***
— Отправь самых лучших шпионов сюда, — говоря это, Осаму пальцем указал на координаты, написанные в документе. — Их цель — владелец дома Широ Ивасаки. Стоит им заметить нечто подозрительное, пусть мгновенно докладывают. Нельзя беспокоить таких людей зря, а иначе сразу разлетится весть о том, что исполнитель Портовой Мафии бесследно исчез. Сейчас одна ошибка может стоить нам жизней людей, понял? — Да, Босс, — глухо отозвался Акутагава, напряжённо выпрямив спину и сжав кулаки до первых капелек крови. Его тоже распирает злость, и в первую очередь из-за самого факта своей беспомощности. Если бы он только мог сделать нечто стоящее внимания и времени, однако нет. Сейчас нельзя бездумно делать всё, что только вздумается, поэтому лучший способ помочь Боссу — это быть подле него, слушать и тщательно выполнять каждый приказ, не забывая при этом о крайней осторожности. «Что если скоро уже наступит конец этой войны? Неужели всё может закончиться на такой хорошей ноте? Когда такое было в последний раз? Такое впервые, по правде говоря, — раздумывал Осаму, когда услышал, наконец, хлопок двери и удаляющиеся прочь шаги. — Слишком всё странно и просто. Может, я чего-то упрямо не замечаю? Какой-то маленькой, но самой важной детали, которая стала бы решающей… Хватит, мне нужно отдохнуть. Я во всём ищу подвох, даже если не зря, это явно мешает мне нормально думать». После этих мыслей Осаму встал из кресла и направился к своему дивану, что находился в кабинете. Конечно, не стоило бы ему так небрежно относится к своей одежде, однако кого это заботит? Был бы здесь Чуя, то наругал бы Дазая, как малого ребёнка. — А ещё этот омежка. Что мне с ним делать? От него будто все проблемы, — сказав это, шатен с тихим хлопком упал на диван и лёг спиной вверх, дабы закрыть лицо подушкой, давно принесённой сюда. — Возможно, он станет мне полезным, однако пока он только и делает, что путается под ногами. Такой из себя весь главный и серьёзный, не знающий, где его место. Даже Чуя не настолько глупый, чтобы так вести себя со мной… Чуя, где же ты? — в пустоту проговорил Дазай, тут же закрыв свои веки и почувствовав острую боль в глазах. Настолько же давно он не отдыхал, раз сумел так себя запустить? Шатен устал от всего. И в первую очередь от вечного чувства страха за чужую жизнь. Если бы он не знал, что Чуя жив, то давно бы совершил суицид, даже не думая о последствиях. Решать проблемы всегда тяжело, но если ты один, это становится невыносимым.***
Дазай открывает глаза резко, но как-то слишком просто и легко. Нет той боли в глазах и теле, усталости, а голова настолько лёгкая, что кажется, скоро в ней совсем ничего не останется. Нет мыслей и переживаний, такое чувство, будто весь мир замер. — Что это за шутки, — произносит Осаму, ещё не до конца осознавая, что происходит. Обычно в офисе Мафии всегда шумно, тихо никогда не бывает. «Боже мой, опять, — устало выдохнул Осаму, чуть ли не падая обратно на диван. — Ну почему мне так везёт на реалистичные сны. Будто мало мне того, что сутками не сплю, работаю без отдыха. Даже во сне отдохнуть не могу, сука. Понять бы сейчас, кошмар это или нет…» Дазай осторожно встал на ноги, стараясь как можно меньше издавать лишних звуков. Нет, страшно ему не было, отнюдь, он просто чувствовал себя в ловушке. Будто это не его кабинет, а пасть чудовища, что в любой момент может захлопнуться. «Только не это», — последнее, о чём он успел подумать, прежде чем всё вокруг исчезло. Теперь он был будто заблудшая душа в темноте. Вокруг себя он представлял различные испытания, страхи и тьму. Ему некуда было деться, оставалось только стоять на