214 дней

      Гарри крутил перо в руке, размышляя над своим делом и всей этой проклятой ситуацией со вселенными. То, что рассказала ему Гермиона, он не подвергал сомнению, но хотелось бы услышать собственными ушами от Кингсли, что именно произошло и как это выглядело.       Гарри не любил данные, передаваемые из уст в уста аки лубочный фольклор.       Ему следует наведаться к Министру лично и самому всё расспросить, посмотреть карты реальностей и уже потом делать выводы.       Кингсли не вызывал доверия, сказывалось, конечно, то, что было свежо воспоминание о его двойнике в альтернативной вселенной, и хоть тот и являлся материализованной проекцией подсознания самого Гарри, осадочек, как говорится, остался. К тому же действительно следует отработать все версии.       У Кингсли имелся мотив убрать Гарри: он боится, что Гарри Поттер займёт его кресло, тем более с силой Волдеморта.       Но пока Бруствер ещё не в курсе, что Гарри потерял её (и то не факт), поэтому необходимо посетить Министерство и выведать всё, что получится.       Гарри подошёл к висящему на стене зеркалу и взглянул на своё отражение.       Казалось, он лет сто не смотрел на себя.       На него таращилось уставшее лицо с впалыми щеками, чёрные тени залегли в глазницах, когда-то аккуратная борода превратилась в заросшее нечто, отчего Гарри походил на бездомного пьяницу, в углах глаз проявились мелкие морщинки, а волосы на голове отросли почти до плеч.       В таком виде нельзя представать перед Министром — Гарри выглядел жалко, а не угрожающе.       Он достал палочку и одним движением избавился от отросшей шевелюры, сохраняя объём лишь на макушке, а виски оставляя бритыми. Затем принялся за бороду, облагораживая её. Закончив с растительностью на лице, Гарри наложил несколько косметических чар, маскируя тени под глазами.       Теперь отражение показывало солидного мужчину, а не бродягу.       Тем не менее Гарри понимал, что всё это крайне фальшиво, ему требуется отдых от навалившихся треволнений и кучи работы. Когда он в последний раз был в отпуске? Уже и в памяти даже не осталось.       Нет, перед Кингсли необходимо появиться во всеоружии.       Кстати, Драко когда-то просил съездить отдохнуть, но Гарри как обычно отмахнулся — у него ведь работа.       Куда-то на Гавайи или Мальдивы хотел его муж…       А может, взять на выходные порт-ключи и рвануть?       Но, возможно, Драко не захочет оставаться с ним вдвоём, их отношения стали на несколько градусов прохладнее, несмотря на недавний секс, который скорее всего был случайностью или эйфорией от того, что Гарри жив.       Можно пригласить друзей отдохнуть всем вместе, например, Рон и Гермиона не откажутся. А Драко может позвать своих…       Так, а кто друзья Драко?       Гарри мучительно пытался вспомнить, с кем общался его муж на протяжении их совместной жизни, и не мог воскресить в памяти никого, кроме Нотта, да и тот особенно не отсвечивал до случая с параллельной реальностью.       Получается, Драко общался только с коллегами на работе и с Гарри? А где же его школьные друзья? Кто там был… Паркинсон, Забини, тот же Гойл. Где они?       Ужасающая действительность предстала перед Гарри во всей красе — на всех праздниках, званых ужинах присутствовали только друзья Гарри, и он наивно полагал, что этого достаточно, никогда не справляясь у Драко: а не хотел бы он тоже кого-то позвать? Он считал, что его друзья — друзья и его мужа, но это было вовсе не так.       Почему он раньше не думал об этом? Где были его глаза и уши? Почему никто не намекнул ему?       Или намекали, а Гарри в упор не замечал?       Он схватился за голову в порыве бессильного огорчения, что едким зельем разлилось внутри.       Не понимая, как всё исправить, Гарри всё больше погружался в пучину отчаяния и вины, но потом резко выпрямился и нажал кнопку селектора.       — Бетси, нужны порт-ключи на Мальдивы на эти выходные с возможностью вписать несколько человек.

