— Драко… — Гарри не хотел уходить, этот поцелуй стал каплей воды для жаждущего путника в знойной пустыне — никак не остановиться, только пить, пить, припадая к источнику, пока не умрёшь, ибо напиться невозможно. — Пожалуйста…
Он сам не знал, о чём просил. Наверное, о том, что разрешат ему. Губы Драко — сладкие, горькие, солёные, — разные, но любимые до одури манили своей близостью и в то же время были недосягаемы. Именно в этот момент Гарри понял, что совершил самую большую ошибку, дав Драко уйти. Стоило закрыть глаза на его измену, спрятаться за скрипучей дверью особняка и выжечь свои глаза, заткнуть уши и вырвать язык, лишь бы не показать, что
видел.
А потом дать Драко всё, что он хочет. Поговорить, упасть на колени, вымаливая прощение, вложить в его руки самый острый нож и позволить вырезать своё сердце, чтобы возложить к ногам Драко, как на алтарь самого совершенного божества.
Только не отпускать от себя, только не отдалять.
Без него — пустота, бездонная, чёрная, как огромное чудовище с выклеванными воронами глазами, и в этой пустоте Гарри подвешен вверх тормашками. Он никогда не был героем для Драко, только тем, кто разрушил и растоптал его жизнь, не замечая, как грубо топчет свою собственную; и в итоге Драко выбрался, выкарабкался, а Гарри умирает без него — медленно, но неотвратимо.
Гарри, не в силах выносить кипящую лаву чувств внутри себя, упал на колени перед Драко, утыкаясь головой в его бёдра, вжимаясь сильнее и ближе и хватая руками сзади за ткань брюк.
— Драко, пожалуйста, не гони меня. Пожалуйста.
— О чём ты просишь, Поттер? — холодный голос, как ушат ледяной воды, окатил его сверху.
Гарри поднял голову и взглянул в бесстрастное лицо и ледяные глаза, которые безжалостно смотрели на него.
— Ты совсем идиот? Не разбираешь человеческую речь? Тебе точно нужен целитель — для умственно отсталых, думаю, подойдёт.
Гарри лишь сильнее вцепился в его брюки. Он понимал, что Драко так отгораживается от него, защищается, возводя броню из ядовитого сарказма и жестоких слов. Задеть словами за больное место — в этом он мастак.
Он скользнул кончиками пальцев по задней поверхности бёдер Драко через
брюки, проводя ногтями снизу вверх, словно чесал кота против шерсти. Гарри прекрасно помнил, как это нехитрое действие всегда заводило Драко, как тот плавился в его руках, изнывая от желания.
Это было настоящим.
Правдивым.
С Драко слетали все маски, когда он был с Гарри и отдавался ему — так лгать просто невозможно.
Драко не останавливал его, позволяя рукам Гарри охаживать бёдра, вычерчивая дорожки ногтями и вызывая мелкую дрожь.
О да, Гарри чувствовал, как Драко дрожит, и, не отрываясь, смотрел снизу вверх, замечая сжатые челюсти, трепетание крыльев носа и расширенные зрачки.
— Позволь мне сделать тебе хорошо, — прошептал он, потираясь щекой о пах Драко, ощущая твёрдую выпуклость.
— Ладно, — Драко опёрся на рабочий стол, стоявший позади него, и сначала расстегнул рабочий халат, а затем ремень на брюках. — Поработай ротиком, Поттер; слишком много болтовни в последнее время, лучше займись делом.
Гарри потянул вниз собачку замка на ширинке Драко и спустил брюки вместе с бельём на пол, освобождая напряжённый член, который внушительно покачивался возле его лица.
Он не смог долго удерживать себя и лизнул розоватую головку. Затем ещё раз. Он позволил себе прогуляться языком по стволу снизу вверх до самой щели, слизывая солоноватую каплю выступившего предэякулята и слыша, как Драко зашипел, напрягаясь всем телом под его руками и ртом.
