Парадокс

– Тут уж ничего не поделаешь, – сказал Кот. – Мы все здесь сумасшедшие. Я сумасшедший, да и ты сама тоже. – Почему вы думаете, что я сумасшедшая? – спросила Алиса. – Потому что иначе ты не пришла бы сюда. © Л.Кэррол «Алиса в стране чудес»

      Висок опять грызла тупая боль. В аптечке наверняка кончились таблетки, да и идти за ней лень. Лучше просто закрыть глаза и расслабиться. Однако быть одному в Тардис как-то странно. Слышен каждый «блип» и «блоп», но зеленые стены кажутся голыми, пространство — пустым. Он слишком привык к тому, что за консолью вечно стоит Романа — спина идеально прямая, губы сжаты в линеечку — и что-то высчитывает или копается в проводах, ругаясь вполголоса. Закрыв глаза, Нарвин по-прежнему мог услышать что-то вроде: «Эти микросхемы хуже Харродс в канун Рождества!» Воспоминания. Хуже, чем реальная встреча, но лучше, чем ничего. К сожалению, последнее воспоминание, что осталось Нарвину о своих коллегах по ренегатству — это Юнити. Лучше б ему память стерли, право слово.       Первое, что он навсегда запомнил о Юнити — это пыль. Пыль скрипела на зубах, забивалась в еду и постель, сбивалась в маленькие пылевые смерчи на дорогах и оседала на всех возможных поверхностях. Казалось, ты дышишь гравием. Хотелось отключить дыхание вообще и почистить легкие чайной ложкой.       Второе — это ее взгляд. Вернее, отсутствие взгляда. Нарвин не знал, чего он собственно ждал. Приветственных криков? Объятий? «Я ждала тебя, мой спаситель, я знала, ты за мной вернешься?» Ладно, последнего от Лилы он бы не дождался ни в какой из возможных Вселенных, но почему бы и не помечтать…       На Роману Лила тогда смотрела волком, однако на него она не смотрела вообще. Его будто тут не было. Она, правда, не поленилась рассказать за обедом занимательную историю про их плен на планете Плюк и знакомство его, Нарвина, с местной канализацией. Ах да, и ещё она сказала этому юнцу, что «Нарвину нельзя доверять». Приятно, что она не совсем его забыла.       Он бы предпочел вспоминать о Лиле другое. Как она, развалившись на кушетке в его кабинете, сует ему пригоршню инопланетных ягод, и он ест их без всякой задней мысли. Как во время долгих заседаний Совета она тихо смеется его саркастическим ремаркам и толкает локтем в бок — кажется, какие-то синяки ещё остались с тех благословенных пор. Как она без церемоний заглядывает к нему посреди ночи, сразу с задания, под предлогом «доклада о важной миссии», и на следующее утро оба зевают на важном брифинге у госпожи Координатора.       Но в памяти первым делом все равно всплывали сухие, злые глаза и напряженные плечи. «Я не ждала вас. Зачем вы явились?» Нда. Он-то думал, что они прилетели со спасательной миссией. Но, судя по выражению ее лица, они именно «явились». Явились не запылились. Последнее, впрочем, не совсем верно. Шутка. Ха-ха. Кажется, тогда он закатил ей ночью за кухонным столом безобразный скандал. Особый драматизм действию придавало то, что оба ругались шепотом, дабы не разбудить остальных. Он настолько распалился, что был готов утащить ее в Тардис силой, но последняя разумная извилина, дезертировавшая от скандала, напомнила, к кому он собирается применить насилие. Собирать свои зубы по темной кухне не хотелось. «Это теперь моя жизнь, Нарвин. Я с Вигой. Она и Рейо — моя ответственность», — рявкнула она наконец, и Нарвину оставалось только встать и, сохраняя остатки достоинства, удалиться в комнату, чуть не столкнувшись в коридоре с встрепанным Рейо. Тогда, лежа на жестком, как доска, матрасе, Нарвин до утра крутил в голове одну беспощадную мысль. Сколько времени минуло с тех пор, как Лила отправилась с Мастером? Три макроспана? Пять? А сколько прошло для Лилы, десять? Тридцать? Целая человеческая жизнь?       Мисс Фогерти проснулась от ощущения, что в постели она не одна. Лунный луч проникал сквозь щель в занавесках, освещая допотопный циферблат будильника. Три часа. Она недовольно вздохнула и перевернулась на спину. Ее ноги что-то задели. Что-то привычное, знакомое… что-то, что никак не должно было здесь лежать. Мисс Фогерти затаила дыхание. Что-то мягко протопало по ее ноге, задело живот и с привычным мурчанием свернулось на груди. Мисс Фогерти почувствовала, как с виска стекает холодный пот. Медленно, как во сне она потянулась к кнопке лампы. Вспыхнул свет, и вот тогда она закричала.       