***

      Гарри молча положил порт-ключи, которые горели надписью «Мальдивы» и датой отправления, на стол перед Драко и сел напротив.       — Что это? — поднял бровь Драко.       — Хочешь отдохнуть на этих выходных?       — Отдохнуть? — переспросил Драко. — Ты не заболел? Хотя, постой. Что с твоим лицом? Что вообще с твоим внешним видом?       Драко обошёл стол и наклонился над Гарри, внимательно рассматривая его лицо и волосы.       — А что, образ алкоголика тебе нравился больше? — пошутил Гарри, чувствуя, что щёки печёт от столь пристального внимания Драко.       — Нет, не люблю алкоголиков, — произнёс тот, проводя рукой по его щеке и легонько царапая ногтями бороду.       Мелкая дрожь распространилась по коже от пальцев Драко, и Гарри прикрыл глаза, задерживая дыхание и стараясь подавить вспыхнувший пожар внизу живота.       Когда его губ коснулись прохладные и мягкие губы Драко, он не поверил своим ощущениям и открыл глаза, тут же сталкиваясь с пронзительным серым взглядом — острым, как клинок, и таким же смертоносным.       Гарри вновь закрыл глаза, чтобы потеряться в ощущениях, раствориться в этом поцелуе без остатка, как сахар в чашке крепкого чая. Драко обхватил руками его шею, склоняясь всё ниже, и Гарри, осмелев, запустил ладони под его рубашку, дотрагиваясь до гладкой кожи.       Драко застонал ему в рот, и этот низкий с хрипотцой стон прошёлся вибрацией по телу, заставляя член пульсировать в ставших тесными брюках. Гарри жадно целовал желанные губы, атакуя язык Драко, захватывая в плен и нежно посасывая, чем ещё больше вызывал хриплые стоны.       Драко расставил ноги и уселся на бёдра Гарри, елозя каменным стояком по его паху.       Он не различал, кто из них стонал громче, но терпеть стало невыносимо, и на пол полетели рубашки, а следом защёлкали пряжки ремней.       Драко просунул руку за пояс белья Гарри и обхватил ладонью его болезненно налитый кровью член, освобождая от ткани.       Дыхание перехватило, в глазах замелькали яркие вспышки, сквозь которые Гарри видел искажённое удовольствием лицо Драко, его полуприкрытые веки, чуть запрокинутую назад голову, кромку белых зубов из-под вздёрнутой пухлой верхней губы, и так хотелось быть ближе, ещё ближе — так близко, чтобы буквально впаяться друг в друга как два провода.       Гарри подхватил Драко под ягодицы и придвинул к своему телу, чтобы истекающие жидкостью пенисы соприкоснулись.       Губы Драко оказались везде — на щеках, шее, подбородке, углах нижней челюсти, на тонкой коже за ухом, влажно присасываясь так, что Гарри был уверен: останутся следы.       Драко скользил рукой по обоим членам, смешивая смазку, которая с пошлым звуком хлюпала от интенсивных, почти на грани боли, движений.       Белые волосы выбились из хвоста и рассыпались по плечам, шёлком скользя по лицам и шее. Гарри вдыхал их аромат, перебиваемый запахом секса и пота, и не мог надышаться.       — Ты такой красивый, Драко, — полубезумно шептал он, шаря руками по коже и подаваясь навстречу алчущей ладони.       Драко шумно выдохнул, прикусывая нижнюю губу, и задвигал быстрее рукой.       Может, лучше было бы не встречаться никогда в этой жизни, не качаться на чёртовой карусели запретных страстей, никогда не знать друг друга.       Лучше бы Гарри не знал Драко, никогда не болел Им, не желал Его, не строил мостов, в один миг рухнувших и придавивших грудой тяжёлого железобетона.       Возможно, эта бездна боли, что они подарили друг другу, не стоила усилий — не было бы надежд, планов и сослагательного наклонения.       Простил ли Драко, давая Гарри возможность снова приблизиться к нему, обжечься о колючий холод, пораниться о взгляд серых глаз, таящих в глубине насмешку, и увязнуть всё глубже в своей порочной любви?       Любить Драко — значит, лететь вниз головой с отвесной скалы, падая на самые острые камни, но Гарри снова и снова выбирал любить, даже если нет другого выбора, кроме как остаться изуродованным.       Любить Драко — самый сладкий селфхарм.       Эйфория наполнила каждый сантиметр тела, и Гарри обильно кончил в горячую руку Драко, ласкающую их плоть.       