***
22 года назад. На дворе уже середина марта. Снег хоть и неохотно, но таял, потихоньку уступая весне. В этом году погода всё ещё не торопилась становится теплее, решив ещё немного помучить людей, заставляя их носить тёплые куртки и ботинки. Временами шли дожди, добавляя лишней слякоти на улицах, отчего многие, а в особенности маленькие дети, по возвращении домой приносили на своей обуви кучу грязи и промокший низ своих штанов. Оборотень, отрёкшийся от своей стаи из-за разных взглядов на жизнь, одиноко бродил по улицам Сигансины в надежде, что следующий день обязательно будет лучше, чем прошлый. Да что уж там, сородичи на самом деле сами его выгнали, пригрозив жестокой карой в случае, если он посмеет вернуться. А ведь одиночество для оборотня — самый постыдный позор из всех возможных. Волки живут стаями, а если волк один — он долго не протянет. То же самое по идее распространилось и на оборотней. Но ему всё равно, он переживёт. Он же не зверь, а человек... со способностью? Так он считал. Целых три года он отрекался от своей сущности, и не был уверен, сможет ли принять настоящего себя снова. «Быть обычным человеком не так уж и плохо», — самонадеянно думал парень. Всё же, он без проблем подавлял волка внутри себя при каждом полнолунии, так как самообладание было у него на достойном уровне. Слишком сильно погрузившись в раздумия о своей жизни и одиночестве, которым окружил себя, молодой оборотень не заметил, как проголодался. А денег у него не так уж и много, поэтому в этот раз придётся наверняка оставить себя без еды. Но... рядом есть какая-то кафешка. М-да уж, вывеска, как и сама облицовка здания выглядели не очень заманчиво, но он был готов съесть абсолютно всё. Как оказалось, внутри всё не так уж и плохо, как могло быть: между столиков бегают малочисленные официанты, то убирая мусор после прошлых гостей, то обслуживая таких же редких новоприбывших. Парень присел за свободный столик у окна, разглядывая скудное меню. Выбор совсем небольшой, но ему снова без разницы. Пока он разглядывал меню, он даже не услышал, как к нему подошла официантка. — Добрый день, готовы сделать заказ? — А? — оборотень чуть вздрогнул, сразу же бросив взгляд на источник звука. Молодая официантка. Её внешний вид подходил под настроение этого скромного заведения, она будто вписывалась под него: совсем простое и скудное светло-красное платье, довольно длинные чёрные волосы собраны в свободный низкий хвост, милая невинная улыбка и крупные карие глаза. Притягивающие карие глаза. Такими они ему показались. В её руках круглый пустой поднос, который она бережно прижимает к груди. — Ой. Ага. Мне пожалуйста... Оборотень даже не особо понимал, что говорит, делая заказ, но девушка перед ним миловидно улыбнулась, записывая продиктованные блюда в небольшой блокнот, что удавалось ей с трудом, так как поднос слегка мешался. Последнее, что бросилось парню в глаза — бейджик официантки, на котором от руки каллиграфическим почерком написано: «Карла». Что-то переменилось в нём после похода в это кафе. Ему почему-то хотелось вернуться туда, желательно как можно скорее, но времени на это совсем не было. Оборотень постоянно днями на пролёт пахал на новой работе, на которую его и то с трудом взяли. Помощник. Именно так. Никак иначе его не назовёшь. Он смог протиснуться в местную городскую больницу, помогая врачам своими, на удивление, обширными знаниями в медицине. Сначала к нему особо не прислушивались и спектр его заданий ограничивался дезинфицированием операционных приборов или уборкой в зале ожидания, ведь почему-то кто-то особенно любил намусорить, как последняя свинья. — Эй, Гриша, поставь анализы в пятый кабинет, там ты поймёшь куда ставить, — сказала одна из врачей, протягивая парню подставку с несколькими подписанными пробирками с капиллярной кровью. — Хорошо! Без проблем! И так постоянно. Лишь через год с лишним он подменял врачей. И без разницы каких. Хирургов, офтальмологов, ортопедов, физиотерапевтов, ему всё было по зубам, чем шокировал окружающих. Вскоре его и вовсе назначили главным врачом и дел у него было не в проворот. Коллеги иногда косячили, не могли поставить диагноз, в принципе не понимали, что происходит