месте и оглядываться вокруг, надеясь на… А на что? Вдруг он резко ухмыльнулся и в голос засмеялся. Его глаза, казалось, стали оттенка свежей ярко-алой крови. Ему давно не на что надеяться и не к кому обратиться. Его давно ничего не пугает. Начиная от самых простых и банальных страхов и заканчивая смертью, ужасными и пугающими пытками и потерей всего, что у него есть. — Мне нечего терять. Мне ничего не хочется. И я давно уже ничего и никого не боюсь, — сказал в темноту Осаму, улыбаясь подобно безумцу. Казалось, тьма смотрит на него в ответ и тоже ухмыляется, всё ещё не теряя надежду довести Дазая до настоящей истерики и страха, пытаясь полностью поглотить его сердце, а главное — разум. Сделать так, чтобы его поглотило безумие. Резкое осознание пробило голову шатена также быстро, как молния, появляющаяся на небе в грозу. «Я один. Совершенно один в этом чёртовом нереальном мирке!» На тот момент для него ничего не существовало. Пустота вокруг разъела в нём глубокую дыру, а из головы сразу же вылетел образ Чуи, который давно его преследовал. Наверное, если бы он не сходил во сне с ума, то никогда бы не посмел забыть о рыжем напарнике. Но как бы не казалось со стороны, в настоящем у Осаму всё ещё не было того самого подсознательного страха. Ему было смешно от нелепых мыслей, что за такой короткий срок смогли его посетить. Если бы он постоянно думал о всём этом грязном месиве, то уже давно бы сошёл с ума и не смог бы себя контролировать столь искусно, что он делает каждый день. Он словно с головой нырнул в окутавшие его чувства. На мгновение поддался и с упоением души полетел камнем на дно всего этого болота. На его лице была пустота, сдёрнутая маска, под которой не оказалось ничего, кроме бездны, прыгнуть в которую решится далеко не каждый. Страшно подумать, что сказало бы на это «общество», не принимающее исключения из правил и бракованные вещи. Мысли очень запутанные, как нитки в клубке. В голове вихрем носится то одна мысль, то другая, и ни одна не задерживается больше, чем на какие-то пару минут. Так продолжалось бы и дальше, но тут в сознании появляется ясность и сосредоточенность. Резко всё будто становится таким мелким и неважным, как капля в огромном бескрайнем море. В голове теперь мысль лишь одна: «Чуя в опасности, я не могу допустить ни единой ошибки. Когда угодно и с кем угодно, но только не сейчас. Он не заслужил подобного только потому, что был рядом со мной всё это время». В голове опять всплывает образ Чуи, но на этот раз он совершенно другой. Спокойный и невозмутимый, слегка избитый и измученный. Волосы неряшливо были заплетены в низкий хвост, очень небрежно одета одежда, а самое главное — следы побоев на лице и руках. Со стороны это выглядело нормально, будто бы он всё тот же, но для Дазая Чуя казался просто до предела измученным. Его прошибала мелкая дрожь от одного вида Накахары и грубого осознания, что, в общем-то, виноват в этом только он сам и больше никто. Спустя несколько минут молчания Осаму всё-таки решился подать голос: — Прости, — это слово из уст шатена звучало тихо и неуверенно, будто бы Дазаю было стыдно перед человеком напротив себя. — Ублюдок, — остро начал Чуя, сказав это звонким голосом, ничем не отличающимся от прежнего. — Ты даже не можешь отыскать одно чёртово место ради того, чтобы найти меня! Я всегда был рядом с тобой, Дазай, но я не думал, что ты бросишь меня. — Но я не бросал тебя! Тебя украли! Я жалею, действительно жалею, это только моя ошибка! — истерически залепетал Осаму, не в силах сфокусировать взгляд на чём-либо. — Прости меня, умоляю, прости! — Если бы ты действительно жалел, давно