Внутри что-то идет не так. А Гарри, возможно, слишком скомпрометирован, чтобы полностью осознать это. Гарри начинал скучать по Рону и Гермионе настолько, что подумывал об убийстве.
***
Гарри мрачно наблюдал за хамелеоном со своего места в пустой ванне. Вскоре после ухода Лонгвэя в квартире стало темно, и он, не успев закрыть дверь, затащил в ванную свой спальный мешок. В итоге выстелил ванну мягким мешком и свернулся калачиком вместе с Оодако. Птица некоторое время попискивала, но Гарри не обращал на это внимания. Все стихло, когда сверху закричал кто-то из жителей. Это было жутковато, как неподвижен хамелеон. ...А теперь Гарри схватил зубную щетку и расчесывал его, как кошку. Гарри даже не снял ботинки. Гарри помнил, как сильно он измучился во время бега по Франции, и не хотел бы повторять это снова. Гарри сложил все свои важные вещи в сундук с ожерельем. В сумку он бросил лоскутки своего гоночного костюма и сменную одежду, а также запасную пару ботинок и еще несколько вещей, чтобы в случае необходимости показать, что у него есть вещи, которые не появляются из ниоткуда. Это привело его к настоящему моменту. К наблюдению за проклятым хамелеоном, в то время как его пальцы возились с нераспечатанными пузырьками памяти. Он старался не вспоминать о событиях, которые привели его туда, где он сейчас находился. — Оодако, напомни мне завтра трансфигурировать новую зубную щётку», - вздохнул Гарри, слегка дёрнувшись от тяжёлых шагов над головой. Близился рассвет, и все больше людей наверху готовились к утренней работе. Гарри не спал. Он не мог уснуть. Он хотел не думать о том, что привело его сюда. Но Гарри буквально не мог ничего сделать, кроме как думать об этом. Ведь это соревнование было в его руках! Как это могло пойти не так? Гарри положил подбородок на край ванны и стал наблюдать за тем, как хамелеон медленно трётся брюшком о щетину зубной щётки. Это вызывало лишь смутное беспокойство. Это было лишь подергивание, от которого хотелось посадить хамелеона на оконный козырек вместе с птицей и ждать, пока Реборн заберет его (ведь он явно был где-то рядом). А вот мотоцикл. Это было то, на чем он мог помешаться. Мотоцикл был в полном порядке, когда он забирал его со стоянки. С тех пор и до того прыжка... он сходил с него всего два раза. Это неизбежно приводило только к двум переменным. Азиатский парень в черной одежде и британская женщина. Либо эти двое были замешаны в этом деле, либо они были неудачными отвлекающими маневрами, давшими кому-то шанс вмешаться в происходящее. Гарри скорчил гримасу и переместился так, чтобы прижаться лбом к прохладному бортику ванны. Гарри не обратил внимания на присоски Оодако, прижавшиеся к его челюсти. Как-то легко было принять большого осьминога, который мог менять размеры по своему желанию. Хотя Гарри лично еще не видел, как он менял свое основное тело, которое было больше баскетбольного мяча. У него было несколько воспоминаний о том, как он был крупнее. — Вот это головная боль, — пробормотал Гарри про себя. Мягкий шум, издаваемый хамелеоном, только усиливал её. — Жаль, что Рона здесь нет... — Гарри вздохнул: Рон и Гермиона часто приходили дуэтом. Ум и планирование. Как-то так получалось, даже когда они конфликтовали. Гермиона была слишком строгой в своих планах, но у нее хватало ума, чтобы поддержать свои рассуждения о том, почему все должно быть сделано определенным образом. Рон, однако, в высшей степени умел читать ситуацию и реагировать соответствующим образом. Рон обладал великолепной интуицией, которая позволяла ему улавливать мотивы других людей и предугадывать их действия. Гарри не раз полагался на это. В конце концов, его размышления свелись к одной проблеме. Мотоцикл. И отсутствие статуса. Гарри достал телефон и нажал на кнопку включения, чтобы экран ожил под его прикосновением. Гарри нажал на голосовую почту, которая должна была привести его к Ричарду. — Привет, Гарри, еще раз прими мои соболезнования. Но спасибо за участие! С вашего позволения, я хотел бы попросить использовать видео с ваших прыжков в рекламном ролике для конкурса следующего года. Документы, подтверждающие право на использование ваших видео, не были подписаны, если у вас есть время вернуться в ближайшие дни, чтобы подписать их, или у вас есть электронная почта, на которую я могу отправить формы, мы можем все уладить. Гонорары будут