Полукровка

— Точно ничего не болит? — Леви с сомнением разглядывает Эрена, удобно улёгшегося в постели. — Я уже раз десять сказал, что да. Сам ведь знаешь.       Аккерман тяжело вздохнул, надеясь, что ему сказали правду. Но что может быть не так? У Эрена есть регенерация, он быстро пришёл в себя, да и тем более у него были просто кровь из носа и ушиб. На самом деле не сказать, что это что-то ужасное, но и мелочью это тоже назвать нельзя. Оттого мужчине и стыдно, а за серебряный нож тем более. С одной стороны, он вообще должен винить себя за то, что оставил полукровку в живых, но простил бы он себя за это? Гробовая тишина воцарилась в стенах всей квартиры. Уже не шумит бытовая техника, не горит свет и что-то светящееся можно увидеть только в окнах квартир соседних домов напротив, лампах уличных фонарей и фарах редко проезжающих по двору машин. А здесь, в пределах спальни, лишь в темноте подступающей ночи можно разглядеть два силуэта под одеялом. У Эрена рукава кофты испачканы в успевшей засохнуть крови, поэтому ей обеспечена путёвка прямиком в мусорный бак. Штанов тоже нет. Разве позволит Аккерман спать в его кровати в уличной одежде? — Леви... — полукровка медленно подползает к мужчине, стараясь это сделать как можно аккуратнее, чтобы было незаметно. — А теперь... что между нами? Помнишь, я спрашивал у тебя это после нашего... — Первого секса? — мужчина перевернулся на спину, рассматривая однотонный потолок. — Да, помню, был разговор. А что? — Просто... Между нами происходит явно не то... кхм, как бы сказать? — запинается Эрен, пытаясь сформулировать. — Ну, явно не то, о чём мы договаривались. — Ты так уверен в этом? — А разве нет? Хочешь сказать, что не прибил меня просто потому, что я неплохо трахаюсь? — издал парень неловкий смешок, пытаясь пошутить.       Но равнодушным Аккерман всё же не остался, он сильно поджал губы аж до побеления, сминая их между собой. Его взгляд задумчиво отведён в сторону, явно обдумывая только что заданный вопрос. Тут думать на самом деле не надо, нужно всего лишь признать очевидное, но разве это так просто? Полукровка выводит на чистую воду, собираясь услышать именно то, что он хочет услышать. Ответ так и крутится у Леви то в голове, то на языке, а вот произнести ему пока что духу не хватило, ведь далеко не всем легко говорить о своих чувствах, а уж особенно тем, кого чуть ли не всю жизнь учили их скрывать.       В чём дело? Почему мужчина с возрастом чуть-чуть за тридцать не может сказать о том, какие же тараканы бегают в его голове? Хочется ведь сказать, как есть, но прежний, хладнокровный и рассчитывающий чуть ли не каждый свой шаг Леви подавляет те оставшиеся частицы того себя, который отчаянно хочет любви и внимания, несмотря на все учения своего дяди. А тем более, какого чёрта Кенни учит его равнодушию к остальным, хотя он сам сюсюкается с Ури при первой возможности? Интересное кино... Либо у старшего Аккермана проблемы с головой, либо... либо это явная подсказка, что место для любви можно найти даже там, где она кажется неуместной.       Леви лишь хмурится, потирая переносицу. Думать насчёт чего-то столь философского сейчас ему явно не под силу, но рядом лежащий Эрен ведь ждёт ответ на свой вопрос. — Ну смотри, — глубоко вздохнул Йегер, видимо, собираясь помочь разобраться мужчине в его же чувствах. — Ты не добил меня. Это раз, — он подполз ближе, самодовольно улыбнувшись. — До этого была целая куча моментов, перечислить тебе? Я помню все до единого. А что насчёт недавнего...       Парень болтает так, что аж смог привлечь внимание. Аккерман хоть и нехотя, но перевёл взгляд обратно на соседа по постели. — Мы буквально только что в одном душе вместе мылись. Вообще без всего! Будь между нами только... секс... мы бы уже перетрахались там раз десять. — Мы бы не трахнулись там при любых обстоятельствах, даже не мечтай, — хмыкнул мужчина, по привычке скрестив руки на груди даже лёжа на кровати. — Кто в здравом уме будет трахаться там, где скользко? — Ну, есть такие любители. — Я не из них. Для секса есть кровать, ну или хотя бы диван на крайний случай. — Не любишь стоя? — Да.       Леви лишь цокает, когда видит не пойми откуда образовавшуюся ухмылку на лице парня. — Это правда здорово, что мы поговорили о твоих предпочтениях, но я имел ввиду немного другое, когда говорил про душ. Ну, типа, что мы просто помылись и даже не... — Трогали друг друга? — Именно. — Я не смотрел на тебя толком, если тебе интересно это знать. Мне всё ещё неудобно перед тобой из-за... — Да забудь ты уже про это, я тебя умоляю! Я даже не обиделся! Ты выполнял свою работу, разве могу я тебя винить? — Ты чуть не умер из-за меня. — Я буду только рад, если ты будешь моим палачом, — Эрен подмигнул. — Не смешно ни черта. Лучше заткнись, иначе в кровать ко мне больше не ляжешь, — пыхтит мужчина, повернувшись спиной. — Всё-всё, молчу.       Полукровку на самом деле лишь позабавил тот факт, что Леви пытается быть таким, каким был раньше, каким был буквально считанные недели назад. Строгий и отдалённый. И всё же парень делает всё так, как он сказал. Молчит, но тишину квартиры прерывают копошения постельного белья — он пытается подползти поближе к мужчине. Эрена уже можно смело сравнить с чеширским котом из-за его улыбки чуть ли не до ушей. Он так близко, а Аккерман всё ещё молчит! Мужчина ведь явно чувствует, как кто-то особо наглый дышит ему в затылок, но он даже не кряхтит с настоятельными просьбами откатиться на свою половину кровати как раньше. Это отличный шанс. Довольно рискованно, но попробовать явно стоит.       В конце концов Йегер набирается смелости и... прижимается вплотную сзади, медленно добавляя руки, чтобы обхватить Леви за талию. Всё произошло и быстро и медленно одновременно, но полукровка не успел полноценно ощутить то, что он сделал, пока не пришёл к конечному результату. Чужое тело так правильно прилегло к его собственному, а прикосновение к бледной коже тут же отдалось приятным и щекочущим душу теплом, чуть ли не запустив мурашки по спине.       Удивительно, даже сейчас никаких возражений, мужчина лежит совершенно спокойно, но он никак не реагирует, что ничем не лучше. Но всё же Эрену много не нужно, его сердце и так уже плавится от вида перед собой. Он пытается разглядеть что-нибудь. Вдруг Аккерман покажет ему свои чувства? О них же можно не только рассказывать. А что, если ему так проще и он умеет только так? Сама идея звучит интересно, прямо как какой-то эксперимент, хоть и сейчас нетрудно догадаться, что он далёк от ожидаемой реакции. Но Йегер ждёт, даёт неограниченное количество времени и добивается результатов — Леви чуть подвинулся назад, отчего их тела стали ближе некуда, стали практически одним целым, а руки мужчины накрыли собой те, что сцепились на его талии. И парень совершает самый опасный поступок за последнее время — целует Аккермана в щёку. — Спокойной ночи, — шепчет полукровка, утыкаясь носом в черноволосый затылок. Он чуть досадно хмурится, так и не уловив природнившийся запах шампуня с хвоей. — Спокойной ночи, — ещё тише произнёс Леви, не зная, куда себя деть. Ему неловко от такой близости, но он идёт на уступки Эрену, всё ещё чувствуя себя виноватым.       Но на самом деле всё не так уж и плохо, даже ни в каком месте не противно. Аккерман раньше просто выпендривался, пытаясь оттолкнуть прилипчивого юношу, пока всё не зашло слишком далеко. Не вышло.       На утро мужчина вообще чувствовал себя сплющенным в лепёшку, потому что кое-кто здоровенный случайно или нет, это не имеет особого значения, подмял его под себя, но Леви даже не выпендривается и терпит, уже смирившись со своей судьбой. Выползти из постели, при этом не разбудив Эрена, кажется невозможным, поэтому откладывать неизбежное нет никакого смысла. Лёгкий толчок в бок и уже над головой доносятся сонливые и неразборчивые мычания. Растрёпанные волосы своими кончиками щекотят чужое лицо, заставляя нахмуриться.       Леви даже приятно удивлён. Никакой назойливой Ханджи с утра пораньше, никаких телефонных звонков, лишь птичье щебетание и кряхтение Эрена где-то за спиной. Аккермана не вызвали в штаб с утра пораньше? Несомненно, день уже удался. — Да твою ж, я порву сейчас... — возмущается Эрен, пытаясь уместить на своей здоровенной туше «оверсайз» худи Леви, которое, по его словам, он даже не носил. — Ну оно не налезает! — Если хочешь, можешь светить своей грудью перед всеми. — Ну если ты непротив...       Парень действительно готов хоть голышом пойти, ведь кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему придётся примерить одежду Леви. Будь проклята их разница в росте... Эрену всего навсего захотелось по-быстрому заскочить домой, взять что-нибудь из своей одежды на всякий случай, но тут вот какая проблема. Как ткань по швам не треснула, остаётся лишь гадать, но до родной квартиры они добрались без происшествий.       