***
Шехзаде прибыл спустя некоторое время. Девушка лежала в своих временных покоях не двигаясь и никого не пуская. Она смотрела в одну точку, а её лицо было белым. -Мирай? Я здесь. Ты слышишь меня? — Первым делом он пошел к сестре. -Я не беременна? Ведь так? — Он удивился. -Ты не хочешь этого ребенка? — Она покачала головой, сморщила лицо и заплакала, пряча лицо в ладони. — Почему, Мирай? -Я не готова быть матерью в 17! Я ещё слишком молода, Сулейман! -Но так нужно, все рожают в таком возрасте, это нормально. — Он положил руку ей на плечо. -Это рано! Рано! Я не готова, Сулейман! — Она шмыгала носом, кашляла и запиналась. -Ты будешь матерью, это прекрасно. Были не те времена, женщины рожали хоть в 12 и это было нормой. Тогда было просто: женщина — обязана рожать, мужчина — оплодотворять. Все довольны, все счастливы. Но вот только токсикозы, преждевременные роды, внутриутробная задержка роста, выкидыш, послеродовая депрессия и так далее, это все приходится переживать женщины. Всю боль. Например адскую боль при выкидыше. Может случится все что угодно. В это время предвидеть что случиться с плодом невозможно. Медицина низкая, смерть при родах высокая. -Я не умру, ведь так? — С надеждой спросила девушка. -Ты не умрёшь, Мирай. Никогда. Я этого не допущу. — Уверенно ответил брат. -Я тебе верю.***
Допрос уже провели. Парень сломался только после того, как ему отрезали ухо. До этого отрезали два пальца. Он рассказал о своем господине. Рассказал о приказе. Молил о пощаде. Это было быстро. Это был один из пашей, ему нужно было Мирай думала что останется тут навсегда. Но вызволили её подозрительно быстро. Почему не подлили яд? Боялись, что не подействует? Думали, что она настолько глупа, что прийдёт к нему без оружия. Тренировки с Сулейманом дали свои плоды. Тот мужчина явно был не готов к такому. Ведь сейчас все думают, что женщины глупые овечки, особенно султанши, которые только и делают, что садятся на шею своему отцу или брату и рассматривают женихов. Мирай была не такая во всех смыслах. Не с этого столетия, не с этой вселенной, не с этой внешностью, не с этим образованием, со знанием канона. Было наивно полагать, что она побежит к какому-то незнакомцу, который прислал письмо даже не подписавшись кто он, с распростёртыми объятиями. В прошлом ей много боли доставили мужчины, но и женщины тоже. Она привыкла всем не доверять. В детстве она была обычным наивным ребенком, который хотел любви. Обычной любви и понимания. Она не была виновата в смерти матери, но на неё тыкали пальцем, слали в угол, били, посылали, ругали. Жизнь научила её не доверять людям. Особенно чужим. Ведь отца и сестру она за родных не считала.Она много думала в последние дни. О том, зачем нужно было убивать Имама. Зачем подставлять её и почему она не мертва?***
-Мирай, повелитель приказал доставить тебя в Топкапы. Я возвращаюсь в Манису. — Мирай была спокойна только потому что пила успокоительные. -Я понимаю. Надеюсь, ты приедешь к рождению ребенка. — Она погладила ещё плоский живот, который совсем немного округлился. — А как же Имам? — Безразлично спросила девушка. -Он ещё не окреп. Он отправится в Топкапы после того как решит все дела и окрепнет. — Парень улыбнулся сестре. -Султан ещё не знает о моей беременности? -Не знает. Но он узнает до того, как ты вернёшься в Топкапы. Там для тебя будет лучше, Мирай. Там спокойнее. — Мирай знала, что он ошибается. В Топкапы никогда не бывает спокойно.***
Последние дни совершенно вымотали султаншу. Она ездит туда обратно и уже не знает стоит ли раскладывать вещи в покоях, «или через минуту мне сообщат, что я убила Валиде и отправят в ссылку». Но все же, Топкапы встретил девушку более дружелюбно. Не было этих лиц «ты даже ресницы моей не стоишь» от служанок. Некоторых Мирай даже самолично готова была задушить. -Повелитель ожидает вас. — Произнесла девушка. -Не думала, что так скоро позовет. Я даже порог переступить не успела. — Промямлила Мирай, входя во дворец. Коридоры дворца, как всегда, были оживлёнными. Она не могла не улыбнуться. Она шла по уже знакомому пути, вошла в уже знакомые двери и увидела уже знакомого