учитываться. Спасибо за уделенное время и спасибо, что прислали бригаду для разбора завала! Щелчок. Гарри даже не удосужился открыть глаза. Саботаж. Это должен был быть саботаж. Но кто мог найти его здесь? В тот раз он был в проклятом шлеме. Среди роя других — Черепов», и он был единственным, кто потерпел аварию? Каковы были шансы на это? Он должен просто уехать. Отцепить второй мотоцикл и уехать. (... А Лонгвэй ждал его в цирке?) Гарри нахмурился, почувствовав, как в его нутре заныло. Ему было хорошо знакомо чувство страха перед разочарованием других. Но даже в этом случае Лонгвей не должен был иметь для него такого большого значения. Он был просто новым и неясным другом. С ним Гарри должен был распрощаться быстрее, чем с раскалённым углём, если бы он вредил его благополучию. Почему же он так себя чувствовал? Хамелеон перестал мяукать. Подняв голову, Гарри обеспокоенно посмотрел на глупую тварь. Оно забралось на кран раковины и, похоже, собиралось устроиться на ночь. Ну, или на раннее утро. — Мне нужно уходить, Оодако, — Гарри мог бы счесть себя сумасшедшим, если бы продолжал разговаривать с осьминогом, но он делал то же самое с Хедвигом. И мягкое сжатие щупалец было достаточным ответом, как и любое ухание Хедвиг. Гарри пошевелился и сел как следует. Но ему не хотелось разочаровывать Лонгвея. Гарри застонал, поднял руки и стал грубо теребить волосы. Он ненавидел это ощущение! Это было похоже на то, как если бы он всю ночь играл в игры с Роном, а потом пошёл на завтрак и столкнулся с разочарованием Гермионы после того, как она нашла время сделать записи для экзамена после завтрака. Это было ужасно. — Лонгвей не важен. То, что он расстроился, не должно иметь для меня никакого значения, — сказал Гарри, наблюдая за тем, как Оодако переворачивается и расползается по внезапно освободившемуся месту на коленях Гарри, когда тот уже сидел. — Не должно, — добавил Гарри, прежде чем сжать губы, чтобы заставить себя остановиться. Оодако потянулся вверх и погладил щупальцем лицо Гарри. Это было приятное утешение. Хотя в конечном итоге это ничего не решало. — ...Может быть, все получится, — предложил Гарри Оодако. В цирке может быть здорово. Может быть, у него там будет замечательная жизнь? Волшебник в цирковом шатре. Заниматься фокусами и трюками на пару? Для этого не нужно было бы много думать. И, насколько он понимал, Гарри мог бы путешествовать по многим странам. Множество приключений. ...но хотел ли он этого? Гарри достал из сумки браслет памяти и протянул вверх. Это был ключ ко всему. Гарри знал, что если он сможет разобраться с прошлым, то в настоящем ему будет легче ориентироваться. «Единственные люди, которые показали свои лица — это Аркобалено... неужели они единственные, кто у меня был? — Гарри сдвинулся и поднял ноги так, чтобы опереться спиной о край ванны, обращенный к стене, а его ноги могли болтаться через бортик. — Оодако... нам нужно найти начало. Невыразимцы поместили меня в Германию. Именно там началась эта фальшивая миссия. Я не могу пойти в цирк, пока не узнаю, с чего все началось, — от воспоминаний о том ужасе, который был сотворен на его лице, у него до сих пор сводило живот, но это было не начало. Гарри поднял ещё один клубок воспоминаний и зажал их в кулаке, отбросив ремень в сторону. Методично расправив их, Гарри левитировал их на место под локоть. В груди у него что-то кольнуло, и этого оказалось достаточно, чтобы Гарри приостановился и прижал руку к центру груди. Ощущение исчезло, и Гарри не смог определить, где именно оно появилось. Основное щупальце Оодако опустилось на руку Гарри, и Гарри зажал рукоятку палочки между зубами, чтобы достаточно освободить руку для того, чтобы погладить Оодако по голове. Поглаживание Оодако напомнило ему о его детях. Только что родившиеся и такие мягкие, что ему приходилось тратить все свои силы, чтобы они не разбились от его прикосновения. Мягкие волосы и еще формирующиеся черепа. Гарри взял свою палочку и выбрал первое воспоминание.(... Мафия... остров?)
Гарри бросил пустой пузырек и взял другой.(Россия — холод был кусачим. Но его пламя смягчало самые неприятные ощущения. Череп всегда был горячим. Горячее, чем другие. Но Череп все равно ухмылялся, приседая перед Виктором и Кириллом. — Ну что ж, — пробормотал Череп, когда русский язык и кровь вырвались наружу. — Это было весело. Но мне пора!).
