на стол рядом с кроватью и быстро подошла ко мне.       — Элазар, — промолвила она, оглядывая меня с головы до ног. — Любовь моя, что с тобой произошло? На тебе живого места почти не осталось. В её красивых зелёных глазах отображались тревога и беспокойство. Девушка не плакала. Хотя, я подозревал, что у неё наверняка сердце кровью обливалось.       — Всё нормально, Эйрин, я жив, — сухо ответил я. — Когда поднимемся к тебе, — уже помягче произнёс, — я хочу показать тебе кое-что.       — Хорошо, — Эйрин села рядом со мной на край койки и ненадолго прижалась ко мне боком, прислонив голову мне на плечо. Я осторожно погладил её по голове. — Но, кто всё-таки оставил на тебе столько новых порезов? — не удержалась она. — Элазар, тебе, должно быть, сейчас больно.       — Шайка воров, — признался я, морщась от боли в боку. — Я их побил… Кхм… Надеюсь, стража посадила их за решётку.       — Ладно, — Эйрин встала с койки, оторвав голову от моего плеча. — Ложись-ка на кровать, герой, — с иронией велела она мне. — Изольда! Подойди сюда.       Сестра милосердия почти моментально оказалась возле травницы. Эйрин попросила её помочь с ухаживанием за Генри и Саймоном. Сама же она займётся лечением сэра Найквиста, то есть меня. Я лёг в койку отдыхать, в то время как травница готовилась к процедуре лечения.