***
Жизнь будто бы издевается, решив довольно несмешно пошутить уже который раз. За последнее время у Эрена и так произошло достаточно дерьма и он сыт им по горло. Остаётся лишь ему посочувствовать. На душе постоянно гуляет лишь печаль и тоска, но у погоды совершенно другие планы насчёт этого всего. С самого утра в плоть до вечера почти безпрерывно светит и чуть ли не печёт летнее солнце. Ещё немного и Йегера в один прекрасный день вывернет наизнанку от этого: «соболезную». Уже который раз одно и то же звучит от каждого, кто узнал об утрате, словно заевшая пластинка. Названные братья совершенно пустым взглядом таращатся на выгравированное на надгробии имя. Что чувствовать? Душераздирающую горькую печаль? Это уже было и привело далеко не к самым радостным событиям. Эрен в тот день и в тот момент даже успел подумать, что придётся копать ещё одно место. Хочется ради приличия пустить слезу, чтобы не выглядеть перед другими как бесчувственная скотина, но парни не могут. Сейчас лишь осознание, что Ханнес там, под землёй, что он совсем холодный и ничем его не вернуть, как бы ни хотелось услышать снова его недовольные ворчания. Им толком не дали рассмотреть своего опекуна — тот был в ужасном состоянии. Удивительно, что его вообще получилось опознать — всё лицо вдоль и поперёк покрыто швами, но даже с ними с трудом можно было понять, что перед ними тот, кто растил двух мальчишек прямо как собственных детей. Как так вышло? Кто же тебя так, старина?... Лишь стоит представить, как это всё происходило... Армина всё же вырвало. Эрен всё это время был рядом с братом и даже не думал от него отходить, будто если между ними появится хоть какая-то дистанция, то и с ним что-то произойдёт. Йегеру не впервые смотреть за тем, как из блондина выходит что-то через рот. Армина тошнило после уроков биологии, на которых проводились опыты над бальзамированными лягушками и от ещё целой кучи прочих обстоятельств. В общем, к подобным эпизодам они уже оба привыкли. — Что нам теперь делать? — всхлипывает Арлерт, оборачиваясь и протирая рот предложенным платком, чтобы посмотреть на остальных приглашённых вдали. — Не знаю, придумаем чё-нибудь, — тяжело вздыхает полукровка, положив руку на плечо названного брата. — Мы продержимся, сам ведь знаешь. Мы справимся. Со всем справимся, как и раньше... — Сам-то хоть веришь в то, что сказал? — Не знаю.***
Чем этим блохастым тварям не угодила семья самого обычного офисного работника? Причём настолько, что следы от клыков и когтей оставили на всех. Они загрызли всех. Его, его жену и их обоих детей разного возраста. — Эй, мелкий ещё живой! — резко кричит коллегам Ханджи, отчего многие подрываются с места. Моблит подбегает одним из первых к капитану своего отряда. Многих уже корчит от запаха, так как тела здесь лежат не первый день, но более опытные держатся куда лучше. А всё ещё живой мальчик не даёт охотникам покоя, он сильно ранен. Каждый бы уверенно сказал, что ребёнок уже труп, но он всё ещё тёплый и пристусвует едва заметное дыхание. Всё доказывает совершенно обратное и разбивает предположения охотников вдребезги. — Что с ним делать? Вдруг заражён? Других вариантов не вижу, иначе бы просто помер... — паникует Нифа — одна из подчинённых Ханджи. — Хочешь сказать, что обратили? Тогда почему здесь валяется? Мы же прибыли сюда довольно поздно, проморгали. Разве он не должен был уже превратится при первой же ночи? — Да ты посмотри на него, он чуть ли не дохлый весь. Превращение в оборотня, особенно самое первое — процесс болезненный и тяжёлый. Ну, по большей части для тех, кто стал оборотнем при жизни. Насколько мне известно, у рождённых оборотнями с этим всё гораздо проще, — хмыкает Кенни, садясь на корточки перед телом и поправляя непонятную тряпку на своём лице, используемую в качестве чего-то наподобие маски. Ну не нашлось ничего получше. — Ты откуда знаешь? — спрашивает Леви у дяди, подходя ближе. — Гриша