Еще один пузырек.(— Ух ты, как это опять называется? Со вкусом зеленого чая? Горько, но вкусно!)
Еще один.(— Оодако, пойдем купаться в Восточно-Китайское море!).
Еще.(— ...Сенпай, я, кажется, наткнулся на пиратов...)
Другое.(...их миссия не прошла гладко. Она была ужасна с самого начала. Череп был превращен в лакея и признан некомпетентным. Череп не был некомпетентным! Что с того, что вместо этого он просто делал все для кино? Череп знал боевые искусства, даже если это были начальные этапы. И когда трое костюмированных мужчин перепрыгнули через стену поместья, которое Черепу приказали — охранять, он легко справился с ними. Он связал их бечевкой и лишил сознания - и был страшно горд собой, когда представил всех троих Реборну и Колоннелло. Череп не был готов ни к пистолету, ни к тому, как темна настоящая кровь в лунном свете.)
Гарри уставился на свои руки, отбросив в сторону последний пузырек из своей текущей линейки. Медленно подняв руки, он прижал их к глазам и вздохнул. Мозг, кровь и мерцающие осколки костей...(— Прах отца, отданный без согласия...)
Гарри отдёрнул руки и обнаружил, что его ладони сухие. Его лицо было сухим, но душа была сырой. Он даже не знал их, но эти трое мужчин прожили свои жизни впустую. Гарри, к сожалению, с возрастом стал охотнее давать людям второй шанс. Разумеется, с некоторыми оговорками. Но он никогда не мог смириться с тем, что жизни людей обрываются, если их преступления не были слишком ужасными.(— ...кровь врага...)
Гарри погладил себя по руке, откинув голову назад и закрыв глаза.(Адское пламя с ревом бросилось на Невыразимцев. Гарри заметил белки их глаз, даже когда захлопнул дверь. Они были не хуже мертвецов, и у него не было времени испытывать чувство вины, пока его не станет много, а он всё ещё был жив...)
— Что там Гермиона говорила о втором шансе? — спросил себя Гарри, потому что знал, что Оодако этого не узнает. — ...Только сильные дают второй шанс? — после войны Гермиона никогда не была сторонницей вторых шансов. Гарри не знал, что они скажут о Гермионе, ведь она была одним из самых сильных людей, которых он знал. Даже больше, чем Джинни, а Джинни была настолько сильной, что Гарри чувствовал себя слабым. Гарри не чувствовал себя сильным на Отделе тайн. ...он был зол. И в ужасе. Похоже, это было его постоянное состояние. Сейчас. В будущем. Гарри мрачно вытащил ещё один пучок воспоминаний. Гарри левитировал их вверх и сделал ещё одну линию в воздухе. Гарри сделал паузу и проверил свой мобильный телефон. Энергия почти иссякла, и ему нужно было зарядить его. Но у него не хватало ума встать и найти зарядное устройство. Всё-таки было четыре часа утра. Его мучило искушение... ох как мучило. Он взял телефон и перешел к сообщениям. Он нажал на номер, который, как он знал, обеспечит ему прямую связь с Реборном. Гарри посмотрел на последний ответ мужчины и спокойно написал ему сообщение. — Почему ты стал киллером? — (Потому что это эхом отдавалось в голове Гарри. Перерождение. Величайший в мире киллер... Но ведь дети изначально не хотели быть Убийцей. Что привело этого человека сюда?) ... Альбус Дамблдор был великим человеком, оставившим след в мире и в других людях. И этот след он оставил для Гарри. Когда Гарри был незамутненным и не впал в ярость, он был более открытым для второго шанса. Потому что у каждого была своя цель в жизни. Даже если в конечном счёте она заключается в том, чтобы покаяться за свои грехи (Снейп... Петтигрю... Они были ужасны по-своему. Но они умерли, служа какой-то цели. И все это было связано с Гарри). Гарри поспорил с самим собой, прежде чем нажать кнопку — Отправить. Гарри вспомнил, как проклятый Реборн размахивал таким статусом, словно щитом от проклятий. Гарри собирал всё больше кусочков головоломки, и его воспоминания, казалось, постепенно вставали на свои места, чем больше он возвращался в свою голову. Он положил телефон лицевой стороной вниз на бедро и набрал ещё один пузырёк.(Луче была безучастна и добра в равной степени. Она легко улыбалась, выглядела ангельски в своем белом платье и легко откидывалась в удобном кресле. Печенье из ее рук было горьким на вкус, и Черепу так же хотелось бежать, как и сидеть у ее ног и умолять ее забрать его домой. А от того, что у нее появился малыш, ему хотелось броситься навстречу любой пуле, которая окажется на ее пути. Из всех Аркобалено она была единственной, кто усадил его и спокойно объяснил, чего ему не хватает, не требуя ничего взамен...)
