Возмездие

Спускался томный южный вечер, цикады выводили оглушительные трели, тонко благоухали тяжелые кисти сиреневой глицинии, увивающей беседку в роскошном саду замка. Ричард не знал, с чего начать — четверостишие, что процитировал герцог Алва, навевало совсем невеселые мысли… — Даже не представлял, что Барботта вообще мог писал о чем-то серьезном, — негромко произнес Окделл, взглянув на Росио, что склонил голову и вертел в изящных руках какой-то маленький красноватый камень. — Я прочитал стихотворение полностью. Оно, как всегда, об одиночестве… Отвергнувшая возлюбленная, мысли о том, чтобы все закончить и тем самым заставить ее чувствовать вину… — Я тоже прочел, — едва слышно отозвался Рокэ. — Но соберано велел нам поразмыслить именно над отрывком, а не над всем стихом. Знаете… У меня было трое старших братьев, герцог. Все они умерли. — Примите мои соболезнования, — негромко сказал Окделл. — Я сполна ощутил, как это, потерять кого-то близкого… На все — воля Создателя…. — И что, Вас это утешает? У Диего, нашего садовника, есть внук, он полоумный. Ходит в эту беседку, часами сидит тут… — глухо произнес Росио, и красный камешек со стуком упал из его изящных пальцев на деревянный стол. — Он даже не разговаривает, только глупо улыбается и невпопад издает какие-то звуки. Сидит и мычит себе! Если есть Создатель, почему он забрал к себе моего веселого, полного жизни брата, с которым было так хорошо, а не этого мальпаридо?! Дурак этот будет жить и жить, а Карлоса больше нет... Нет никакого Создателя!.. — Мы… мы не можем всего знать… — сбивчиво отозвался Окделл. Закатные твари, ведь ему приходили такие же мысли, когда он видел старых вороватых попрошаек, что просили на выпивку. Они только «небо коптят», но живы, закатные твари, живы!.. Почему?! — Нет никакой справедливости! — воскликнул Росио, синие глаза его пылали. — Нам было так хорошо с Карлосом, мы… Мы часто ходили на пляж. Это был только наш пляж, на него запрещено ходить местным. Плавали, рыбачили, мечтали найти алую ройю… Ричард судорожно потянул воротник рубахи, который отчего-то принялся душить, и рвано вздохнул. Он ни с кем не говорил о смерти отца. Матушка только истово молилась, проклинала Алву и Олларов, Айрис тихо плакала, а младшенькие вообще еще не осознавали, что папа больше не вернется… Почему Создатель распорядился так, что единственный, кто может понять его горе — сын заклятого врага, убийцы отца?! — Мы гуляли, я нашел его за день до того, как это случилось. Все, что мне осталось…- Рокэ придвинул алый камешек к Ричарду. — Это — обычный обтесанный волнами алый гематит. Таких много попадается на пляже… Но этот камень для меня — дороже любой ройи! Ричард не знал, что ответить. Он никогда не думал о семье Алва. Для него существовал только ненавистный Первый маршал Талига, который убил отца. А ведь у семьи Росио была свои история, и, судя по всему, семью эту целенаправленно уничтожали. Закалывали, травили сыновей Алваро только потому, что они — Алва… — Маркиз, я… — едва слышно прошептал Окделл. Он не знал, что сказать. Но очень кстати появился смуглый улыбчивый паж. — Соберано ждет вас к ужину, — с поклоном объяснил мальчишка. — Просит не задерживаться. — Ну, куда ж деваться! Без нас ведь соберано кусок в горло не полезет! — сердито хлопнул по коленям Рокэ. — В общем, герцог Окделл, я понимаю это четверостишие так: до чужой потери никому нет никакого дела. Ни воде, ни ветрам, ни, тем более, червям, что вопреки природе своей не ползают, а вовсе даже снуют по земле. И черви эти — мы. У каждого — свое дело, копошимся, пытаемся чего-то добиться… А зачем? Ведь итог один: смерть! — Но ведь мы с Вами здесь, маркиз, — возразил Окделл и бережно тронул подущечками пальцев красноватый камушек. — Да, память будет терзать бесконечно, но мы с Вами — здесь, здесь и сейчас! — И что? — холодно усмехнулся Рокэ. — Мы тоже дороги кому-то. — Ричард накрыл теплой ладонью изящную узкую руку Алвы, — Нужно постараться не огорчать их. — Так странно сошлось. — задумчиво отозвался Рокэ. — Из всех родных у меня остался только отец… А у Вас — наоборот, нет отца, но есть матушка и сестры… Ричард не ответил. Красный камешек едва ощутимо пульсировал теплом. Он никогда никому не говорил о том, что ощущает, прикасаясь к камням. А они ведь, и правда, «отзывались» на прикосновения Повелителя Скал!.. Чувствует ли что-то подобное Повелитель Ветра от своей стихии?.. Можно ли как-то его об этом спросить, намекнуть?.. Паж шумно заерзал, давая понять, что пора идти. Росио резко встал и недовольно пробурчал что-то по-кэнналийски. Окделл тоже поднялся, бережно стиснув в руке теплый красный камешек. Соберано Алваро преподал болезненный, но познавательный урок… Соберано стоял на балконе, заложив руки за спину. — Что скажешь, Хуан? — ровным тоном поинтересовался Алва. — По комнатам разошлись, скоро уж переоденутся и явятся ужинать. Соберанито не понравилось, что прервали его беседу с Окделлом. — Замечательно, — усмехнулся Алваро. — В ближайшие пару дней не давай им оставаться наедине. Рядом всегда должен быть паж, садовник, ну… кто угодно. Ты меня понял? — Да, соберано!