Глава IV.
4 января 2024 г. в 14:59
Долго ли, коротко ли, а однообразная жизнь Ольги в девятнадцатом веке начала становиться интереснее, причём чем дальше, тем неожиданнее. Началось всё в начале марта, с, казалось бы, неприметного, но странного во многих смыслах разговора с Марией Николаевной.
Самое обыкновенное обеденное время в доме Волконских. Княжна Оля сидела за столом в гостиной и обедала, её трапезу разделяла и княгиня Мария Николаевна, князь Волконский же от обеда отказался и был сейчас где-то в другом месте, но только не здесь.
Закончив есть, княгиня, видимо, готовясь к разговору и пытаясь подобрать нужные слова, долго смотрела то на Олю, то в пол, то куда-то в ближнее окно. Через время она наконец решилась и тихо неуверенно заговорила:
— Оленька, puis-je te parler?
«Эээ… Что же она сказала? Взяли моду эти дворяне по-французски говорить, а ты возьми и пойми! Блин! Но кажется, по интонации, это был вопрос… Что ответить-то ей? Ммм… Сложно…» — думала княжна.
Думала над этмм Оля недолго, в голову ей пришла одна мысль, и она сказала одну простую фразу:
— Давайте-ка на русском поговорим, я не люблю французский.
— Твоё желание, милая. Не пугайся, я просто хочу по-человечески с тобою поговорить… Понимаешь, мы ведь уже почти два месяца с князем женаты, а ты его дочь, и с тобою мы живём в одном доме, но будто не родные друг другу. По крови и в самом деле не родные, но ведь по родственным связям… — начала Мария Николаевна, но Оля грубо и бесцеремонно перебила её:
— А, так вы хотите напомнить мне, что вы моя мачеха?
— Нет, Olie, я совсем не хочу зваться твоей, как ты сказала, мачехой. Я хотела бы, дабы мы с тобою были друг к другу ближе, мы ведь родственники всё-таки… Да и твой отец был бы очень доволен этим, он ведь так тебя любит.
— Что конкретно вы хотите предложить мне? — спросила Оля, а про себя подумала: «Вот же привязалась! Надоеда какая. Не зря же он тогда прикрикнул на неё…»
— Я хочу, дабы мы были родственниками не только по бумаге, но и по душе.
— Вы хотите видеть во мне свою подругу? — недовольно протянула Оля, ибо разговаривать с Марией у неё явно не было желания. И ежели к князю у неё была хоть какая-то малейшая доля уважения, в силу того, что по возрасту она ему в самом деле как дочь, то к княгине у неё не было ни капли уважения, опять же из-за возраста, но теперь ещё и в силу того, что она её попросту отчего-то бесила.
— Не совсем, я хотела бы, дабы у нас с тобою были отношения может быть не как у матери и дочери, ввиду нашей небольшой разницы в возрасте, а хотя бы как у тёти и племянницы или старшей сестры и младшей.
— Знаете, что, дорогая вы моя Мария Николаевна? По всем этим вашим любимым традициям, я должна оказывать вам уважение как к матери, ввиду вашего семейного положения. Увы, я не могу этого сделать из-за вашего возраста, так что не лучше ли нам просто не пересекаться вообще, — Ольга встала из-за стола и направилась к лестнице.
— Я в чём-то провинилась перед тобою, Olie? — виновато спросила Мария Николаевна.
Оля остановилась, повернулась и, окинув княгиню презрительным взглядом, с какой-то издёвкой, ответила:
— Нет. Просто не доросли вы до князя и не дорастёте никогда, ибо в дочери годитесь ему, — Оля, не слушая ничего боле, отвернулась и пошла наверх. За углом она столкнулась с Дарьей.
— Ох, княжна, это вы! Простите-с меня, я вас не заметила-с, — оправдалась крестьянка.
— Смотреть надо, куда летишь! Понаберут всяких по объявлению…
— Не знаете ли-с, княгинюшка Мария Николаевна внизу али нет?
— На что она тебе сдалась?
— Господин велел-с передать ей и вам то же, что сегодняшним вечером вы едете-с на праздник к Паниным, в Марфино.
