Проклятый художник

В сердце больно закололо. Душа её тянулась к Малфою, неотвратимо привязывая их друг к другу. Противоречивость этого чувства зашкаливала. Грейнджер осознавала, что всё это похоже на безумие или развивающийся стокгольмский синдром. Драко ненавидит её, все шесть лет издевался над ней, а сейчас… Сейчас, Гермиона не могла контролировать себя. Слишком много совпадений, слишком много недосказанного и непонятного. Это нужно прекратить. Он был так беззащитен, так невинен и разбит. Гермиона смотрела на его лицо, разглядывая каждый миллиметр. Он сильно похудел. Под глазами тёмные круги, а кожа безумно бледна. Гермиона резко одёрнула себя. Что она творит? Так было нельзя. Это всё невозможно. Грейнджер осторожно подвигала рукой, высвобождаясь из оков Драко. Встала с кровати и собиралась уйти, но решилась в последний раз взглянуть в его лицо. По щеке парня скатилась одинокая слеза. Малфой сильнее закутался в одеяло, сжался в клубок и задрожал. В голову будто ударили, Гермиона выбежала из палаты, чувствуя, что и сама вот-вот заплачет. От безысходности хотелось рвать на себе волосы. Грейнджер просто обязана забыть его, иначе она утонет. Утонет в пучине боли и злобы, которую Драко несомненно выплеснет на неё. Он не умеет сострадать, не умеет дружить и не умеет любить. Гермиона бежала в свою комнату и убеждала себя в этом, стараясь не обращать внимания на горящую в этот момент шею. Она забежала в комнату, там было пусто. Быстро сдёрнула с себя одежду и зашла в ванную. Гермиона включила горячую воду и начала оттирать себя мочалкой. Кожа начала побаливать и покраснела. Грейнджер оттирала невидимую грязь, надеясь, что вместе с ней она сотрёт воспоминания и прикосновения слизеринца. Ожерелье усиливало эффект мучений от неизвестности. Миллион вопросов и ни одного ответа. Гермионе хватило бы одного. Как снять эту дрянь со своей шеи? Когда эмоции поутихли, Гермиона села на пол, вода поливала её голову и тело, отчего стало теплее и уютнее. Хотелось остаться там навечно. Способность думать вернулась. Грейнджер осознала, что с момента, когда она надела этот ошейник, эмоциональность значительно увеличилась, а апатичность нахлынула новой волной. Раньше она не причиняла себе боль, даже ненамеренно, как это недавно случилось. Она не могла разрыдаться или уйти глубоко в себя. Что-то влияло на её эмоциональный фон и она начала догадываться что. Выйдя из душа, девушка схватила блокнот и начала записывать: Повышенная эмоциональность — частые вспышки грусти или агрессии; Бессонница; Душевные переживания — глубокая погруженность в мысли и воспоминания; Рассеянность или затруднение в собранности; Влечение к Малфою??? «Так, это уже что-то.» Все эти пункты появились после того, как она надела ожерелье. Гермиона выдохнула. Наконец, она смогла сдвинуться с мёртвой точки. Это не было глобальной разгадкой, но это было маленькой зацепкой, которую она может использовать. Теперь девушка понимала, что нужно копать в направлении магических артефактов, которые могут оказывать влияние на человека. Это знание принесло чувство облегчения и Грейнджер повалилась на кровать. Сон мгновенно сморил и унёс в долину сновидений. Гермиона шла по узкой дорожке, блуждая в запутанных кварталах. За ней следовали по пятам. Человек в тёмном плаще и с меткой пожирателя смерти. Грейнджер не могла рассмотреть лица, но по высоте фигуры и достаточно широким плечам, она поняла — это мужчина. Страх сковал тело, идти становилось все сложнее. Из последних сил она побежала. Преследователь не отставал. Когда Гермиона увидела развилку, она резко свернула и оторвалась от зловещей фигуры, но бежать не перестала. По обе стороны узкой улочки возвышались дома и разрушенные постройки, чем-то схожие с Косым переулком. Когда девушка перестала оглядываться и чуть сбавила темп, сердце начало биться всё быстрее, словно подсказывая не останавливаться и бежать дальше. «Бежать, бежать, бежать…» Тёмная фигура просочилась сквозь стену и перегородила дорогу. — Куда ты убегаешь, мышка? — из-под капюшона показались ослепительно яркие серые глаза. Их яркость начала ослеплять Гермиону, она прикрыла глаза руками и начала пятиться. — Убирайся! Прочь я сказала! Даже