И.И. Пущинъ».
— А я пойду, непременно пойду! — произнесла она, сворачивая письмо. — К восьми вечера подготовь мне платье и повозку ещё вели приготовить. — Как прикажете-с. — Слушай, Аксинь, а отчего ты Марии Николаевне лекарство никакое не дала ночью, когда ей плохо было? — Меня не было-с рядом с княгиней, ибо меня не разбудили-с. — А кто был рядом с ней? — Ночью никого. Мария Николаевна только к утру позвала-с Прасковью. — М-мда… Она что, настолько глупа, что не могла дать ей лекарство? И где все другие слуги были? — Ох, не гневитесь-с на неё, моя госпожа! Ей всего шестнадцать, она здесь совсем недавно. Она не знала-с, что делать-с, а другие спали-с. — Ничего без Дашки не могут сделать… Ладно, скажите мне все спасибо за то, что я не настолько злая дворянка, как некоторые бывают. Как княгиня проснётся, дай ей отвар из имбиря или мяты. — Всё сделаю-с, Ваше сиятельство. Ещё будут-с указания? — Пока нет, можешь идти. Крестьянка ушла. Оля съела пирожное, запив его тёплым чаем, а затем пошла в свою комнату, где было довольно жарко. Она настежь открыла окно и присела на подоконник, подобрав колени к себе. Княжна смотрела на зелёный сад. В мыслях её мешалось всё — и венчание, и Мария Николаевна, и отец, и Пущин. От этих размышлений никуда нельзя было деться. Неожиданно взор её обратился вниз, и она заметила на скамейке Дарью, а рядом с ней Андрея. Он держал её руку, прижавшись к ней щекою, а она гладила его по голове. «Как мило… Они очень любят друг друга и очень счастливы», — думала княжна, с улыбкой, глядя на них. Она была искренне рада за них, однако их счастливый вид усиливал её чувство одиночества и какой-то ненужности. Нет, Оля не завидовала им, она просто почувствовала себя лишней, чтобы находиться здесь и наблюдать за ними. Она слезла с подоконника и прикрыла окно. Ольга присела на кровать и, прислонившись к стене, закрыла глаза. Как это случилось — Волконская не знала, но она очень скоро заснула вот в таком положении. Ей ничего не снилось, и сон этот служил ей временным освобождением от её дурных навязчивых мыслей, правда эти три часа пролетели как один миг. Оля проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо. Она открыла глаза и увидела перед собою Аксинью. — Что случилось, Ксюша? — сонно пробормотала Оля, поднимая голову. — Вы заснули-с. Скоро восемь часов, вы просили-с меня… — Уже?.. Да, да, я помню. Иван Иванович ждёт меня, — она встала с кровати и присела к зеркалу, чтобы служанка поправила её причёску. Далее Оля переоделась и в подготовленной повозке приехала к набережной Москвы-реки. Прибыла она туда где-то пол восьмого. В это время уже не было так жарко, был лёгкий ветерок, отчего воздух стал свеж. Солнце уже собиралось клониться к закату, и облака на западе уже окрасились в какие-то слегка розоватые оттенки. Иван Иванович, облокотившись на металлическое ограждение, стоял около самого края и глядел куда-то в даль. Никогда прежде Ольга не видела его со спины, но сейчас, когда такая возможность совершенно случайно представилась, она вспомнила, где встречалась с Пущиным до знакомства с ним. «Я же тогда во сне его видела! Боже мой… Тогда, когда ведь… Когда меня похитили», — думала Оля. Да, он в самом деле был тем загадочным человеком из её сна, который сидел на скамейке и говорил странные вещи… Какое-то время Ольга была в оцепенении и, глядя на Ивана Ивановича, пыталась вспомнить фрагменты того самого сна, но у неё это не очень-то и выходило. Неожиданно она пришла в себя