бы уже нашёл меня! — продолжал говорить Накахара, будто не слышал голоса Дазая. Взгляд Чуи будто бы смотрел насквозь, говорил в пустоту, но при этом током бил и Осаму, через которого проходило каждое слово. — Но я очень стараю… — договорить ему не дали, опять перебив жуткими, больше походящими на истерические, криками. — Нет, ты наглый лжец! Только и можешь, что врать и притворяться. Ты никогда не станешь кем-то, кроме себя! Кроме жалкой и грязной куклы, которая не знает, где её дом и мечтает поскорее избавиться от скуки на свалке. Ты никогда не станешь настоящим человеком. Эти слова ударили по сердцу Осаму больше, чем что-либо. Ни одна пуля так не ранила, как эти фразы. Никогда Чуя такого не говорил. Между ними всегда было нечто особенное, что связывает двух неполноценных людей друг с другом. Это не было узами любви, дружбы или чего-то подобного, никогда. — Нет… Нет, ты не прав… — глухо начал Осаму, не до конца понимая истинный смысл слов, которые сказал его собеседник. — Не прав… Нет, нет-нет-нет… Я… Я человек, так ведь?! Скажи мне, что это неправда! — Дазай кричал, не жалея своего голоса. Он срывался на крик, его глаза были полностью распахнуты, а в них читалось лишь безумие. Конечно, сейчас он верил всему, что слышал. Его больной мозг воспринимал всё за чистую монету, даже если сказанные слова звучали до дури нелепо. Он, как преданный пёс вёлся на эти голубые глаза, стеклянные и пустые. Хотелось закрыться ото всех, спрятаться и, как маленький ребёнок, зарыдать горькими слезами. Неважно, что эти самые слёзы последний раз Осаму лил больше десяти лет назад. Пока он хотел этого, всё остальное просто не имело значения. Главное, чтобы ему наконец-то стало легче. — Ты ничтожество… Никогда не был мне дорог, я лишь терпеливо ждал, чтобы убить тебя… Всё это время обманывал тебя, а ты мне верил… — Я не хотел… Не хотел становиться на этот чёртов пост! Лучше убей меня, Чуя, умоляю! Убей меня! Он лихорадочно повторял одни и те же слова в голове. Не слышал, говорил ли их вслух. Шатен буквально вцепился в свои волосы в панике. Давно ему не снились такие кошмары. Давно уже он так не нервничал из-за обычного сна.Если бы он мог, то придушил бы себя своими же бинтами. Смерть тогда казалась единственным верным выходом из ситуации.
Кажется, в ушах зазвенело. Он не слышал следующих слов, которые говорил Чуя, это уже было неважно. Не теперь, когда весь мир, который Осаму выстраивал вокруг, себя рухнул. Обломки его кривых построек полностью завалили выход, и он оказался в ловушке, запертым и без возможности спастись. Где найти выход?!А дальше лишь темнота…
***
Он просыпается, как обычно, тяжело дыша и смотря дикими глазами на вещи в комнате. Сейчас бы он схватился на свои волосы руками, до боли оттягивая их и желая остаться в полном одиночестве. Без проблем, без переживаний и будучи уверенным — с ними всё хорошо. Интересно, когда у него появились настолько близкие люди, которые ему не то чтобы даже не родные, они даже общаются плохо. Почему-то близкими сердцу стали Гин и Рюноске — эти дети, за ними было интересно наблюдать, учить их жизни в Мафии. Иногда даже Коё казалась ему родной, которая может понять его душу, как своего ребёнка. Нет, он вовсе не всегда с ней согласен, но всё-таки Осаму намного спокойнее, если он знает, что Коё обо всём позаботится, и о себе в том числе. А потом в сознании всплывают две фигуры, очень похожие, но настолько разные. Не удивительно, ведь это Чуя и Ютака. Когда он успел засесть в голове настолько плотно — неизвестно. Осаму только понимает, что это станет потом проблемой. И не только привязанность к Чуе, но и