Дома никого нет. Армин, походу, так и засел у Энни, что тоже, в общем-то, неплохо. Йегер не сомневается в том, что его названный брат в надёжных руках, он ведь взял с девушки обещание. — М-м, довольно неплохо, — сказал Леви, осматривая квартиру Эрена. — Там твоя комната? — Да, я там с братом живу... жил? Ну... — А там... — мужчина указал взглядом на соседнюю комнату. — Там жил Ханнес, — тяжело вздохнул парень, заходя к себе. — Ханнес? — едва слышно прошептал Аккерман. Его будто передёрнуло.       Ханнес... Это ведь тот погибший по вине оборотней работяга. Можно было бы подумать, что это какой-нибудь другой Ханнес, но... опять. Да почему всё происходящее как-либо связанно с Эреном?! Что бы ни произошло, все пути ведут именно к полукровке! Мужчину окутывает панический ужас, но виду он не подаёт — ему всё ещё подвластна возможность вовремя воспользоваться маской безразличия, хотя внутри бушуют все стихийные бедствия мира одновременно. Леви так застрял в собственных переживаниях за жизнь Эрена, что уже забыл, кто он и где он. В голове лишь мысли об этом юноше и желанием спасти его любой ценой, что бы ни случилось. Этот парень ведь готов ради него абсолютно на всё? Он смело выстоял против лавины из холода и грубости, а теперь пришла пора ему увидеть своими глазами, как сходят лёд и снег, позволяя хрупким цветам теплоты и доверия прорасти. Хотя бы в этот раз Аккерман должен дать что-то взамен. — ...Знаешь, это вроде как мой дом, я жил здесь столько лет, но... как только Ханнеса не стало, эти стены будто стали для меня чужими. Мне... мне становится дурно, когда я здесь нахожусь, — тяжело взглатывает полукровка, сжимая в руках свою одежду, которую он перебирает в шкафу.       Леви возвращается в реальность, но неприятный осадок всё же остался. Он медленно заходит в комнату парня и из дверного проёма наблюдает, как тот как-то второпях собирает вещи, перебирает футболки и толстовки, а все штаны у него уже валяются на полу. Да он так всё переворошит кверх ногами, если не усмирить этот ураган. Ладонь мужчины медленно легла на плечо Эрена, успокаивающими движениями массируя напряжённые мышцы. Вроде как помогло, полукровка больше не такой нервный хотя бы с виду, что уже хорошо. Леви хочет, чтобы Йегер знал, что он рядом и готов помочь. — Вроде больше не нужно, — тяжело вздыхает Эрен, взяв несколько пар носков. — Сумка есть какая-нибудь? — Да, сейчас...       Все вещи без проблем уместились в спортивную сумку. Пока парень занимался сборами, Леви решил наведаться в комнату погибшего опекуна. Ну, уже по интерьеру можно понять, что здесь жил человек, которому за пятьдесят. Старая, но довольно в хорошем состоянии мебель приковывает к себе взгляд. Аккерман почему-то ведёт чуть ли не по всем поверхностям кончиками пальцев, будто это поможет ему прочувствовать атмосферу этой комнаты, да и всей квартиры в целом. На книжном столе книга пятнадцатилетней давности и очки с линзами для дальнозорких, страницы чуть выцвели и подпортились, но текст всё равно без затруднений можно прочитать. Рядом стоит пустая, но не помытая после использования кружка с небольшой трещиной, на дне которой уже запеклись остатки кофе из пакетика, начиная плесневеть. Тонкие шторы задвинуты, отчего солнечный свет не проникает внутрь, но в комнате всё равно не очень-то и темно, придавая какой-то таинственности. Кенни постоянно задвигал шторы, когда хотел поспать днём. А Ханнес тоже так делал? Можно предположить, если думать, что ни Эрен, ни его брат не трогали здесь ничего после смерти опекуна. — Тут может быть слегка грязно, здесь ничего не убрано. Как стояло... — подошёл Йегер ближе, уже переодетый в то, что ему по размеру. — Ничего страшного, но кружку всё же лучше помыть.       Эрен хлопнул глазками и отнёс посуду на кухню. Когда послышался плеск воды, Аккерман продолжил исследование. Картина в рамочке. Не хочется даже смотреть, зная, что он сейчас увидит. И всё именно так. Он видит счастливые лица. Леви слышал описание Ханнеса и оно полностью совпало с тем мужчиной, что изображён на фотографии. А вот здесь он выглядит счастливым, положив руки двум мальчикам на плечи. Мальчик-блондин с большими голубыми глазами и здоровенным рюкзаком. Аккерман мысленно ударил себя по лицу, так как сначала подумал, что это девочка... И третий — последний человек на фото — Эрен, такой маленький и хороший. На вид ему здесь лет двенадцать, точно не больше. Интересно, а он любил учится? Как у него с учёбой, какие оценки он получал? Какие отношения были с учителями и одноклассниками? Эрен на фотографии явно натянул улыбку, потому что, судя по заднему фону, на котором здание школы, снимок был сделан первого сентября. Леви до сих пор помнит, как Кенни хотел отдать его в школу. В самую обычную. Там его в первый же день загнобили из-за худощавости и «слабоумия», которое ему приписали одноклассники. Маленький Аккерман, попав в совершенно другое общество, вообще ничего не знал. Он понятия не имел, что такое таблица умножения и прочими элементарными знаниями не владел, за что стал главным посмешищем среди сверстников. Мальчик пытался догнать школьную программу, но как? Он даже читать на тот момент не умел. Об издевательствах он в тряпку молчал, потому что знал, что Кенни наверняка ничего с этим не сделает, но всё оказалось совершенно иначе. В один день маленького Леви поколотили и, когда дядя увидел вздутую щёку и синяки, он пришёл в ярость. Тогда младший Аккерман впервые почувствовал, что Кенни всё же любит его. После этого происшествия Леви до окончания школьных времён сидел на домашнем обучении. Из Ури вышел замечательный педагог — научил пацана чуть ли не всему, чему-то Леви учился сам.       И правда, что-то дурно здесь совсем. Как только Эрен закончил, они второпях покинули квартиру. Это место — какая-то психологическая пытка.       Аккерман обрадовался раньше времени, подумав, что его любимые коллеги про него забыли. Приспичило же им прицепиться в самый неудобный момент. И кто же звонит? Конечно же Ханджи с настоятельной рекомендацией наведаться в штаб! Но что делать? У Леви в руках уже ключи от своей квартиры, а у Эрена сумка со его же вещами, не отправлять же его обратно? А может... Будет рискованно, но мужчина решает предложить. — Останься у меня. — Что? А ты? — А я в штаб. Если не пойду, то они сами ко мне заглянут, уж знаю я этих... — Леви не придумал слово, каким можно было бы описать своих порой чересчур назойливых товарищей. — Стой, ты... — Ты же не будешь проказничать? — позволил Аккерман себе ухмыльнуться. — Ты серьёзно предлагаешь мне... остаться у тебя? — Да, в чём дело? Что не так? Ты и так ко мне приходишь как к себе. — Но я, получается, буду один. Один в твоей квартире.       — Ну и? Боишься один дома посидеть? Будешь под дверью скулить и ждать меня? — Ну Леви! — Не отправлять же мне тебя домой. Тебе ж там дурно, — припомнил Леви слова Эрена. — Неужели ты мне так доверяешь? Я ведь чисто теоретически могу сделать что угодно! — Но ты же этого не будешь делать? — Ну... не буду. — Вот и всё, — Аккерман быстро ущипнул парня за нос. — Будь хорошим мальчиком и не трогай ничего серебряного, — сказал он, проворачивая ключ в замке. — Давай, разгружайся, а я побежал. — Эй!       Эрен крикнул, не зная зачем. Он вроде ничего не хотел сказать, но дверь за ним так резко закрылась, что и вызвало негодование. Ну это всё как-то несерьёзно... Леви закрыл его одного в своей квартире. С чего вдруг такой добрый знак? Здесь же нет какого-нибудь подвоха? Мужчина ведь не натравит на него своих товарищей? А ведь парень действительно сейчас может делать всё, что ему вздумается. Хоть весь холодильник опустошить, хоть всю мебель переставить, что, наверное, Леви не оценит, поэтому лучше не рисковать. Жизнь разнообразить можно как-нибудь иначе, но здесь вообще нечего делать! Ни компьютера, ни телевизора, или Йегер плохо посмотрел? Хотя Аккерман не похож на человека, который мог бы пролёживать бока, смотря какие-нибудь передачи, в голове такой образ даже нарисоваться не может.       Интересно, а Леви бывает скучно? В такой-то квартире наверняка да. Эрен никак не может найти себе занятие. Ему не хочется ни с друзьями переписываться, ни листать ленты социальных сетей. Мобильную игру, которую советовал Жан, он удалил уже просто потому что надоела. Йегер для галочки убедился, что с Армином всё в порядке, написав ему, после чего он поудобнее улёгся на кровати, что полностью под его распоряжением, и со спокойной душой... уснул...