с пациентами, из-за чего те приходили жаловаться доктору Йегеру, который, в отличие своих бестолковых коллег, быстро со всем разбирался. Главврач занялся «дисциплинированием» других врачей и качество их работы заметно улучшилось. Такими темпами сорок пятая городская больница стала самой благополучной во всей Сигансине. Теперь у него есть деньги, а работы всё же стало чуть поменьше, потому что в отделении появились не менее достойные люди, чем он. Раньше было трудно, но главное, что всё уже позади. Он всего добился сам. Построил свою жизнь, но всё равно ему чего-то будто не хватало. Волчья сущность изнывала от одиночества. «Волки живут стаями. Если волк один, то он долго не протянет». Плевать Гриша хотел на эти стереотипы, которые со временем больше таковыми не казались... Но зачем ему стая, если и так хорошо? Это поганое чувство — всего лишь жалкий остаток волчьей сущности, что корежит его душу. Ему всего лишь двадцать, успеет ещё, если это неизбежно. Очередной рабочий день снова подошёл к концу. При выходе из больницы молодой оборотень заметил, что на улице успело стемнеть, поэтому было бы неплохо поскорее вернуться домой, но сегодня выдался настолько нагруженный день, что он не успел поесть в отведённое для этого время. Пришлось искать, где можно перекусить. Какое совпадение. Даже спустя год ноги занесли его туда же. Снова эта маленькая, скудная кафешка. Внутри вообще ничего не изменилось, но Грише интерьер стал казаться ещё скучнее и беднее из-за того, что он сам стал с недавних времён жить в достатке. Такое ощущение, что каталог меню всё тот же. Не в плане блюд... А как год назад. Сама бумажка выглядит потрёпанной, а названия с трудом можно прочитать из-за потёртости букв. — Добрый вечер, готовы сделать заказ?Снова.
Гриша поднял взгляд и увидел её. «Она всё ещё работает здесь?». Он даже не надеялся увидеть её здесь, но, видимо, у судьбы иные планы. Сейчас же Карла выглядит более уставшей, чем тогда. Тогда она была радостной, мило и скромно улыбалась всем без исключения, невольно гипнотизировала оборотня взглядом своих карих глаз из-под пушистых ресниц. А сейчас... её можно сравнить хоть с этим потрёпанным меню. Но это не оттолкнуло парня, а наоборот, потянуло за язык. — Оу, снова вы? Я вас видел здесь ещё год назад, если ни с кем не путаю... — Ну, я работаю здесь чуточку больше, чем год... — засмущалась слегка официантка, сжимая будто всё тот же поднос в руках, что и год назад. Неужели здесь ничего не меняется... Ему даже подумать об этом неуютно. Но более неловко оборотню стало за то, что он вообще посмел такое спросить. Зачем он такое спрашивает, дурак что-ли? Гриша уже даже хотел извиниться за свою бестактность, но он встретился с непреодолимой преградой — её взгляд, направленный на него в ответ. Что-то между ними что-то точно произошло. Об этом даже начали шептаться другие немногие официантки, заметив странное поведение коллеги. Ну а что иначе могло случиться с Карлой, если она краснеет, как спелый томат и запинается в названии элементарных блюд? Гриша даже и не заметил, как походы в это кафе он совершал по три, а то и по четыре раза в неделю. Да, еда здесь далека от идеала, но она съедобная как минимум. Тем более, он же приходил сюда совсем не за деликатесами. Он приходил, чтобы увидеть Карлу. Он хотел её увидеть, хотел этого каждый божий день. Они даже толком не знакомы, не общаются, а он сохнет по ней, как в саду крапива. В один из дней Карла выглядела чересчур уставшей, что частый гость этого места не мог не заметить. Она точно чувствовала себя плохо. Гриша даже предложил ей помощь, вдруг действительно всё плохо? Но она всё препиралась и препиралась. Выпендривалась до тех пор, пока не свалилась в обморок... прямо ему в руки. Гриша не помнил, когда в последний раз так нервничал. С его души упал огромный камень, когда он выяснил, что состояние Карлы — просто результат переутомления, то есть самое безобидное, что могло с ней произойти. Оборотень всё это время был рядом и не смел хотя бы на минуту отойти. В служебном помещении было немного неудобно находиться, но места лучше они не нашли. Официантке можно было бы вызвать врача, но зачем, если тут есть доктор