человека. -Повелитель, я рада вас видеть. — Девушка озарила лицо улыбкой. -Мирай. Садись. — Как всегда немногословен. — Мне жаль, что так вышло. — Сказал он с совершенно невозмутимым лицом. — В честь компенсации ущерба я дарую тебе поместье в Ускюдаре и также поместье в Бурсе. Документы на них уже лежат в твоих покоях. — Он кивнул на дверь. Длительность разговора Мирай не удивило. Она привыкла, что он мало времени проводит с дочерьми. Главные покои принадлежали управляющей гарема, то есть, главной фаворитке Селима, которой была Айше хатун. Мирай не была близка с Айше и не вела с ней вражду. У них были нейтральные отношения. Мирай вышла в коридор и почувствовала себя одиноко. Она была одна. Ни матери, ни сестер, ни брата. Родной отец отдаляется от тебя с каждым годом. Друзей нет. Она не знала что делать. Рожать ребенка придется, но будет ли он ей родным? Будет ли она любить его или просто будет чувствовать вину перед ним? Она не знала, но хотела бы знать. -Словно попала в какую-то дешёвую драму. — Пробормотала девушка, двигаясь в покои. Путь был не близок, пришлось проходить возле наложниц. К счастью было поздно и все уже спали. Султанша не хотела, чтобы её видели и шептались.***
1513 Апрель. -Плод развивается без проблем, госпожа полностью здорова и может родить здорового ребенка. — Завершила осмотр Лекарша. Вот уже месяц как Имам вернулся в Топкапы. Они отправились назад в свой дворец, но после того случая они старались не контактировать. -Отлично. — Как всегда ответил Имам. Он развернулся и ушел. Мирай на это не обратила внимание. Она бросила лекарше деньги, на что та отдала ей «Лекарство». -Пейте каждый день. — Девушка кивнула. Она давно приняла решение. — Оно не убьет плод, но поможет его ослабить. Чтобы случился выкидыш нужно всего лишь получить сильный стресс. Было сложно принять это решение. Но вспомнив какая здесь медицина и сколько девушек при родах умирают, девушка быстро поняла, что делать. Выкидыш тоже был ужасен, есть риск, что при следующих родах может снова случится выкидыш. -Ты свободна.***
Маниса. Гарем. -Гюльфем, какая приятная встреча. — Фюлане улыбнулась, когда беременная девушка поклонилась ей. -Госпожа. Доброе утро. — Она прикоснулась к животу, но Фюлане продолжила улыбаться. — Что-то случилось? — Напряглась девушка. -Ты наверное не слышала, но я расскажу. Шехзаде готовят девушку, говорят, она из княжеского рода. — Гюльфем распахнула глаза, а Фюлане продолжила. — Очень красивая. -Что? Это правда? — Фюлане усмехнулась. -Думаешь я тебе врать буду? Через неделю сама увидишь её. — Гюльфем продолжила стоять на месте а Фюлане ушла.***
Неделю спустя. Маниса. Покои Айше Хафсы султан. -Бахарай, мы рады тебе. — Айше улыбнулась наложнице. — Но не забывай, что в гареме свои правила, ты должна следовать им. Не разочаровывай меня. -Не беспокойтесь, султанша. Я буду верно служить Династии. — Айше удовлетворённо кивнула. Двери в покои Айше открылись и вошли Гюльфем с Хатидже. -Смотри, это Гюльфем хатун — она наложница шехзаде Сулеймана и скоро родит ему ребенка. — Бахарай любопытно разглядывала девушек, не забыв поклониться Хатидже султан. -О, а это Бахарай хатун? -улыбнулась Хатидже. Гюльфем прикусила язык, чтобы не заплакать. Девушка была в разы красивее Гюльфем. Если она понравится Валиде, то может попасть в покои Шехзаде, а там уже и ребенок не за горами. -Дайе, уведи Бахарай хатун к остальным наложницам. — Кивнула Айше. -Пусть она освоится. Хатидже, Гюльфем, присаживайтесь. — Дайе увела наложницу и тогда Валиде посмотрела на Хатидже серьезно. -Хатидже, милая. Ты уже достаточно взрослая, твой брак не за горами, ты ведь это понимаешь? — Хатидже перестала улыбаться. Айше взяла дочь за руку. -Это сложно, но ты должна принять это. — Хатидже помотала головой. -Вы ведь не хотите меня замуж, не так ли? — Она взглянула в глаза матери, но Айше отвела взгляд. -Скажите, Валиде… Покои погрузились в тишину, но вскоре послышался всхлип. -Я думала, что вы не хотите мне такой доли, как Мирай. — Султанша встала и сделала несколько шагов к двери. -Хатидже, успокойся. Присядь. — Попыталась образумить её Хафса. Дочь даже не взглянула на неё, она вышла из покоев. Гюльфем сочувственно посмотрела на Валиде. -Она поймет, Хатидже султан любит вас, ей просто нужно время.***