рассказал. — Вот как. А больше он тебе ничего не рассказывал? Разумеется, вместо желаемого ответа Леви получил лишь направление прямиком на мужские гениталии. Как обычно. Постепенно, но осмотр загородного дома семьи погибших подходил к концу. Оборотни не оставили после себя ничего, кроме трупов жильцов и ужасных увечьях на них же. Команда Ханджи, отвечающая за медицинскую помощь, начала осторожно выносить тела, стараясь сохранить тела именно в таком состоянии, в котором они лежали на полу. Меньше всего охотники любили разгребать последствия нападений оборотней. Эти дряни нападали гораздо реже, чем вампиры, но последствия в большинстве случаев куда ужаснее. Жертвы, которые угодили под град атак клыков и когтей, едва удавалось опознать, если тела вообще смогли найти. Рваные раны, порой даже вываливающиеся внутренние органы, да даже отсутсвующие конечности и другие части тела. На это способны только они, ну, или же совсем в крайнем случае это может быть ювелирная работа серийного маньяка, которого будет уже ловить городская полиция, а не охотники за головами нежити. — Что делать с мальчиком? Живой ведь ещё... — спрашивает Петра, подходя к капитану уже своей команды. — Мне откуда знать? Спроси у Кенни. — Ничего не поделаешь, мальчугана надо будет прибить, — вздыхает Майк, присоединяясь к беседе. — В него же попала слюна оборотня? Значит он теперь такой же. — Эй, но он ведь всё ещё без сознания! И одежда всё ещё на нём! Значит не превращался! — воскликнула Петра. — Абсолютно верно, моя рыжая радость! — подбегает к сборищу коллег ещё и Ханджи. — Кенни! Нельзя его убивать! — Это ещё почему? Тебе жаль его, потому что он ребёнок? Или хочешь себе двух оборотней для экспериментов? — негодует Леви. — А ну рты позакрывали, — скомандовал старший Аккерман явно недобрым тоном. — Пацана мы везём вместе с его семейкой в медкорпус штаба. Если обнаружится, что всё-таки в его кровь уже попала слюна оборотня, то будет в первое время сидеть в подвале. — А потом? — спрашивает Ханджи, но Кенни уже рванул в сторону служебных машин. Ну и кропотливый день. А когда вообще охотникам было легко? Благополучный штаб со всеми удобствами не сможет компенсировать упорного труда, который вкладывается каждым. Всю нежить на планете перебить не выйдет, но не позволить ей зайти ещё дальше — основная задача. Ханджи сидит в холле вместе с Эрвином и рассматривает различные документы. Леви, сидящий на соседнем диване, не особо понимает, что именно эти двое выискивают, просто потому что текст ему не виден, ну а если и мелькают буквы перед глазами, то он просто ещё не научился читать вверх ногами. На самом деле, Аккерману и не нужно пытаться понять — очкастая обладает довольно-таки раздражительной привычкой постоянно бубнить себе под нос. Благодаря этому запросто выяснилось, что она пытается найти связь между прошлым инцидентом, где убили работягу с завода, и с тем, последствия которого разгребали сегодня в первую половину дня. А в этом есть свой смысл. Это, конечно, не что-то из рода историй про серийных маньяков, которые убивали своих жертв одним и тем же способом по типу отсечения головы или разрезания вен вдоль, но копать глубже действительно стоило. Если оба происшествия — дело одних и тех же оборотней, то стоит либо незамедлительно браться за дело, либо просто гадать, скольких они загрызут в следующий раз. Желательно поставить в приоритет первый вариант. — Мальчик всё же заражён, — говорит по факту Моблит, заходя в холл. — Есть возможность, что в ближайшие ночи уже примет волчий облик. Это был ожидаемый результат, так что никто даже и не удивился. — А почему он раньше так не сделал? — задался интересным вопросом Эрвин. — По словам Кенни он слишком слаб. Есть догадка, что его организм понимает, что превращение — процесс сложный и, по словам Гриши, даже болезненный. — То есть тело мальчика может просто не выдержать такой нагрузки и он... — Да, — кивает Моблит, не