214 дней

      Следующие два дня Гарри наблюдал за тем, как способность владеть магией без палочки то возвращалась, то снова пропадала, предугадать её появление и исчезновение было абсолютно невозможно. Этот факт крайне нервировал, и, возможно, он был бы рад избавиться от силы Реддла, но пугало то, что он не понимал происходящее. Тревога, которая теперь постоянно сожительствовала с ним, только усиливалась. Учащались и провалы в памяти, когда Гарри не помнил, что делал последние два часа, и частенько оказывался не в тех местах, где был изначально.       Он боялся, что мог сотворить какую-то глупость, когда находился в «несознанке». Ночью заводил будильные чары, чтобы те вырывали его из фазы медленного сна прежде, чем она перейдёт в фазу быстрого. Гарри не хотел видеть сновидения, они его пугали и вызывали иррациональный ужас. Кроме того, он не мог постоянно бросаться в мэнор Драко, дабы убедиться, что с тем всё в порядке.       Ожоги на запястьях стали постоянными спутниками, вырывая из туманного забытья.       Так больше не могло продолжаться, и Гарри скрепя сердце принял решение обратиться к целителю разума, лишь бы быть уверенным, что не навредит Драко, не помня об этом.       Целитель встретил его с нескрываемым любопытством, долго расспрашивал обо всём и, конечно же, не нашёл никаких отклонений, предложив лишь сеансы терапии, которые должны были помочь, по его мнению, справиться с фактом ухода супруга и изменой.       Гарри взял время, чтобы подумать.       Он наложил Обливиэйт на целителя на случай, если тому вздумается разболтать о нём Пророку, и молча удалился.       Гарри не возлагал особых надежд на целителей Мунго. Он почему-то был уверен, что те понятия не имеют, что творится с ним, и уж точно не в курсе, каково это расщеплять свою личность посредством силы самого тёмного мага.       Он дал слово, что если будет чувствовать себя совсем хреново, то обратится к друзьям за помощью.       Он же сделает это? Попросит о помощи? Друзья всегда были рядом, но Гарри не просил их. Возможно, сейчас стоит попросить.       Гарри стоял возле холодной серой стены особняка в гостиной и смотрел, как ползёт паук на стене. Он не помнил, чтобы боялся их в детстве, возможно, тот сон был просто проекцией воображения. Паук искал место, где сплести паутину, кружась возле оконного откоса.       Чёртовы эльфы совсем обленились, кажется, они признавали лишь приказы Драко, игнорируя настоящего хозяина дома на Гриммо.       Паук мелко перебирал тонкими чёрными лапками, его луковичное тёмное тельце с глянцевым брюшком не имело особенных опознавательных знаков, но Гарри знал, что это паук-тенётник, совершенно безобидное для человека животное.       Он подставил ладонь, позволяя пауку заползти на неё и, открыв оконную створку, выпустил на улицу. Пусть плетёт паутину там, а не в его доме.       У магглов говорят, убить паука — к дождю, но дождь и так не прекращался уже которую неделю, словно кто-то убил целую сотню невинных пауков, прогневя небесную канцелярию.       Завтра нужно появиться на работе. Хорошо, что он не участвует больше в рейдах, иначе с его провалами в памяти и сознании однозначно быть беде. Жаль, что Рон пока не вернулся с задания, Гарри хотел бы поговорить с другом.       Он вздохнул.       Надо ещё проконтролировать, что там делает этот Хистонс; как бы не наворотил дел, пока Гарри отсутствует.       Пока Гарри пережёвывал в голове события дня и свои повседневные действия, например, чистку зубов и вечерний душ, он не думал так много о Драко. Казалось, что его сознание стало сумеречным, где в поле зрения попадала обыденность, а в тени находилось всё то, что касалось Драко.       Гарри лёг на застеленный диван, накрываясь одеялом, и закрыл глаза.       Я осторожно подхожу к облезлой стене, в углу которой сидит жирный отвратительный паук на своей липкой густой паутине, поджидая очередную жертву: муху или таракана. Да, здесь ещё и водятся тараканы. Недавно их травили, запах и дымка до сих пор витают в комнате, оседая на поверхности стола, шкафа и подоконника и вызывая головную боль.       