руки не помогали и свет пробивался все дальше. Гермиона распахнула глаза. — Эй! Герм, проснись! Ты кричала во сне, — Уизли трясла её за плечи. Гриффиндорка не могла дышать. Всё тело покрылось холодным потом. — Кошмары? Я тебя понимаю… Гарри они тоже часто снятся, но всё закончилось, это был всего лишь сон, — Джинни успокаивающе гладила подругу по плечу. — Д-да… всё закончилось, — девушка обессиленно упала на прохладную подушку и выдохнула. Вставать с кровати совсем не хотелось, но перед занятиями нужно зайти к целительнице и взять ещё порцию зелья. Самочувствие стало гораздо лучше, но отголоски болезни ещё чувствовались. Гермиона быстро собралась и пошла к мадам Помфри, надеясь не встретить там Драко. Так и вышло. Его там не было. Он вероятно спал, ведь было слишком рано, чтобы подрываться без причины. *** Последующую неделю она не видела его. Внутри гриффиндорки разверзлась война. Головой она абсолютно понимала, что не должна искать его общества, высматривать его в главном зале и думать о нём, но что-то внутри отрицало эти убеждения. Драко Малфой не появился спустя ещё одну неделю. Гермиона не могла спать, не могла есть и учиться. Её абсолютно ничего не интересовало. Всё внутри было не на месте. Сердце Гермионы отчаянно искало его. На совместных уроках она всматривалась в лица, пытаясь увидеть там знакомую недовольную физиономию, но всё тщетно. *** После совместного урока зельеварения Паркинсон не выдержала и подошла к ней. — Не говори мне, что это так. Молю тебя, Грейнджер, — Пэнси внимательно рассматривала её лицо. — Что? О чём ты? — Гермиона искренне не понимала. — Я же не слепая. Ты ищешь его, — слизеринка подняла брови и растерянно улыбнулась. Девушка отвела взгляд. — Ну, нет. Я не верю. — Ты знаешь где он? С ним всё хорошо? — Гермиона, я отчаянно пыталась не верить в это, но правда? Малфой? — Я видела его в палате, он выглядел плохо, вот я и интересуюсь. — Да, но не так плохо, чтобы две недели не сводить глаз с нашего обеденного стола и его парты. Пэнси замолчала и уставилась в пол. — Да, он в порядке. Родители вызвали его и он срочно уехал в Малфой Мэнор, — было видно, что слизеринка не хотела говорить об этом, но что-то переубедило её. Грейнджер облегчённо выдохнула. — Спасибо, Пэнси… Гермиона утвердительно кивнула и направилась к выходу из кабинета. — А, ещё… Слизеринка прервала её. Жестом показала, что будет держать рот на замке и прошла мимо. *** Начался октябрь, Драко всё ещё не было видно. Гермиона сидела на одном из подоконников в нелюдимом коридоре и читала. Она случайно нашла это место, когда гуляла вечером, чтобы проветрить голову. Она давно перестала вдумываться в текст книги и начала витать в своих мыслях. Размышляла о том, каким странным был поступок родителей Драко. Выдернуть его с учёбы, когда до каникул оставалось меньше месяца. Что же такое важное у них произошло? Гермиона рассматривала вид за окном, когда услышала шаги. Они все приближались. Обычно здесь никто не ходил, тем более вечером. Из-за угла вышел парень, глубоко спрятавшись в капюшоне толстовки. Он шёл прямо к ней. Смотрел явно в пол, ведь заметил её, только когда подошёл вплотную к подоконнику. Драко. Глаза Гермионы вспыхнули, а сердце замерло. Ей безумно захотелось прыгнуть к нему на шею и крепко обнять. Малфой выглядел ещё хуже, чем обычно. Синяки под глазами были почти чёрными, волосы выпадали из капюшона и были сильно растрёпаны. Под объёмной толстовкой было сложно что-то разглядеть, но ноги значительно похудели. Скулы впали, а кожа была белоснежного цвета. Но он все равно оставался безумно притягательным. Он приблизился к ней. Выпрямился и расправил плечи. Теперь Гермионе пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Слизеринец достал руку из кармана и дотронулся двумя пальцами до её лица. Большим пальцем прочертил линию от подбородка, до самого уха. Его глаза оставались холодными и злыми. Безжизненными. Он дотронулся до задней стороны шеи и усилил хватку. Развернул голову к себе и наклонился ближе. Драко всматривался в её глаза, губы, нос и брови. Не упуская ни единого миллиметра. — Ты скучала по мне, мышка? — колючий и хриплый голос раздался над самым ухом. Что-то в нём изменилось.