***

— Какого хуя здесь происходит? — Леви даже не пытается найти слова поприличнее, стоило ему увидеть, что творится в холле.       На голос новоприбывшего повернулись лишь те, кто были к нему ближе всего. Это была его же команда. Оруо пытается выглядеть «гением среди идиотов», по-важному скрестив руки на груди и косо смотря на коллег, что возятся уже в середине комнаты. Честно, выглядит максимально по-идиотски, но кто ему об этом скажет? Эрд и Гюнтер неловко переглянулись между собой, не зная, как прокомментировать, поэтому посвящать старшего по званию в происходящее придётся Петре. Девушка довольно долго чесала затылок, формулируя мысли и с надеждой смотря на товарищей, отчаянно дожидаясь, что хоть кто-нибудь из них расскажет всё вместо неё.       Аккерман начинает злиться. Почему эти четверо молчат? Ему самому нужно догадываться? Что он может себе представить, увидев рыдающего Гришу, вопли которого слышны небось на весь штаб, и кружащую над ним Ханджи, предлагающую платочек, чтобы высморкаться? На другом конце дивана рядом с оборотнем сидит Эрвин и хлопает глазами, не зная, куда себя деть. Судя по всему, объяснений придётся требовать у Кенни, которому Ури прописал лёгкий подзатыльник. Опять семейные разборки? «Что этот старый пердун натворил?», — тяжело вздохнул Леви, проходя мимо своего отряда и смело шагая в сторону дяди. — Кенни, ну это был явный перебор! — взвыла Ханджи, всё ещё пытаясь всунуть волку тряпку. — Хотя бы ты мне скажешь, в чём дело? — Аккерман решил, что шансы на получение удовлетворительного ответа куда больше, если спросить Смита. Кенни и так уже отхватывает от Ури. — Ну... — Кенни его довёл... — хмуро пыхтит Зое, деловито вжав руки в бока. — А-а... — Аккерману понятнее не стало. — Мы... То есть Кенни уговорил Гришу рассказать нам, ради чего он вернулся сюда из Марли. — Да неужели? Так быстро раскололся? — Быстро? Я бы так не сказал. — А сопли он почему глотает? — Леви на секунду перевёл взгляд на оборотня. — Он пока нам рассказывал, его чёт понесло... Бедняга... — Ханджи грустно посмотрела на коллег, обиженно выпучив нижнюю губу. — Так... Кого ты там ищешь? — Аккерман на этот раз обратился напрямую к рыдающему мужчине.       Сквозь всхлипывания он не услышал ни-че-го. — Кого-кого? — Сына... — То есть по городу разгуливает ещё один блохастый? — Леви, отойдём на минутку... — неловко поджал губы Эрвин, встав с дивана. Придерживая коллегу за плечо, Смит вывел их из холла в коридор. — Не думаю, что Гриша осилит сказать что-нибудь ещё. Что мы смогли вытянуть из него, то и усвоили. — Ну так что? — В общем... он сначала нам рассказал, что с семьёй, которая погибла недавно... Гриша был с ними знаком. Ну, семья Грайс, где выжил лишь младший ребёнок. — Мгм. — Точнее он был знаком лишь с мужчиной. — Ну и... — Гриша рассказал, что брат мистера Грайса был его коллегой. Они вместе были врачами. Ну, в общем через них он узнал. — И что ему мешало сказать об этом раньше? — Наверняка боится, что мы за его «детёнышем» откроем охоту. И... я всё же его понимаю, мне даже жаль его. — Ну... ладно... У него только сын?... — Да, жена давно погибла, из-за чего он и смотался на другой континент. — А сына оставил здесь? Папаша века, — хмыкнул Леви, — Ладно, Кенни меня ответственно воспи-... — Он все эти годы думал, что сын погиб тоже. А тут такая новость... — Погоди, а как его жена... — Этого мы не услышали, он крокодильи слёзы лить начал. — Ясно, — цокнул Леви, потирая висок. Как всё тяжело.       С нагруженной от новой информации головой Аккерман вернулся в холл, где охотники обсуждают уже что-то другое. — Ты помнишь, где он находится? — спросила Ханджи, на что Гриша кивнул. — Тогда поеду я, Ханджи... О, и вы оба, — сразу обратил внимание Кенни на вернувшихся Эрвина и Леви. — Лучше сейчас, потому что через несколько дней обещают дожди. А остальным желательно смотреть за пацаном. Вдруг в себя придёт.       Перед выходом старший Аккерман, надеясь сделать это незаметно для остальных, быстро обнял Ури, поцеловав его в щёку. Что-то разошёлся старик...       Получив примерные координаты, служебная машина понеслась вдоль городских дорог прочь от суеты. Порой возникали пробки, порой Кенни материл всех, кто ему не нравился. Кто-нибудь то обогнал, то перестроился без поворотника. Сидящие на задних сидениях Эрвин, Леви и Ханджи просто переглядывались между собой, а Гриша изредка поглядывал на дорогу, пытаясь вспомнить, проезжал ли он тут когда-нибудь, но большую часть времени его голова была опущена вниз. Он выглядел так, будто его везут на казнь, иначе не описать. Когда за стёклами начали мелькать близко друг к другу стоящие деревья, оборотень уже внимательнее смотрел вокруг себя. Всё стало куда живее, когда в поле зрения появилась грунтовая дорога, на которую свернул внедорожник, смело проезжая вперёд. Ещё несколько матов от Кенни и машина остановилась неподалёку от реки, добравшись до конечной точки.       Охотники сразу же вышли из машины, чтобы осмотреться. Никого не удивило, что Ханджи тут же потянуло в сторону воды.       Ненадолго можно даже забыть о цели поездки, вокруг чистый воздух, тишина, живописная природа, в общем никакой назойливой городской возни, к которой уже так привыкли глаза. Буквально всё, что нужно для достойной медитации. Еле как удалось уговорить Зое не лезть в реку, потому что кому в радость будут зря промокшие ноги? Эрвин и Леви продолжают контролировать свою подругу, в адекватности которой они с каждым годом уверены всё меньше и меньше, пока Кенни стоит около Гриши чуть ли не как надзизратель. Вполне ожидаемо, что оборотню здесь будет совсем не до веселья, но он собрал свои силы в себе. Для начала он дошёл до стоящих подальше от него троих охотников самостоятельно. Мужчина абсолютно пустым взглядом смотрит на водную гладь и на лежащие под его ногами камни. Он глядит чуть дальше и слегка расстраивается, когда видит лишь несколько мелких рыбёшек, проплывающих мимо. Раньше было вообще не так.

Река. Когда-то Эрен ходил с папой туда рыбачить. Только вот, особенность была в том, что никаких удочек они не брали. Мужчина превращался в оборотня и хлёсткими ударами своей огромной лапы выбрасывал рыбу на берег, где уже Эрен складывал её в ведро.

      От воспоминаний сердце Гриши больно сжалось. В голове сразу же возник образ счастливого сына, который в нетерпении смотрит за движениями отца. Ему всегда так не терпелось схватить добычу и идеально выполнить своё задание, он так широко и ярко улыбался, когда его хвалили родители, да тогда было больше некому...       Группа двинулась вперёд. Дело шло довольно медленно — Гриша никуда не торопился, он не мог себя заставить. Болезненное чувство ностальгии с каждым шагом делало его всё слабее. Кенни недовольно пыхтел и всей душой желал поторопить еле плетущегося оборотня, но Эрвин и Ханджи вовремя его останавливали. Пройдя чуть дальше, охотники увидели небольшой склон, по которому можно подняться и тут же оказаться в лесу, так как основная масса деревьев начинается именно оттуда. Зое на самом деле тоже начала надоедать скорость их работы, поэтому она развлекала себя, бегая в разные стороны, чтобы поглазеть на природу получше. — Эй, очкастая, не свались, — предупредил Леви, когда коллега остановилась на краю выступа.       Увидев, что Ханджи оторвалась от группы, старший Аккерман оказался явно недоволен, они ещё в лес не зашли, а эта придурошная уже что-то вытворяет.