Тепло в груди больно кольнуло. Гарри проигнорировал тихое жужжание телефона.(Луче протянула руку через кухонный уголок и положила ладонь на покрытые шрамами руки Черепа. На ее лице играла легкая улыбка, а ее прикосновение было таким теплым на фоне холода, который, казалось, проникал внутрь: — Мы не очень подходим друг другу в будущем. Но мы можем существовать так, как существуем сейчас. В одной сфере. У судьбы... другие планы на тебя, Череп. Но Череп не хотел этого. Он хотел того, что было перед ним. Впервые за свою короткую, короткую жизнь он хотел иметь что-то вроде семьи. Он мог построить себя вокруг Луче. Он мог бы сделать ее центром своего мира. Не жену. Не женой, не любовницей. Но как семья. Брат для сестры. — Это будущее не для тебя, — Луче прошептала, улыбка сползла с лица, как будто она могла читать его мысли. — Не для тебя и не для меня).
Телефон все еще гудел. Взволнованный (разочарованный, раздосадованный, униженный отказом от того, что могло бы быть), Гарри выхватил телефон и сдвинул зеленую кнопку в сторону: — Что? — Гарри ненавидел, что его слова прозвучали жалобно, но не стал брать свои слова обратно. — Ты помнишь? — голос Реборна был мягким, и от этого эхо в ванной комнате казалось ещё более клаустрофобным. — ...да, — Гарри с трудом сдержал «сенпай», которое хотело сорваться с его губ. Оно горело в его нутре. Гарри прижал телефон к губам и услышал тихое шевеление ткани. — Что ты вспомнил? — эти вопросы к чему-то вели, и Гарри не хотел играть с этим человеком ни в какие игры. — Я вспомнил достаточно. Достаточно, чтобы понять, что Аркобалено — это не те люди, с которыми я хочу быть связан, — у Гарри мурашки побежали по коже от воспоминаний о черной крови, омытой луной сером мозге. Гарри услышал тихий вдох через нос и подумал, не обидело ли это замечание другого. А потом Гарри задумался, волнует ли его вообще такая мысль: — Убийство. Ты — убийца. Вы все одинаковые? — голос Гарри прервался. — Это часть должностных обязанностей. Мафиози, — Реборн говорил ровно, и, если бы другой мог почувствовать обиду, Гарри даже не смог бы определить это по его голосу. — Это не я, — ответил Гарри. Да, он был убийцей. Но был ли он убийцей по найму? Нет. Это было большое и громкое — Нет. Реборн хмыкнул: — Ты уверен? В конце концов, ты преодолел своё отвращение. — Ложь... — прошипел Гарри, не успев додумать мысль до конца. Воспоминания об отказе Луче от семьи всё ещё жгли его, и он не позволил бы кому-то манипулировать им прямо сейчас. — Откуда ты знаешь? Ты помнишь нашу историю? — тон и голос Реборна не изменились, но Гарри почувствовал, что намерения изменились. Гарри подогнул ноги и сел прямо, ухватившись рукой за край ванны: — Я не изменился бы настолько, — Гарри был уверен, что он, в глубине души, не мог измениться настолько сильно. — Похоже, у нас есть разногласия, — язвительно заметил Реборн. — Похоже на то, — Гарри усмехнулся и, положив трубку, отбросил ее в сторону. ...Прошло мгновение, прежде чем Гарри понял, что Реборн так и не ответил на его вопрос. О том, почему. Гарри поднял телефон и проверил сообщения. Нет, ответа не было. Похоже, Реборн выиграл этот раунд и получил от этого разговора больше, чем Гарри. Гарри снова опустил телефон, испытывая смутное отвращение к самому себе, и все еще раздраженный, он собрал следующее воспоминание для интеграции. (Колоннелло топнул по руке Черепа, маленькое пухлое лицо исказилось от досады. — Может, хватит! — кричал белокурый малыш. — Ты даже не можешь нормально вломиться! Топот не сильно повлиял на коэффициент боли Черепа, но Череп был зол, что ему снова помешали, поэтому он откинул голову назад и закричал, как в огне, добавляя «сенпай» и причитания, когда ему казалось, что это произведет наибольший эффект. Всё, что угодно, лишь бы уравнять степень обиды, которую он чувствовал...) Гарри вздохнул — именно это он и имел в виду, когда порой даже не видел себя в роли жертвы. Он был причиной. И он отомстил за действия, предпринятые против его персоны, которые он же и спровоцировал. Постепенно он набирал небольшую гору пустых пузырьков памяти.(Череп посмотрел налево, на Вайпера. Их тела почти прижались друг к другу на маленьком диванчике, но Череп изо всех сил старался дать другому пространство. Когда Вайпер заговорил, Череп, как всегда, был разочарован тем, что так и не смог определить пол собеседника: — Поскольку мы будем партнерами под одним небом, я сделаю тебе скидку.