непонятное беспокойство о Ютаке. Новенький совсем ничего не умеет, но он кажется хорошим вариантом для Осаму в качестве его пары. По крайней мере, если его немного воспитать, то и спорить с ним тот перестанет. Послушный, преданный и верный своему хозяину пёс — это идеальный вариант. Осаму думает об этом лишь пять минут, после резко встаёт и приводит себя в порядок. Слегка приглаживает волосы, разглаживает складки на одежде и вновь садится за рабочий стол. Он бы предпочёл ничего не чувствовать, но, увы, это невозможно. Вдруг тишину разрезает ужасный стук в дверь. Опять ему нужно играть человека. Будто он всё ещё живой. В самом деле, в это всё ещё кто-то верит. Удивительно. Дверь со скрипом открылась, а за ней показался никто иной, как Ютака. Волосы слегка неряшливо уложены, шея полностью открыта, а ней видны укусы, которые явно оставил Осаму ранее. И при всём этом омега явно довольный, хотя радоваться объективно нечему. — Зачем явился? — на выдохе спросил Осаму и закрыл глаза, чтобы не видеть этого ужаса. Нужно всем докопаться до него, надоели! — Помочь Вам с работой, Босс. Разве Вы меня выгоните? — ответил омега, голос которого буквально резал слух своей противной интонацией. Так миловидно и нежно он звучал, но Осаму от этого лишь воротило. Изначально было понятно, что Дазай просто не мог так жестоко обращаться с тем, кого недавно только поимел. Не столь важно, кто виновен в этом, ведь Ютака давно уже всё всем рассказал в той или иной степени. В здании Портовой Мафии ничего не происходит тайно, а потому надеяться на то, что это останется без внимания, глупо. — Нет. Просто не шуми и будь послушным. Тогда, может быть, я оставлю тебя в живых, — произнёс Осаму так, словно ему вовсе безразлично всё, что связано с Ютакой. К слову, так оно и было. Зачем жалеть жизнь того, кто осмелился тебя использовать? Если бы не его ценность для Осаму, как игрушки, то с жизнью этот омега давно бы уже попрощался. Когда Ютака сделал шаг в сторону дивана, Осаму опешил. Позволения на это он не давал. Расслабиться в присутствии этого человека было просто невозможно, не говоря уже о том, чтобы говорить с ним без угроз и злости. И именно тогда в голову Осаму словно молнией врезались воспоминания о том, как он чувствовал себя с Чуей. Спокойно, расслабленно и свободно. На Накахару можно было положиться, причём и в буквальном смысле, и в переносном. Одиночество сейчас как никогда сильно ощущалось под кожей Дазая. Оно шевелилось и пыталось вырваться, желая увидеть свет и явить себя миру в самом кровавом своём обличии. И Осаму это нравится. Такое проявление до сих пор ему напоминает о том, что шатен жив, чёрт возьми! Он человек! В самом деле, Чуя всегда мог это подчеркнуть. Даже если до встречи с Накахарой Осаму был мертв, то с его появлением в жизни Дазая это изменилось. Теперь Босс Мафии был живым, потому что когда-то в его тело смог вдохнуть жизнь какой-то наглый ребёнок, каким Осаму являлся и сам. — Я не позволял тебе садиться, — опасно произнёс Осаму и стал прожигать дыру в Ютаке, будто желая убить его на месте. Такое непослушание раздражало шатена до хруста в костях, но ему нужно было смириться. Это явно повторится ещё не один и не два раза. — Простите, Босс. Могу я присесть на диван? — спросил дозволения омега, понимая, что ничего другого у Осаму не остаётся. Если он не позволит ему сесть, то Ютаке придётся стоять рядом с Дазаем. А этого он уж никак не желал допустить. — Да, — на выдохе сказал Осаму и повернулся на кресле в сторону окна. Только так он мог дать себе шанс успокоиться. Срывать свой гнев он позволял себе только на Чую, ведь тот воспринимал это