Глава III.
26 декабря 2023 г. в 18:06
Ольга проснулась рано утром, часов в семь. За ночь она на время забыла о том, где сейчас находится и что произошло вчера. Оля уже готовилась к тому, что зазвенит будильник, и в комнату наведается несносная тётя, но в один момент ей будто что-то ударило в голову, и она опомнилась, что никакой тёти с будильником не будет. Княжна открыла глаза.
«Всё-таки не сон…» — подумала она, оглядывая богато обставленное помещение, которое не успела рассмотреть вчера.
Комната была не очень большой, но её убранство было не менее роскошное, чем в той, в которой Оля очнулась вчера. На окнах висели плотные шёлковые шторы светло-коричневого цвета. Напротив кровати стоял небольшой стол из цельного дерева, рядом с которым стояло кресло. На столе находились два серебряных подсвечника, внутри каждого из которых было по три погашенных свечи. Недалеко от стола находилось большое зеркало. Кровать, на которой Оля сегодня спала, была очень большая и удобная, гораздо удобнее, чем в доме тёти в двадцать первом веке.
«Может быть и правда не всё так плохо? Вон как тут всё богато… Только как себя вести и чем заниматься? Может у Дашки спросить? А она опять будет смотреть на меня как на дуру».
Об пол что-то звякнуло. Ольга села на кровати и взглянула на пол, где лежал тёмно-красный медальон с золотой огранкой, который дала ей Загадочная дама.
«Вот что мне с этим делать?» — подумала она, подобрав его и вновь принявшись его разглядывать. От этого занятия её отвлекли шаги, которые послышались за дверью. Княжна, положив медальон на кровать, встала, подошла к ней и прислушалась.
— Князь наш сегодняшним днём отбывает в Петербург. Подготовь всё, — тихо говорил какой-то женский голос, уж очень похожий на голос Дарьи, но, казалось, более грубый и уверенный, чем у неё.
— По какому ещё такому делу? — раздражённо спросил чей-то грубый мужской тон.
— Господин как-то не доложился мне, — недовольно протянула девушка.
— Да не отпирайся, Дашутка. Ты ж всё знаешь! — мужчина повысил голос.
— Тише ты, недоумок! Не знаю я! Но знаю одно… Вчера Сергею Григорьевичу письмо от князя Трубецкого доставили. Тайные дела господина, понимаешь?
— Не такие уж и тайные эти делишки… Думаю, даже княжна обо всём знает, одна лишь Марья Николаевна в неведении.
— Слушай, Петька, это нас не касается, ни то, ни иное. Всё! Пора расходиться.
На этом слова закончились, и вновь послышались шаги — эти двое куда-то разошлись. Оля тоже отошла от двери.
«Кто ж такая эта Мария Николаевна? И что, по их мнению, знаю я, но не знает она?..» — подумала Ольга, принявшись разглядывать одежду на себе. На ней была какая-то белая ночнушка с длинным рукавом. «И угораздило же меня попасть так… Ещё ведь он Сергей, а я Сергеевна, да и родителей у меня в том времени нет. Может быть я просто всё ещё лежу там без сознания, а это всё мне кажется?»
Раздался громкий стук в дверь.
— Входите, раз пришли, — ответила Оля, — хотя лучше б не приходили… — тихо добавила она.
Дверь отворилась и в комнату вошла Дарья.
— Доброе утро, Ваше сиятельство, — крестьянка поклонилась. — Как спалось-с вам?
— Шикарно просто! Такой удобной кровати я ещё нигде не видела.
— Чего-нибудь изволите-с?
— Ну а сама как думаешь? Поесть не мешало бы.
— Князь Сергей Григорьевич уже изволит-с ести и ожидает-с вас к завтраку, княжна. Какое платье изволите-с надеть сегодня?
— Платье?.. Эээ… Блин… — пробормотала Ольга, отвернувшись. — Любое, только потемнее, — ответила она спустя несколько минут раздумий.
— Какое из, Ваше сиятельство? Синее, фиолетовое или может быть зелёное?
— Хм… Ну пусть будет синее, только смотри, чтоб прям тёмное было!
— Сию минуту, — Дарья поклонилась и покинула комнату.
Через какое-то время она вернулась с платьем и ещё чем-то.
— Подойдите-с ко мне, Ваше сиятельство.