Йегер? Когда Карла наконец разлепила свои усталые глаза, то оборотень не мог сдержать улыбки. Он провёл пальцами по её лбу, убирая выпавшие пряди с бледного лица. Она была не против. Она нежно перехватила его ладонь своей. Вот и всё стало между ними ясно. Хоть и знали они друг о друге совсем мало, а если говорить прямо, то вообще ничего. Это их не остановило. Гриша стал приходить в кафе уже по пять раз за неделю минимум, наблюдая за ней. Он говорил, что следит, чтобы она снова не довела себя до такого состояния, он настоятельно рекомендовал, чтобы она отдохнула. И она вроде как даже послушалась. Всю прошлую неделю Карлы не было на работе. Другие официантки проболтались о том, что их коллега взяла отпуск, а живёт она в доме напротив заведения в семьдесят девятой квартире. Молодой оборотень колебался. Душа скулила и просилась прийти к ней, а голова считала, что хватит липнуть, вдруг у неё кто-то есть, а он лезет? Не может такого быть. Собрав тогда в себе все силы, Гриша окончательно решил, что всё же пойдёт к ней, и даже не с пустыми руками. Он осмелился сделать первый шаг. Купил цветы. Купил скромный, но довольно милый букетик, который, по его мнению, очень ей подходит. Лицо девушки стоило видеть, когда перед её дверью посреди дня нарисовался этот недоромантик, неспособный выразить свои мысли и чувства ясными предложениями. Но он говорил так искренне... Карла приняла букет, скромно улыбнувшись, после чего приподнялась на носочки и оставила краткий поцелуй на уголке губ оборотня. Гриша тут же покраснел, чувствуя, как голова вот-вот засвистит как чайник, а сердце торпедой вылетит из груди. Посещение этого кафе стало неотъемлемой частью в жизни Йегера, чувства между ним — стремящемуся к вершине карьерного роста врачом, и ней — самой обычной официанткой, и как выяснилось, сиротой ещё с подросткового возраста, расцветали быстрее любых цветов и растений в разгар весны. Они были без ума друг от друга, это мог видеть любой, у кого в принципе есть глаза. Гриша больше не один, волчья сущность не скулит от одиночества, а наоборот, где-то в глубине души довольно виляет хвостом, как собака. С каждым днём он будто влюблялся в эту девушку всё больше и больше. Время шло и чувства между ними крепли на протяжении года. Окончательной точкой стали слова Карлы о том, что она беременна. Гриша тогда весь день не находил себе места. От радости, разумеется. Он носился по всей квартире радостный, из-за чего половина соседей сочла его за сумасшедшего. Да что эти идиоты знают о счастье? За всё время молодой оборотень никогда не хотел далеко отходить от возлюбленной, потому что волновался. Даже больше обычного. Врачебный опыт позволял ему следить за состоянием Карлы и их будущего малыша одновременно, но единственный раз, когда Гриша обратился к коллегам — УЗИ с целью узнать пол ребёнка. На лице медсестры растянулась улыбка, когда она сказала: «мальчик». Гриша на самом деле был бы рад любому, без разницы, мальчик или девочка, главное, что это — его с Карлой ребёнок. Их ребёнок. Вот и наступил долгожданный девятый месяц. Гриша даже сам подготовил все вещи, волнуясь больше, чем Карла. Он постоянно ложился рядом с ней, когда представлялась возможность, и смотрел, как малыш бурно пинается, принося маме порой дискомфорт, но на удивление ещё нерождённый непоседа сразу же успокаивался, когда на круглый живот ложились ладони будущего отца. Чёрт его дери, всё ведь так идеально, почему же жизнь решила в последний момент попытаться всё испортить? Это произошло одним из поздних вечеров, когда до рождения малыша оставалось около одной-двух недель по прогнозам врачей. Гриша сводил Карлу на приём, чтобы уж точно убедиться, что всё идёт плавно. Они шли по тёмным улицам, но ничего не боялись, потому что прекрасно знали, что Сигансина — безопасный город. Но стиснутый глубоко внутри волк чувствовал опасность. Обострённый нюх и интуиция учуяли угрозу. Вампиры. Эти чёртовы кровососы преградили им путь, появившись в тёмном переулке. Ничего удивительного, многие из них так делают. И у этих выродков лишь одна цель — утолить жажду крови. Они не стали медлить, уж слишком манил соблазн насытиться сполна. Двое сразу, хватит на всех. Клыкастые