Май. Мирай обходила всех лекарей, но все твердили одно: «Вы молоды, для того, чтобы вырастить здорового ребенка. Не беспокойтесь, беременность в вашем возрасте — возможна.» Она не верила в Аллаха, никогда никому не молилась. Она всегда полагалась только на себя. Но в тот вечер что-то изменилось. -Неужели вы не можете просто достать мне снадобье? — Служанки вздрогнули, из-за тяжелого голоса султанши. -Имам паша всё контролирует. Мы пытались, госпожа. С хлопком, в стену полетела книга. Девушки синхронно вздрогнули, опуская голову. Видеть султаншу злой, так ещё и в период беременности — это страшно. Эмоции госпожи быстро меняются, и в конце всегда наступает злость. -Отлично! Мне нужно делать все самой! — Она шикнула на своих служанок и те мигом убежали. На вопли матери, ребенок в животе протестующие пнул её ногой. Мирай закатила глаза. Она поставила руку на живот и сказала: -Я чувствую перед тобой вину, но если я рожу тебя, то буду чувствовать вину ещё больше, так как не люблю тебя. Прости. Надеюсь, ты попадешь в другое тело. К лучшей семье. — Она погладила живот. Со стороны это могло бы выглядеть мило. -Я не твоя мать. Я твоя смерть.***
Маниса. Покои Шах султан. Хатидже хоть и редко, но наведывалась к младшей сестре. Она любила разговаривать с ней и отвечать на вопросы. Но не в этот день. -Хатидже! Ты пришла! — Шах вскочила с тахты и побежала на встречу к старшей сестре. -Шах. — Хатидже сдерживала себя от слез. Ей нашли жениха. -Пойдем я покажу тебе как я умею писать! — Она взяла старшую за руку и потащила за собой. -Я должна тебе кое-что что сказать. — Девушка улыбнулась и погладила младшую по голове. -Мне нашли жениха, Шах. Я скоро женюсь и уеду. — Улыбка младшей мгновенно пропала. Она помнила, что было с Мирай. Она помнила всё её крики, слезы, мольбы и в конце концов она видела как она сломалась. — Все будет в порядке, обещаю. Все таки есть еще и Бейхан с Фатьмой, они… -Они не вы! — С обидой крикнула Шах. Хатидже остаточно потеряла остатки самообладания, она подошла к Шах и схватила её за запястье, больно нажав на него. -Они тоже твои сестры, Шах! — У девочки на глазах выставили слезы, первая капля потекла по щеке, вторую она вытерла свободной рукой. -Они не вы… — Тише повторила младшая султанша. -Шах! — Крикнула Хатидже. — У тебя нет выбора! Как и у меня! Как и у всех нас, но мы терпим! Ты тоже покинешь дворец. Тоже выйдешь замуж! Шах обидно скривилась. Она высвободила запястье и отошла на пару шагов. Хатидже сердито взглянула на неё, после отвернулась и зашагал к двери. Только возле неё она произнесла: -Твоя свобода — иллюзия.***
Июнь. Встала султанша как всегда — рано. Слуги будили её с улыбками на лицах, дабы та хоть на какое-то время была в хорошем настроении. Последнее, что радовало девушку в эти месяцы — письма от родных. Вот и сегодня, наконец доставили письма. -Письмо это от Валиде султан, это — Хатидже султан, вот это — Бейхан султан, и Шах султан. — Мирай тяжело улыбнулась, она приняла письма, но огорчилась, что ей не написала Фатьма. Она пишет в основном редко, но Мирай все равно огорчается. От Сулейману она тоже ожидала письма, но видимо, он занят. Сейчас — как только потеплело — его ждали много боевых тренировок. Также он часто ходит к янычарам. И конечно, он учится тактики. -Теперь оставь меня. — грубовато попросила Мирай. Девушка не удивилась, а только спокойно вышла из покоев. Первым делом — письмо матери, в котором почти ничего интересного. Просто спрашивает о её самочувствии и рассказывает о сестрах и делах гарема. Никаких интриг, смертей, убийств, расследований. Все спокойно Несколько недель назад, Мирай узнала о свадьбе сестры. В тот период руки её — были связаны. Ей просто пришло письмо от матери, а после и от самой Хатидже с более эмоциональным рассказом, о том, что ей нашли жениха. Ни о том кто он такой, ни как его зовут, просто ничего. Видимо, Валиде побоялась, что Мирай может что-то сделать, поэтому приказала доверить минимум информации старшей дочери. Служанкам в