— Хм, интересно, интересно… Выезд «в свет», значит. Во сколько?
— К восьми часам. Отъезд в шесть.
— Ладно, иди вниз, она там. Только после ко мне зайди.
— Благодарю-с вас, Ваше сиятельство. Слушаюсь-с, — поклонившись, Дарья скрылась за поворотом.
Оля размеренно направилась в свою комнату, где очень скоро, минут через пять, её настигла Дарья.
— Ваше сиятельство, вы велели прийти-с к вам, — вежливо произнесла она, вошедши в комнату.
— Да. Посоветуй, в чём мне пойти сегодня на вечер?
— Не могу знать-с, госпожа, ибо это только ваш выбор.
— Ну покрасивши чего-нибудь надо, откуда ж я знаю?
— Я думаю-с, что вам подойдёт-с тёмно-бордового цвета с закрытыми плечами.
— Ммм… А с открытыми есть?
— Есть-с, Ваше сиятельство, но другого цвета — бежевое.
— Ладно, — возмущённо протянула она, — чёрт с ним! Пусть будет с закрытыми. Подготовь потом, ближе ко времени.
— Как прикажете-с, княжна. Изволите-с ещё чего?
Ольга задумалась, но ничего нового не придумала и, спустя время молчания и раздумий, ответила:
— Пока нет. Иди. Если надо будет, позову.
Крестьянка тихо вышла.
К пол шестому Ольга была готова — Дарья подготовила ей закрытое тёмно-бордовое платье с длинным рукавом и такого же цвета короткие кружевные перчатки. Её чёрные короткие волосы крестьянка, как смогла, уложила в причёску.
В шесть Волконские выехали. В Марфино они прибыли около полвосьмого. Их радушно приняла хозяйка имения — уже немолодая графиня Софья Владимировна Панина (урождённая Орлова).
Сначала Оле было довольно весело на вечере, она даже разговаривала с людьми, но потом ей всё как-то резко надоело и захотелось скорее уйти оттуда. Ольга одна стояла у окна и думала, над тем, какой предлог бы сочинить, чтобы уйти отсюда. Хотя слишком долго думать ей не пришлось, ибо он довольно быстро нашёлся сам собой, когда к ней подошла Мария Николаевна.
— Ты одна здесь стоишь, что-то случилось, милая? — с беспокойством, спросила она.
— Ничего, — недовольно ответила Оля и демонстративно отвернулась от княгини. — Какое вам вообще дело до меня?!
— Ничего дурного, я лишь забеспокоилась о тебе.
— Ну и оставьте это беспокойство при себе, а до меня не докапывайтесь.
— Отчего ты так грубо говоришь со мною? — княгиня всегда говорила с Ольгой как-то неуверенно, но этот вопрос она задала без каких-либо колебаний, даже с нажимом. Видимо, даже мягкой характером Марии Николаевне уже надоело терпеть грубости от этой наглой бессовестной особы.
— А кто вы такая, чтоб по-другому разговаривать с вами?
— Ну знаешь ли, милочка! Ссориться я с тобою совсем не хочу, но и разговаривать с собою в таком ключе не позволю.
— Вы умеете разговаривать, а не только мямлить… — с издёвкой, ответила княжна.
— Ольга! Не переходи границы дозволенного! — сзади послышался чей-то грубый голос.
Оля обернулась. Рядом с княгиней стоял её муж — князь Волконский.
— Ммм… А где же ваше излюбленное «Оленька» и «доченька»? — передразнивая его интонацию, спросила она.
— Ты княжна и моя дочь, — князь уверенно сделал шаг вперёд. Он явно был настроен решительно.
— Да вы что?.. Неужели?
— И всё это не позволяет тебе вести себя как вздумается и оскорблять мою жену, тем самым позорить меня перед всеми. Ты дворянка, запомни это, тебе не пристало так вести себя.
— Эта самая «жена» старше меня всего на три года…
— Замолчи! — Волконский повысил голос, так, что все окружающие испуганно обернулись на него. — Поезжай домой! Я не хочу тебя сейчас видеть, потом поговорим.