и решила подойти к Пущину ближе. — Иван Иванович, здравствуйте, — произнесла она, осторожно тронув его за плечо. Он сразу повернулся и, увидев Олю, слегка улыбнулся. — Здравствуйте, Ольга Сергеевна, — Пущин, с нежностью, поцеловал её руку. — Вы хотели видеть меня, и я пришла. — Весьма благодарен вам. Последнее время я отчего-то чувствую себя очень одиноко… Александр в ссылке, и мне захотелось увидеться с вами перед отъездом. — Вы очень вовремя, вы разбавили мой скучный день, — ответила она, улыбнувшись. — Помните, при первой встрече я говорила вам, что где-то видела вас? Так вот, я вспомнила, я видела вас во сне. — Во сне? Любопытно… При каких же обстоятельствах, ежели помните? — было видно, что он очень заинтересовался этим. — Я уже и не помню точно… Это было месяца два назад. Помню, что вы сидели на скамейке в каком-то саду, а ещё вы сказали, что от судьбы не уйдёшь. — Интересно, интересно… — Иван Иванович ненадолго задумался, а потом сказал: — Что же, княжна, я гулял бы с вами и весь вечер, но мне уже пора. До свидания, — он вновь поцеловал её руку. — Буду ждать встречи с вами. — До встречи, Иван Иванович! Пущин направился к своей повозке. Оля смотрела, как он садится туда, а потом как повозка отдаляется от неё. «И всё-таки он хороший человек… Я и сама гуляла бы с ним весь вечер», — подумала княжна. Сейчас же Оля поймала себя на том, что пока была рядом с ним, она не думала обо всём том, что беспокоило её днём. Так или иначе, после встречи с Пущиным ей стало легче, и все эти навязчивые мысли были сейчас как-то далеко, несмотря на то, что их встреча и диалог длились всего несколько минут. Ещё немного поглядев ему вслед, Оля тоже села в повозку и вернулась домой. В доме было тихо и темно, из-за закрытых штор, лишь в гостиной, при тусклом сиянии свечей, сидела Мария Николаевна с книгой. Она была очень бледна и вообще выглядела не очень хорошо, казалась как-то весьма вялой. — Добрый вечер, Мария Николаевна, — тихо произнесла Оля, садясь рядом с ней. — Добрый, Olie, — княгиня сразу оживилась, увидев её. — Как вы себя чувствуете? — Мне немного лучше после мятного чая. — Это хорошо. А отцу вы уже писали о вашем положении? — Ты уже знаешь? Нет, я не буду писать ему, а сообщу, когда он вернётся, — она, вздыхая, отложила книгу и, закрыв глаза на несколько секунд, откинулась на спинку дивана. — Куда ты ходила, милая, ежели не секрет? — Иван Иванович хотел встретиться со мною перед отъездом в Петербург. — Пущин? Тот самый, с которым ты танцевала? — с нескрываемым интересом, спросила Мария Николаевна. Оля одобрительно кивнула. — Я смотрю, он проявляет к тебе знаки внимания, — княгиня слегка улыбнулась. — Нет, Мария Николаевна, вы всё не так поняли. Просто его лучший друг Александр Сергеевич в ссылке, и ему одиноко, вот он и решил встретиться со мной. — Да, да, конечно… — согласилась княгиня, однако было видно, что это звучало как отговорка, и у Марии Николаевны на этот счёт было своё мнение. — Выпьем чаю? — Давайте. — Сейчас Дарьюшка принесёт, — немного надрывисто ответила княгиня, тяжело сглотнув. — Вам нехорошо? — спросила Оля, заметив, что та как-то резко побелела. — Сейчас пройдёт. Не стоило мне, видно, вставать с постели… — Мария Николаевна сделала глубокий вдох и вновь закрыла глаза. Дарья с чаем пришла через несколько минут. Также быстро она и ушла. — Теперь этот чай мне придётся пить каждый день, ибо только после него мне легче, — произнесла Мария Николаевна, сделав глоток горячего