дряни тут же напали разом на беременную девушку, решив оставить парня на потом. Но не тут-то было. Они не знали, на что посягнули. На семью оборотня. Гриша кинулся вперёд, встрял между возлюбленной и угрозой её жизни, в порыве эмоций даруя волю истинной сущности спустя годы заточения. Его тело тут же характерно затрещало от хруста костей, кожа потемнела, обрастая густой шерстью. Он увеличился в размерах, лицо вытянулось, превращаясь в клыкастую волчью морду. Он пришёл в ярость, нещадно разрывал каждого кровососа, но было уже поздно. Один из них всё-таки пролизнул через защитника несчастной и добрался до неё... Грише не составило труда прибить и этого гада, распотрошив его острыми когтями и раскидывая все его органы по асфальту, а после отчаянно кидаясь к раненной Карле. Чёрт. Смысла бежать обратно в больницу нет, как он объяснит подобное? Тем более, он всё ещё в волчьем теле, а одежды на случай чего нет... Всё порвалось во время превращения. Разве что какие-нибудь вещи, которые развесили местные сушиться на улице? Да, именно так он и поступил. Он отнёс возлюбленную домой как можно скорее, понимая, насколько идиотский поступок совершает. Из-за этой глупости он может потерять как возлюбленную, так и их ещё неродившегося малыша. Какого чёрта он делает? «Тупой идиот, как ты ей поможешь...», — сердился сам на себя Йегер. Есть у Гриши всё же товарищ — Грайс — оборотень, работающий с ним в этой же больнице. Им не составило труда распознать сущности друг друга, так как оборотни способны на это. Он втихаря, но оперативно принёс донорскую кровь, готовый проводить операцию прямо из дома. Даже оборудование притащил, тоже осознавая все риски. Но что ему терять? Не его же будущая семья под угрозой. Начало происходить совсем не то, чего они могли ожидат. Карла начала резко ворочаться на кровати, шипеть, пытаться ухватиться руками хоть за что-то. — Эй, что за херня, Гриша?! — испугался Грайс. — Сделай что-нибудь, а то всех соседей соберёшь! — Да что я могу сделать?! Я пытаюсь! — слёзно кричал второй оборотень. — Грайс, помоги! Карла, посмотри на меня! Карла! И она сделала это. Только теперь в глаза Гриши смотрели совсем не те добрые карие, которые он полюбил вместе с ней в целом, а блестяще янтарные, отображающие ярость и... голод. Девушка кинулась вперёд, пытаясь укусить руку возлюбленного. Она не в себе. Неужели всё настолько плохо? Неужели всё пропало? — Гриша! — Всё в порядке! Я держу! Держу. Карла, посмотри на меня! Пожа-... — Бессмысленно, Гриша! Она не придёт в себя, только потому что ты этого хочешь! — Что делать?! — Через сколько у вас должен был родится ребёнок? — не очень вовремя спросил друг. — Через недели две... А-ай! Сука! — взвыл Гриша, когда бунтующая вампирша впилась уже прорезавшимися клыками в руку оборотня. Она даже попыталась выпить крови, но тут же скорчилась от ужаса, отпуская укушенную плоть, она зашипела, как дикая кошка, пытаясь отползти. — Гриша, держи её крепче! — диктовал Грайс, притащив сумку с донорской кровью. — Будем ребёнка вытаскивать, если не поздно. — Что, ты сдурел?! Грайс, нет! — крикнул Гриша, увидев в руке друга скальпель. — Нет! — Ты хочешь, чтобы ребёнок умер? Уже слишком поздний срок, некоторые даже рожают! Есть шанс, Гриша! Он есть, я тебе говорю! — Ты наживую собрался?! Ей же будет чертовски больно! Стой, идиот! — Я тебе сказал держать! Она вырывается! Прийди в себя, придурок! У нас есть возможность спасти обоих, но из-за твоего тупизма ребёнок может погибнуть! У вампиров же не работают все эти процессы организма! Беременность прервётся в том числе! Чего ты тормозишь?! И Гриша со слезами на глазах прижал возлюбленную к кровати, зная, что обрекает её на страдания по собственной воле. Он отчаянно выкрикивал извинения, даже не смотря, что сейчас делает Грайс. Он не хочет видеть этот кошмар. Сейчас Карлу режут наживую, хоть она и в процессе превращения, хоть она не в себе, она всё ещё возлюбленная доктора Йегера и ей наверняка до невозможности больно. Она пытается кричать, но ладонь Гриши плотно держит ей рот. Грайс даже не скрывал, что пренебрегает осторожностью, резал как попало, лишь бы добраться до нужного места. Он сказал, что не будет