Возмездие

Ричард придирчиво разглядывал себя в большой зеркало, расправлял кружева рубахи, приглаживал непослушные вихрастые волосы. На губах его блуждала счастливая улыбка, в низу живота сладко замирало и трепетало от хаотично вспыхивающих воспоминаний — как гладил рельефную, шелковую на ощупь грудь Росио, жадно целовал его маленькие, налитые от нестерпимого желания бледно-розовые соски… Он ведь мог отказаться! Но сам завел разговор о проигрыше, да и этот завтрак на пляже… Росио специально привел туда, где их никто не мог увидеть и помешать! Зачем он это сделал, только потому, что проиграл? Это было совсем не так, как в Лаик с тем же Эстебаном. Росио так страстно отвечал на поцелуи, искренне просил ласкать еще. Это не было принуждением, ему нравилось!.. Как же не терпелось увидеть его — после того, как вернулись с пляжа, Алваро позвал сына в свой кабинет, и с тех пор Росио не появлялся. Даже обед почему-то подали Ричарду в покои, и еще была записка от Алвы с сухими светскими извинениями… Наконец-то раздался стук в дверь, паж позвал ужинать, и Ричард торопливо пошел в красивую комнату. Смущенно поприветствовал Алву и бросил нетерпеливый взгляд на пустое кресло рядом с ним. — Прошу простить моего сына, герцог Окделл, — ровным тоном произнес Алваро, наливая себе «Черной Крови». — Он не сможет присутствовать за ужином. — Почему? — едва слышно спросил Ричард. Сердце рвано бухнуло. О, Создатель, а вдруг Алва обо всем узнал и наказал Росио?! Или он сам не хочет больше видеться?! — Ни для кого не секрет, что мой сын принимает яды, чтобы привыкнуть к ним, — невозмутимо сообщил Алва, потянувшись за ломтиком ароматного фельпского сыра. — У нашей семьи слишком много недоброжелателей, и Росио не раз попытаются отравить просто потому, что он — Алва. На его уже уже покушались. Ну, а участь остальных моих сыновей Вы знаете. В висках стучало, Ричард судорожно вздохнул и потянул воротник рубахи. Перед глазами вспыхнуло некрасивое одутловатое лицо Штанцлера. «Алваро приучает своего единственного сына к ядам, дает ему понемногу. В день, когда это случится, подсыпь ему всего одну крупинку, следов этого вещества не найдут, лишь то, что дал сам Алва. Рокэ умрет во сне, а отец его отправится на плаху за то, что собственными руками погубил сына». — Герцог, Вам не стоит беспокоиться, — снисходительно произнес Алваро. — Росио давно уже привык к этой… скажем так… процедуре, хоть она и мучительная. Впрочем, он пока в сознании, если желаете, после ужина можете навестить его. — Благодарю, монсеньор, — хрипло отозвался Окделл. Мысли хаотично метались, Ричард не чувствовал вкуса еды и вина. Перед глазами безумным калейдоскопом вспыхивала комната дворца, в которой говорил с эром Августом, зал с большими витражными окнами, где огласили приговор, Росио на холтийском ковре, его карамельные губы… Сердце рвано трепыхалось. О, Создатель, за что?! Почему самый прекрасный в Золотых Землях юноша, с которым так хорошо и легко — сын заклятого врага Талигойи, и Людей Чести?! «Алваро Алва вместе с Дораком замыслили чудовищное — раз и навсегда покончить с Домом Скал. Фердинанд Оллар лишит тебя титула, герб Окделлов будет разбит, Надор отойдет Манрикам. Матушку и сестер твоих отправят в монастырь, а тебя ждет пожизненное заключение в Багерлее»… Наконец-то, ужин был окончен и Алваро отвел Ричарда в покои сына — он лежал на кровати в своей спальне, которую освещала всего одна свеча. — Дикон… — едва слышно прошептал Рокэ, попытался протянуть руку, но бессильно уронил ее. — Прошу прощения, что я в таком виде… — Росио! — дрогнувшим голосом отозвался Окделл, осторожно сел на край кровати и накрыл ладонью узкую кисть кэнналийца. Какая же она горячая!.. — Понимаю, Вам очень плохо сейчас. — Это только начало, — слабо улыбнулся Рокэ. — Скоро отец даст мне еще яда, вот тогда будет по-настоящему тяжко… — Он увеличивает дозу? — глухо отозвался Ричард. — Да… в этом весь смысл… Я должен привыкать… Окделл не знал, что ответить. Каково это — знать, что живешь в постоянной опасности, что кто-то задумал отравить или всадить кинжал в спину? А что чувствует Алва, которому приходится постоянно мучить сына, чтобы уберечь от смерти хотя бы его, единственного, кто остался из всей семьи?! — Дайте попить... — слабо попросил Росио. — Так хочется... Всего одна крупинка, и все будет кончено!... — билась в висках мысль, когда Окделл открывал свой "перстень". Крупинка яда упала в глиняную кружку, на секунду расплылась легким белесым и тут же, растворяясь незаметно ушла на дно... Никто не узнает правды... Никто и никогда... Таков долг, так велит Честь!