Всплеск воды поблизости. Вот он. Знак того, что Эрен бежит в правильном направлении. Мальчик уже хотел расслабиться, но резко затормозил, что спасло его от падения, как минимум, с пятиметровой высоты. Отец с сыном всегда рыбачили на соседнем берегу, где водная гладь была практически на одном уровне с землёй. Сейчас Эрен совсем один стоял под ливнем на крутом выступе.

      Охотникам было не в первой идти сквозь лес, но они все до единого недовольно бубнули себе под нос, когда спотыкались об какой-нибудь сук, когда задевали головой ветки или же царапались об них щекой. Такое себе место оборотень выбрал для жилья... Неужели ему нормально жилось в такой глуши? Видимо, его ничего в подобной местности не смущало, раз уж он шёл молча, никак не обращая внимания на недовольные звуки, исходящие от идущих позади него.       У кого-то глаза прищурились, у кого-то округлились, когда перед глазами прояснилась более чёткая картина: деревья стоят чуть реже и дальше друг от друга, а взгляд цепляют вовсе не тянущиеся ввысь стволы, а одинокий деревянный дом.       Грише не нужно было даже озвучивать, все всё поняли сразу — они пришли. Вот он, дом, в котором когда-то жили. Группа сразу же принялась осматривать скромное строение со всех сторон. За эти годы никто ведь сюда не приходил, никто не заботился, не убирался. Плотно прилегающие друг к другу брёвна покрылись мхом и сами по себе стали выглядеть каким-то... старыми. Охотники уже хотели зайти внутрь дома и посмотреть, что может быть там интересного, но у оборотня явно другие планы. Он побрёл куда-то в вообще другую сторону. Кенни окликнул его пару раз и, не заметив никакой ответной реакции, злобно зашагал за ним. А что остальные? Пошли следом. Гриша остановился в нескольких шагах от одного конкретного дерева, ничего не объясняя. Сначала Эрвин хотел спросить, а чём дело, но оборотень тут же повалился на колени, прижавшись лбом к земле. — Эй, ты что творишь?! Сдурел?... — возмутился старший Аккерман, но ничего предпринимать не стал. Уж больно интересно наблюдать.       Сложенные очки Гриши оказались в руке, после чего тот... снова начал плакать, слегка содрогаясь. Его другая рука как-то слишком бережно и нежно гладила по землю, а насыщенно-зелёная трава прогибалась под пальцами, но когда ничего на неё не давило, тут же возвращалась в прежнее состояние. Что с ним не так? А самое главное: что такого в этом дереве или в том, что около него? На этот раз нетерпелив оказался Эрвин, но начавшая сочувствовать бедолаге Ханджи пресекла любую возможность завалить оборотня неудобными для него вопросами. — Ладно. Я, ты, — Кенни указал на своего племянника. — и ты, — указал он на Эрвина. — Идёмте, осмотрим дом, пока наш мастер в псинологии будет просиживать свой зад тут. — Псино.... Что? — Зое непонимающе посмотрела на старшего по званию. — Псинология. Психология, только собачья, — хихикнул старший Аккерман, тут же разворачиваясь спиной к остальным и смело шагая в сторону дома.       Эрвин и Леви шутку не заценили и предпочли молча последовать за товарищем. Старая дверь еле как поддалась — дверные петли со временем, ясное дело, заржавели. Чтобы войти внутрь, трое человек разом пихали эту несчастную дверь и та с жалким протяжным скрипом открылась, пропуская гостей внутрь дома, выглядящего также вяло и тускло. Дневной свет просочился в маленький коридор, освещая пространство. Всё выглядит довольно мерзко. Сразу видно, что про это место позабыли чуть ли не на добрый десяток лет, хотя складывается ощущение, что этих десятков несколько. Всё в пыли, мох пробрался даже сюда. Но это самые цветочки. — Ох... — остановился Эрвин, разглядывая пол и стены, чуть отстав от Аккерманов. — В чём дело? — сразу же повернулся Леви. — Тут фиг разглядишь, но мне кажется, что это кровь... — Где? — вмешался уже Кенни. — О-й-й... — хмурится Леви, разглядывая почти выцветевшую кровь на деревянном полу и стене.       Чтобы хорошо всё рассмотреть, пришлось приложить некоторые усилия. Но то, за что цеплялся взгляд, нравилось охотникам всё меньше и меньше. Крови этой целая уйма. Как будто кого-то потрошили или терзали на куски, иного описания ни в чьей голове ещё не сложилось. Трое мужчин решили разделиться. Смит остался искать что-нибудь интересное в коридоре, а Аккерманы с той же целью разбрелись по разным комнатам. Леви зашёл внутрь комнаты, явно похожую на спальню.

Резкий звук раската грома вынудил всё это время мирно спящего мальчика разлепить сонные глаза. Окно приоткрыто, поэтому происходящее на улице слышалось гораздо отчётливее, чем хотелось. В комнате из-за подступающего ветра стало прохладно даже несмотря на то, что мало́й укутан в шерстяное одеяло.

      Леви осторожно сделал несколько шагов вперёд. Вдруг жалобным стоном скрипнул неустойчивый деревянный пол, вынуждая гостя заброшенного дома быть аккуратнее. Аккерман осматривается ещё, пытаясь подметить какие-нибудь детали. Гриша, походу, большинство вещей оставил здесь. Неужели он так торопился сбежать на другой континент? На кровати с шерстяным одеялом, на свежесть которого можно и не рассчитывать, лежит чуть подпорченная нещадными годами мягкая игрушка в виде зайчика с огромными стеклянными глазами. Выглядит так себе, но Леви решает переступить через свои брезгливость и чистолюбие, взяв зайца в руки. Может быть, когда-то эта была милая игрушка, с которой в обнимку спал... сын Гриши? Да, вероятнее всего, это его комната.       Леви чувствует странное чувство в груди. Будто сердце и душа хотят ему что-то сказать, а он не способен понять самого себя. Это ощущение начинает раздражать. Мужчина по-быстрому осматривает остальное, всё ещё с этой же игрушкой в руке. Здесь ничего интересного нет, он выходит из комнаты и идёт через небольшой коридор, в котором всё ещё задумчиво сидит Эрвин. Леви проходит в другую, где Кенни пытается разнюхать что-нибудь интересное и, судя по всему, процесс в самом разгаре.

Мальчишка быстро выбежал из комнаты, начиная блуждать по небольшому деревянному загородному дому в поисках того, что может его спасти от ужасной грозы. Детские ножки громко топали по полу, приближаясь к одной из комнат до тех пор, пока не добрались до неё.

На диване сидела девушка и при свете лишь одной свечи читала какую-то книгу. Судя по её сосредоточенному выражению лица, она полностью погружена в чтение и даже не обратила внимание на тот испортивший тишину шум.

— Ну что, как тут у тебя? — Да ничего особенного, — махнул Кенни рукой, повернувшись к племяннику. — Так, а это... что?       Леви замер, взглянув вниз. Точно, он же этого зайца до сих за собой волочит чёрт знает зачем. А как перед дядей оправдываться? Ну, он решил, что равнодушно пожать плечами — хорошая идея. Старший Аккерман лишь цокнул, продолжая осматривать комнату. Леви тоже решил на месте не стоять и подошёл к тому, что было ближе всего — небольшой стол, на котором одна на другой лежат не особо хорошо сохранившиеся книги с детскими сказками. Рядом со стопкой лежит деревянная рамка. Это фотография? Да, так и есть. Она держалась на небольшой ножке сзади, которая тоже уже свой срок отслужила. Леви взглянул на снимок и чуть прищурился, пытаясь разглядеть, кто на нём есть кто. Первым в глаза бросился Гриша. Здесь он, разумеется, выглядит гораздо моложе, но сколько этой фотографии лет? Больше девяти точно, но ведь это на самом деле не так уж и много. Рядом с мужчиной с едва заметной улыбкой и добрым взглядом стоит девушка, которая чуть облокотилась на мужское плечо, галантно положив туда руки. И на конец, последний человек на фотографии. Гриша свободной рукой держит мальчика лет пяти на вид, который ухватился за его шею. Аккерман смотрит чуть внимательнее и то, что он видит, почему-то начинает ему не нравиться. Ребёнок широко улыбается, отчего его глаза прикрыты, но их разглядеть всё же можно. Несомненно, они большие, выразительные и... зелёного цвета. Волосы совсем слегка потрёпаны, отчего складывается впечатление, что мальчик — непоседа и настоящий искатель приключений. Уже отсюда без сомнений видно, что почти многие черты лица ребёнок унаследовал от матери, а от отца ему как раз достался цвет глаз и волос. Леви смотрит на фотографию ещё внимательнее. Ему кажется, что он что-то упускает, так как что-то в груди никак не может угомониться. Он снова смотрит на девушку — супругу Гриши. На её чистые янтарные глаза Аккерман даже сначала не обратил внимания. У обычных людей не может быть такой цвет глаз. Цвет кожи до точности фотография показать не может, но мужчина сам у себя поинтересовался, не бледная ли она. Можно выйти на улицу, где Ханджи караулит оборотня, но он стоит на месте, словно вкопанный.