— Ну и поеду! Надоело сидеть тут с вами, — Оля, гордо вскинув голову, направилась к выходу. — И да, мне ничего за это не будет, ибо я, как вы сказали, дворянка, и мне никто не указ, — добавила она.
Далее Оля слышала только как князь, с явным разочарованием, произнёс ей вслед, глядя, как она уходит:
«И это моя дочь… Что-то где-то я не доглядел…»
«Знал бы ты, князь, кто я такая, не говорил бы так… Не твоя дочь и не буду ей никогда. И вообще я не отсюда! Меня насильно сюда забросила какая-то! Хотя здесь даже лучше — творю, что хочу, а на этих можно и внимания не обращать», — с этими мыслями Оля вышла из здания и подошла к повозке, которая стояла недалеко.
— Что-то случилось, Ольга Сергеевна? — спросил стоявший там маленького роста крестьянин пятидесяти лет — это был Тихон Платонович, управляющий у Волконских.
— Нет. Дашка где?
— Где-то тут ходит, скоро должна вернуться.
— Ладно, подождём, — ответила Ольга.
Дарья пришла довольно быстро, через несколько минут, она была очень удивлена увидеть Олю сейчас именно здесь.
— Ваше сиятельство, что произошло-с, раз вы здесь? — обеспокоенно спросила она, поклонившись.
— Ничего, мы домой едем.
— А как же князь с княгинюшкою?
— Эти… Позже поедут. Князь велел мне домой ехать.
Крестьянка подала Ольге руку и помогла ей устроиться в повозке. Сама же села рядом с ней.
— Тихон Платонович, трогайте! — Дарья крикнула, и повозка двинулась.
Семнадцатилетняя княжна и двое крестьян ехали по пустой мрачной дороге из Марфино в Москву уже около часа. До Москвы оставалось примерно двадцать вёрст, кругом был лес и беспросветная темнота.
В густой темноте, между чёрными очертаниями деревьев по краям дороги, появились яркие огни, похожие на звёзды, но находившиеся необычайно близко. Их было около десяти штук, по крайней мере, столько Оля насчитала.
— Тихон Платонович, что там такое? — спросила Дарья, указывая на приближающееся к дороге множество огненных шаров, которые перемещались достаточно быстро, как будто их сложили в какую-то стеклянную банку и эту самую банку начали с силой трясти.
— А кто ж его разберёт, Дарьюшка! На пожар, вродь, не похоже, — ответил управляющий, глядя вперёд. — Ммм… На дорогу высыпали…
— Может быть как-то объехать можно?
— Да как тут объедешь, тут другой дороги нет, — ответил Тихон, всматриваясь в дорогу.
— Может быть это всё-таки не опасно?..
— Ой не нравится мне это всё…
Огоньки, выстроившись в ряд, заполонили всё впереди, так, что проехать явно нельзя было. Эти шары как-то странно были расположены. Как выяснилось, они не лежали на земле, как показалось в начале, а висели в воздухе, будто их подвесили за верёвочки.
— Господи упаси… — с этой фразой, крестьянин резко остановил лошадей.
В ту же секунду огни окружили повозку и превратились в факела и держащих их людей. Хотя, конечно, изначально они ими и были, просто в темноте было трудно разобрать, что это, но сейчас, от близко находившегося огня, стало светло и всё видно. Двое из этих людей с двух сторон схватили Ольгу и потащили её куда-то в лес.
— Отпустите меня! Отпустите! Кто вы такие?! Вы не имеете права! — истошно визжала Оля и, брыкаясь всем телом, пыталась выпутаться.
В попытках выбраться, она кого-то поцарапала и даже покусала, но вырваться так и не смогла, к тому же ей очень быстро чем-то заткнули рот и связали руки. Перед тем, как Оле ещё и завязали глаза, она увидела, как Дарья, громко крича: «Кто-нибудь, помогите!», пыталась драться с похитителями и вызволить свою госпожу. Управляющий крестьянин же где-то рядом лежал без сознания, ибо ему сразу же чем-то ударили по голове.
Боле Оля ничего не видела и не слышала, а тем более не знала, куда её тащили. Тащили княжну недолго, скоро её усадили куда-то, и она услышала стук копыт и скрип старых колёс. Её куда-то повезли.