— Что ты делаешь? — с недоумением, спросила Оля, глядя как крестьянка взяла в руки длинные ленты и что-то ещё.
— Хочу-с корсет вам завязать-с. Повернитесь-с спиной ко мне.
— Нет, я не хочу! Зачем это мне?
— Ваше сиятельство, это правило такое — все девушки должны-с носить корсет.
— Какое к чертям правило?! Это что, в Конституции так прописано?
Дарья посмотрела на неё как на человека, несущего несусветный бред и ответила:
— Ваша воля, княжна, но таковы правила.
— Ладно… Только не сильно затягивай, — Ольга подошла к крестьянке. Та сразу же, надев на неё корсет, стала его затягивать.
— А! Ты что… Творишь! Куда… Так… Сильно! Ах! От-пус-ти! Меня… Хватит! Мне больно! — Оля, с криком, испуганно отпрыгнула в сторону.
— Госпожа, не кричите-с так, я ведь не закончила-с ещё.
— Сейчас скажу князю, что ты издеваешься тут надо мной!
— Глупости какие, Ваше сиятельство.
— Вот как ты будешь разговаривать со мной! Я княжна, а ты никто! Пошла вон отсюда! Чтоб я тебя не видела больше! — истошно завизжала Оля.
Дарья, сохраняя спокойствие, поклонилась и послушно покинула комнату, а Оля, захлопнув дверь, упала на кровать.
«Вот ещё! Будет тут мне всякая прислуга указывать! Хм… А может быть правда пожаловаться? А её пусть высекут или вообще выгонят! Вот это я придумала!» — думала Ольга, злорадно потирая руки.
Впрочем, думать она могла сколько угодно, хоть до самого вечера, но есть от этого меньше не хотелось и живот всё равно сводило от голода. Оля встала и, с трудом разобравшись со всякими лентами, натянула на себя тёмно-синее платье.
«Ну и безвкусица!» — подумала она, подойдя к большому зеркалу и став разглядывать себя в нём. «Какую же дрянь раньше носили… Но выбора у меня нет».
Оля, недовольная своим нарядом, отошла от зеркала и, приоткрыв дверь, вышла в коридор, а следом на лестницу, по которой спустилась в гостиную.
В гостиной, за большим деревянным столом, изобилующим всяческими яствами, сидел князь Волконский. Сегодня он был не в военной форме, а в белоснежной рубашке, поверх которой был надет фрак коричневого цвета. Рядом с ним сидела какая-то молодая женщина внешне не намного старше Ольги — лет примерно двадцати, не больше. Она была весьма симпатичной, волосы её были тёмно-русые кудрявые, блестящие кудри падали на её бледное лицо, слегка прикрывая томные карие глаза. На девушке было лёгкое платье бежевого цвета, с поясом на талии.
— Доброе утро, Olie, — восторженно произнёс князь, взглянув на неё.
— Эээ… Ну доброе, — растерянно ответила Оля и присела рядом, на что князь и девушка как-то неодобрительно посмотрели на неё. Видно, она что-то неправильно сделала и не оказала им должное уважение.
«Почему они так смотрят… Интересно, кто же эта женщина? Может быть это и есть Мария Николаевна? Скорее всего, но кто она? Может быть моя мать всё-таки? Нет. Уж слишком молода. Кажется, она не намного старше меня. Может быть старшая сестра? Ой, она же Николаевна, а я Сергеевна… Может быть она приёмная? Кто она такая тогда?» — думала княжна.
— Serge, quand allons-nous à une fête? La princesse Trubetskoï nous a invités, — мягким приятным голосом заговорила девушка, личность которой, пока что, оставалась для Ольги загадкой.
«Чёрт! Французский долбаный… Я ж его не знаю! Я ж английский в школе учила (а учила — это громко сказано). Вот тебе и девятнадцатый век… А чего мне делать-то теперь?» — от досады Оля чуть не хлопнула по столу.
— Сейчас не время, — слегка раздражённо ответил Волконский, даже не взглянув на неё.
— Но… Отчего же?..
— Je ne suis pas d'humeur à ça pour le moment.
— Serge, pourquoi tu me fais ça? Vous semblez m'avoir complètement oublié… — она заговорила так быстро и жалобно.
