214 дней

      — Пэнси и Блейз придут завтра. Тео я тоже пригласил. Может, твои друзья захотят присоединиться? — спросил Драко.       Он сидел в кресле, заложив ногу на ногу, шёлковый халат цвета мокрого асфальта совершенно беззастенчиво открывал голые бёдра и гладкую грудь. Гарри не мог не то, что отвести взгляд, даже соображать удавалось плохо — мысленно уже покрывал поцелуями острые коленки и двигался выше.       Столько лет они с Драко живут вместе — спят, едят, разговаривают и ссорятся, но не находилось ни дня, чтобы Гарри наскучило. Драко был для него уникальным, эксклюзивным сокровищем, которым хотелось наслаждаться и любоваться каждую минуту. Язык — острый как бритва, взгляд — макающий в ледяную воду, поцелуи — обещание рая, а признание в любви — самые сладкие слова, что только существовали.       Кроме любви Драко, Гарри ни в чём не нуждался.       — Давай попробуем, — неуверенно ответил он.       Друзья Драко недавно были у них в гостях, вечер прошёл довольно-таки скованно: они стеснялись Гарри, Гарри чувствовал себя лишним, но тем не менее Драко остался доволен.       Сейчас его предложение выглядело заманчивым. Возможно, Тео послужит посредником между друзьями Гарри и слизеринцами, и встреча пройдёт более гладко.       — Они не понимают нашего с тобой брака, и, слава Мерлину, не помнят мою свадьбу с Гринграсс, — произнёс Драко. — Не понимают наших с тобой отношений. Я, если честно, и сам не понимаю до конца. Как я могу тебя любить после всего, что случилось? Любовь ли это?       — Какая разница? Что-то изменится, если тебе какой-нибудь умник скажет, что это не любовь?       — Ничего, — усмехнулся Драко. — Я связан с тобой надолго. Может быть, навсегда.       — Без «может быть», — отрезал Гарри.       Их взгляды встретились, создавая заряд необычайной силы, почти взрыв.       Будто проникая друг в друга, просачиваясь в души, которые способны слиться.        Впрочем, может, у них давно на двоих одна душа?       Обычно люди боятся такого накала, отводят глаза, но только не они. Электричество в воздухе стало плотным, казалось, его можно потрогать пальцами. Драко небрежно откинул лезущую в глаза чёлку, и Гарри готов был влюбиться ещё раз — только из-за одного этого жеста.       — Значит, — Драко медленно скользнул ногой, снимая её с другой ноги и расставляя бёдра в стороны, — навсегда?       — Я и после смерти тебя не оставлю, — сказал Гарри и приблизился к нему.       Драко смотрел на него снизу вверх, но это ничуть не мешало тому ощущать себя хозяином положения; он развязал пояс халата и сказал:       — Можешь оседлать меня, — шальной прищур не оставлял шансов отказаться, да Гарри и не стал бы.       Секс для него давно перестал носить это пошлое, вульгарное название — «секс».       С. Е. К. С.       Даже буквы кричали: «Это не то, что происходит между вами, это гораздо, гораздо большее».       Акт любви. Плевать, что скажут другие, Гарри уверен — это любовь. Почему она должна быть одинаковой у всех? Доброй, смиренной, добродетельной.       Их любовь — порывистый ураган, что сметает собой и плохое, и хорошее, не разделяя. Он может ломать, крушить, забивать глаза и уши жалящим песком, землёй, источающей петрикор, а потом стихать, оставлять облегчение и ощущение освобождения. Надежду.       Любовь — это обнимать его щиколотки, кроткие и хрупкие, но только на первый взгляд. Драко оказался сильным — настолько, что смог полюбить своего мучителя. Наконец, можно было увидеть настоящего Драко, что ранее скрывался под сотней личин, между прочим, надетых самим Гарри.       Теперь наступил долгожданный покой, замешанный на доверии, азарте с нотками смирения, единении и чувствовании сразу за двоих.       Гарри видел это в Драко — берущем и отдающемся, готовом принимать, покоряться, но и вести за собой.       Сегодня и завтра они — зеркала. Смотрят друг в друга, отражают собой другого до бесконечности, и та никогда не закончится. Ни конца, ни начала. Ни одна вселенная не сравнится с бесконечностью, потому что последняя — вечна. Нетленна.       Вне пространства и времени.