Дом в лесной глуши. Кровь. Мягкая игрушка, без сомнений принадлежащая ребёнку, да и эта фотография...

— Жить в лесу? Я тебе на опыте скажу, что толку от этого мало…

Леви осторожно повернулся, пытаясь разглядеть каждый сантиметр лица Эрена.

— Я… Я провёл своё детство… ну, большую его часть в лесу. Глубоко в лесу, — еле как выдавил из себя полукровка, а затем, увидев чуть непонимающее лицо мужчины, продолжил. — Мама с папой засели в скромном домике в самой лесной глуши.

      Сердце Леви будто пропустило удар, когда обрывок недавнего диалога промелькнул в голове.

— Эта тварь живьём рвала мою мать на куски! — Эрен крикнул это так резко, что Леви даже испугался и машинально качнулся назад.

      Противный и пронизывающий холодок пробежал по всему телу Аккермана, сердце с грохотом упало в пятки и в комнате резко стало невыносимо душно. Дерьмо. Эти зелёные глазища Леви ни с чьими ни за что в жизни уже не перепутает, как бы ни старался. Становится страшно лишь от того, насколько абсурдна очевидная правда. Опять всё крутится перед его носом, пока в его жизни есть Эрен. Ханнес — погибший опекун юноши, семья Грайс, с которой был знаком Гриша. Выходит, Гриша и Эрен друг другу...? Слова не хотят формироваться даже в мыслях. Отец и сын. Опять Леви узнал о том, о чём бы никогда не хотел знать.       Деревянная рамка почти выскользнула из рук, но Аккерман вовремя опомнился, успев схватить понадёжнее. Он положил плюшевую игрушку, которую, оказывается, всё это время держал, на стол, освободив руку, а затем тут же полез в карман, чтобы достать телефон и... сфоткать фотографию? Он и сам не понял зачем, но он уверен, что лишним это точно не будет.       Кенни махнул рукой, указывая, что он закончил, да и делать тут уже нечего, поэтому пошёл к выходу. Леви лишь пожал плечами, убрал мобильное устройство и потащил несчастного игрушечного зайца вместе с фотографией с собой. Эрвин по собственному желанию остался в доме, надеясь найти что-нибудь ещё. Никто его отговаривать не стал. Аккерманы вернулись к Ханджи, которая всё ещё стоит и горбатится рядом с оборотнем, упирающимся лицом в землю. — Он всё ещё...? — недовольно глядит на происходящее Кенни. — Мгм, — кивнула Ханджи и подошла ближе к товарищам, чтобы тихонько им прошептать. — Но не давите на него. Ему тут совсем дурно.       Старший Аккерман начал негодовать ещё больше, когда услышал, что Гриша что-то бормочет себе под нос, совмещая это с протяжными всхлипами. Оборотень уже просто лежит на земле, прислонившись к ней лицом. Очень чешется язык спросить что-нибудь назойливое, но по взгляду коллег не трудно догадаться, что они настоятельно рекомендуют этого не делать. Зое пытается объяснить свои догадки, так как от оборотня она ничего практически не узнала. Леви решил проверить сам — он сконцентрировался на неразборчивом шёпоте, а не на болтовне коллеги. Гриша мямлит одно и то же. Младший Аккерман быстро догадался, потому что со слухом у него проблем не наблюдалось. Кажется, что это одно слово. А может даже имя? Леви неуверенно встал около оборотня, пытаясь разобраться с начатым до конца. Букву «к» мужчина слышит отчётливо — она первая в слове. Судя по произнесённому «ка», можно предложить, что следом идёт «а». Дальше чуть сложнее, у волка увеличился словарный запас и он начал шептать различного рода прилагательные. Сначала «л», затем на конце снова «а», и Аккерману удалось расслышать «р» в середине слова. Карла? Леви смотрит на фотографию в руке, обратив внимание на девушку. Это Карла, жена Гриши и, получается... мама Эрена? Полукровка ведь поведал ему о её судьбе. «Эта тварь живьём рвала мою мать на куски!», — произнеслось эхом в голове.       Мужчина расстроенно нахмурился, вспомнив о трагедии. Что с Гришей? Почему он тычется лицом в землю? Что там? Это сейчас он и будет выяснять. Леви решил начать издалека, он присел на корточки рядом с оборотнем. — Эй, Гриша, мы тут в доме были...       Никакой ответной реакции, но сдаваться ещё явно рано. — Я нашёл фотографию, а ещё...       Вот это как раз смогло привлечь внимание. Аккерман аж чуть не вздрогнул, когда волк переключил своё внимание. Он сел на колени и заплаканными глазами посмотрел на охотника — у него действительно это в руках. Гриша тянется вперёд, желая взять находку себе и Леви, на секунду задумавшись, всё же сдаётся и передаёт фото и игрушку. Почему-то это далось ему с трудом.       Остальные увидели, что у Гриши что-то в руках, поэтому тут же все столпились около него. — Ваша жена, она... — неуверенно сказал Леви. — Здесь, — оборотень крепче сжал деревянную рамку. — Она здесь, — его взгляд упал на землю, к которой отчаянно прижимался.       Группа переглянулась между собой, сразу поняв, что тот имеет ввиду — Карла захоронена здесь. Но тут нет ничего. Ни надгробия, вообще никаких намёков на то, что это могила. Он просто взял и закопал её здесь, даже не купив гроб? Или как?... — Ох, Гриша... — взрустнула Ханджи, присев рядом с Леви. После нескольких секунд она всё-таки продолжила. — А насчёт твоего сына...       Леви тут же напрягся. — Что ты будешь делать, когда найдёшь его? — Я... — выдавил дрожащий сдавленный голос. — Я заберу его отсюда. — В Марли? — Да. Там нам будет безопаснее... — Но там ведь тоже есть охотники. — Нас не найдут, мы не будем делать ничего плохого, как вы все привыкли думать...       Забрать Эрена. Гриша хочет забрать его... Как хорошо, что никто не замечает, каким суровым становится взгляд Леви. Отнять у него его Эрена? Нет, ни в коем случае! Никакие обстоятельства не заставят думать Аккермана иначе. Ему всё равно, кто хочет это сделать, пусть даже родной отец. Внутри мужчины резко проснулся маленький ребёнок, очень жадный ребёнок, который ни за что не будет делиться тем, что принадлежит ему. Но полукровка ведь не собственность и Леви сам это прекрасно понимает, но сейчас он готов быть хоть последним мудаком, лишь бы юноша остался с ним. У него впервые в жизни появился тот, кто, не испугавшись, сумел совладать с его специфичным характером и привычками, кто несмотря ни на что хочет быть рядом. Эрен подарил мужчине то, о чём он так желал многими годами ранее. Уже после тридцати Леви вообще забыл про возможность на все эти сопливые нежности, но жизнь опять пошла совершенно иным ходом. Хотел любви? Обойдёшься. Тебе не нужна любовь? Тогда держи любвеобильного юношу, который прилипнет к тебе и будет назойливее любой пиявки! Полукровка даже признался, что его «внутренний волк» выбрал Леви. У них неразрушимая связь! Эрен сам ему сказал... Они не посмеют его отнять. Только не его. — ...если вы найдёте его раньше меня, умоляю вас, не трогайте его... Мой мальчик не мог сделать что-нибудь плохое, просто не мог... — отчаянно всхлипнул Гриша, прижимая семейное фото к груди.       Ханджи, Кенни и подошедший Эрвин о чём-то беседуют с оборотнем, но Леви не слушает, задумавшись о своём. Почему он так ухватился за Эрена? Почему он ему так нужен? Ведь на полноценные отношения у него нет времени — его в абсолютно любое время могут вызвать в штаб. Когда-то его вызвали даже посреди ночи. Но Эрен ведь всё понимает, он всё знает и можно сказать, что скрывать от него нечего. Уже факт того, что такого, как он, нельзя просто так убирать из жизни Аккермана. А ещё юноша такой... Правильное слово даже в мыслях не вырисовывается... ласковый? Леви изначально отпихивал парня от себя, пытаясь выставить себя неприступным, но чёрт... каждое объятие, каждое прикосновение заставляло что-то внутри волнующе трепетать, это было приятно. Эрена вообще ничего в нём не оттолкнуло, он продолжает проявлять привязанность, не пытаясь скромничать — целовал, ласкал и обнимал так, как только вздумается. Как будто ручной, но в то же время в коем роде непокорный и неукротимый. Свободный.       Может быть, привозить Гришу сюда было ошибкой? Да и кто вообще его за язык тянул? Он ведь должен понимать, что люди перед ним не друзья ему, это охотники, запросто готовые убить ему подобных. Неужели настолько отчаялся? Хотя, может оборотень немного, но доверяет им? Да, ему столько раз угрожали пытками, но разве эти угрозы воплощались в действия? Нет. Его всего лишь запугивали. Везло ли так другим волкам и вампирам? Тут уже явное: «нет». Сыграли ли свою роль слова и убеждения Гриши о том, что людей он никогда не убивал и даже не нападал на них? Вероятно. Ханджи даже не хочет над ним экспериментировать.       Всю дорогу обратно Леви старался не смотреть ни на кого, просто сидел на заднем сиденье посередине, между Смитом и Зое, и втыкал на коробку передач. Его больше не интересовал быстро мелькающий перед глазами пейзаж леса, который сменился привычными городскими зданиями. — Чёрт, чуть не проглядели... — ругается себе под нос Моблит, подходя к вернувшимся в штаб. — Ась? — посмотрела непонимающе на подчинённого Ханджи. — Сегодня полнолуние. — Твою мать... — Так, Гриша, ты же себя контролируешь? — нервно взглотнул Эрвин.       Всё ещё ужасно чувствующий себя после такой поездки оборотень медленно кивнул, указывая, что проблем с этим нет. Но всё же Кенни решил, что на всякий случай стоит перестраховаться, поэтому сегодняшний ночлег для волка — камера подвала. — Ладно, а что с тем мальчиком? Есть какие-то изменения?... — снова обращается Ханджи к Моблиту. — Нифа вот только-только из медицинского корпуса вышла. Она сказала мне, что таковых изменений нет, но тело постепенно восстанавливается. Видимо, регенерация оборотня начинает уже начинает работать. — Хорошо. На всякий случай его можно поместить в камеру? — Кенни, видимо, решил всех волков сегодня посадить на цепь. — Ну... Я думаю, что вполне... Мало ли что может произойти.       Гриша стоит рядом с Леви и пытается незаметно к нему принюхаться, шмыгая носом. Аккерман неглухой и не дурак, поэтому подобного рода действия он замечает и это его напрягает. Что тот пытается у него найти? Неужели... знакомый запах почуял? Он ведь наверняка этим несчастным Эреном уже насквозь пропах...       Всеобщее внимание привлекает Кенни, рассказывающий о дальнейших планах, чем Леви пользуется и, делая вид, что ему приспичило в туалет, выходит из холла.       Оборотень хмурится, пытаясь распознать, чем таким знакомым несёт от охотника. Какая жалость, что он не может понять и ему это ой как не нравится.       Весь оставшийся рабочий день прошёл без какого-либо движа. Все спокойно занимались своими делами или выполняли поручения руководства. Например, Ханджи снова зависла в своей мини лаборатории, пока Эрвин и Майк проводили время в спортзале. Аккерман же отдал приоритет своим нуждам. Всё-таки ему действительно приспичило, а после он по-быстрому сбегал на первый этаж, чтобы купить чего-нибудь вкусного у Николо. Из штаба охотники вышли лишь после личного разрешения Кенни. — Эй, Леви, куда так спешишь? — хихикнула Ханджи, догнав коллегу. — Домой. — Да ну. Не ври. — Ты... — Ну признавался! Парень твой на свидание что-ли позвал? — Зое игриво пошевелила бровями. — Сейчас получишь. — За что?! Я ж никому не рассказывала! — И не смей. — Какой ты злюка! Надеюсь, с ним ты не такой, а то он бы уже сбежал от тебя на другой конец света, — расхохоталась Ханджи, похлопав друга по плечу. Её слова были явной шуткой, но знала бы она, насколько близка к правде. — Ладно, давай, повеселись.       И с довольной рожей она ушла в свою сторону. Леви остаётся лишь надеятся, что эта особа способна держать язык за зубами.