Что ж, это было приятно. — Итак, что такое пламя?»
— Одна тысяча евро, — последовал быстрый ответ.
— А я думал, вы мне скидку сделаете!
— ...девятьсот пятьдесят».
— Эта скидка была совсем мизерной!).
Гарри фыркнул, прижал тыльную сторону ладони ко рту, смеясь над собой. Эта — Гадюка» не кажется такой уж плохой? Казалось, что Гарри, как и Череп, уважает их личное пространство. Хотя Гарри и самому было любопытно, кто же эта Гадюка - мужчина или женщина? Что это было — шрамы, краска или татуировки на щеках? Все это было очень... фиолетовым. Гарри посмотрел на пузырёк с воспоминаниями, который он зачаровал на парение. Ещё три. И у него не было ничего существенного, кроме того, что Аркобалено — очень плохая новость. И что Реборн признался, что у них есть связи с криминалом. ...а Гарри был замешан в убийствах (число его убийств, несомненно, росло). (— Сэр, мы рады, что вы очнулись. Вы находитесь в Университетском медицинском центре в Гамбурге. Вы некоторое время находились в коме...). Гарри слегка захрипел, приходя в себя, телефон благословенно молчал. Что ж... это было начало. Гарри уменьшил оставшиеся флаконы и надел браслет на запястье. Остальные склянки Гарри выбросил. Гарри поднялся на ноги и, приложив немного усилий и магии, собрал всё в сумку. Он посмотрел на Оодако, и его рука опустилась на тело осьминога. Не говоря ни слова, осьминог вздрогнул и уменьшился настолько, что стал более приспособленным для путешествий. Гарри накинул на себя кожаную куртку, и Оодако, обхватив туловище Гарри, устроился поудобнее. Он крепко держался за лямку. Он не хотел раздавить Оддако, поэтому держал сумку на месте. Гарри проверил ожерелье в сундуке. А затем дважды проверил браслет памяти. Его сундук. Его память. Его палочка. Это было всё, что ему было нужно. Всё остальное можно было заменить. Вздохнув, Гарри осторожно взял хамелеона на руки и вышел из ванной в тусклый утренний свет квартиры. Окно было по-прежнему открыто. И птица всё ещё была там. И не спала. Гарри подошел к окну и положил хамелеона рядом с птицей. Гарри некоторое время разглядывал птицу, но потом решил, что все в порядке. Они оба казались ужасно умными. Гарри проверил свой телефон. Он был на последнем издыхании. Он отправил сообщение Лонгвею. — Кое-что произошло. Мне нужно уладить кое-какие дела. Напиши мне адрес, чтобы встретиться с тобой в цирке через три дня. Телефон разрядился, заряжу, когда смогу. Вот, это что-то улеглось в его желудке. Реборну: «Приходи за своим хамелеоном». Гарри потёр лицо и повернулся к кухонной стойке. Там лежали ручка и блокнот, и он быстро набросал сообщение арендодателю. Срок аренды должен был закончиться через две недели, но Гарри не видел смысла оставаться здесь. Поэтому он написал свои планы, подписался именем, под которым его знал хозяин, и сложил письмо в карман. По дороге он опустил бы его в почтовый ящик. Вот так. Легкая обёртка. Гарри проверил, что мотоцикл лежит в кармане его куртки и что в квартире нет ничего, что он мог бы оставить. Он проверил птицу и Хамелеона и убедился, что с ними все в порядке... Спокойствие было приятным, пока оно длилось. (Через некоторое время ему стало бы скучно...) Гарри открыл входную дверь и шагнул к телу. Оно не двигалось — Гарри слегка отшатнулся назад, прежде чем встать на ноги. Подняв глаза, Гарри посмотрел на блестящие чёрные туфли. Это была та самая дурацкая солнечная рубашка и фетровая шляпа. — ...