***

      Паркинсон и Забини прибыли ровно к назначенному времени. Гарри поймал себя на мысли, что уже во второй раз вглядывается в плоский живот Пэнси, ища признаки беременности. Пробыв длительное время в альтернативной вселенной, он так привык видеть её с большим животом, что сейчас было даже немного странно.       Паркинсон заметила его пристальный взгляд и вскинула вопросительно тонкую бровь.       — Чудесно выглядишь, Пэнси, — нашёлся Гарри.       — Спасибо… Гарри, — кисло улыбнулась та.       Забини же светился во все тридцать два белых зуба, Гарри подумал, что, возможно, у того заклинила челюсть.       Гермиона встретила их приветливо и действительно искренне. Рон просто изобразил вежливое выражение лица.       Драко был рад увидеть друзей и любезно пригласил за стол.       Тео прибыл последним. Гарри оказался прав: с его появлением обстановка стала менее напряжённой, потому что он общался и со своими друзьями, и с друзьями Гарри, выполняя роль связующего мостика.       — Чем занимаешься, Блейз? — спросил Рон. — Слышал, у тебя бизнес по производству бытовых артефактов?       — Да, маленькая такая компания, — улыбнулся Забини, но его тут же перебила Паркинсон.       — Не скромничай, Блейзи. Вовсе не маленькая. Он умеет продавать абсолютно всё, — сообщила Пэнси наигранно-доверительно. — Даже использованную зубную щётку продаст, а вы и не поймёте.       — Хм, не самая лучшая моя характеристика, Пэнс, — кашлянул Забини. — Тем более в обществе гриффиндорцев.       — Бывших, — добавил Гарри. — Столько лет уже прошло. Думаю, нужно перестать делить друг друга по каким-либо сомнительным признакам.       — Вы с Драко, видимо, перестали давно, — заметила Паркинсон.       — И что? — Драко выглядел спокойным. — Мы с Гарри счастливы в браке.       — Да я понимаю, — уже серьёзно ответила Паркинсон. — Непривычно просто. Но надо сделать скидку на то, что мы почти не общались и вообще не в курсе, что происходит в твоей жизни, Драко. Складывается ощущение, будто Поттер тебя взаперти держал и запрещал общаться с друзьями. Понимаю, это бред. Просто первое пришло в голову, — пожала она плечами.       — Кто знает, может, наш Герой на самом деле деспот и тиран? — пошутил Блейз, а Гарри почти подавился куском мяса.       — Ну ты и шутник, Блейз, — натянуто рассмеялась Гермиона, хлопая Гарри по спине.       Драко позеленел.       — Просто Драко был занят работой, вы же знаете, что он готовится в скором времени занять место Главного зельевара? — встрял Тео.       — Ого, — присвистнул Блейз. — Да, наш Драко — тот ещё умник.       Тема деспотии Гарри сошла на нет, и Драко был засыпан вопросами о карьерном росте.       Постепенно разговор стал более лёгким и непринуждённым, и к концу обеда общение выглядело достаточно миролюбиво.       Рон предложил поиграть в настольные игры; предложение восприняли с охотой, Драко достал вина, и к вечеру атмосфера приобрела совершенно иной заряд, чем в обед.       Чуть позже гости разбились на небольшие кучки, обсуждая более личные темы.       — Как думаешь, Блейзу нравится Пэнси? — спросила внимательная Гермиона.       — Не знаю, — Гарри посмотрел на Блейза, который о чем-то разговаривал с Драко, изредка бросая взгляды на Пэнси. Та села близко к Тео и что-то проникновенно говорила. У Гарри снова возникло дежавю. Он помотал головой, прогоняя воспоминания.       — Принесу ещё закусок, — Гарри поднялся и пошёл на кухню.       Он специально замедлил шаг, проходя мимо Пэнси и Тео.       — Значит, ты теперь и вашим, и нашим, — ухмыльнулась Паркинсон.       — Да ну тебя. Просто так вышло, что с Драко я общаюсь давно, — отмахнулся Тео. — Это вы свалили, а я так и продолжаю жить в Англии. Мы пересекались.       — Что, надеялся, Драко наконец обратит на тебя внимание? — насмешливо спросила Паркинсон.       — Не неси бред, — осадил Тео. — Я женат.       — Как будто, это когда-нибудь мешало, — фыркнула Паркинсон. Гарри остановился, делая вид, что роется в шкафу.       — Я отпустил Драко. Уже давно. Мне не интересна игра в одни ворота. Для чего добиваться благосклонности одного человека столько лет, если существует ещё целая планета людей?       — Складно говоришь. Только неспроста ты ходишь в этот дом. Что тебя связывает с ними?       — Непреложный Обет, — закатил глаза Тео.       — Да ну тебя, — обиделась Паркинсон. — Как был скрытным, так и остался. Может, если бы ты был смелее и признался Драко в своих чувствах ещё тогда, то ты был бы его мужем, а не Поттер.       — Будто Драко не знал, — хмыкнул Тео. — Он просто делал вид, что не замечает. Так проще. Но я давно похоронил свои чувства. Знаешь, для меня любовь — это комфорт. Я не хочу болезненности, надрыва, накала страстей и эмоциональных качелей. Иногда любовь заключается в том, чтобы отпустить вовремя человека, тем самым подарив ему свободу. Пусть будет счастлив, или несчастлив, с другим. А я слишком эгоист — хочу, чтобы меня любили.       — Что ж, надеюсь, ты не лжёшь.       — Ты лучше скажи, зачем Блейза изводишь? Он влюблён как первокурсник.       — Пусть сначала докажет, что достоин меня, — задрала подбородок Паркинсон. — Я не одна из его потаскушек.       Гарри усмехнулся, и тут же спохватился — он и так надолго задержался, подслушивая, поэтому быстро прошмыгнул мимо них на кухню и достал ещё тарелку лёгких закусок.       Сказанное Тео его не удивило. Он и сам помнил, как тот симпатизировал Драко на старших курсах — ничего нового. Но сейчас Гарри верил. Верил, что Тео действительно отпустил свою подростковую любовь и не собирается вставлять палки в колёса.       И конечно же Гарри верил Драко. Опрометчиво ли это? Может быть. Но он всё равно верил.

