Возмездие

Путешествие в Олларию было совсем не таким, как поездка Ричарда в Кэнналоа — кардинал, принцессы Урготские и их свита ехали в каретах, что очень замедляло путь. Юлия внезапно изъявила желание прокатиться верхом, и поднялась суета… Алваро хмурил черные брови — незапланированная остановка на постоялом дворе! Первый маршал Талига привык к тому, что походом командует он, а не кто-то еще… Кардинал успокаивал его, говорил, что на все — воля Создателя, перебирал четки и загадочно кривил губы. Портной ушивал амазонку принцессы, которая почему-то вдруг бросила есть свои любимые сдобные сладости и перешла на овощи, Пако отмывал и расчесывал спокойную старую кобылу, что послушно перетаптывалась и прядала ушами… Ричард был несказанно рад этой заминке — каприз неугомонной принцессы означал два, а то и все три дня на постоялом дворе! Может, удастся пробраться в комнату к Росио, провести с ним хотя бы полчаса, насладиться его нежными карамельными губами, изящным, податливым жарким телом, которое так истосковалось по умелым властным ласкам, его сладкими полузадушенными стонами в подушку… — Опять они шепчутся, — едва слышно произнес Рокэ, тронув Окделла за локоть. — Хотел бы я знать, что задумал Дорак… — Угу… — задумчиво отозвался Дикон, хмуря пышные брови. Кардинал Сильвестр в своем неизменном черном одеянии неспешно брел по изумрудной лужайке, перебирая четки, а рядом семенила принцесса Юлия, преданно поглядывая на Его Высокопреосвященство. Лицо ее явно выказывало, что это вовсе не исповедь — глаза принцессы азартно сверкали, на щеках алел румянец, будто кардинал олларианской церкви говорил ей нечто непристойное — если такой закатный абсурд вообще можно предположить!.. — А вот и наши юноши! — нехорошо прищурился Дорак, увидев Рокэ и Окделла. — Юлия, дитя мое, идите… Принцесса схватила кардинала за узкую кисть и, как показалось Ричарду, уж слишком пылко поцеловала. Но размышлять об этом не представилось — Дорак подошел, довольно оглядел парней и вдруг бесцеремонно запустил руку в русые волосы Окделла. — Дитя мое, — ласково произнес кардинал Сильвестр. — В жизни Вашей столько перемен, но Вы встречаете их твердо и незыблемо, как и полагается Повелителю Скал… — Я… — запнулся Дикон. Соберано Алваро — не враг, он… да он почти как родной, но Дорак?! Кардинал уж точно ненавидит Окделлов! — Ваше… Преваше… священство… — Оно самое, — еще мягче отозвался Сильвестр, аккуратно перебирая пальцами непослушные пряди Ричарда. — Отчего Вы так смущены, неужели Вас тяготит какой-нибудь грех, юноша? — Эр Дорак, мы с Диком не делали ничего плохого! — капризно воскликнул Росио. Настолько дерзко, что Ричард изумленно распахнул серые глаза. О, Создатель, даже соберано не позволял себе ТАК говорить с кардиналом!.. Сильвестр скривил тонкие губы в подобии улыбки, убрал руку, но уходить не торопился, что очень не нравилось Ричарду. Как же неудачно он предложил Росио погулять по красивой лесной опушке, хотел показать ему лиловые цветы, похожие на вереск, а вот чем обернулось!.. — Герцог Окделл, для меня не секрет, что на Севере чтут эсператизм, — вкрадчиво продолжил кардинал. — Но согласитесь, расхождения есть лишь в трактовках Священного Писания. А что трактовки? В чем разница для Вашей бессмертной души, ведь главное то, что на все — воля Создателя, а Он желает лишь одного, чтобы творения Его любили друг друга. Любовь, она важнее всего, понимаете? Ричард в недоумении поднял глаза на кардинала — что он имеет в виду?.. Не обвиняет в ложной вере, не говорит о поступке отца, который, уж конечно, по его мнению есть высший грех — ибо в олларинской церкви считается, что королевская власть дана свыше… — Любовь — есть воля Создателя, — загадочно повторил кардинал и зачем-то поманил вдруг рукой к зарослям фиолетовых лесных цветов, название которых Окделл не знал. — Я покажу, идите сюда, юноши. Вот, смотрите: съентифики дали этому нежному творению Создателя имя «лунария». Простолюдины же зовут его лесной фиалкой… Окделл взглянул на Росио — тот хмурил точеные брови, и тоже явно не понимал, что происходит. — Такие тонкие стебельки… — некрасивые узловатые пальцы кардинала потянулись к нежно-зеленой веточке, слегка наклонившейся под тяжестью соцветия из простеньких четырехлистных цветов. — Такие красивые, но беззащитные хрупкие лепесточки… Смотрите, всего одно движение, стоит мне только сжать руку, и… — Эр Дорак!.. — выдохнул Росио, схватив кардинала за запястье. — Не надо!.. — вскрикнул Ричард, и, опомнившись, опустил голову: — Пожалуйста... Прошу прощения, я… — Вы оба все правльно поняли! — ободряюще отозвался кардинал. — Любовь хрупка и беззащитна, она — как этот нежный цветок, ее надо беречь и лелеять. А руку, что вновь и вновь будет тянуться к ее лепесткам — эту руку надо… — Ваше Высокопреосвященство, уж вечереет, — раздался сзади властный голос соберано Алваро. — Позвольте пригласить Вас отужинать. Знаете, принцесса Юлия не перестает меня удивлять: у нее столь необычная трактовка событий второго тома Дидериха… Прямо как у нас с Вами. Я удивлен и хотел бы продолжить беседу… Тем более, что после ужина мы с принцессой немного прогуляемся на лошадях, она просила дать несколько уроков верховой езды. Ричард с облегчением выдохнул — надо быть осторожнее на этих постоялых дворах. Да, желание быть с Росио сводит с ума, истязает огнем безумных фантазий, но нельзя, закатные твари, нельзя, чтобы кто-то узнал об их запретной, греховной страсти! А кардинал прав… Он прав! Росио, он ведь как тот беззащитный цветок… Нежная, хрупкая лесная фиалка, к которой тянутся грязные руки подлых убийц… И руки эти надо отрубать — ведь так хотел сказать кардинал, именно так, сомнений и быть не может!