жалеть вампира, кто бы им не оказался. — Прости, милая, чёрт прости! Всё будет хорошо, я с тобой! Не смотри туда! Не смотри! Гриша продолжал нескончаемо рыдать, отвлекая внимание. Карла пыталась вопить от боли, пыталась вырываться, собственная кровь вытекала из неё лужами, пачкая кровать. Придётся не просто постельное бельё менять или матрас. Кровать после такого придётся вообще к чертям выбросить, кровь попадала и на лакированное дерево, стекая на пол, тут всё к чертям надобиться поменять, чтобы не вспоминать ужас, который здесь происходит, если этому вообще когда-нибудь придёт конец... После такого стоит ещё и в психушке посидеть. — Есть! — воскликнул Грайс. Тело Карлы импульсивно приподнялось и задрожало, но тут же снова вжалось в матрас от того, что врач, проводящий «операцию», силой вытащил плод. — Грайс, кровь! Ты же принёс! Ну же! — Помолчи ты! Бери, что нужно, и не мешай! Я спасаю твоего ребёнка! — крикнул коллега, пытаясь вытащить плаценту. У Гриши дрожали глаза, он хотел кричать и рвать волосы на голове или просто убиться головой об стену. Какая же мерзость. Какого чёрта они сейчас делают? Всё казалось ему каким-то неистовым и нескончаемым кошмаром. Истеричные слёзы ручьями скатывались одна за другой по лицу оборотня, пока он сдерживал одичавшую возлюбленную, которую резали наживую, пытаясь самому не сойти с ума. Карла даже из последних сил брыкалась, клацала клыками и вопила как дикий зверь, в то время как Гриша пытался дотянуться до сумки с донорской кровью. Она хотела крови, её от этого уже не спасти, он опоздал, не смог уберечь. В его силах сделать всё возможное, чтобы она и вовсе не погибла. Надежда умирает последней. Даже уже познав вкус отвратительной для себя волчьей крови, полуобращённая всё равно тянулась к оборотню, пытаясь укусить его. Пакет с кровью в подходящий момент подставили к открытому рту. Челюсти схлопнулись и пакет с характерным звуком проткнулся сразу в четырёх местах. Эта кровь явно пришлась ей по вкусу. Карла с остервенением накинулась на жидкость, начиная высасывать из пакета все содержимое. — Гриша, ребёнок не шевелится! Не дышит! Он ничего не делает! — воскликнул Грайс, копошась в ванной комнате. — Да замолкни ты, я пытаюсь спасти Карлу! — доктор Йегер разом позабыл, как они с Карлой хотели этого ребёнка, как они готовились к нему уже во время беременности, как строили планы на их будущую семью, но именно сейчас ему глубоко плевать, пусть хоть помрёт, главное, чтобы она была в порядке. Грайс нахмурился, но промолчал. Он вернулся в комнату, бросил мимолётный взгляд на ту же сумку с кровью, в которой один пакет уже отсутствовал. Хмыкнув, коллега Гриши взял второй пакет, торпедой возвращаясь в ванную, которую решил использовать, чтобы хоть что-то сделать с ребёнком. Ну и шуму они навели, не дай бог в ближайшем времени объявится полиция, которую вызовут обеспокоенные соседи, поэтому, в лучшем случае, у них есть хоть немного времени, чтобы разобраться с тем, что есть у них сейчас. Малыш и правда не подаёт признаков жизни. Неужели опоздали? Но как же так?... «Мамка же твоя теперь вампир, а что если...», — с надеждой подумал Грайс, открывая клапан и капнув совсем немного на губы новорождённого, который сам весь в подобной куче из сгустков крови. Миниатюрный носик слегка сморщился, а краснющие губки раскрылись, после этого ещё пару раз смыкаясь. Да ну... работает? Коллега доктора Йегера вылил ещё немного и... младенец истошно закричал, что было ему всё это время несвойственно. — Блять, живой! — чуть не выронил парень ребёнка из рук. — Живой! Гриша с Карлой тут же притихли. Девушка из-за того, что она получила желаемое — кровь, и, судя по всему, разрез на животе начал затягиваться с помощью вампирской регенерации, избавляя её от мучений. Оборотень же замер, услышав детский плач. Он хотел кинуться в ванную, увидеть собственного малыша, но здесь он был нужнее. Рядом с ней. И нигде больше. Грайс разберётся. Через некоторое время коллега пришёл сам, укутав новорождённого в импровизированные пелёнки, которые сделал из... полотенца. — Как она? — Ей легче. Она... просто устала, — всхлипнул Гриша, поглаживая бледное лицо возлюбленной. — Заживает... Новоиспечённая