Воспоминания беспощадно грызли мозг Нарвина, нисколько не облегчая головную боль. В конце концов, он заставил себя открыть глаза и попытался настроить коммуникатор Тардис на нужную волну. Спустя три попытки, укоризненно прохрипев что-то, волна поймалась и голосом агента Эриса весело поинтересовалась, где там Нарвин застрял и жив ли он вообще, а то коллеги по Сопротивлению уже предлагают сброситься на его голографический памятник. Нарвин подавил в себе желание спросить, что планировалось на памятнике написать: «Координатору» или «Заместителю Координатора», и сухо ответил:       — Сожалею, что так надолго пропал, необходимо было позаботится о ребенке умершей колонистки.       — Рейо? С ним все порядке? — в эфир влез знакомый голос, и Нарвин чуть не закричал от радости.       — Лила, слава Рас… слава Древним, ты цела!       — Ха, не дождешься, таймлорд! — голос был подозрительно довольный. Насколько Нарвин знал Лилу, она явно одержала какую-то победу. — Но ответь мне, что с Рейо? Он в безопасности?       Нарвин рассыпался в уверениях, что юнец жив-здоров, любуется океаном на Микаллоне и, возможно, даже научился выращивать оранжевые кабачки. Эрис, однако, живо прервал его рассказ, намекнув, что время дорого, а им ещё надо войну заканчивать. Потом он объявил, каким способом войну предполагается закончить, и Нарвин сел прямо на пол Тардис и сидел так до самого прибытия.       — Она… вязала, сэр.       Рядовой с суеверным ужасом смотрел куда-то в левый угол, избегая внимательного взгляда бригадира.       — Вязала?       — Да, сэр.       Летбридж-Стюарт чувствовал, что обязан спросить ещё хоть что-то. Все-таки официальный допрос.       — А что она вязала, вы не помните?       — Эм-м. Кажется… носок, сэр.       — Носок?       — Так точно, сэр. Красный. Я бы сказал, алый, сэр.       Стоящий за спиной потерпевшего Йейтс подавил непочтительный смешок. Бригадир пронзил его взглядом и встал с кресла.       — Благодарю вас, Горди, можете идти. Вам с этого дня полагается недельный отпуск. Постарайтесь хорошенько отдохнуть и прийти в форму.       — Спасибо, сэр. — Горди поднялся и тихо побрел к выходу. Когда он забирал со стола фуражку, было видно, как дрожат его руки. Перед дверью он обернулся и, наконец, посмотрел на начальника в упор. — Она назвала меня «бяшка», сэр. Она так звала меня, когда я мальчишкой был.       Дверь за ним закрылась, и кабинет затопила неловкая тишина. Первым взял слово Йейтс.       — Бедняга совсем слетел с катушек, — он выразительно покрутил пальцем в воздухе. — Держу пари, селяне накачали его местной наливкой, да рассказали пару баек, вот ему ночью и привиделось…       Бригадир не дал ему закончить, хлопнув по столу увесистой папкой с надписью «ГОТЕМ».       — Десять человек попали в лечебницу с сильнейшими галлюцинациями! Двое лежат с инфарктом, один летальный исход. И ты называешь это «сельскими байками»? Все эти люди утверждали, что видели мертвецов в собственных домах. Умершие родственники, соседи, даже домашние животные!       — Может, утечка?       — Токсикологическая экспертиза ничего не дала, значит, это не отравление газом или ещё чем, — он покачал головой. — Определенно имеет место психологическое влияние. Вопрос, что или кто вызвал такой массовый психоз. Вот вся информация от свидетелей, которую успел составить Горди, пока это и до него не добралось. Очень надеюсь, что ты до завтра успеешь в ней разобраться.       — На самом деле, шеф, я… — Йейтс замялся, стушевавшись под командирским взглядом. — Вы помните, я вчера просил отгул? Моя тетушка… она очень плоха, я обещал побыть с ней вечером, посмотреть «Все создания»…       Бригадир про отгул помнил. Как и то, что все известные родственники Йейтса жили в Бристоле, до которого к часу вечернего сериала можно было добраться разве что на самолете. Он вздохнул.       — Капитан Йейтс, я никогда не подозревал, что вы с мисс Грант родственники. И не слишком ли она молода, чтобы быть твоей тетей?       Глядя на вытянутое лицо Йейтса, он пояснил:       — Я слышал, как вчера ты приглашал ее в кино. Но в этот раз все против тебя, капитан.       — Это ещё почему, сэр? — с вызовом спросил Йейтс.       — Потому что час назад я спустился в лабораторию к Доктору и успел увидеть лишь исчезающий силуэт его машины. Он опять нас покинул, притом вместе с Джо.       Майк разочарованно присвистнул, крутнувшись на каблуках. Бригадир усмехнулся.       — Утешься, капитан. Завтра у тебя все-таки будет шанс навестить тетушку… — он зашуршал листами с показаниями, — даже пять тетушек. Миссис Хиггинс, мисс Фогерти, миссис Беннет, миссис Трейси и миссис Маккалариат. Возможно, хотя бы одна из них расскажет тебе, чем кончится сегодняшняя серия «Созданий», которую ты пропустишь за внимательным штудированием досье.       — Так точно, сэр! — с преувеличенной исполнительностью отдал честь Майк Йейтс, забрал папку и чеканным шагом вышел из кабинета. Летбридж-Стюарт одобрительно хмыкнул и отметил себе дать Йейтсу два отгула на будущей неделе. Все-таки кадры надо поощрять. За дверью он услышал простодушный голос сержанта Бентона:       — Ну что, дал отгул?       — Угу, догнал, ещё раз дал, — голос Йейтса был мрачнее тучи. — Наш герр фюрер слишком ценит мой ум, чтобы позволять ему проводить время в праздности. Загрузил работой по самые уши.       Фюрер??? Хватит ему и одного отгула. В следующем месяце.       Чертово железо. Каждый раз, просыпаясь, она упиралась взглядом в железные стенки ее временного жилища. Сегодня ей снилось, что стены сдвигаются и давят ее. Этот сон приходил к ней не раз. Она начинала задыхаться и просыпалась, кашляя, с мокрыми глазами. Кашляла она и днем. Чертово Юнити. Но там, по крайней мере, потолок в ее доме был деревянным. И было кому разбудить ее, если ей снился кошмар.       Лила закусила губу. Она не будет думать о Виге. Это все равно бесполезно. Ничего нельзя сделать. Она ее даже не похоронила. Оставила лежать там на постели, где ее найдет Романа, когда…       В дверь постучали. Весьма нерешительно. Будто стучащий был крайне не уверен, хочет ли быть услышанным. Она судорожно вздохнула, потрясла головой, собираясь с мыслями. Украдкой взглянула на свое отражение в планшете. Еще не хватало, чтобы ее видели с красными глазами. Лила — могучая воительница с хлюпающим носом. Не дождутся!       Тем временем стук повторился:       — Лила, ты здесь?       Прекрасно. Последний, кого она хотела бы сейчас видеть. Глубоко вздохнув, Лила встала и протянула руку к кнопке.       — Входи, Нарвин.       Он вошел, тревожно оглядевшись по сторонам, будто боялся, что его застукают за чем-то неприличным. Смешно. Будто они опять на Галлифрее, и он после заката заглядывает в ее жилище «обсудить недавний брифинг». Отговорки. Прятки. В этом весь Нарвин. Лила ощутила прилив раздражения.       — Я… хм, хотел узнать, как ты оправилась после Обманного поля. — Нарвин стоит посреди каюты, сложив руки за спиной, плечи напряжены, носок ноги нервно отбивает дробь.       — После падения в Воронку меня мало чем можно напугать.       Сказала как ножом отрезала. Он вздрагивает, руки расцепляются, безвольно повисая вдоль тела. Он делает новую попытку:       — Я слышал, врач осмотрел тебя, насчет кашля…       — О, снова шпионим, таймлорд? Старые привычки никак не забываются?       От незаслуженного укора его губы сжимаются в жесткую линию:       — Мне сказал об этом Эрис. Он… мы все о тебе беспокоимся, между прочим.       — Приятно слышать.       Молчание затягивалось. Оба пристально изучали чрезвычайно интересные разводы на полу и стенах, избегая взглядов друг друга.       — Врач сказал, что эта пыль не сильно повредила мне. Кажется, его это очень удивило. Он спросил, не жила ли я на планете с тим… темп… в общем с каким-то там лучением.       — С темпоральным излучением? — пришел на помощь Нарвин.       — Да, верно.       — Он прав. Ты ведь жила на Галлифрее.       — Я ему сказала. Он тогда удивился ещё больше.       Лила уже привыкла: так реагировали здесь многие, узнав, откуда она. Галлифрей и ее персона просто не сочетались в уме среднего инопланетянина. Не удивительно. Как там говорил Доктор? Ксе-но… Ксина… Ксе-но-фо-бы, вот кто такие таймлорды. Не все, конечно. Доктор не относился плохо к тем, кто на него не похож, пока они не начинали в него стрелять. Да и после, к ее удивлению, тоже. Романа во многом была ужасающе заносчива (что тоже напоминало Доктора), но это не мешало ей уважать другие расы. Боги, как она старалась с этой своей школой, как она хотела изменить законы этих стариков в длинных халатах… Романа… Лила почувствовала, как ладони сжались в кулаки. Нарвин прокашлялся.       — В общем, я рад, что ты в порядке. — Он повернулся чтобы уйти, неуклюже споткнулся о табуретку и чуть не упал. Лила рефлекторно подалась вперед и цапнула его за шиворот, дабы удержать от падания. Он раздраженно вырвался и выскочил за дверь. Уже стоя в коридоре, он обернулся и выпалил ей в лицо:       — Вероятно, тебе это не интересно, но для протокола: я был против того, чтобы посылать тебя с Мастером.       Она высунула голову в коридор, провожая взглядом его прямую спину. Вот и поговорили. Лиле очень хотелось хлопнуть дверью. Но двери были автоматическими. Поэтому она просто пнула табуретку.