Паук злорадно потирает тонкие лапки-прутики друг о друга и, как мне кажется, смотрит на меня.       Я, превозмогая себя, давясь от страха и отвращения, вытаскиваю его из паутины двумя пальцами. Какое-то время мы пялимся друг другу в глаза. Ну, вернее, я знаю, что этот вид паука слепой, он даже не видел меня, пока я не вытащил его из логова. Ничтожество.       Я не должен бояться такую мерзость. Я вообще не должен никого бояться.       Пусть боятся меня.       Никто и никогда больше не заставит меня визжать от страха.       Я усмехаюсь и отрываю одну лапку, наблюдая, как паучишка дёргается. Если бы он мог кричать, то сейчас вопил бы, как резаный.       Я уже могу неплохо справляться со своими способностями, но сейчас хочу причинить ему боль обычным способом.       Я отрываю ещё одну лапку, буквально слыша в ушах крик и упиваясь страданием того, кто совсем недавно пугал меня.       Меня переполняют радостное чувство и эйфория, которая подходит к горлу и вырывается булькающим смехом. Я, смеясь, отрываю ещё одну лапку.       Как здорово, что их восемь.       В восемь раз больше удовольствия.       Паучья ромашка. Девчонки гадают на ромашках «любит-не любит», а я погадаю на пауке «боюсь-не боюсь», где для меня есть только один вариант — «не боюсь».       В руке остались только головогрудь и яйцевидное брюшко. Я выжидаю ещё несколько секунд, глядя на агонию паука и раздавливаю его пальцами. Меня тошнит от омерзения, размазанные внутренности у меня на пальцах, и я просто трясусь от брезгливого чувства. Затем подхожу и вытираю руку об и без того грязную засаленную занавеску. Потом мою руки, зачарованно глядя на опустевшую паутинную сетку.       Вот так — был паук, и нет паука.       Он получил по заслугам. Если меня некому защитить, то я способен сам постоять за себя.       Никто, больше никто не обидит меня.       Гарри проснулся среди ночи в холодном и липком, как та самая паутина из сновидения, поту. Он — идиот, забывший поставить будильные чары, чтобы не видеть этих отвратительных кошмаров. Ему всё ещё казалось, что на пальцах ощущается липкость от раздавленного паука.       Его передёрнуло.       Гарри уже точно был уверен, что сны не были воспоминаниями из жизни, а скорее всего, продуктом воспалённого рассудка.       У него не было никогда мыслей отомстить кому-либо, наказать обидчиков. Да он даже Дадли простил с его дружками, что уж говорить про несчастного паука?       Хотя он врёт самому себе. Совсем недавно Гарри хотел отомстить Нотту, может, сны с этим и связаны? В общем-то, и сейчас подобные желания не оставили его, подкидывая картинки, которые удовлетворили бы жажду мести.       Он держался только ради Драко, пытаясь оставить его в покое.       Больше он не заснул.

***

      Утро Гарри встретил разбитым и с головной болью.       И последующее утро тоже.       И ещё много-много утр.       Дни летели в какой-то дьявольской круговерти, и ему казалось, что он попал в день сурка.       Днём Гарри подписывал какие-то бумаги на работе, а вечером много курил, почти зачахнув в одиночестве в старом особняке.       Ночью спал урывками, избегая сновидений, которые всё равно настигали его самым неожиданным образом. Снилась какая-то чертовщина, а также Драко.       Гарри осунулся, оброс, не утруждаясь даже привести себя в порядок при помощи чар. Руки дрожали, когда он держал палочку, пытаясь наколдовать даже простой Люмос.       Бетси донимала его расспросами, но Гарри упорно отмалчивался.       В Аврорате стали ходить слухи о том, что Главный Аврор не в себе и с трудом справляется со своими обязанностями. Гарри забывал поручения, что давал подчинённым, и даже имена вспоминал с трудом.       — Мистер Поттер, как давно вы спали? — Бетси сразу попала в уязвимое место. — На вас лица нет, одни сплошные мешки под глазами.       Гарри потёр лицо, ощутив заросшую бороду, и вздохнул.       — Я сплю, правда. Просто не очень хорошо.       — Так сходили бы к целителю. Не дело это.       — Я ходил один раз. Ничего толком не сказали.       — Мистер Поттер, — сурово сказал Бетси, — что вы как маленький? Не помог один целитель, обратитесь к другому. Вы же понимаете, что можете сейчас принимать некомпетентные решения? Не мне вас учить, но я переживаю за то, что говорят за вашей спиной другие авроры. Так и до Министра дойдёт.       — Я схожу ещё раз, — покорно ответил Гарри.       — Сходите. Выпишите себе какие-нибудь зелья. Мерлин, мистер Поттер, неужели некому позаботиться о вас? Где ваши друзья? — голос Бетси звучал участливо, а глаза подозрительно поблёскивали.       — Я… — голос Гарри сорвался, — я схожу, хотя не уверен, что у них есть зелья, которых нет у меня.       — Знаете что, — решительно заявила секретарь, — сходите-ка к нашему авроратскому целителю. Мы с ней подруги и у неё есть такие зелья, которых у вас наверняка нет, если только ваш муж не оставил вам с запасом.       — Не оставил. Драко всегда готовил свежие, а те пара флаконов, что оставались на крайний случай, уже закончились, — Гарри взъерошил волосы, а затем рука замерла в копне отросших волос. — Подождите, откуда вам известно, что мы с Драко расстались?       — Мистер Поттер, да весь Аврорат уже знает. Такие вещи не скрыть от досужих глаз, — ворчливо посетовала Бетси.       — Блядь, — прошипел он, — ой, извините.       Секретарь проигнорировала ругательство.       — Сходите к целителю. Я отправлю сейчас ей сообщение и предупрежу.       Когда она ушла, Гарри подумал, что посетить целителя не помешает, он же ничего не потеряет. Если что, всегда сможет вернуться в Мунго. В общем, голова болела так, что решение далось запросто.       Гарри спустился на рабочем лифте вниз на первый этаж и заглянул к штатной целительнице.       Та осмотрела его, укоризненно покачала головой и выдала зелья.       — Здесь восстановительный бальзам. Новая разработка. Думаю, вы не пробовали. Вот возьмите и выпейте сразу при мне.       Гарри послушно взял фиал и отпил горько-пряное зелье. Полегчало почти сразу, голова прояснилась, а жизненных сил прибавилось.       — Окончательный эффект через полчаса. Наблюдайте за своим состоянием, — велела колдомедик. — И ещё, мистер Поттер. Не сочтите за наглость, но вы абсолютно неработоспособны. Не заставляйте меня писать доклад в Министерство. Обратитесь к целителю разума, иначе я вынуждена буду поставить вопрос о вашей профпригодности из-за состояния здоровья. Всё-таки профессия аврора крайне опасна, а на ваших плечах руководство. Вы должны и сами понимать.       Гарри понимал. Прекрасно понимал. Но был так занят самокопанием, что…       Мерлин, ему стало тошно от самого себя.       Во что он превратился?       Надо пойти и уволиться к чёртовой матери.       Если бы он уделял больше внимания Драко, а не работе, то заметил бы тревожные звоночки.       Может быть стоит отправиться в какой-нибудь санаторий, или куда там отправляются лечить нервы?       — Я понял вас, спасибо, — ответил Гарри целительнице.       Он вернулся в кабинет и молниеносно написал рапорт.       Выпил кофе в последний раз в этом кабинете.       Глубоко вдохнул и почувствовал… ничего.       Ничего он не почувствовал. Всё приобрело пресный привкус, даже не жаль, что он уйдёт с этой должности. Следовало давно это сделать.       Пожалуй, Гарри вернётся к колдомедику и спросит ещё флакон зелья себе на ночь — в голове стало легко и просто. Никаких тревог и сожалений. Ему даже хватило сил кинуть освежающие чары, чтобы привести в порядок свою помятую физиономию.       Гарри собрал свои вещи в коробку и поспешно отправил совой рапорт Министру, пока не передумал.       Вот и всё.       Карьера Главного Аврора подошла к концу. Теперь он свободен как птица. Никаких переживаний, кажется, даже дышать стало легче.       Он вновь спустился вниз, поворачивая к кабинету целителя, располагающемуся последним в коридоре за небольшой колонной, на которой были наклеены плакаты о важности вакцинации от драконьей оспы. Гарри засмотрелся на яркий плакат и не заметил, как влетел в кого-то со всего маху.       — Извините, я не специ…       Гарри натолкнулся на колючий взгляд глаз цвета грозовых облаков. Он узнает эти глаза, где бы ни был, из миллиона серых глаз.       Глаза Драко.       — Поттер, ты болен? Выглядишь как труп, — сморщил нос Драко, оглядывая его с ног до головы, особенно задерживаясь на уже приличной бороде.       — Немного, — не стал лукавить Гарри, в свою очередь жадно рассматривая Драко.       Тот выглядел как всегда великолепно. Зелёный цвет халата зельевара был ему к лицу, навевая воспоминания о школе и слизеринском прошлом.       Короткая чёлка шёлковых волос спадала на лоб, а бритый затылок подчёркивал красивый изгиб шеи, и хотя Гарри любил длинные волосы, всё равно не мог не отметить, как сексуально выглядит открытое уязвимое горло.       — Ты принимаешь хоть какие-нибудь зелья или как обычно надеешься, что пронесёт? — насмешливо спросил Драко.       — Мне наша целительница давала восстановительный бальзам, вот иду к ней за новой порцией, — почему-то Гарри стал оправдываться. — У меня кошмары, очень плохо сплю.       — Пойдём я дам тебе нормальное зелье, а не эту бурду, что разливают у вас в Аврорате. У нас в отделе новая модификация, до вас ещё не дошла, но Кингсли уже вовсю принимает. Бодр как солнышко ранним утром, — пробурчал Драко.       — Так эту бурду, как ты говоришь, вы сами готовили когда-то, — хмыкнул Гарри.       — Ну, когда она устарела, то и стала бурдой, — уверенно заключил Драко. — Ты идёшь?       Гарри, улыбаясь как идиот, отправился следом.       Драко подошёл к общему камину на первом этаже и обернулся.       — Ты знаешь адрес лаборатории, иди за мной.       Он исчез в сполохах пламени, и Гарри последовал за ним, вываливаясь в Министерстве.       Драко без единого пятнышка сажи стоял неподалёку и ждал его.       Они молча дошли до кабинета Драко, который тот открыл заклинанием и пригласил Гарри войти внутрь.       — Сколько часов ты спишь?       — Всего около пяти, но не подряд, а урывками.       — Этого мало! — Драко повернулся к нему. — Ты чем думаешь, Поттер?       — Я не хочу видеть кошмары, я даже посещал целителя разума, но…       — Ты был у целителя? — перебил его Драко, удивлённо глядя.       — Да, — повторил Гарри. — Но тот сказал, что ничего особенного не заметил.       — Удивительно, — бормотал себе под нос Драко, затем он спохватился и снова сделал строгое лицо. — Зелья не помогут тебе избавиться от сновидений, но ты почувствуешь себя лучше. А то на тебя страшно смотреть.       Драко протянул ему флакон, и когда их руки соприкоснулись, Гарри показалось, что он умер и сразу воскрес. Как же ему не хватало касаний этих тонких пальцев, чтобы кожа горела и плавилась под узорами подушечек, заставляя желать белобрысого мерзавца.       — Драко… — выдохнул Гарри, не в силах противостоять самому себе и малфоевским чарам. Он резко прижал к себе Драко, впиваясь в губы поцелуем.       Флакон выскользнул из рук, и звон разбивающегося стекла был оглушителен, туманя разум Гарри.       Он захватил нижнюю губу Драко, заставив того низко простонать, и пососал её, смакуя знакомый вкус. Руки легли на талию, ощущая жар тела, и ближе притянули к себе. Не встретив сопротивления, Гарри углубил поцелуй, наслаждаясь экстазом, что накрыл его с головой.       Он нестерпимо скучал без этих губ, стройного гибкого тела и одуряющего запаха хвойного шампуня и самого Драко. Гарри целовал бы его вечность.       Руки Драко упёрлись ему в грудь и с силой оттолкнули от себя.       — Поттер!       Серые глаза яростно сверкали, губы припухли, а кожа вокруг рта была покрасневшей, натёртой бородой Гарри.       — Что ты делаешь, а?       — Но ты же не был против. Я чувствовал! — воскликнул Гарри.       Драко втянул воздух в себя, стараясь успокоиться, и когда он начал говорить, голос уже звучал спокойно и холодно:       — Конечно, моё тело могло отреагировать подобным образом, но я сделал сознательный выбор, уйдя от тебя. И я не хочу вновь ввязываться в отношения с тобой. Уходи, Поттер. Я дам тебе новое зелье, и просто уходи.