Когда тело покинула последняя судорога наслаждения, он столкнулся с чуть затуманенным взглядом. Драко смотрел странно и немного пугающе, почему-то казалось, что сейчас вновь прозвучат болезненные слова о том, что это его прощальный подарок и им нужно расстаться.       Гарри с сердцем, ухнувшем в пятки, и ожиданием приговорённого к казни, молчал.       Напряжение легло толстым слоем между ними, Драко, не говоря ни слова, вытер испачканную семенем руку прямо о брюки и снова взглянул на него.       Гарри уже почти слышал горькие слова, видел, как шевелятся губы, но Драко неожиданно ухмыльнулся.       — Ты ходячий секс, Гарри. Видел бы ты себя сегодня, — сказал он, застёгивая брюки.       — И это всё?       На лице Драко отразилось удивление.       — Ты хотел дифирамбов обычной дрочке? Оу, прости, не подумал, ты был великолепен, просто бог секса. Так нормально?       — Да я не о том, — сконфузился Гарри. — Я… просто решил, что ты хочешь меня бросить.       Удивление Драко сменилось изумлением.       — И с чего ты сделал такой вывод, позволь узнать? Это какой-то негласный регламент — подрочил, значит, решил бросить? Я не в курсе просто, — иронию в его голосе можно было черпать ложками.       — Я просто идиот, — признался Гарри.       — Это мне известно, конечно, но всё равно ничего не понятно.       — Напомнило мне один случай из того времени, что я провёл в другой вселенной.       Драко задумался, вспоминая.       — Кажется, я понял.       Гарри тем временем привёл себя в порядок, достав палочку, на что Драко сразу же переключил внимание.       — Сила так и не вернулась? Беспалочковая магия не получается?       — Нет, но это даже к лучшему. Я чувствую себя как-то более спокойно что ли, — пожал плечами Гарри, решая ничего не скрывать от Драко.       На этих словах тот замер и пронзительно взглянул на него.       — Что? — непонимающе спросил Гарри.       Драко медленно расстегнул пуговицу на рубашке, которую надел вот только минут десять назад, и призвал из стола нож.       Гарри всё ещё не понимал, что Драко задумал.       Тот медленно приблизился к нему, не сводя глаз.       Он наклонился и прошептал на ухо:       — Готов повторить ещё раз наш забег, Гарри?       Это его раскатистое, звериное «Гар-р-ри» прокатилось волной от макушки до пяток, вздымая волоски на коже.       Жаркое дыхание ласкало кожу на шее, вызывая снова острое желание. Член начинал стремительно твердеть от близости Драко — такого соблазнительного и искушающего, словно змей.       — Я был бы не против, — сглотнул Гарри.       — Хочешь взять меня прямо на этом столе? — Драко широким мазком провёл влажную дорожку языком по шее, спускаясь к ключице. — Разложишь меня на хлипкой столешнице.       Гарри скосил глаза на руку с зажатым в ней ножом, не совсем понимая, что задумал Драко.       — Драко, зачем тебе нож? — попытался он отвлечься от будоражащего шёпота и вертлявого языка, что выписывал узоры на чувствительных местечках его кожи. Драко знал его как свои пять пальцев, умело этим пользуясь. Тело отзывалось на ласки, несмотря ни на что.       А ещё его манил такой Драко — опасный, хитрый и непредсказуемый.       — Для остроты ощущений, — Драко провёл кончиком по шее Гарри, чуть надавливая на кожу. — Тебя возбуждает такая близость острого предмета?       — Меня ты возбуждаешь, — ответил Гарри, дёргая за пряжку ремня Драко.       — Только представь меня лёжа на столе, — продолжал шептать тот, — мои бёдра широко разведены, я полностью открыт перед тобой, готовый принять твой большой член в себя.       Порочные слова лились ядовитым мёдом, обволакивая и туманя разум Гарри.       — Я закину ноги тебе на плечи, пока ты будешь вколачиваться в мою тугую дырку. Узкую, только для тебя, — страстно шептал Драко, срезая одним чётким движением ножа пуговицы на его рубашке. — Буду кричать только для тебя, Гарри.       Слова Драко доводили его до предела, казалось, он сейчас кончит во второй раз только от этих грязных фраз. Он порывисто выдернул его рубашку из брюк, будто хотел разорвать её в клочья, лишь бы добраться до желанного тела.       