дав старшей по званию договорить. — Но нам сложно говорить, что все эти догадки правдивы. На то они и догадки... — А что с ним будет сейчас? — решил Леви сделать хотя бы вид, что заинтересован в беседе. — Его поместят в камеру и будут за ним тщательно наблюдать. Если всё же превратится, то эту бешеную зверюгу успокоить труда не составит. — Кстати, насчёт этого Гриши, — задумался Эрвин. — Чего это ему так просто подарили свободу? — Я не знаю, честно. Всё решает Кенни... Оборотни то, оборотни это. Эти черти совсем страх потеряли, так ещё и грызут всех подряд. И на фоне всего этого среди охотников шляется этот самый Гриша. А теперь старший Аккерман приказывает завести ещё одного пёсика, чтобы уж наверняка. С каждым днём Леви всё меньше и меньше понимает своих коллег. В основном за состоянием мальчика, имя которого Фалько Грайс, как выяснилось в процессе, следила Ханджи и её команда, остальных отпустили, но предупредили, что желательно быть начеку. Леви был рад, что хотя бы предупредили, а то неожиданные и «срочные» вызовы ему порядком надоели. Раз уж есть теперь свободное время, то может в спортзал и домой? Звучит замечательно, но план удался лишь наполовину — когда Аккерман выходил из штаба, его догнала Ханджи, начиная прилипчиво плестись за ним. На вопрос: «какого хера?» она сказала, что её отпустили тоже, но зачем? Именно Зое должна быть на рабочем месте особенно в такие моменты. Но всё же её постоянно используют, чтобы проверить образцы крови, осмотреть пострадавших после нападения нежити. На ней лежат задачи и посложнее, поэтому Кенни сжалился над ней и отпустил, сбросив ответственность на её же подчинённых. Леви всё-таки тоже где-то в глубине души считает, что она действительно заслуживает уйти с работы пораньше, но почему он таких бонусов не получает? Кенни явно не любит своего племянника. Ханджи, вместо того, чтобы пойти к себе домой, решила идти вместе со своим коллегой, объяснив это тем, что она давно не была у него дома. Эта сумасшедшая предлагала ещё позвать Эрвина и Майка, когда их отпустят тоже, но получила лишь подзатыльник. У Аккермана квартира лишь для себя любимого, он не планировал организовывать проходной двор! — Вот скажи мне, — кряхтит Ханджи, пытаясь снять обувь. — Как ты ещё со скуки здесь не скукожился? Теперь кряхтит Леви, потому что чьи-то кросовки летят прямо в него. Хоть и по чистой случайности, но косоглазую бестолочь это всё равно не спасёт. — Если я не втыкаю днями напролёт в микроскоп, то это не значит, что моя жизнь скучная... — тяжело вздыхает Аккерман, всё же проявляя заботу, поставив обувь коллеги аккуратно на коврик около входной двери. — Ну и что у тебя такого интересного? Причём настолько, что ты не хочешь приходить в штаб, — тараторит Зое, отправляясь прямиком на кухню. — Ты хотя бы ешь нормально? Или у тебя опять ничего нет, кроме макарон и круп? Леви раздражённо цокает, даже не обращая внимания на то, как Ханджи быстро переключается с одного вопроса на другой. Сейчас в его интересах поставить телефон на зарядку, поэтому он смело шагает в спальню и ищет провод. Только вот, не помнит он, куда он его положил. Верхний ящик тумбочки? Нет. Нижний? Тоже нет. На столе? Мимо. Так стоп. Ну и как это понимать? Почему зарядное устройство лежит на подоконнике? Походу уже старость стучится в двери... Аккерман взял необходимое в свои руки и теперь чуть ли не победным маршем идёт к розетке, но резко останавливается. Ханджи застыла в дверном проёме и странно смотрит на коллегу. — Чего тебе? — вопросительно выгибает Леви бровь, пытаясь угадать, какие эмоции та испытывает и о чём вообще думает. — Ох, мамочка, не беспокойся, я хорошо кушаю, — говорит он наигранно. — Не, я про другое... Я даже не копалась ещё в твоём холодильнике. — Да неужели? — Ну... Мне просто слегка любопытно... — Ханджи делает глубокий вдох, надеясь, что её не выкинут в окно за её вопрос. — А что это за цветы на кухне?Блять.