адекватно, но этот омега не тот, кто может, подобно Накахаре, усмирить его. Ему нельзя доверять, по крайней мере, пока. Уже спустя пару минут такой тишины Осаму привык к присутствию постороннего человека. Он стал работать без слов и лишних замечаний. Стоило ему лишь на пару мгновений вспомнить о Ютаке, как его охватывало непонятное чувство. То ли Осаму хотел избавиться от этого навязчивого омеги, то ли хотел приручить, как дикого зверька, и заставить бесприкословно подчиняться. Именно таким образом прошло пару часов напролёт. Осаму чувствовал, что Ютака начинает злиться. Этот омега явно ожидал более чувственную реакцию на своё появление. Изнеженное существо. Стоило Дазаю одарить его взглядом, как тот чуть ли не вставал с места, готовый начать, как обычно, приставать к своему Боссу. — Ютака, у меня есть к тебе задание, — холодно сказал Осаму, не отрываясь от чтения бумаги и дожидаясь, когда омега ответит ему, готовый слушать любой приказ. — Ты должен будешь подойти к двум исполнителям: Озаки-сан и Акутагаве-куну. Скажи им, что я вызвал их в свой кабинет, после этого можешь быть свободен, — чётко произнёс Дазай и поднял взгляд на омегу. Его лицо выражало некое разочарование, но вместе с тем и серьёзность. Это и понятно, шатен буквально избавился от него под этим предлогом, используя как мальчика на побегушках, а после вовсе отослав его на все четыре стороны. Любой бы обиделся на такое. — Будет сделано, — пробубнил омега и нехотя вышел из кабинета. Наконец, Осаму свободно вздохнул и расслабился, удобно устроившись в своём кресле и давая себе заслуженный отдых в одиночестве. Такое чувство бывает разным по ощущениям. Иногда ты рад долгожданному одиночеству, а иногда это настолько ужасное чувство, что хочется тут же умереть. Просто взять и прекратить всё в одно мгновение, лишь бы больше не ощущать эту болезненную тяжесть в сердце.Один лишний шаг, сделанный в таком состоянии, и ты больше ничего не сможешь изменить.
***
В дверь опять стучат. Тихо, сделав минимальные движения пальцами и совсем не нарушая сложившийся покой в кабинете. — Войдите. Дазай говорит это и всё ещё не раскрывает глаза. Хотя бы в присутствии этих людей он может так сделать. Они ему по своему близки, а потому стараться выглядеть перед ними другим Боссом Мафии — то же, что и играть спектакль, после уныло сняв маску, не уйдя со сцены. — Вы нас вызывали, Босс, — сказали хором вошедшие, пройдя в середину кабинета. Акутагава опустился на колено, склонив голову в знак уважения, а Коё лишь аккуратно поклонилась, также не поднимая головы. Нет, им не было страшно это сделать, так они выражали своё уважение и подчинение, вовсе не страх, как многие, чьи ноги начинают дрожать при виде Босса. — Да, но для начала встаньте и присядьте, — Дазай сказал это и взглядом указал на два кресла, что были любезно предоставлены пришедшим исполнителям. Они сидели в треугольнике, чтобы никакая информация не просочилась за пределы этого треугольника и этого кабинета. Осаму по-прежнему выглядел до жути расслабленным, хотя на деле он просто устал. Вообще, все присутствующие прекрасно понимали, что не отдохнут, пока не вызволят Накахару из плена. У них всех лица были уставшие, бледные и не совсем живые. Всё это стоило того, чтобы помочь близкому и дорогому человеку. Всех их связывала одна общая цель. — Итак, что узнал твой отряд, Акутагава-кун? Что-нибудь подозрительное случалось? — со вздохом начал Осаму и, наконец, открыл глаза. Он стал буквально сканировать свой кабинет, чувство чужого присутствия его не покидало с того самого момента, когда Коё с Рюноскэ сели на места. Кто-то пытался узнать