***

      Всё же спать днём — рискованное решение. Эрен проснулся чуть ли не весь в поту без осознания того кто он, где он и какое сейчас время. Всё же душа успокоилась, когда он распознал в этом всём квартиру Леви. На душе сразу стало так тепло и уютно... Время довольно позднее, даже начало темнеть. Только что проснулся и уже желательно ложиться спать обратно. Йегер зря время не терял — сходил помыться заранее, вдруг, когда Аккерман вернётся, то у него будут какие-нибудь планы? Кто знает, кто знает. Парень даже трусы не успел до конца надеть, как телефон, всё время лежащий на полке над раковиной, резко завибрировал. На экране красуется большими буквами: «Райнер» — Алло? Привет. — Ёптыть! Эрен, я тебя уже потерял? Ты где? — В смысле? Дома я... — парень случайно назвал квартиру Леви своим домом. Или нет? — Слава яйцам! А то мы уже все пересрались! — «Мы все»?! Подожди, из-за чего? — Сегодня полнолуние, — оборотень решил не медлить. — Если нужно, то мы заберём тебя к себе, переночуешь. А то мало ли... — Нет-нет, всё в порядке. Я справлюсь. — Точно? — слышится уже другой голос. Скорее всего, это Бертольд. — Точно-точно. — А раньше у тебя всё нормально было в полнолуния? Никаких порывов не было? — Нет... — Оу, ну отлично тогда. Ты это.. в любом случае береги себя. Если передумаешь — пиши, мы всегда на связи. — Окей, спасибо большое.       Райнер сбросил первый. Эрен ещё несколько секунд смотрел на экран блокировки, на который его перебросило сразу после завершения звонка, а потом его вроде как осенило. — Бля... — ругнулся парень, мигом напяливая трусы до конца.       Последние штрихи и полукровка выглядит совсем по-домашнему: поношенная, но ни в каком месте не грязная и не мятая футболка и свободные спортивные штаны. Так он ещё заодно помыл голову и захотел, чтобы волосы высохли сами. Идеальный образ, создающий атмосферу некого уюта.       Минуты шли довольно медленно, будто назло тянулись. В сон после тёплого душа, как ни странно, вообще не клонит и Эрен не знает, что делать. Леви всё ещё не пришёл... Ему тут скучно без него, ведь делать в этой квартире толком нечего, как он убедился ранее. Может написать? Просто чтобы убедиться, что всё хорошо, иначе Йегер начнёт медленно, но верно сходить с ума от одиночества. Чем он только себя не развлекал: он ворочался в одеяле, рассматривал однотонный потолок, а затем и стены, так и не осмеливаясь открыть мессенджер, вдруг мужчина занят, а кое-кто к нему лезет?       Но тут все навязчивые мысли и лишние представления тут же вылетели из головы навсегда, когда зазвенел ключ в замочной скважине входной двери. Эрен никогда так быстро с места не подрывался, насколько он себя помнит. Замок успел провернуться два раза, когда парень со скоростью летящей пули примчался в прихожую, готовый прыгать по всей квартире и ссаться кипятком от счастья. Дверь приоткрывается и нет никаких сомнений, кто стоит по ту сторону. Разумеется, это Леви. Он заходит в квартиру как-то медленно и с особой осторожностью, но он не успел хотя бы закрыть за собой — лицом к нему уже стоит Йегер, всей душой желающий затискать вернувшегося домой явно усталого охотника. И парень не теряет ни секунды — он медленно приобнимает Аккермана, стараясь не показаться несдержанным идиотом, хотя он никогда этого и не скрывал... но, увидев усталый взгляд серо-голубых глаз, он решил в этот раз быть чуть скромнее. — Приве-ет! — радостно тянет полукровка, широко улыбаясь.       В ответ приходит более тихое и вялое «привет», что слегка озадачило. Эрен смотрит на охотника, пытаясь будто на его лице разглядеть, что не так. Вдруг на лбу появится надпись, где по буквам будет написано абсолютно всё. — Ты чего грустный такой? — Я? Устал немного... — слегка соврал мужчина. Хотя, где тут ложь? Он и вправду вымотался, но всё же не это является основной причиной его приспущенного настроения.       В качестве утешительного приза за все сегодняшние испытания Эрен чуть сильнее сжимает свои объятия, слегка покачиваясь из стороны в сторону в попытке утешить без слов. Он всё видит, но ещё не способен понять и целиком прочувствовать весь тот ураган, что беснуется внутри Леви. Мужчине страшно, очень. Настолько, что он кладёт огромный болт на то, что он никогда не выставлял себя любителем крепких объятий и прочих не особо необходимых прикосновений, и он обнимает Эрена в ответ чуть выше талии, да так, что можно подумать, что его хватка в разы сильнее. Аккерман щекой прижимается к груди парня, тем самым спрятав своё лицо от чужих глаз. Он ненавидит выставлять себя слабым, один раз он уже опозорился так, заплакав прямо перед полукровкой. Но что плохого в проявлении чувств? Вот именно, что ничего, просто воспитание сыграло свою роль. Кенни запретил быть ему сопливой размазнёй, но становится до ужаса страшно, когда судьба против тебя, желая забрать что-то чересчур ценное.       Лицо Леви сильно хмурится словно от приступа головной боли. Можно даже сказать, что он плачет, но без слёз и дёрганий от всхлипов. В глазах сухо, а горло поджимает противный ком. Как хорошо, что Эрен не видит эти сведённые к переносице брови, образовавшие морщины, что отображают все мучения, медленно терзающие душу в клочья. — Леви, давай ты помоешься и мы спать ляжем?       Единственное, чем ответил Леви — лёгкий, даже какой-то ленивый кивок. Йегер не сказал ни слова, пока мужчина собирался в душ, он не мешался под ногами, а затем всё также молча слушал, как льётся вода в ванной комнате. Когда стих шум фена и открылась дверь, парень повернулся лицом к дверному проёму и со скромной улыбкой показался перед Аккерманом с распахнутыми руками. Матрас прогибается и Эрен слегка расстраивается, когда вместо лица видит лишь черноволосый затылок. Но всё-таки охотник поворачивается на другой бок, а именно лицом к полукровке. Голова у Леви совсем пустая, он уже ничего не помнит, да и думать у него тоже не выходит, ему хочется просто спокойно провалиться в сон с надеждой, что тот, кого он запросто может потерять, никогда не уйдёт несмотря ни на что.       Ночь полноправно вступает в силу, погрузив всё в тьму, от которой спасают лишь городские фонари, прочие лампы и... лунный свет. Облака медленно расползаются, позволяя ночному светилу раскрыть себя во всей красе. Полосы слегка бледного света со скоростью лесного пожара проникают в комнату, пробегаясь по стенам, затем по полу, а там чуть заползают на кровать и цепляют небольшой участок обнажённой кожи полукровки. Ещё чуть-чуть и Эрен в ловушке уже полностью.       И всё же странно этот «волк» работает у него. Столько лет сидел и послушно помалкивал, а после долгожданного освобождения начал наводить свои порядки. Когда Йегер впервые в жизни принял новый облик, он тут же обуздал свою силу, он ни на кого не бросался с намерением растерзать. Или было? Ведь всё началось совсем не с этого, а с той подозрительной компании вампиров. Тогда-то полукровка и позволил зверю вырваться наружу, но не полностью. Единственное, что у него в тот день было от оборотня — когти, а клыки... они вообще вампирские... — Эрен, ты чего? — копошения парня разбудили Леви. — Голова болит, — заскулил Йегер.       