небо в алмазах

Илье иногда кажется, что вся его жизнь – какой-то херовый спектакль, поставленный бездарным режиссёром, очень пытающимся в арт-хаус и обладающим весьма специфичным чувством юмора. Как иначе объяснить, что Илья в разгар апокалипсиса оказался проездом в чужом городе – первый, сука, отпуск за четыре года – за километры от родного дома и знакомых улиц, да ещё и в столь чудно подобравшейся компании. И ладно Кольцов – дурной, конечно, всё детство из-за него в неприятности влипали, и трагично в сложившейся ситуации бесполезный, но хотя бы давно знакомое зло. А вот суровый майор со своим дружком-язвой вполне могли подыскать себе в спутники кого другого. Они, наверняка, так бы и поступили, если бы трепло-Кольцов на второй минуте знакомства не выдал, что "вот тот тощий и усатый очень вредный, зато врач". Илья тогда аж весь мурашками покрылся от просканировавших его с ног до головы цепких взглядов. Собственно, Илюшино мнение или – ха-ха – согласие никого не интересовало, просто его КПД посчитали достаточно высоким, и автоматом записали в скромную группу из двух человек, зато с огнестрелом наперевес. Не за шкирку и с бесполезным, но привычным Кольцовым на буксире, и на том спасибо. Правда, глядя на то, как Игорь тремя точными ударами вырубает заражённого, а Петя, почти не целясь, попадает прямо промеж вылупленных глаз, Илье грешным делом начинает казаться, что всё складывается не так уж плохо. Пока на очередной вылазке Пете в лицо не прилетает смачно кровью инфицированного, и всё, разумеется, идёт по пизде. Илья даже представить не может, чего Игорю стоит приволочь беснующееся жуткой агонией тело обратно, но не очень глубоко в душе он согласен с испуганно скулящим Кольцовым, заевшей пластинкой повторяющим "зачем-зачем-зачем". Ночью Илья слушает хрипящий рык за стеной и думает, что глупо было надеяться на такой хороший сюжетный поворот, дальше ему вполне могут готовить немного саспенса с вгрызающимися в шею зубами. Но не случается – Игорь достаточно аккуратен и благоразумен. Настолько, насколько может быть благоразумен человек, явно поехавший кукухой. "Он совсем шизанулся", – сдавленно шипит Максим, но исключительно Илье на ухо, потому как пиздливая натура рвётся наружу, а снова харкать на полу кровью за свои слова не хочет. Илья тоскливо думает, что сойтись мнением с Кольцовым – вот это настоящий конец света и что ещё страшного вообще может случиться. "Не буди лихо... " – бормочет Илья, когда перед ним вываливают кучу книг, явно набранных со стеллажа с табличкой "медицина". Он пробегает глазами по обложкам, больше потому, что Игорь продолжает стоять над душой, устало вздыхает и честно говорит: "Я хирург, а не вирусолог". Игорь в ответ медленно кивает и молча – Илья, кажется, уже недели полторы не слышал его голоса – уходит. "Ку-у-ку-у-ха-а-а", – шелестит в голове по-Кольцовски гаденько, с наваленных горкой книг на пол звучно падает толстенный том по иммунологии. Илья жёстко растирает лицо ладонями и думает: какого хера вот это всё – его жизнь. Через несколько дней к имеющейся стопке книг добавляется новая увесистая пачка, на произнесённое по слогам, как для дурачков, "я хирург, Игорь" он всё так же понимающе кивает и глухо молчит. В третий раз Илья изо всех сил пытается удержаться от совета брать книги по психиатрии, сквозь зубы ругая дурное влияние язвы-Кольцова. Всë-таки их отбитый терминатор помимо макулатуры не забывает приносить провиант, и как минимум за это можно поприкусить язык. В какой-то момент Илья даже начинает считать это маленьким безобидным хобби, весьма практичным с учётом приближающихся холодов, пока однажды вместо пачки новых томиков Игорь не протягивает ему большой пакет из Пятерочки, в который свалена будто половина аптеки. Сметено туда всё явно без разбора – от анальгетиков до слабительного, с упаковкой инсулиновых шприцов лежит ярко-розовая клизма, а под желейными витаминными мишками обнаруживается пачка рецептурных успокоительных и тюбик смазки с ментолом. У Ильи начинает дёргаться глаз, и он отстранённо перебирает упаковки на наличие магния, а ещё до боли жуёт язык, чтобы не сказать, что вот то ментоловое очень пригодится для того, чтобы засунуть в задницу мечты о том, что хирургу можно подсунуть десяток-два тематических книжек, и он из обезбола и активированного угля на коленке состряпает вакцину от чумы 21 века. Илья случайно кусает язык до крови, морщится от боли, роняя пакет, и чувствует, как внутри поднимается волна злости на всю эту ситуацию. Он поворачивается к Игорю, чтобы жёстко сказать, что это не сработает, что книги наобум и таблетки из ближайшего аптечного киоска – бесполезны, что такие нездоровые привязанности по итогу сводят в могилу, а главное – что Макс был прав и Пете можно помочь только пулей в лоб. Игорь смотрит в ответ с тяжёлым молчанием и неуютно в упор, не мигая и не отрываясь. Он смотрит так, будто в этот раз не собирается понимающе кивать, даже если Илья накатает трактат на сорок страниц почему ничего не получится. И, как знать, может ментоловая смазка вовсе не случайно попала в пакет. Илья сглатывает, опуская глаза в пол, тревожно перебирает пальцами обмохрившиеся рукава толстовки, а потом присаживается, чтобы собрать выпавшие из пакета упаковки с лекарствами. Игорь смотрит на него сверху вниз и не уходит, затягиваемые двойным узлом ручки оглушающе-резко хрустят в тишине комнаты. Когда воздух начинает уже ощутимо давить по ушам, Илья сдаётся, и хотя его обречëнное "я попробую" всё равно звучит эхом уже набившего оскомину "я хирург", Игорь наконец-то кивает. Дверь за ним закрывается с тихим щелчком, в котором Илье слышится звук взведëнного курка, следом за стеной раздаётся звон натянувшейся цепи и рычание, переходящее в сдавленный хрип. Илья аккуратно откладывает пакет в самый дальний угол, и останавливается у лежащих беспорядочной грудой книг. Он откапывает почти в самом низу "Основы биохимии", прихватывая заодно и лежащую рядом "Введение в молекулярную вирусологию". В конце концов за окном – апокалипсис, за дверью – невменяемый майор, за стеной – бешеный зомбарь из которого Илье надо сделать человека. Хирург или вирусолог – какая уже в жопу разница.