некую информацию об операции? Какой же придурок этот некто, раз думал, что его не заметят. — Ничего, что касается нашей цели. Как и предполагалось ранее, этот человек промышляет незаконными делами, но нас это пока не касается. Думаю, нам стоит проверить че… — он не договорил, потому что его резко заткнул Дазай. Он жестом приказал парню замолчать и прислушаться. На секунду каждый услышал чьё-то постороннее дыхание. Теперь нельзя было обсудить даже такие важные дела втайне, всегда кому-то что-то нужно. — Думаю, нам стоит напасть на него, мне кажется подозрительным, что он так вяло себя ведёт. До этого он чуть ли не открыто торговал товаром, а когда мы стали наблюдать — притих. Готовьте два отряда для окружения здания, один тайный, второй основной — открытый. Убьём всех без остатка, — сказал Осаму, смотря на исполнителей выжидающим взглядом. Раз уж они попали на крючок, то пора брать от игры всё и сразу. — На подготовку понадобится три дня. Основной план действий оставь на меня. У тебя и так много дел, — сказала Коё, поняв, что задумал Осаму. Этот мальчишка всегда любил безумные и опасные планы, сложно не догадаться, что он задумал. И всё-таки она усмехнулась, прикрыв рот рукавом одежды. Никогда она не подумала, что Осаму так открыто станет идти за Чуей после их разговора. Раз у неё получилось его вразумить, значит ли это, что новые проблемы от этих двоих придут, как обычно, от самых простых, на первый взгляд людей? — Акутагава, тебе поручаю очистку и тайный отряд. Убийцы должны знать, что без головы жертвы у них не будет пути дальше. Давно уже не было такого, — произнёс Осаму и одарил подчинённых уверенным взглядом, полным осознанности и твёрдости. Дазай знал, что идёт на верную смерть и без Чуи он явно умрёт там, но когда это он отказывался от игры со смертью? Никогда. — Через три дня вы приходите с отчётами о подготовке и после выдвигаете отряды на поле боя. Главное — сделать всё тихо и без шума. Если об этом узнают раньше времени, всё будет насмарку. После этого Осаму легонько кивнул, дав понять, что разговор окончен. Коё и Акутагава синхронно поднялись с мест и пошли к себе исполнять приказы, данные Боссом. Они ушли, а Осаму остался в полной тишине, оставшись полностью без сил. Когда же это уже закончится? Сколько можно так трепать нервы Осаму, заставляя при этом ещё и думать буквально за всех? Кто бы мог подумать, что Чуя окажется настолько важным членом организации. Теперь Дазай прекрасно понимает беспокойство по этому поводу Огая, который так боялся навредить Накахаре. Это очень ценный человек, жаль, что шатен понял это только после возникновения реальной проблемы.***
— Отец, Босс Мафии пока не догадывается о нашем причастии. Будь спокоен и прошу, не убивай его, он мне ещё нужен будет, — говорит омега своему отцу, находясь в кабинете родителя. Даже если Дазай догадается обо всём, будет уже поздно, осталось пару дней, и Накахару будет уже не спасти, поэтому не стоит так переживать. — Хорошо, сынок. Скоро мы сможем отомстить этим ублюдкам… Пожалуйста, не дай ему тебя схватить. Находись на расстоянии от этого человека, иначе он убьёт тебя и глазом не моргнув, — грустным, полным печали голосом сказал мужчина. Он хотел бы обнять своего единственного сына, но тот давно уже не позволял себя касаться. Смерть самого близкого человека в жизни ребёнка сильно его травмировала. То, что он сейчас в порядке — заслуга лишь его сильной воли и жажды кровавой мести. «Ха, отец, ты не знаешь, какой на самом деле этот «Великий Босс Мафии». Он не решится меня убить, ему это не выгодно. Даже если я совершу ужасное преступление, он не посмеет