***

      — В этот раз встреча прошла удачнее, как считаешь? — спросил он у Драко.       Тот устало развалился на кровати с книжкой в руках.       — Да, даже никто не поцапался, — усмехнулся Драко.       — Надеюсь, теперь нет преград для вашего общения, — осторожно сказал Гарри, ложась рядом.       — Тоже на это надеюсь.       Драко отложил книгу на прикроватный столик и повернулся к Гарри.       — Мы можем больше не собираться вот так — все вместе.       — А мне понравилось, — сообщил Гарри. — И Герми с Роном хорошо провели время. У тебя совершенно нормальные друзья. Уже давным-давно никто не имеет предрассудков по поводу прошлого. Мы были детьми, а на вас давили родители. Рон может, конечно, что-то сказать, но больше по привычке, чем серьёзно.       — Этот день был какой-то отдушиной, — Драко задумчиво водил кончиками пальцев по руке Гарри, посылая миллиарды мурашек. — Завтра снова нужно думать, что делать с альтернативной вселенной. Одна мысль меня погружает в депрессию.       — Завтра? Я уже сегодня думаю, — пылко ответил Гарри. — Чем дольше медлим, тем больше сгущаются тучи. Я даже не знаю, сколько у нас есть времени.       — Ваш план отправиться туда мне не нравится. Но другого я не могу предложить, — угрюмо сказал Драко. — Ты тоже думаешь, что первой точкой опоры был Тео? Как это доказать?       — Никак. Поэтому вторую точку и нужно проверить опытным путём.       — А если это тоже человек? Ты сможешь уничтожить его?       — Если понадобится, — решительно сказал Гарри.       — Ты Тёмного Лорда даже не убивал, о чём ты вообще говоришь? — хмыкнул Драко. Его пальцы замерли на руке Гарри, и тому пришлось дёрнуть ею, намекая продолжить ласку.       — Драко, это всё моя вина, и пока я не искуплю все последствия своих поступков, прошлое не отпустит.       — Ты забываешь, — Драко наклонился близко-близко, можно было ощутить терпкость алкоголя, выпитого за ужином, в его дыхании, — что и я причастен.       Гарри ласково посмотрел на него.       — Это тоже последствия моих действий, — он невесомо коснулся губами щеки Драко. — Давай лучше спать, а утром продолжим разговор. Я так устал от болтовни Блейза, — хохотнул Гарри и поправил подушку. — Надеюсь, он сможет доказать Пэнси, что достоин её.       — Что? Откуда ты стал таким проницательным? — удивился Драко.       — Взрослею, — подмигнул Гарри, забираясь под одеяло. — Спокойной ночи.