***
— Вот, — Гермиона обрушила громадный талмуд на стол, где собрались Гарри, Драко, Тео, ну и Рон конечно же. — Что это? — покосился Гарри. — Это книга об иллюзиях. Мы с Теодором поразмышляли и решили, что нет смысла искать информацию в книгах о вселенных. Там ничего не найдём, потому что никто до тебя, Гарри, больше не создавал собственных вселенных из головы. Гарри еле удержался, чтобы не хрюкнуть вслух. Рон скривил гримасу и пискляво изобразил: «Мы с Теодором поразмышляли…». — Рональд! — осадила Гермиона, сверкнув глазами. Тео прищёлкнул языком. — Тц, Уизли, заткнись. Мне не нужна чужая жена. Мне не нужен чужой муж. Отъебитесь от меня. Имейте хоть какое-то уважение к тому, чей труп покоится под вишнёвым кустарником. Настала очередь Рона закатывать глаза. — Ты-то здесь сидишь, умник. — И хочу продолжать сидеть. Живой, здоровый и красивый. — Последнее лишнее, — вставил Драко. — Ладно, — согласился Тео. — Короче, Уизли, тебе повезло, что твоя жена такая умница. Мы просто вместе пытались решить проблему, которая, между прочим, угрожает всем нам. Поэтому я попросил заткнуться. — Вы что-то нашли? — решил оборвать пререкания Гарри. — Пока нет, — грустно ответила Гермиона. — Мы читали, как образуются иллюзии. Для того, чтобы они обрели материю, необходимы доминантные мысли, на них и будет строиться иллюзия. Обычно, это то, что больше всего беспокоит, волнует. — Триггерит, — вставил Тео. — Да. Так как зелье должно было вызвать страхи, то и доминантные мысли, возможно, связаны с ними, — продолжила подруга. — Получается, мой страх заключался в том, что Драко мне изменит, — ответил Гарри. — И на этом строилась вселенная? — Вероятно, — кивнула Гермиона. — И эти опорные точки, на которых выстроилась вселенная — мысли? — размышлял Гарри. — Не забывайте, что одна уничтожена, — ткнул пальцем Рон в карту вселенной. — То есть, какая-то мысль исчезла? — Исчез один триггер, — задумался Драко. — Что могло исчезнуть из вселенной? — спросил Гарри. — Я, — пожал плечами Тео. — Ты убил моего двойника. Гарри потрясённо уставился на него. — Ты думаешь, точки опоры — это живые люди? — Мы долго размышляли с Теодором, — серьёзно ответила Гермиона. — Это может быть правдой. Но доказательств нет. Точкой опорой может оказаться и что-то другое. Например, нечто абстрактное. — И как же вычислить вторую точку? — спросил Драко, нахмурившись. — Сделать предположения, отправиться вновь в ту вселенную, забрать это что-то или уничтожить и посмотреть, что будет, — хлопнул ладонью по столу Гарри, осенённый мыслью. — Сначала делать, потом думать, — недовольно покачал головой Драко. — Ну, почему же. Мы сначала обдумаем, что это может быть, — возразил Гарри. — И затем проверим опытным путём. — Ты слишком практик. — Теоретики — пустые болтуны, — пылко ответил Гарри. — Этот способ самый короткий и быстрый. — Гарри, я не знаю… — замялась Гермиона. — Нужен какой-то план. — А чем вам не план? Я уже его изложил. Осталось подумать, что это за точка такая. — Мне нравится, — поддержал Рон. — Считаю, что Гарри прав. Иначе думать будем до скончания веков. — Тебе, Уизли, лишний раз подумать лень, — скривился Драко. — Гарри, не слушай своего рыжего друга. Послушай умницу Грейнджер. — А я вот тоже считаю, что Гарри прав, — встрял Тео. — У него отлично получается действовать. Иногда много размышлять вредно. — Предатель, — буркнул Драко. — Трое против двоих! — торжественно огласил Гарри. — Решено!Часть 4. Глава 1. Точки опоры
5 марта 2024 г. в 21:50
Друзья признание Драко восприняли конечно же неоднозначно и с опаской. Гермиона, не перебивая, слушала Гарри и не торопилась делать выводы.
Рон, естественно, вспылил.
— А я говорил, это Малфой виноват, — торжествующе сказал он, получив сразу же тычок от Гермионы.
— Нельзя обвинять Драко, — рассудила она. — По крайней мере, мы не имеем права судить. Ни его, ни Гарри. Лучше продолжить думать над тем, как уничтожить вселенную, вместо всех этих ненужных распрей. Гарри сам разберётся, как стоит отнестись к своему мужу.
Гарри был полностью согласен с ней, а Драко вздохнул с облегчением.