Реборн, — Гарри заставил себя не сделать шаг назад. Мужчина слегка наклонил голову в сторону и кивнул: — Я, — мужчина сунул мобильный телефон в передний карман. — Что ты хочешь? — спросил Гарри, крепче ухватившись за ручку двери, которую он все еще держал, а также перенеся вес на пальцы ног. Реборн шагнул, нога неуловимо выдвинулась вперед, чтобы блокировать любую попытку захлопнуть дверь, даже когда рука поднялась и уперлась в дверную раму. Он слегка наклонился вперед, используя свой чуть более высокий рост: — Много чего, правда. Во-первых, ответы. И твоё согласие, — тёмные бездны вместо глаз мужчины скользнули по телу Гарри, задержавшись на его пустых руках и на выпуклости, которую Оодако сделал под его курткой. Легко было перейти на английский, когда Реборн отвечал ему тем же. Итальянский акцент искажал слова, но Гарри нашел акцент знакомым и в целом понятным. — Зачем мне отдавать вам свое согласие? — Гарри нахмурился. — Ты хочешь получить ответы, нет? — Реборн медленно перемещал свой вес вперед. Но Гарри не поддался на уговоры. Он отказался отступать перед надвигающейся угрозой. Он отказался быть первым. Гарри расправил плечи: — Я сам могу получить ответы на свои вопросы. — Да, но разве мир неподвижен? У тебя есть дыры в знаниях и враги за спиной. Ты утверждаешь, что у тебя нет друзей. Как ты выживешь? — конец был не столько вопросом, сколько размышлением: рука, прислоненная к дверной раме, опустилась, и рука Реборна задержалась на раме над рукой Гарри. Реборн находился в идеальном положении, чтобы наброситься вперед. Нехорошо—вызов, брошенный Гарри, прозвучал в глубине его сознания: — ...А тебе-то что? — воспоминания о саботаже не давали покоя. — Череп, — Реборн заговорил, и Гарри проглотил его немедленное отрицание (этонемоёимяэтонемоёимя) и был уверен, что Реборн все равно поймал действие, даже когда киллер двинулся, чтобы заговорить. — Ты Акробалено. Ты не перестаешь им быть от того, что выдаешь желаемое за действительное. — Я не мафиози, — Гарри оскалил зубы, как будто это могло помочь закрепить его отрицание. — Ты этого не помнишь. Но это так. Мы выучили из тебя гражданское лицо — и можем сделать это снова, — Реборн был ужасающе спокоен, и Гарри мог представить, как слабая версия его самого могла бы поколебаться перед лицом неуверенности. — Не гражданский, — Гарри просто хотелось опровергнуть все, что говорил Реборн, найти способ одержать хоть какую-то маленькую победу. — Хо? — Реборн снова сдвинулся с места, и они оказались так близко, что Гарри практически ощущал горячее дыхание Реборна. (Я лучший! Бессмертный...!) — Как офицер полиции, я поймал больше ужасных людей, чем ты когда-либо... — Гарри зашипел, когда рука, лежащая на дверной раме, железной хваткой сомкнулась на его запястье. Захват дернул его вперед, а затем Гарри потерял равновесие и был отброшен назад. Дверь в квартиру захлопнулась. А мешок, накинутый на запястье, которое захватил Реборн, захлопнулся. Было очень больно. — Полицейский? — голос Реборна был таким ровным. Пожалуй, это не самое разумное, что можно сказать киллеру. — Отпусти меня, — как только слова вырвались наружу, Гарри почувствовал дежавю. Хватка Реборна усилилась, и Гарри не сомневался, что он чувствует то же самое. — На этот раз не так сильно... — голос за плечом Гарри заставил его подпрыгнуть, и его глаза покинули Реборна и обнаружили в комнате Колонелло. Когда...? Точно, окно. Окно, которое оставалось открытым для птицы. Реборн. Колоннелло. Лал. Гадюка… Жутковатый мужчина-доктор. Азиатская девушка? Мужчина? Луче... Аркобалено. Хватка ослабла, но не настолько, чтобы перестать причинять боль. Прошло мгновение, прежде чем Гарри понял, что это запястье, которое Гарри сломал в хватке Реборна, чтобы вырваться. И судя по тому, что пальцы поминутно смещались, Реборн проверял, не сломались ли они. Проверял уровень боли. — Мы поймали тебя, — поддразнил Реборн, поднимая захваченное запястье. Это был вызов. Гарри оттолкнулся ногой от Колонелло. Блондин издал «Вау!», даже когда Гарри сбросил вес. Реборн хрюкнул, но, похоже, был достаточно силен, чтобы устоять на ногах. Но Гарри ударил ногой в боковую часть колена Реборна. Колено Реборна подкосилось. Но хватка на его запястье заскрипела с силой. Две руки просунулись под его руку — более высокий Колоннелло приподнял его. Гарри почувствовал, что его ноги отрываются от пола. Реборн отпустил его запястье, теперь Гарри оказался где-то выше. Гарри выпрямился в последней отчаянной попытке вырваться. Но руки Колоннелло сцепились за головой Гарри, и он оказался... в ловушке. Гарри убил бы Рона, если бы тот был рядом с ним (а если учесть его нынешний послужной список, то... не стоит относиться к этому легкомысленно). — ...