Аккерман на секунду подумал: «вдруг температура?», но скулёж оставил лишь одну догадку, которая и являлась правильным ответом: волк просится наружу. Сонливость исчезает бесследно, когда мужчину накрывает осознание. Полнолуние. Они оба — последние идиоты, оба прекрасно заранее знали, что оно сегодня, а что они сделали? Правильно, оставили всё, как есть и легли спать. Леви хотел потянутся к тумбочке, где в одном из ящиков лежит серебряный кулон, но сердце обожгло от мысли, что ему придётся сделать Эрену больно, чтобы привести его в чувство. Серебро в маленькой дозировке отрезвит нечисть получше любой пощёчины. Но что делать? Есть ли другие варианты? Или всё же полукровка сейчас сойдёт с ума и растерзает здесь всё, начиная с подушки, заканчивая Леви. — Эрен, посмотри на меня, — просит мужчина, на свой страх и риск положив ладони на лицо парня. — Я здесь...       Веки Эрена широкое распахнуты, а взгляд уже пустой и поплывший, он будто умирает, но Аккерман прекрасно знает что это — это сущность человека временно «погибает» и её до самого утра вот-вот заменит беспощадный дикий зверь. — Держи себя в руках... Пожалуйста. Пожалуйста... только не сходи с ума, я не хочу... я не хочу идти на крайние меры.       В попытках сделать хоть что-то, Леви отвешивает лёгкую пощёчину, зная, что боли от неё будет гораздо меньше, чем от того же самого серебра, которого он хотел использовать. Эрен злобно рычит, а потом чуть дрожит, сжимая простыни. Аккерман слышит, как замедляется чужое дыхание, а затем голова полукровки медленно поднимается, демонстрируя лицо. Надо же... помогло. Зелёные глаза совершенно трезво смотрят на мир вокруг себя и полуоборотень больше не издаёт животных звуков, но он принюхивается и подползает ближе к Аккерману. — Прости, мой косяк. Сегодня полнолуние, а я забыл... — печалится мужчина. — Ох... Всё в порядке... Спасибо, — уголки губ Йегера медленно ползут вверх. — Я...       Эрен шмыгнул, затем нахмурился, задумавшись, а под конец размышлений он подполз к охотнику вплотную, всей душой радуясь, когда кончик носа пощекотали смольные пряди, снова присвоившие себе аромат хвойного шампуня. Полукровка влюбился не просто из-за запаха. Это ведь не просто запах, он послужил ключом, открывшим ворота в зал воспоминаний из первых лет жизни. Лес, скромный дом в самой глуши, река, да даже гроза и разноцветные бабочки. Всё это ощущается как что-то родное, это — неотъемлемая часть Эрена. Возможно Леви выбрал этот шампунь совершенно спонтанно, но какие последствия он повлёк. Просто шампунь! — Мне... легче. Гораздо легче! Голова уже почти не болит, — Йегер сам не верит в то, что происходит.       Присутствие любимого человека рядом позволило полукровке успокоиться, переступить через себя и заткнуть внутреннего волка. Леви смотрит в благодарные и влюбленные глаза и уже который раз ловит себя на мыслях, что хочет смотреть на них хоть целую вечность, изучая их собственным взглядом. Интересно, а занят ли сейчас Эрен тем же? Вдруг он тоже в тишине любуется узорами в радужах напротив? Вдруг он сравнивает цвет глаз не с чистым прозрачным льдом, как это делают другие, а с какими-нибудь топазами или чем-нибудь другим? Как насчёт грозовых туч, загромождающих собой небо? — Леви, с тобой-то что? — полукровка прерывает поток мыслей. — Что со мной? Всё хорошо. — По тебе вообще не скажешь... — парень тяжело вздохнул. — Ты на себя не похож, сам не свой. — Пока я с тобой, боюсь, со мной может случиться что угодно, — Леви попытался отшутиться. С юмором явно что-то не то. — Я серьёзно. Неужели всё так тяжело на работе?       Да, тяжело. Настолько, что всех существующих матов будет недостаточно. У Гриши длинный язык, поэтому он проболтался, что ищет сына. Долго, конечно, выпрашивали, но он всё же сдался. Остаётся лишь надеется, что он не проболтал хотя бы имя, если оно что-нибудь даст... Да, это точно будет многое значить и это лишь добавит проблем, например, тому же самому Леви, который действительно думает, что никто не найдёт полукровку, спрятанного буквально у них под носом. Нежить прячется у одного из них в квартире! Ну великолепно, надёжнее плана не найти. Когда-нибудь Аккерман стукнет себя, да ещё и со всей силы. Почему именно в такие момент голова придумывает либо ужасные идеи, либо не думает вообще? Мужчина уже который раз задаётся вопросом: «А что будет, если они найдут его?» Захочет ли Эрен уходить? Согласиться ли он уйти с отцом вообще чёрт знает куда?       Даже если этот ужасный момент настанет, то Леви встретит его достойно. Ну... он надеется, что сможет стерпеть и не будет балансировать на грани истерики на уровне пятилетнего ребёнка, у которого подло забрали любимую игрушку, чтобы с ней поиграл кто-нибудь другой. Эти угнетающие мысли рано или поздно превратят мужчину, который раннее холодно относился практически ко всему, в настоящую беспомощную плаксу. Аккерман уже не может просто так смотреть на Эрена перед собой. Он ведь так близко. Он прямо здесь, лежит на соседней половине кровати и тревожно глядит на человека перед собой. Он искренне переживает, ему действительно больно смотреть, что у Леви есть существенные проблемы. Будет гораздо хуже, если полукровка узнаёт о причинах этих же проблем... Внутри всё кипит и бурлит, нарастая в оборотах настолько, что даже Леви уже не может устоять — он тянется к чужим губам с целью ощутить их сполна и хоть чем-нибудь затуманить рассудок и найти в этом своё спасение, иначе он просто свихнётся. — Леви, ты отходишь от темы... — шепчет Эрен, слегка отстраняясь — Ты сам уже всё сказал. Тяжёлый день у меня, только и всего, у всех же бывает. — Ну да, у всех... — полукровка делает вид, что поверил, после чего отвечает на новый поцелуй.       Лунный свет уже не имеет влияния на Эрена, но ему трудно мыслить трезво, когда Леви жмётся к нему — он без сомнений хочет не просто двигать губами наугад, в этом жесте заложено нечто большее. Это выясняется, когда рука начинает блуждать по телу полукровки, якобы случайно цепляя пальцами края одежды. И всё же Йегер больше не прикапывается, убедив себя тем, что мужчина обязательно расскажет ему обо всём, но не сейчас. Дыхание на секунду замирает, когда Леви пробирается сквозь ткань одежды и, добившись своего, тут же обхватывает член, заставляя пискнуть. Аккерман — настоящий жулик, знает ведь, что Эрен не сможет устоять после таких манипуляций. И эти соблазнения на него безотказно действуют, а для большего эффекта и скорейшего получения желаемого, мужчина тянется за очередным поцелуем и слегка мычит, лаская слух. Одну из своих ног он специально закидывает на парня, продолжая водить ладонью по ещё совсем мягкой плоти. Но это явно ненадолго, ой как ненадолго.       И Йегер уже полностью смирился, что противостоять бесполезно, поэтому он смело и с большим напором целует Леви, тем самым перехватив его инициативу на себя. Хлюпающие звуки влажных поцелуев заполонили пространство, накаляя обстановку ещё сильнее, если не считать дразнящих прикосновений. У Аккермана запросто получается возбудить парня, легче задачи для него, возможно, просто не существует. Член в ладони постепенно крепчает и увеличивается, отчего Эрен мычит из-за тесноты сковывающей ткани. Его мучениям приходит конец, когда штаны стягиваются из-за ясно чьих стараний, а следом и нижнее белье зависает чуть выше колен. — День на самом деле не такой уж и ужасный, правда? — хихикнул Эрен, слегка отстраняясь. Они оба пытаются шутить, но выходит так себе.       