Маниса тоже ничего выяснить не удалось. Знают только те, кто входят в султанскую семью. Мирай тогда была так зла, что чуть не подвернулась на лестнице. Письмо от Хатидже — не такое скучное, рассказывает о фаворитках Сулеймана. О новой наложнице — Бахарай. Имя Бахарай для Мирай ничего не значило. Она не знала, что Бахарай — это Махидевран. Поэтому она просто проигнорировала эту информацию. Гюльфем ещё чуть-чуть и родит. Видимо в следующем месяце. Сулейман, как и ожидалось, занят. Бейхан. Как всегда заботливая сестра. Она расспрашивала Мирай не хуже матери, а сама отвечала только тогда, когда Мирай задавала вопросы. О дворце она почти ничего не писала. Может несколько раз всего писала о Фюлане и её сыне. Также о Фатьме и Шах. И наконец, самай младшая сестра — Шах. Вот тут уже интересно. Шах не редко писала письма. Бывает, добавляла к ним, какие-то рисунки. Её почерк все ещё был не идеален, но писала она хорошо, буквы разобрать можно было. Радовало то — что писала сама. Девушка аккуратно распечатала конверт. Неряшливым почерком были выведены большие буквы. «Доброе утро, Мирай. Или день. Я не знаю когда это письмо прийдёт к тебе. Спешу сообщить, что у меня все хорошо. Сестры не ссорятся, в гареме все спокойно. Только Хатидже нервная ходит и на всех срывается. Когда ты приедешь? Валиде уже во всю готовится к предстоящей свадьбе. Только я не знаю даже имени жениха! Хатидже тоже не говорит. Ко мне начали приходить учителя. Мне не нравится учиться! Учителя толком ничего не рассказывают, а когда я прошу о чем-то конкретном, то они отказывают. Но когда я прошу Валиде их попросить, то она говорит, что я ещё маленькая для такого! У меня не было времени нарисовать тебе рисунок. Но в следующий раз я пришлю! Очень жду тебя. Шах.» Конечно, ребенок в её возрасте вряд-ли мог бы написать такое письмо. И конечно, не допустив при этом ошибок. Всё дело в том — что во дворце есть специальные учителя, которые как раз таки учат писать султанш и наложниц. Когда султанши что-то пишут — они обязаны проверять и подсказывать. Мирай улыбнулась и отложила письмо к остальным. Она достала пергамент, дабы написать письмо Валиде султан, с просьбой, чтобы Шах рассказывали все — что она пожелает. *** Июль. Маниса. По всему гарему слышался крик бедной роженицы. Под дверьми в её покои собрались все. Только младшим не разрешили присутствовать. Казалось, что роды длились вечность. На деле же достаточно долго — целый день. И только ночью ребенка удалось достать.***
Топкапы. Рынок. Дети бегали по улице, сбивая прохожих с пути. Те недовольно высказывались и кричали им что-то вслед, но дети не хотели слушать. -Чертовы паскуды! Что б вас… — Женщина замолчала, резко почувствовав боль в груди. -Чего встала, хатун? Нам еще идти и идти! Останавливаться нет времени. — Мужчина, лет тридцати, грубо взял женщину за плечо. -Да иду я, чего кричишь то? Не молодая уж. — Он махнул рукой, мол «Замолчи». Темноволосая девочка бежала им навстречу, яро жестикулируя. -Айла! Айла рожает! Быстрее! — Взрослые встрепенулись, они переглянулись и ускорили шаг. Младшая взяла продукты и побежала впереди них. -О, Аллах! Помоги! — Молилась женщина, пока бежала домой. Возле их дома собрались соседи, сбежавшиеся на крики. Неравнодушные соседки уже были в доме и помогали роженице. Соседи просто стояли, ведь не мужское это дело — смотреть, как женщина рожает. -Айла! — Молодая девушка лежала на матрасе, она смотрела на всех сквозь дымку в глазах. Её мозг в этот момент соображал туго, и все, что ей хотелось — вырубиться. -Родила? — Женщина удивленно посмотрела на ребенка. -Это как это так? Так быстро? Все, кто присутствовал были в не меньшем удивлением, чем женщина. -Аллах помог. Он услышал наши молитвы. — Вперед вышла старая женщина, она подошла к ребенку и улыбнулась. — Девочка. И с такой судьбой, которой можно позавидовать. Она взяла ребенка на руки и малышка открыла глаза. Все встали рядом, чтобы посмотреть на новорожденную. -Голубые… Словно Босфор. Чистые, словно душа. — Девочка смотрела на всех, осматриваясь. Её глаза были словно чистый Алмаз. Ребенка отдали бабушке. -Бельгин. — Улыбнулась женщина.