открыто меня казнить, ему дорога своя репутация, а ещё дороже выгода. Правда, никаких чувств и лишь стальной холод в словах и действиях, но это уже неважно. Всё-таки я не его омега, которому это важно знать». — Конечно, отец, я буду очень осторожен. Не волнуйся и продолжай пытки. Я знаю, что он ничего не сказал за это время и не скажет, но если мы сможем разозлить божество внутри него, то подчиним разум Накахары. Легче будет его пытать, нежели уговаривать добровольно предать свою организацию, — сказав это, парень ушёл, оставив своего родителя одно сидеть на своём месте и смотреть ему в спину. Скоро в игру вернётся потерянный игрок.***
— Стоит ли мне поднимать шум из-за сегодняшнего случая. С одной стороны, если я сейчас промолчу, то выловить наглеца станет в разы проще, а с другой… Если не буду осторожен, то точно попаду в эту ловушку снова. Бдительность никогда нельзя терять, а иначе это обойдётся мне жизнью, — думал Осаму. Он знал, что эти рассуждения не зайдут дальше сегодняшнего дня. Если бы его серьёзно волновал такой мелкий наглец, то он давно бы уже приказал искать информацию обо всех омегах, состоящих в Мафии. Противный цитрусовый аромат всё время резал нос Дазая. Конечно, он перемешался с другими, но отличить цитрус от других мягких ароматов Осаму ещё в состоянии. — Такие мелкие шпионы пока не должны меня волновать. Сейчас мне нужно сосредоточиться на миссии. Если за эти пару дней не потренируюсь должным образом, то смысла идти на задание не будет, а другому человеку этого я позволить не могу. Только не это. Если провалимся, то, считай, приняли поражение без боя. Сущее унижение, — с ухмылкой проговорил Осаму и, наконец, прекратил говорить вслух. Кому интересны его мысли? Наверное, он уже сходит с ума. Оставшийся день Осаму лишь проверял документы и просматривал отчёты, которых накопилось более чем достаточно за всё время при нынешней ситуации. Несмотря на то, что он жутко устал, а глаза уже закрывались, он из последних сил дочитывал последний отчёт и свалился без сил на спинку кресла. Глаза болели до невыносимого жутко, хотелось выколоть их к чёрту, чтобы этого не чувствовать. К вечеру Осаму опять решил не ехать домой. В том одиноком месте было до дрожи холодно и пустынно. Прекрасная внешне, жить в ней казалось для Дазая ничем иным, как мучением. Даже свой кабинет он мог назвать своим домом более искренне, нежели то тёмное помещение, которое принято звать словом «дом» у обычных людей. Лучше ночевать здесь, где тепло и уютно. Особенно, когда сердце вспоминает о всех тех моментах, что греют каждую ночь. Все связанные с Чуей. Их ночные разговоры, немые просьбы о помощи и тихие слёзы. Тёплые ноги Чуи Осаму представлял подобно облакам, на которых хотелось лежать вечно. А после этот же Накахара бил его легонько по щеке и говорил, что, мол, хватит, Скумбрия, а иначе скину на пол. Или… Одасаку. Вспоминать о нём всегда было больно, и поэтому Осаму старался всегда менять его на Чую. Они оба стали ему близкими, хоть и в разных смыслах. Одасаку ему как родитель. Самый добрый, ласковый и справедливый, самый-самый. Чёрт! Почему хоть одну ночь шатен не может поспать спокойно? Без навязчивых мыслей в голове, без сожалений и без злости. Почему он каждую чёртову ночь сжимает свою челюсть до хруста костей, лишь бы не взвыть на луну от боли и отчаяния? Он не может себе позволить такого счастья. Он не должен быть таким мягким. «Хах, Чуя-чи. Тебя нет рядом со мной, а ты всё равно умудряешься бить меня. Доводишь до больного безумия, которое я не могу игнорировать. Твоя вина в том, что я собираюсь сделать, Слизень. Не вини в этом потом меня».