Рон остынет позже. Тот всегда быстро вспыхивал, но также быстро отходил.
Друзья ушли домой, пообещав вернуться через пару дней, когда Гарри переварит новость.
Он и сам пока не понимал, как относиться к тому, что сотворил муж.
Сказанные ранее слова не были ложью, Гарри действительно верил Драко, верил, что тот раскаивается, верил в то, что муж любит его.
Но подспудно ощущал неприятный страх: вдруг Драко поменяет своё мнение и решит, что Гарри недостаточно искупил свою вину? Ведь когда он вернулся из другой вселенной, абсолютная идиллия длилась недолго, Драко будто вновь вспомнил о том, что он сделал.
Хотелось сбежать. Серьёзно. Бросить всё к чертям собачьим, или вонючим дракклам — неважно. Пусть горит.
Только бежать некуда.
Гарри печально усмехнулся и потянулся за сигаретой. Впору создать ещё одну вселенную и скрыться в ней вдвоём, ото всех. Спрятаться от проблем, лжи и груза прошлого. Да вот только от себя не убежишь.
Это не кто-то похищал и насиловал Драко — это Гарри.
Это не кто-то подливал зелье Гарри, чтобы оживить страхи в наказание — это Драко.
Гарри и Драко. Драко и Гарри. Двое запутавшихся, изломанных людей. Каждый раз больно и хорошо, когда больно и хорошо другому. Как бы ни звучало, но они связаны одной нитью — кровавой смазанной линией на бледной руке. Или, может быть, изломом разрезанного острым лезвием рта? Или чётким углом худой лопатки с алым рисунком?
А может, клятвами, срывающимися с их уст, где смешивались воедино слёзы, пот, кровь, слюна, как в самом тёмном ритуальном жертвоприношении?
Гарри оставил на память россыпь мелких, еле заметных, но ощутимых шрамов, не на теле Драко — в самом сердце. С каждым гулким ударом тот может ощутить их трение, несуразную шероховатость, в которых запросто можно потеряться и потерять любовь.
Сигарета медленно истлела в подрагивающих пальцах, в окне воровато показалась платина луны, напоминающая цвет волос Драко. Как можно отказаться от своей любви, если ею пропитаны буквально каждый предмет, любая вещь, и в каждом отзвуке и шёпоте существует только имя «Драко»? В сердце Гарри тоже есть шрамы — он сам нанёс порезы, складывающиеся в заветное любимое имя.
— Снова куришь, — руки Драко обвились сзади вокруг пояса, Гарри даже не слышал, как тот вошёл.
— Да. Прости. Не буду больше, — он скинул окурок прямо на журнальный столик. — Уберу позже.
Драко молча развернул его к себе лицом.
Влажный горячий язык скользнул по губам и зубам, собирая частички папиросной пыльцы и смакуя остатки ядовитых смол и никотина. Желание, неуёмное и стыдливое, сплестись языками, соединяясь губами в неистовом порыве, охватило Гарри. Тело бросило в жар.
— Хищник, — хрипло сказал Драко, расстёгивая рубашку на Гарри. — Мой бедный израненный хищник.
Гарри впился глазами в ямку между острыми ключицами, и сам не заметил, как прильнул к ней губами, слизывая сладостный вкус кожи.
— Ты прекрасен в своём естественном сумасшествии, — шептал Драко, и Гарри не знал, кто из них более безумен и одержим.
Не нужно никакой Тьмы, чтобы жажда обладания другим человеком заполнила каждую клеточку ничтожного человеческого тела.
Гарри нуждался в Драко, невзирая на Тьму. Он бы нуждался в нём, даже если её никогда не было бы внутри.
Отличие заключалось в одном — он желал не только владеть Драко, но и заботиться о нём.
В ноздри ударил аромат хвои, душистых луговых трав и немного алкоголя. Гарри усмехнулся — Драко переживал. Он тоже не хотел терять Гарри.
— Не желаю абстрагироваться от извращённых страстей, — улыбаясь перекошенным ртом, произнёс Драко. — Я наслаждаюсь ими так же, как и ты.
— Ты так высокопарно говоришь, когда выпьешь, — фыркнул Гарри.
— Выпей и ты, — Драко ловко вывернулся из объятий и зацепил бутылку красного сухого со столика. Принёс с собой, Гарри и не заметил.
Он поднёс горлышко к губам Гарри.
— Давай же, ну, — легонько надавил пальцами на нижнюю челюсть, вынуждая приоткрыть рот.
Терпкая алая жидкость полилась внутрь, стекая по губам, подбородку и шее, пачкая футболку.
Драко рассмеялся и сам прильнул к бутылке, жадно глотая вино. Алкоголь щедро струился и по шее Драко тоже, застревая в той самой ложбинке между ключиц, оставляя кроваво-красные разводы на белой ткани рубашки.