Гарри кружил языком по венчику, иногда слегка ввинчиваясь в маленькую щёлочку. Одной рукой он скользнул к поджатой мошонке, лаская её и чуть царапая, другой нежно поглаживал кожу бедра сзади, создавая кончиками пальцев волну электричества, которая неизменно вызывала полувздохи и полувсхлипы у Драко.
— Возьми глубже, — Драко облизал губы. — Соси, Поттер.
Гарри послушался и, расслабляя горло, насадился ртом на член до самых яиц, утыкаясь носом в гладкий лобок Драко.
— Блядь, — выдохнул тот и вцепился руками в боковую поверхность столешницы. — Поттер…да…блядь, так, да, давай, соси сильнее…
Гарри не думал, что его напряжённый член может стать еще напряжённее, казалось, это невозможно, но пошлые вздохи и вульгарные слова, срывающиеся с красивых губ, заставляли пожар в низу живота разгораться сильнее.
Он заглатывал член Драко глубже, одновременно проходясь языком по стволу и задевая уздечку, не в силах удержать собственные стоны, что отдавались вибрацией во рту. Это вынуждало Драко вскрикивать и сильнее вцепляться в дерево стола.
— Не вздумай даже останавливаться, — выдохнул он, зарываясь пальцами в волосы Гарри и не давая отстраниться. — Глубже, ты, шлюха… ты так хочешь мой член… Старайся лучше.
Гарри исправно сосал, пряча зубы, безумно возбуждаясь от грязных слов Драко. Тот редко говорил их ему, и сейчас это звучало слишком, слишком порочно и сладко.
— Да, да, да, — как заведённый стонал Драко. Он сильнее натянул волосы Гарри и стал откровенно трахать его рот. — Вот так… твоё место на коленях, шлюха…
Слёзы текли из глаз Гарри, когда немаленький член Драко таранил его горло, вынуждая давиться. Он почти не давал передышки, лишь изредка вытаскивая истекающую смазкой плоть, чтобы Гарри перевёл дыхание.
— О, блядь… хочу наполнить тебя.
Гарри показалось, что он сам сейчас кончит в штаны, не прикасаясь к себе; он растворялся в грязных словах и действиях Драко, ощущая себя живым, более чем когда-либо. Даже ожоги на предплечье от сигарет не вытаскивали в реальность так, как делал это Драко.
Он, сам того не понимая, пришёл за болью. Острая, осязаемая жажда отчаянья накрыла тёмной и плотной пеленой. Он хотел бы поставить точку, но постоянно ставил запятую там, где находился его источник боли — его Драко.
Гарри выменял бы его на потери, на слёзы и шрамы; он отдал бы всё ему, оставляя себе лишь ожоги на запястьях; разделил бы каждый вздох и шёл бы след в след к центру удовольствия или средоточию горя. В каждый свой момент Гарри принадлежал только Драко.
Без Драко есть только ничто и распад вселенной.
Драко кончил, изливаясь пульсирующей струёй в горло. Гарри проглотил всё без остатка, слизывая случайные капли со ствола.
— Чёрт возьми, — выдохнул Драко, выпуская наконец волосы Гарри из дрожащих пальцев. Ноги, очевидно, подкашивались, и он почти откинулся на стол, успокаивая дыхание.
Гарри поднялся с колен, вытирая распухший рот. Штаны по-прежнему жали в промежности, скрывая изнывающий член.
Драко застегнул ширинку и уставился на выпирающий бугор в брюках Гарри.
— Что ж, думаю, тебе пора валить, Поттер. Это было мило с твоей стороны отсосать мне. Со своей проблемкой, надеюсь, знаешь, как справиться самостоятельно. У меня полно работы, а ты и так отнял у меня много времени. Вот зелье, как обещал.
И он буквально вытолкал Гарри за дверь, захлопывая её с громким стуком и щёлкая замком.
Гарри остался стоять посреди коридора с неопавшим стояком, флаконом зелья в руках и поистёртым ртом.
Нет, не то чтобы он думал, что Драко поможет ему, но и такого молниеносного вышвыривания за шкирку он не ожидал.
Было горько. Пусто.
Без-жиз-нен-но.