чаю. — Никогда не пробовала мятный чай. — Попробуй. Может быть тебе понравится. Он очень успокаивает. Оля взяла кружку с чаем и осторожно сделала глоток. Вкус, как и аромат, оказался весьма приятным и ненавязчивым. — Ах, знаешь, мне порою становится так одиноко… Особенно по вечерам, когда уже стемнеет, и я одна сижу в комнате. Часто я не могу заснуть, я не знаю, отчего это. И признаться, я очень скучаю по Сергею Григорьевичу, мне не хватает его тепла и ласки… Его любви. Оля не знала, что ответить, ибо вот уже который человек жаловался ей на одиночество, сама же она также часто чувствовала себя одиноко. Однако, как известно, чтобы человеку перестать быть одиноким, он должен сблизиться с таким же одиноким человеком, таким образом он поможет и себе, и ему. — Тебе, наверное, не интересно слушать мои жалобы?.. — Это не жалобы, Мария Николаевна. Вы не первая, кто говорит со мной об одиночестве, — она не стала говорить, что тоже чувствует себя одиноко, ибо не хотела расстраивать княгиню. — К тому же, я уже говорила, что всегда готова вас выслушать. — Спасибо, милая, — ответила Мария Николаевна, слабо улыбнувшись. — И ежели у тебя что, обращайся ко мне, — добавила она. — Я бы спросить хотела у вас… Знаете, я видела сон, достаточно давно видела, отчего я не помню всех его подробностей, я лишь помню, что там был Иван Иванович, и он сказал мне: «от судьбы не уйдёшь». Сон этот я видела ещё до того, как узнала его. — Хм… — княгиня задумалась. — Я думаю, что возможно это было знаком к твоему знакомству с ним, так уж было суждено, видно. А ещё… Его скорее всего что-то тревожит. — Наверное, его тревожит ссылка его лучшего друга… Насколько я знаю, у него очень мало друзей, и от этого ему одиноко, почему он и решил встретиться со мной. — Видимо, ты что-то значишь для него, ровно также, как и Пушкин. — Кто знает… Может быть. Больше княжна и княгиня не говорили ни о чём. Позднее Мария Николаевна допила свой чай и продолжила читать книгу, но делала она это недолго, ибо ей очень скоро захотелось спать, что было видно со стороны. Княгиня, прикрыв рот ладонью, зевнула и, закрыв книгу, встала с места, и произнесла: — Спокойной ночи, Olie. — И вам спокойной ночи, Мария Николаевна. Княгиня стала подниматься по лестнице. «Неужели она уже пошла спать?.. Ещё ведь не столь поздно. Хотя учитывая то, что она всю прошлую ночь не спала, а днём спать — это как-то не то…» Оля тоже пошла в свою комнату, ей, видимо, после мятного чая, тоже захотелось спать, но заснуть она не могла и размышляла над различными вопросами. Впрочем, это длилось также недолго, и скоро княжна заснула.Глава XIII.
23 февраля 2024 г. в 11:44
Пятнадцатого мая, когда природа уже вся распустилась и было очень тепло и даже жарко, крепостные Андрей и Дарья обвенчались в церкви по разрешению, данному им князем Сергеем Волконским ещё третьего числа прошлого месяца. Княжну Ольгу пригласили в качестве одного из свидетелей в благодарность за то, что церемония вообще состоялась, ибо ежели она не попросила бы, то никто не позволил бы им обвенчаться. Оля никогда прежде не видела как кто-то венчается, отчего ей было очень интересно посетить такое событие, ещё и в качестве свидетельницы. Вторым же свидетелем был Тихон Платонович — управляющий дома Волконских.
После церемонии, проходившей около обеденного времени Оля решила немного прогуляться, но, из-за того, что было очень жарко, она скоро вернулась в дом, где было приятно прохладно. К тому же уже давно прошёл обед.