— Слизывай с меня вино, Гарри, — хрипло произнёс Драко; серая радужка глаз почти полностью скрылась зрачком. — Слизывай кожу, слизывай маски, — он дёрнул рубашку, кажется, даже отлетело несколько пуговиц.
Вино вскружило голову на пустой желудок, Гарри впился губами в светлую кожу, запачканную алым.
Он ощущал на себе горячие руки и ртом ловил прерывистое дыхание Драко, что бесстыдно подавался вперёд.
Гарри утопал в безумном водовороте пылающих серых глаз, читая в них желание, страсть и триумф. Драко отстранился с порочной ухмылкой на бледном лице, позволяя обласкать себя голодным беззастенчивыми взглядом. Он потянул Гарри на себя, падая на пол.
Порывисто избавившись от ненужной одежды, Драко вжался тёплым гибким телом в тело Гарри, урча от удовольствия.
Они глотали стоны друг друга, поедая влажные рты в какой-то звериной нежности.
Драко провёл ногтями по его спине, вспарывая кожу и выбивая болезненное шипение, Гарри в свою очередь прикусил тонкую кожу плеча, оставляя красные отметины. Соль пота и пряность алкоголя будоражили сильнее любого афродизиака.
Он слизывал остатки вина с некогда безгрешной белизны кожи, спускаясь ниже, умываясь собственной слюной. Драко стонал в потолок и выгибался в наслаждении, цепляясь пальцами то за Гарри, то в мягкий ворс ковра под ними.
— Ты — мой, Драко, — прошептал Гарри. — Без тебя не существует меня. Мы единое целое.
— И кто из нас высокопарно болтает? — не мог не уколоть Драко, но Гарри знал, как заткнуть ядовитый рот.
Ухмылка быстро сменилась стоном удовольствия, когда Гарри обхватил губами багровую головку члена, жадно поглощая выступившую влагу и умело проходясь языком по нежной крайней плоти.
Не задерживаясь долго, он спустился ещё ниже, лаская гладкую мошонку, с вульгарным хлюпаньем посасывая по очереди яички.
Гарри ненадолго остановился, колдуя заклинания, даже сверх обычного.
Когда узкая розовая складчатая дырочка увлажнилась смазкой, он немного поднялся вверх и приставил напряжённый член ко входу между ягодиц Драко.
— Красивый, — пробормотал он, глядя на запрокинутую голову, на прикушенную в эйфории губу, полуприкрытые глаза со светлыми ресницами. Порочный ангел.
Драко — хрупкий фарфор, холодный, но податливый. Согревающийся от ладоней.
Он рычал в шею Гарри, вырисовывая ногтями узоры на рёбрах, когда тот вбивался наиболее глубоко и резко. Крепко обхватывал руками, обнимая, и Гарри чувствовал его тело, тонкое, упругое, как стебель изысканного цветка, и сильное, как у дикого кота.
Гарри ухватил запястья Драко, задирая вверх и заковывая в свои ладони. Осыпал шальными поцелуями лицо и шею — клеймя и присваивая.
Не выдерживая более томления внизу живота, сорвался в бешеный ритм, стирая напрочь колени о ковёр.
— Прикоснись ко мне, Гарри, — проскулил Драко, пытаясь потереться членом. Гарри опустил одну руку вниз, дотрагиваясь до ствола.
Он дрочил длинный красивый член, любуясь тем, как жемчужная смазка выступала на головке, и толкался в узкое отверстие.
— Давай, — простонал Драко. — Кончи в меня.
Гарри растворился в ритме и отпустил себя, обильно наполняя Драко.
Тот не надолго отстал от него и излился в ладонь Гарри, содрогаясь в сладких конвульсиях.
Обессиленно упав сверху на Драко, Гарри ощущал стук двух сердец. Почти что в унисон.
Драко лениво поглаживал его по взмокшей спине, чуть царапал ягодицы и молчал, успокаивая дыхание.
Наконец Гарри обрёл силы и сполз на пол, потирая натруженные колени.
— Кажется, этот ковёр не годится для сексуальных игрищ, — заметил он.
— А я говорил, что он сюда не подходит, — фыркнул Драко.
— Он подходит, — возразил Гарри. — Если на нём не трахаться.
— Мне не жаль твои колени, — задрал подбородок Драко, и Гарри рассмеялся.
Он притянул его к себе, уткнувшись кончиком носа в шею, втягивая запах кожи и пота — естественный и такой родной.
— Засранец, — сказал Гарри.
— Пойдём в душ, иначе склеимся намертво, — проигнорировал «засранца» Драко.
На бледной коже плеч расцветали укусы, не страшащие больше никого из них.