Если Леви и дальше будет так халатно вести себя, то так и весь штаб узнает, что у него шуры-муры. Сначала Микаса, теперь Ханджи... кто следующий? А дальше Аккерман не будет успевать считать прибавившихся к этому списку, потому что у очкастой никогда рот на замке не держится! Срочно надо что-нибудь придумать. Пусть хоть это будет тупо, пусть... — Цветы дохлые какие-то. Я сперва подумала, что ты их кому-то подарить хочешь, но я сомневаюсь, что в твоих интересах приподнести кому-то гербарий... Ну и что на это отвечать?! Как вариант, можно сохранить свою манеру общения и выдать какую-нибудь колкую и едкую фразочку, которую эта дура воспримет как отрицание правды! Она запросто поймёт, что Леви пытается оправдаться... Порой идиоты бывают гениями, особенно в самые неподходящие моменты... — Леви, ну скажи! Откуда цветы? Их тебе кто-то подарил?! Кто?! — Да не важно. — Ле-е-е-еви! — Перестань... — хмурится мужчина, усаживаясь на край кровати. — Ну я же не успокоюсь! — И потом ты всем разболтаешь! Нет уж, мне такого не надо. — Что?! Я умею хранить секреты! — Не смеши. — Леви, клянусь! Я ничего не скажу. — Разумеется. Как ты сможешь сказать, если не знаешь? — Леви! Ну пожалуйста! И Ханджи начинает сверлить коллегу взглядом. Начинает складываться ощущение, что глаза у неё вот-вот выстрелят залпом, поэтому Аккерман всё-таки соглашается рассказать о таинственном подарке ради её же безопасности. Только вот с чего начать... Можно просто поставить перед фактом без каких-либо подробностей. — Подарили мне цветы. — Это я уже поняла, мой хороший. А кто? Ты нашёл себе ухажёра? Или богатую дам-... — Ну да, появился. Честно, я не планировал... ввязываться в это снова, — признался мужчина, тяжело вздыхая. — Ухты-пухты, а как его зовут? А выглядит как? Он выше тебя? Сколько ему лет? А познакомишь?! — нетерпеливо спрашивает Ханджи чуть ли не припевая. М-да уж, счастья полные штаны. И зачем Аккерман вообще рот открыл? Надо бы закрыть рот, пока не стало слишком поздно, но так уже не получится. — Всё-всё-всё! Есть у меня ухажёр! Я сказал тебе то, что ты хотела услышать! Довольна?! — чуть ли не кричит Леви, но ему сразу же приходится закрыть уши — после его высказываний Ханджи завизжала, нанося «ответный удар»... — Расскажи! Ну расскажи ещё! — начала Зое скакать на месте. — Ты многого хочешь. — Ну хотя бы скажи, как его зовут! — Нет. — Да почему?! — Сейчас вычислишь его в соц сетях лишь по имени и будешь его кошмарить... — А у него они есть? — Я не ебу, — на тон грубее говорит Леви, потому что расспросы ему надоели.***
— Эрен, может, пойдём погуляем? — жалобно вопит Армин, смотря в потолок. — Я уже не могу здесь находится. Мне будто плохо сейчас станет... Йегер лишь тяжело вздыхает, поворачивая голову влево, чтобы со своей кровати посмотреть на брата, который безразлично пялит в потолок. Им обоим сейчас до жути неприятно находится в собственной квартире. Не выходит нормально жить, зная, что тот, кто годами приглядывал за ними, отдавая всего себя без остатка, лишь бы мальчики не чувствовали себя обделёнными, больше не придёт. Им не хватает смелости даже зайти в комнату опекуна. Будет ещё хуже. — А куда? — Не знаю, куда-нибудь. Мне здесь не хочется быть, меня мутит как-то. — Опять блевать? — Эрен... — нахмурился Армин, не оценив неуместную шутку. — Да я ж шучу... — Ну, меня Энни приглашала к себе. Только я не знаю, не будет ли она против, если ты пойдёшь со мной. — А чё мне с тобой идти? Твоя же девушка. — А ты тогда куда? — Да найду куда, — Эрен провожает брата взглядом, когда тот встаёт с кровати, чтобы дотянуться до телефона. — Эй, ты ей что-ли пишешь? Ну не надо, зачем мне вам мешать? Слова полукровки остались нагло проигнорированы. И через пару минут Арлерт напрямую заявил, что девушка с радостью ждёт их обоих. Йегер уже не помнит, когда в последний раз брат так спешил. Армин будто бы резко расцвёл, чтобы порыться в шкафу, пытаясь найти наилучшее, в чём можно прийти. Как хорошо, что те окровавленные шмотки Эрен всё же выкинул ещё давно. Теперь их никто не найдёт. — Куда ты так прихорашиваешься? Ты же не на свидание идёшь, — напоминает Эрен, помогая горе-влюблённому причесаться. — Это просто домашние посиделки. — Так ты сам голову помыл. — Она у меня грязная была. — Ой, а с синяками под глазами что делать? — Оставь. Не такие уж они и заметные. Ничё не делай. Армин начал бубнить, когда они уже шли по лестнице вниз. «Вдруг она испугается?». Да что за бред? Эрен более, чем на сто процентов уверен, что волчице будет всё равно. Может быть, она будет просто волноваться именно за самочувствие парня и посоветует побольше отдыхать. Напугать Энни? Что-то немыслимое. Пару остановок на автобусе, через