Ольга прошла в гостиную и присела за стол. В комнате был полумрак, из-за того, что шторы были прикрыты, чтобы солнце сильно не нагревало помещение.
Аксинья, которая шла куда-то через гостиную, увидев княжну за пустым столом, сразу подбежала к ней и вежливо спросила:
— Чего изволите-с, Ваше сиятельство?
— Принеси мне пирожное какое-нибудь и чай, только чтоб не горячий, — ответила Оля и оглянулась по сторонам. — Что-то я не вижу Марию Николаевну, разве она не будет обедать?
— Нет-с, Ваше сиятельство, княгине нездоровится-с — её всю ночь мучала-с сильная тошнота.
— А что случилось?.. — с нескрываемым беспокойством, спросила княжна Оля.
— У неё часто в последнее время такое случается-с…
— Я ничего такого не замечала… Хотя соглашусь, что княгиня бледная какая-то в последнее время. Неужели она заболела чем-то?
— Нет-с, Мария Николаевна ведь в положении, посему такое состояние обыкновенно.
— Ммм… Ладно, — Оля будто не расслышала, того, что сказала крестьянка, и задумалась, однако она быстро вернулась в действительность. — Погоди! Беременна что-ли?.. Как давно?
— Месяц с небольшим, но узнали-с только сегодня.
— Месяц, говоришь, хм… — неожиданно Оля вспомнила о том, как князь и княгиня закрылись в комнате в её день рождения и якобы пили там чай. Она, даже не заметив, произнесла вслух: — Весело, однако, они с отцом тогда наедине «чай попили»…
— Что?.. — начала Аксинья, но Оля, быстро опомнившись, оборвала всю её мысль:
— Нет, ничего! Навестить её можно?
— Княгиня совсем недавно заснула-с, так что она отдыхает-с сейчас.
— Так уж и быть, поем одна, хотя я есть-то и не особо хочу… В общем принеси то, что я говорила.
— Сию минуту, — Аксинья поклонилась и ушла.
«Это получается, у меня будет брат или сестра. Всё это, конечно, замечательно, но тяжело, видно, Марии Николаевне… И неужели они никакого лекарства для неё не нашли, чтобы она так не мучилась? Насколько я знаю, от тошноты помогают имбирь и мята. Надо посоветовать им, чтобы дали ей, когда она проснётся. И навестить её тоже надо будет. А князю она, наверное, не писала об этом… Интересно, как он там? Уж полтора месяца в этом Петербурге. Когда же он приедет уже?.. Он ведь так нужен сейчас Марии Николаевне! В такие моменты человеку всегда нужен тот, кого он любит. А что я могу сделать? В том-то и дело, что ничего…» — думала Оля.
Сейчас отчего-то её мучило чувство одиночества и бессилия перед ситуацией, она сама не знала, отчего это было. Оно нахлынуло весьма быстро и неожиданно и было таким давящим и невыносимым, что просто хотелось сгинуть куда-то в небытие, только подальше от него.
Отвлечься Олю от всего этого заставила Аксинья, которая скоро вернулась и стала расставлять еду на столе.
— То, что вы просили-с, Ваше сиятельство, — сказала крестьянка. — А ещё вам письмо от Ивана Пущина, — добавила она, достав письмо.
— Давай его сюда быстрее! — с энтузиазмом, воскликнула Оля и, чуть ли не вырвав письмо из её рук, быстро развернула его. Оно было коротким:
«Здравствуйте, Ольга Сергѣевна. Пишу Вамъ затѣмъ, что писать мнѣ болѣ некому о такихъ вещахъ… Завтрашнимъ днемъ я уѣзжаю въ Петербургъ по важнымъ государственнымъ дѣламъ. Я очень хотѣлъ бы увидѣться съ Вами передъ долгимъ отъѣздомъ, ежели вы, конечно, не имѣете ничего противъ этого, то жду Васъ сегодня къ восьми вечера въ началѣ набережной Москвы-рѣки.