Может быть, слова прозвучали чуть неуместно, поставив в чуть неловкое положение, но Леви... усмехнулся. Его настроение постепенно поднимается, но член Эрена куда быстрее — ещё немного усилий и он будет представлен в виде, которого так добивается мужчина. Большой палец намеренно дразнит головку, надавливая массирующими движениями на уретру, отчего полукровка чуть ли не скулит.       Неприятный холод от пропавшей с возбуждённой плоти ладони заставляет Йегера разочарованно вздохнуть. Он непонимающе смотрит на Леви, но все вопросы тут же отпадают, когда становится ясно, что тот тянется в сторону тумбочки, уже предвкушая то, что случится с минуты на минуту. — А как мы ещё не пробовали? — интересуется полукровка, отводя якобы невинный взгляд в сторону. — Может не будем экспериментировать? Ну, не сегодня, — спрашивает Аккерман, копаясь в тумбочке. — Как хочешь. Я же не заставляю...       Когда необходимое лежало на подушке, для удобства Леви освободил себя от одежды, совсем не стесняясь предстать перед Эреном обнажённым. Да он никогда своей наготы не стеснялся. Руки парня уже сами по себе тянутся в сторону чужого тела с одним единственным намерением: прикоснуться. Он не встречает никаких преград и ласково ведёт ладонями по идеально гладкому телу, лишь местами цепляясь за шрамы. Йегеру хочется узнать историю каждого из них и удивляться, узнав её. Вдруг это коготь оборотня его задел? А может просто где-нибудь поцарапался? Уже который раз полукровка убеждается, насколько мужчина всё-таки сильный. Он сильный всегда как физически, так и эмоционально. Парень хочет показать ему, что рядом с ним это совсем необязательно, что можно проявить слабину, поддаться эмоциям и никогда не пожалеть об этом.       Эрен и вовсе не заметил как успел открыться тюбик со смазкой, после чего пальцы Леви тут же по-мастерски принялись ласкать самого себя. Мужчина хочет этого сам, никто его ни в коем случае не заставляет, он по собственной воле отдаёт себя, да и никто не сможет его принудить. Йегер лишь принимает его условия, помогая получить желаемое. Он не будет скрывать, что ему самому такой исход нравится до самых чёртиков. Видеть чистое блаженство на часто хмуром, либо ничего не выражающем лице — лучшая награда.       От глаз не ускальзывает факт того, что Аккерман куда-то спешит. Вроде бы только что начал растягивать себя, а он уже тянется к презервативам. Он хочет секса, чтобы затмить свой разум, чтобы было, на что отвлечься. С ним явно что-то не так, и Эрен это прекрасно видит, но его уже несколько раз убедили, что это просто был тяжёлый день. Ему хочется знать причину, но Леви не позволит себе показаться бедным и несчастным. Мужчина сам раскрывает упаковку и также сам натягивает резину, раскатывая по всей длине парня, пока тот внимательно наблюдает, не вмешиваясь. — Леви, может ты получше себя растянешь? Я... не знаток ещё в этом деле, но мне кажется, что раньше мы тратили больше времени на это. — Иди ко мне, — в голосе мужчины слышится просьба, лишь отдалённо напоминающая мольбу.       Эрен тяжело вздыхает, но повинуется, подползая ближе, когда Леви ложится на спину и удобно устраивает голову на мягкой подушке. И всё же тяжело сдерживаться, когда стройные ноги в пригласительном жесте разъезжаются в разные стороны. Парень из последних сил пытается не спешить, чтобы ни в коем случае не сделать что-нибудь не так, но те же ноги, сцепившиеся за талией, давят на поясницу, требуя обратное. И догадка была верной — того времени, которое было затрачено на растяжку, оказалось недостаточно, член входит не так быстро, даже с наличием смазки, узкое пространство сжимает сильнее обычного и на лице Леви проявляются недовольные морщины от причинённого дискомфорта, но он молчит. Будь такая возможность, Йегер бы с радостью вышел и подготовил более тщательно, но Аккерман не позволяет, не отпускает его, настаивая на том, чтобы тот двигался дальше.       Первые толчки. Они совсем медленные и это даже таковым словом назвать нельзя, Эрен просто осторожно скользит вперёд-назад, наблюдая. Он тянется чуть вперёд, чтобы опереться на локти и быть к мужчине ещё ближе. Настолько близко, что стоит охотнику потянуться головой чуть вперёд и его губы снова пленят губы полукровки. Так дурманяще, так сладко... Это даже отвлекает от последствий не особо качественной подготовки. Леви хватается за юношу всем, чем только может, на этот раз прибавились руки, обхватившие широкую спину, чтобы прижаться или прижать к себе ещё сильнее. Ближе уже некуда, но Леви пытается ухватиться крепче, он хочет чувствовать тепло другого тела и знать, что это всё на самом деле. Он не помнит, когда в последний раз был в таком отчаянии. Он хочет верить, что если один раз изо всех сил обнимет Эрена, то этого будет достаточно, чтобы тот был с ним всегда. С каждым днём всё больше сомнений, что Аккерман справится, если он потеряет его. Без последствий эта трагедия уже точно не обойдёт Леви. — Леви... я не знаю... на какое дерьмо ты сегодня напоролся... — выдавил из себя Йегер, не сбавляя темпа. — Но я хочу, чтобы ты не забывал, что я тебя люблю.       Хоть и мужчина слышит эти слова не в первые, он всё равно принимает их, чувствуя, как щекочущее тепло переливается с жаром, доводя до предела ещё быстрее. Он чуть ли не задыхается, стонет в излюбленные губы и оставляет следы от ногтей на лопатках. Чёрт побери, ему нужен Эрен. Всё зашло слишком далеко, он уже не сможет его отпустить, как бы он ни пытался убедить себя в обратном. Как там влюблённые говорят насчёт того, что такое любовь? У каждого ведь совершенно своё, но порой так часто мелькает ответ: «любовь это тогда, когда человек заменяет воздух». Полнейший бред, оказавшийся правдой.       С хриплым стоном Эрен кончает в презерватив, войдя до предела. Леви всё ещё не достиг пика, поэтому на оставшиеся силы полукровка толкается ещё несколько раз, помогая рукой. А потом всё по привычной программе: немного времени отдышаться, потом дорога до кухни, чтобы выбросить использованную резину, а затем обратно. Запыхавшийся парень осторожно ложится рядом, но не обнимает, как любит делать. В комнате всё ещё невыносимо душно и жарко — запах секса даёт о себе знать.       Эрен встал и приоткрыл окно, чтобы проветрить, и взглядом встречает луну, что этой ночью проявила себя полностью. Он смотрит совершенно спокойно и никаких порывов у него нет, никакая волчья сущность не рвётся наружу, неужели обуздать её было так просто? Скорее с этим помог Леви, лишь своим присутствием успокоив полукровку.       Совершенно уверенный, что полнолуние не возьмёт контроль над ним, остывший Йегер медленно нырнул обратно в постель, на этот раз пытаясь подползти ближе и... не встречает никакого сопротивления. А какого было удивление, когда мужчина сам сократил оставшееся расстояние, прильнув к телу Эрена, нежно обнимая где-то на уровне рёбер. Леви обязательно ему расскажет всё о том, что его тревожит, стоит лишь немного подождать... Обязательно...