несколько дворов пешком, затем слова Арлерта о том, что они повернули не туда, после чего всё же правильная дорога и наконец-то дом Леонхарт. Йегер еле как затащил брата в подъезд, потому что только сейчас он надумал забежать в цветочный магазин. «Я не хочу приходить с пустыми руками!». Эрен готов поклясться, что ей будет всё равно. — Привет, — улыбается девушка гостям,и пропуская обоих. Эрен впервые заходит в квартиру знакомой и замечает, что по планировке она довольно сильно похожа на квартиру... Леви. Армин о чём-то уже чирикает с Энни и Йегер решает им не мешать. Он предпочитает находиться где-нибудь подальше от голубков, чтобы у них было больше пространства друг для друга. Это же их отношения. Может, он лучше бы пошёл к Жану? Леонхарт заметила чуть странное поведение гостя, но в первые минуты ничего не предпринимала, отвлекаясь на Армина и на возможность потискать его. Всё же внутренний волк беспокоится за члена стаи, который ещё «официально» в неё не принят, так как на это нужно согласие альфы стаи, а он неизвестно где... — Эрен, всё в порядке? — спрашивает девушка, подходя к полукровке, который делает вид, что ему ну уж очень интересен узор на обоях. — Да, всё в порядке. Просто мешать вам не хочу. — Ты не мешаешь, правда. — Ну... — Кстати, извини за такой резкий вопрос... Как там твой парень? — Что за парень? Оба присутствующих в комнате резко оборачиваются. Так Армин на кухне же следит за плитой, когда он успел здесь оказаться и уши погреть? — У тебя же девушка была... Или я чего-то?... — А? — Энни смотрит на парней по очереди, тоже слегка не понимая. — Да бля-я-ять... — Эрен шлёпает себя рукой по лицу. — Не было у меня девушки. — Но почему ты мне не сказал, как есть? — удивляется Арлерт, проходя вглубь комнаты. — Ну постеснялся... Парочка переглянулась, пожав плечами. Ладно, проехали, с кем не бывает? Армин тоже до последнего скрывал, с кем встречается, да и Леонхарт тоже об этом объявлять не спешила. — Ну... А как у тебя с ним сейчас дела обстоят? — Нормально. Если хотите, чтобы я свалил, то так и скажите, я же вижу, что вам чуть некомфортно... — Эрен, хватит, всё в порядке! Правда! — Да ладно тебе, я же не обижаюсь ничуть. Я понимаю, что вы хотите побыть друг с другом и всё такое. Я... я могу ему написать. — Эрен, если ты не хочешь уходить, то не надо... Ты нам правда не мешаешь! Было бы хорошо на самом деле, если бы Йегер остался у сладкой парочки, по его же мнению. Как теперь быть, зная, кто Леви на самом деле? Притворяться, как будто ничего не было и Эрен ничего не слышал, не выйдет. Он будет бояться и избегать, будет переживать и тогда всё станет ясно даже слепо-глухо-немому. Но с ним так хорошо... Йегер не испытывал такого сильно притяжения к кому-либо за всю свою жизнь. Он очень сильно любил маму с папой, но как родителей, он любил Ханнеса, но как собственного отца, и Армином он дорожит как родным братом. А Леви... За рекордное время Эрен твёрдо решил, что хочет быть с ним и только. Всю жизнь он спокойно избегал все эти заморочки, просто потому что у него этого не было в приоритетах. К нему проявляли интерес девушки как в школе, как во время его подработки в качестве бариста, так и в колледже. Везде, но ни одна так и не смогла стать счастливицей. Да что уж там, на втором курсе Йегеру и Флок признался, но тоже получил отказ. Как хорошо, что у рыжего есть мозги и он больше не лез. А тут раз, появился Леви из ниоткуда, который, судя по всему, сам затащил пьяного студента к себе в постель, раз уж они проснулись в его квартире. Хотя, кто знает как было на самом деле? Эрен не понимает самого себя, не понимает своих чувств. Да, его тянет к этому мужчине, но оставлять это всё как есть нельзя, нужно разобраться до конца. Он не хочет просто секса, для него это некруто. Если и спать с кем-то... то только по любви. Делать это просто ради мимолётного удовольствия с кем попало кажется ему безумством, поэтому он так настаивал на отношениях. А что теперь? Теперь его душа разрывается на две части. Одна отчаянно хочет закрыть глаза на все эти риски и быть рядом с Леви до последнего вздоха, вторая же слёзно просит закинуть брата на плечо и бежать вместе с ним как можно скорее и куда подальше. Спрятаться там, где их ни за что не найдут те, кто представляют угрозу. Йегер открыл мессенджер и не знает, хватит ли ему смелости написать хоть что-то. Его взгляд мимолётно задерживается на Армине и Энни, которые мило воркуют друг с другом. Они нежатся, обнимаются, шепчут друг другу какие-то нелепые влюблённые фразочки. Леонхарт с членами стаи так себя не ведёт, лишь рядом с Арлертом она такая добрая и открытая, будто тот поделился с ней частичкой своей наивной доброты.