Гарри вернулся в особняк и бросился на диван, стягивая с себя штаны и обхватывая ещё не до конца обмякший член. Воскресив в памяти образ Драко с полузакрытыми глазами, цепкими пальцами в его волосах, идеальным тяжёлым членом на языке и грязными словами, Гарри обильно излился в руку от пары движений, чувствуя, как заболели яйца из-за резкого сокращения напряжённых ранее протоков.
Кое-как очистив себя палочкой, он так и отрубился на диване, даже не застелив его.
***
Утром сова принесла пухлый конверт от Драко. Гарри, развернув его, увидел документы на развод.
Он до последнего надеялся, что тот не решится разводиться, но сейчас все надежды пошли крахом.
К документам прилагалась записка, написанная убористым красивым малфоевским почерком.
«Поттер, я больше не хочу видеть тебя в своей жизни, уясни это, пожалуйста. Считай вчерашний отсос моим тебе прощальным подарком.
И я настоятельно рекомендую подписать документы без лишних телодвижений. Если ты откажешься, то я обращусь в суд, не побрезговав слить в Омут памяти воспоминания о тебе, где ты насиловал меня семь лет. Тебя засадят в Азкабан, а моё имя будет полоскать вся Британия. И если на Азкабан тебе, возможно, плевать, зная твою самоотверженность, то, думаю, на моё имя — нет. Я его с таким упорством восстанавливал, и не хочется, чтобы про меня говорили, что я твоя шлюха и геройская подстилка. Ты же ведь не хочешь этого?
Жду твой подписанный экземпляр.
Д.Л.М.»
Гарри подписал документы и отправил этой же совой.
Он хотел оттяпать кусок больной и гнилой души, но выходило, будто ковырялся в нём ещё больше.
С последним взмахом крыла совы, скрывшейся в серой небесной выси, безвозвратно ушёл Драко.
Ярость, отчаяние и боль вновь подняли свои унылые головы, и Гарри дал выход эмоциям уже привычным способом, ломая и без того ветхий особняк. Такой же изломанный, как сам Гарри. Что дом, что хозяин — всё одно. Он лишь надеялся, что эльфы смогут защитить себя от обломков, ибо доставать потом их покалеченные тела не хотелось.
Камин пиликал от вызовов, заблокированный для всех, но Гарри не отвечал.
Когда ярость сменилась усталостью, он рухнул на диван, оставшийся целым, и тупо пялился в потолок. Камин продолжал настойчиво звонить, мешая Гарри очистить голову от мыслей.
Он повернулся, натыкаясь на календарь, взглянул на своё изуродованное предплечье — зима. Уже зима. Каждый день теперь будет наполнен мрачной тоской без надежды на лучшее.
Надо жить. Надо. Надо, повторял он как мантру.
Гарри заставил себя подняться и снял блок с камина, в котором тут же возникло лицо Гермионы — встревоженное и бледное, что было заметно даже в зелёном пламени.
— Я иду к тебе, чёрт подери!
Через минуту Гермиона уже находилась в гостиной Гриммо, спотыкаясь о кучу древесины, бывшей когда-то столом.
— Гарри Джеймс Поттер!
Она гневно уставилась на него, но её гнев тут же сменился пониманием и сожалением.
— Гарри, что случилось? — она кинулась к нему, на ходу залечивая царапины и ссадины, которые он получил, ломая мебель в порыве аффекта. — Что здесь такое произошло?
Гарри огляделся, отмечая то, насколько он постарался устроить беспорядок, но уже был привычен к этому, а Гермиона видела в первый раз, потому что ранее он всё убрал за собой.
— Ничего нового, Герми, ничего нового, — устало сказал он. — Просто Драко прислал документы на развод, и я их подписал.
— Мой дорогой, — она обняла его и потянула за собой на диван. — Ложись.
Гарри устроил голову у неё на коленях, а Гермиона поглаживала его по голове.
— Бедный, бедный Гарри. Нельзя так больше мучиться. Тебе стоит уехать отсюда, чтобы отсечь от себя Драко.
— В санаторий? — горько спросил Гарри.