черт... — проворчал Гарри, оттолкнувшись ногой, и увидел, как Реборн легко шлёпнул его. Нехорошо. Он должен был бежать, как только увидел хамелеона (но... Лонгвей—НЕВАЖНОПОЧЕМУПОЧЕМУПОЧЕМУ—). — Череп, у нас к тебе несколько вопросов, — легко ответил Реборн, обходя вокруг. А затем исчез из поля зрения Гарри. Гарри скривился от тактики допроса, которую использовал Реборн. Гарри все еще подпрыгивал, когда почувствовал, как пальцы проникают в его рукав через явно несломанное запястье. Прикосновение было, а потом исчезло. — Где вас и Колонелло держали? — Реборн обернулся и продолжил идти. Гарри сжал губы в упрямом молчании. — Ты на их стороне? — спросил Реборн откуда-то из-за головы Гарри. И Колоннелло сдвинулся с места, явно испытывая дискомфорт от этой мысли. — Нет... — пробормотал Гарри. Он не стал бы переходить на сторону Фрэнка. — Тогда почему бы не дать мне информацию, которая мне нужна? Кто они для тебя? — Реборн продолжал. И это было хуже всего — оказаться в плену у этого человека. Гарри чувствовал, что этот допрос будет проходить именно так, как хотел Реборн. Гарри скривился. Да, Колоннелло ничуть не расслабился. — Я тебя не отпущу, — добавил Колонелло, даже не ослабляя хватку, в которой он держал руки Гарри. Колоннелло даже не нужно было подчеркивать, насколько Гарри застрял. Гарри дернул ногой и увидел, как надвигающийся Реборн безболезненным толчком снова прижал его к земле. — Кто они для тебя? — снова спросил Реборн, откуда-то издалека. Глаза Гарри поймали синеволосую женщину с красным пятном на щеке, увидели, как она опускает на пол сумку, потерявшуюся в потасовке, и роется в ней. В его порванном костюме и мелких вещах. Гарри нахмурился, но не стал отчитывать её, а соединил её образ с мысленной картинкой малыша из своих воспоминаний. Реборн грубо схватил его за челюсть и вернул его лицо под углом к текущему допросу. — Лакей... — начал Реборн, понизив голос. — Я не подчиняюсь тебе. Я не обязан делать то, чего не хочу, — Гарри плотно сжал рот, подтягиваясь на руках. Он сдвинулся как мог, ища хоть какую-то свободу действий. Реборн прижался к нему вплотную, отталкивая колено, которое Гарри поднял, чтобы разнять их. Хватка Реборна на его челюсти не ослабевала, и Гарри, затаив дыхание, замер, когда их лбы соприкоснулись. Теперь они были глаза в глаза, и Гарри хотел бросить вызов, но не решался закрыть глаза. Это казалось глупым поступком, а Гарри сделал более чем достаточно случайностей, чтобы намеренно совершить это поступок. — И что же ты хочешь сделать? Хм? — голос Реборна был бархатно-низким, и Гарри слегка поежился, вспомнив Снейпа. У него был такой же глубокий, опасный голос, и он наводил ужас на Гарри, когда тот был молод. Этот голос обещал страшные вещи, если Гарри не справится с поставленной задачей. А Гарри не собирался переходить к танцам Реборна. Ему просто нужно было... выбраться. Молчание ползло, и в конце концов Реборн заговорил снова: — Что-нибудь Лал? — Ничего. Одежда. Обувь. Никаких документов или билетов, — спокойно заключила женщина, аккуратно сворачивая и складывая все обратно в сумку, из которой она все достала. Гарри посмотрел в сторону, пытаясь разглядеть лицо Реборна. Но тот был слишком близко. Реборн не сводил с Гарри глаз. Это было жутко. Все эти люди были жуткими. — Ты всегда был ужасен, не так ли? — заметил Гарри, пытаясь откинуть голову назад, но не смог из-за хватки. — Просто ты такой. Тёмные брови Реборна поднялись вверх. Но его молчание побуждало к дальнейшим действиям. — Ты стрелял в меня. Ты бил меня. Все, чего я хотел — это помощи... Ты хоть раз помог мне? — спросил Гарри, потянувшись к своим воспоминаниям, пытаясь найти что-то, что могло бы вывести