Драко довольно усмехнулся и медленно, глядя в глаза Гарри, облизал лезвие ножа непозволительно близко к острому краю.       Язык прилип к нёбу, а дыхание сбилось. Улыбка Драко была коварна и безумна одновременно.       Он медленно обводил кончиком ножа кайму своих губ, очерчивая арку Купидона, а затем резко рванул острой гранью по щеке, оставляя отвратительно-кровавый росчерк. Кровь тоненькой струйкой побежала вниз по шее и подбородку, Драко слизал с уголка губы капли, отчего его рот стал алым.       — Мерлин, Драко! — опомнившись, воскликнул Гарри, выбивая окровавленный нож из руки Драко. — Ты что сделал?!       Он схватил его за плечи, испуганно осматривая пораненную щёку. Порез был неглубоким, но из-за обилия кровеносных сосудов в области лица, кровь бежала обильнее обычного. Драко отшатнулся от него и ещё больше размазал кровь по лицу ладонью.       Он засмеялся, отчего у Гарри встали дыбом волосы.       — Что же ты, Гарри, так испугался? Это всего лишь капля крови. Капля моей самой чистой крови.       Драко коснулся испачканной красной рукой щеки Гарри, оставляя следы, провёл пальцем по его губам; привкус крови и её запах проникли во все рецепторы Гарри, а дальше случилось то, чего он никак не ожидал.       Его затошнило.       Драко насильно проник пальцем в его рот, который тут же наполнился вкусом крови, и к горлу Гарри подкатил горький отвратительный ком.       Он оттолкнул Драко и, зажав рот ладонью, выбежал в туалет.       Оставив свой ужин фаянсовому другу, Гарри засунул голову под кран с льющейся ледяной водой, охлаждаясь и периодически глотая свежую воду ртом.       Закрутив вентиль, он упёрся руками в раковину, часто дыша.       Драко зашёл за ним и, чуть оттолкнув его в сторону, снова открыл кран, смывая уже засохшую кровь с рук и лица. Пореза на лице не было, очевидно, он залечил его.       — Что с тобой? — хмуро спросил Драко.       — Со мной? — вскинулся Гарри. — Это с тобой что? Что за цирк ты устроил?       — Цирк? Это я, блядь, цирк устроил? — разъярённо прошипел Драко. — Ты же тащился от моей крови, что я снова сделал не так?       Гарри прикрыл глаза, словно надеясь, что всё это окажется отвратительным блядским сном. Но, к сожалению, надежды не оправдались, и Драко по-прежнему смотрел на него вопросительно-злобно.       — Я больше не могу. Не могу почему-то видеть твою кровь и твои раны, — Гарри нежно провёл рукой по мокрой от воды, но неповрежденной коже щеки. — Я был таким скотом, Драко, прости меня. Тебе нравилось это хоть немного или нет, ответь честно?       Ответом служило красноречивое молчание.       — Почему ты не сказал мне? — вскричал Гарри. — Почему не остановил меня? Я не знал, я правда не знал! Как я мог догадаться, если ты всё это поддерживал! Ты же тоже наслаждался! Мерлин, да ты кончал подо мной. Как это могло быть ложью!       Губы Драко задрожали, а плечи затряслись, Гарри, заметив, перестал кричать.       — Драко, — он притянул его к себе в объятия, — почему ты не сказал мне?       — Легче не сопротивляться, тогда это быстрее заканчивается. Если противостоять тебе, ты распаляешься сильнее, а так ты даже бывал нежен. Ты же знаешь, что получить оргазм несложно, только это не перестаёт быть изнасилованием.       — Я не хотел тебя насиловать, — горько сказал Гарри. — Я думал, у нас счастливый брак.       — Неплохой, — неожиданно согласился Драко, в его глазах застыли слёзы. — Но я боюсь возражать тебе по-настоящему, глупые подколы не в счёт. И не знаю, зачем говорю сейчас об этом. В надежде, что что-то изменилось? Но действительно ли это так? Или мне так хочется?       — Не знаю, что со мной сейчас происходит. Я просто не хочу больше причинять тебе боль: ни физическую, ни душевную. Но я не заслужил твоего прощения. Я по-прежнему хотел обвинить тебя, — Гарри досадливо взъерошил волосы на макушке, — в том, что ты не сказал, не сообщил, что тебе не нравилось. Но… ты и вправду не мог. А я заигрался.       Драко молчал, на лице блестели мокрые дорожки то ли слёз, то ли воды. Молчал он довольно долго, затем вздохнул и произнёс:       — Ты что-то говорил про Мальдивы. Давай отдохнём.