— Санаторий? — недоумённо переспросила Гермиона. — Если хочешь, можно и в санаторий, конечно. Ты вон тогда солгал нам насчёт Таиланда, может, правда стоит рвануть туда?
— Не знаю. Мне всё равно.
— Значит так, Гарри. Я сейчас оформлю тебе пропуск к международным общественным каминам уровня VIP. Путешествие займёт чуть больше времени из-за нескольких пересадок, но, во-первых, там всегда мало народа, во-вторых, они не требуют затрат сил и безопасны (эти камины даже рекомендованы детям и беременным), в-третьих, никакой сажи и грязи. И ты спокойно отправишься отдыхать, — Гермиона засуетилась, и Гарри был вынужден поднять голову с её колен.
— Это же дорого.
Гермиона сурово посмотрела на него.
— Я сама тебе куплю пропуск.
— Вот и я об этом, — ответил Гарри. — Я сам заплачу.
— Брось. Я не беднее тебя, Гарри. К тому же я подключу связи, чтобы пропуск оформили на самое ближайшее время. Их сложно достать, сам понимаешь, да и не всем доступно.
— Понимаю.
Гарри слышал об этих каминах, но пользоваться не доводилось, его аппарация была идеальна. До некоторых пор. В официальных же случаях он пользовался порт-ключами.
— Тогда я отлучусь на полчаса-час, — сказала Гермиона. — Приводи себя в порядок и собирай необходимое, а ещё скажи эльфам, чтобы всё здесь починили и убрали.
Гермиона исчезла в зелёном пламени, а Гарри нехотя поплёлся собирать вещи, признавая, что подруга права. Ему нужно свалить из этого особняка, а лучше из страны.
***
Гермиона достала пропуск к каминам уже на сегодняшний вечер, и Гарри во второй раз за последнее время принял спонтанное решение.
Нехитрые пожитки уместились в небольшом рюкзаке, который он даже не стал уменьшать, чтобы не тратить силы на магию. У него до сих пор дрожали руки, а ещё Гарри с ужасом стал замечать, что барахлило не только беспалочковое волшебство, но и с палочкой заклинания удавались с трудом. Он решил проигнорировать данный факт в надежде, что стоит лишь успокоить свою нервную систему, как магия вернётся в полном объёме.
Гермиону он попросил не провожать, ссылаясь, что так будет легче покинуть Лондон. Она чмокнула его в щёку на прощание и взяла клятвенное обещание, что Гарри будет писать, а если нет, то она достанет его из-под земли.
В международном каминном порту было немноголюдно, лишь несколько человек ожидали отправления камина, некоторые были с провожатыми.
Гарри заметил их сразу.
У одного из каминов стояли Нотт и его жена — Пэнси, бывшая Паркинсон. У неё виднелся большой живот, вероятно, роды ожидались в скором времени, на голове волосы были собраны в неопрятную гульку, а несколько прядок торчали в разные стороны.
Гарри смог наложить на себя отвлекающие чары и подобрался ближе.
— Как доберёшься, пошли мне патронус или хотя бы сову, — говорил Нотт Пэнси.
— Будто бы тебе есть до меня дело, — буркнула она, безуспешно пытаясь заправить непослушную прядь волос за ухо.
— Представь себе, — спокойно ответил он.
— Да ты только ждёшь-не дождёшься, когда я перестану мозолить тебе глаза, — зло выплюнула Пэнси. — Из штанов уже выпрыгиваешь.
— Это не так, — проигнорировал Нотт её выпад и сам заправил непокорную прядь, не выдержав безрезультатных попыток Пэнси справиться с ней. — Передавай своей маме привет.
— Обойдёшься, — Пэнси отвернулась от него и подошла к каминной решётке.
Нотт взял её за локоть и помог подняться.
— Свободен, — бросила она и исчезла в пламени.
— Ну, пока, — пробормотал он опустевшему камину, судорожно ища что-то в карманах.
Гарри скинул с себя чары и вплотную подошёл к нему, предварительно оглядевшись вокруг. Практически все окружающие уже воспользовались своими каминами.
— Вот и снова встретились, Нотт.