вампирша действительно выдохлась. На её организм навалилось чересчур многое. Конкретное безумие. Этому врачу точно понадобится врач. — Ты действительно и дальше будешь её любить? Она же теперь... — Буду. Она — любовь всей моей жизни, кем бы она не стала. Это моя Карла... Единственная и неповторимая... Я люблю её, но чуть не поте-... — Кстати, ребёнок, походу, тоже кровосос. Он же сначала будто мёртвым родился, но как только я его напоил кровью, сразу же завизжал, будто к жизни вернулся, — блондин глубоко вздохнул. — Ладно, ты уже сам с этим разберёшься. Бери своего сына. Парень осторожно протянул младенца отцу в руки. Но теперь же он может отвлечься и уделить внимание малышу? Может. Хоть страшненький и чуточку воняет, это существо всё равно зовётся его сыном.***
После рождения ребёнка Гриша чувствовал себя ужасно. Хоть ему приходилось видеть людей изнутри кучу раз, всё-таки ясное дело, что смотреть на любимую, которую пришлось резать наживую, оставило на психическом здоровье свой жирный след. Ему приходилось смотреть одновременно и за Карлой, и за новорождённым сыном. «Как же Грайс будет объяснять, куда делась кровь? Если вообще узнают, что это был он...», — нахмурился Гриша, сидя на диване, укачивая маленького Эрена на руках, пока Карла лежала рядом без сознания. Она постоянно спит. Лишь однажды пришла в себя и то на пару минут. Спустя несколько дней она всё же очнулась. Оборотню пришлось рассказать ей всё. Про то, кто такие вампиры и оборотни, про многовековую вражду между ними. Гриша думал, что Карла разочаруется в нём, возненавидит, но она лишь прижалась к нему, обнимая своими ледянющими руками. Но Грише было тепло. Тепло на душе. Малыш пил лишь кровь. Ничего другого он не принимал. И это очень пугало его родителей. Кто он? Кого они породили? Теплокровного вампира без клыков? Какой ужас... Был ещё один факт, благодаря которому Эрена нельзя назвать вампиром. Он взрослел. Значит ли это, что он когда-нибудь состарится? Проживет жизнь, длиной в человеческую... Про союз вампира и оборотня удивительно быстро узнали сородичи с обеих сторон. В тот день Гриша зашёл в кабинет Грайса под конец рабочей смены и обнаружил, что коллега... мёртв. Кто-то перерезал ему горло. Следом за спиной объявились вампиры с намерением убить волка. Откуда они здесь взялись и кто их сюда впустил? Оказывается, Сигансина не такая уж и безопасная. Гриша сбежал. Смог сбежать целым и невредимым, хоть и сиганул через окно второго этажа. За Карлой тоже охотились. Как её же сородичи, так и оборотни... К чёрту весь этот грёбанный жестокий мир. До чего же он несправедлив, осудив двоих несчастных за любовь, которую они испытывали друг к другу. Они бежали прочь из Сигансины, решив притаиться там, где им будет хорошо и их никто не будет толком знать. Они нашли это место. Чуть дальше от Стохеса — хорошо развитого города, который не особо далеко от столицы. Купили себе скромный домик в лесу, где никто из не найдёт. Им удалось прожить в этом спокойствии ровно десять лет... На пороге дома объявился тот самый оборотень, разорвавший Карлу, когда пытался прибить грязнокровку. Таких, как этот мелкий выродок, не должны существовать. Так считала каждая нежить, которая знала про его существование. Уже вечер и Гриша наконец-то возвращался домой. Там его наверняка ждёт Карла, которую он тут же зацелует, пока не отвалятся губы. Его ждёт Эрен, с которым он проведёт время, помогая ему с примерами по математике, ведь мальчику трудно самостоятельно изучать материал. А может, сегодня всё-таки без уроков? Может, они просто поиграют с машинками, весело проводя время, как любящий отец с сыном? А потом придёт Карла и позовёт их на ужин. Гриша припарковал свою Honda Cicvic 5d во дворе. Радостный он пошёл ко входной двери, не обращая внимания на дождь, и почувствовал... запах крови, выделяющийся среди всей этой сырости. Сердце пропустило удар. Оборотень рванул к крыльцу. Дверь открыта. — Чёрт! — крикнул Йегер, забегая в дом. — Карла, Эрен! — звал он свою семью. Никто не отвечает. А запах крови намертво впился в нос. Гриша боязливо опустил взгляд.В том конце коридора, у стены, лежит Карла вся в собственной крови. А Эрена нигде нет.