— Marie! — князь повысил голос так, что вздрогнула не только Мария, но и Оля.
«Зачем так орать? Не понимаю. Чего такого она ему сказала, что он разозлился? И чему же это не время? Но зато теперь я точно знаю, что это Мария Николаевна», — думала Ольга и, глотая пирожное, незаметно наблюдала за обоими. И князь, и Мария Николаевна друг на друга не глядели и молчали.
Позавтракав, Волконский ушёл первым. Он встал из-за стола и, холодно поцеловав руку Марии, безмолвно ушёл. Когда князь скрылся на лестнице, Мария Николаевна, глядя ему вслед, тяжело вздохнула, тихо пробормотала что-то по-французски и тоже ушла.
— Изволите-с ещё чего-нибудь, милая княжна? — спросила Дарья, которая внезапно появилась здесь.
— Ах, русский язык, хоть кто-то… — кажется, Оля никогда не любила русский язык так сильно. — Опять ты! — с недовольством, воскликнула она, увидев, что это Дарья говорила по-русски. — А тут кормят очень даже хорошо, лучше, чем у тёти.
Крестьянка только непонятливо пожала плечами, ибо знать не знала, о какой такой тёте идёт речь.
«Она так спокойна после всего? Может она всё забыла уже?.. Какая-то она странная…» — подумала Оля и, воспользовавшись положением, не стала разжигать ссору вновь, а очень даже дружелюбно заговорила:
— А вообще, Дашка, ты очень вовремя! У меня тут вопрос есть, можно ли прогуляться куда-нибудь здесь?
— В сад, госпожа.
— Отлично. Подготовь мне одежду, — Ольга не знала дворянских манер и устоев девятнадцатого века, но сразу же поняла, что самой можно вообще ничего не делать, ибо всё за тебя сделают слуги.
Крестьянка ушла, но скоро вернулась, уже с шубой, которую помогла надеть своей княжне.
— Слушай, пойдём-ка со мной, разговор есть к тебе.
— Как прикажете-с, Ваше сиятельство.
Княжна и крестьянка вместе вышли в сад. Мартовский сад был какой-то безжизненный и откровенно неприглядный, ибо снега уже почти не было и повсюду были лужи и грязь, а листья ещё не появились и даже не думали, ибо слишком рано.
— Слушай, Дашка, а сколько вообще лет этой Марии Николаевне? — Оля не стала спрашивать напрямую, а начала издалека, ибо уже знала, что её опять примут за сумасшедшую.
— Двадцать, кажется, сударыня.
— Меня старше всего на три года…
— Да, Мария Николаевна очень молода-с. Но в жизни всё бывает-с, и сходятся-с даже такие люди, как она и наш князь, хотя княгиня постоянно жалуется-с своим братьям на нашего Сергея Григорьевича…
— Она в дочери ему годится! — недовольно произнесла Оля, а про себя подумала: «Так. А это уже интересно… Что значит «сходятся»? Она что, его жена? Стало быть… Моя мачеха?.. Но она в самом деле ему как дочь…»
— Дашка, вот ты где шляешься! Князь отбывает в столицу, а ты тут разгуливаешь! — послышался сзади чей-то грубый голос.
Ольга и Дарья остановились и обернулись. Перед ними стоял темноволосый мужчина лет тридцати, довольно высокого роста. Одет он был в обыкновенную крестьянскую одежду.
— Ваше сиятельство, я заберу от вас эту бездельницу? — спросил он. Голос его показался Оле знакомым, она вспомнила, что именно он разговаривал с Дарьей утром за дверью, этот человек был никто иной, как «Петька».
— Госпожа, могу ли я идти-с?
— Да иди уже, — равнодушно ответила Оля, махнув рукой.
Крестьяне, перешёптываясь, весьма быстро ушли.
«Хм… Зачем же этот князь едет? Интересно, интересно. А эти двое ведь шептались за дверью… Хотя какое мне дело до всех этих глупостей? Я ведь дворянка! И пошли они все куда подальше!» — подумала княжна, гордо вскинув голову.
Время шло, а проживание в девятнадцатом веке никак не влияло на Ольгу. Сама она ничего не делала, взрослых всячески избегала, а крестьянам грубила — Дарью так вообще как только не бранила и не обзывала. В лучшую сторону она явно не менялась, а даже, казалось, наоборот.