все из равновесия. В глазах Реборна появился расчетливый огонек, и Гарри услышал резкое дыхание Колонелло у своего уха. Кто-то из этих двоих должен был сдаться, и Гарри надеялся, что слабым звеном окажется Колоннелло. Нужно было только найти верный словесный толчок. Гарри не стал бы лгать — он уже натерпелся лжи. Но правда... что ж, он мог это сделать. — Я слишком стар, чтобы терпеть это дерьмо от кого бы то ни было. Я отказываюсь. Я не ваш лакей. Я не этот странный Череп. Я — Гарри, и я не буду прогибаться под ваши представления обо мне, — Гарри отказывался менять себя, чтобы стать каким-то подобием человека. — Мне жаль, Колонелло, что ты оказался втянутым в мою заварушку. То, что они сделали с тобой, никто не заслуживает. Но теперь у тебя новые глаза. Зрение лучше, чем у тебя было раньше... — Гарри смотрел на Реборна, но сейчас он говорил с Колонелло. Гарри чувствовал, что тот затаил дыхание. Реборн, очевидно, заметил это изменение. Гарри видел, как тот переместился, как поднялась рука, чтобы заставить его замолчать. Сейчас или никогда. Сейчас или никогда. — Они хотели, чтобы ты умер... Я не знал тебя тогда, но я не позволил бы невинному человеку умереть вместо меня. Они вырвали тебе глаза, и ты чувствовал каждую секунду. Они не давали тебе ничего, чтобы заглушить боль, потому что они ужасные люди. Но они вырвали их, потому что собирались использовать пространство, чтобы отрезать тебя, пока не смогут вытащить твой мозг целым куском... — Гарри забормотал, пытаясь вызвать воспоминания. Что угодно. Что угодно, лишь бы хватка ослабла. Гарри дергался, упираясь руками. Ничего не двигалось. Рука закрыла ему рот. — ... теперь ты, конечно, более коварный. Не уверен, что мне это нравится, — пробормотал Реборн. Гарри оскалился — если бы его рот не был заблокирован, он мог бы красиво ответить: — Я существую не для того, чтобы угождать тебе, — потому что Гарри подумал, что это звучит неплохо. Но возможность была упущена, и рука не двинулась с места. Колоннелло тяжело вздохнул и покачал головой. — Зачем мафиозной семье вообще нужен мозг? — пробормотал Колоннелло. — Биологические исследования, — легко предложил Реборн. Гарри фыркнул — они думали, что за них отвечает мафия? Гарри мысленно закатил глаза. И в последнюю секунду вспомнил, что Реборн все еще так близко и так внимательно наблюдает за ним. — Значит, не мафия? — Реборн хмыкнул, забавляясь тем, что он так легко получает ответы на свои вопросы, как бы Гарри ни злился, что тот все еще получает ответы от его молчаливых действий. Гарри приложил еще больше усилий, чтобы извернуться. — Итак, не мафия... и это группа людей, имеющих связи с вами... которые охотились за вами. Не Аркобалено. Не Колоннелло, — Реборн задумался, и Гарри скорее услышал, чем увидел, как Лал подошла к их маленькому собранию. Ее голос удивил скорее потому, что Гарри редко помнил, чтобы он звучал из уст ее взрослого, а не маленького ребенка: — Они были эффективны в уничтожении, как описал их захват Колоннелло. Должно быть, это была военная организация, — Гарри попытался сдержать гримасу, потому что это было грубое, но правдивое описание Авроров. Не совсем обычная полиция и похожа на военную полицию. Сейчас Гарри как никогда ненавидел тот факт, что он не вернулся назад и не овладел защитной магией разума прямо тогда и сейчас. Снейп с безучастным лицом был защищен от допросов тем, что у него было лицо, которым он мог управлять. Гарри очень, очень хотелось, чтобы у него было то же самое. — Значит, им нужен наш Череп за его мозги, — фыркнул Реборн, и рука сильнее прижалась ко рту Гарри, откинув его голову назад до упора. Это было не больно, но тело Гарри напрягалось, заставляя его отклоняться назад под таким странным углом. — Они запечатали его пламя, а потом захотели забрать мозг? В качестве эксперимента? — спросил Колоннелло. — Череп сказал мне за несколько недель до того, как вас похитили, что он думал, что за ним следят... — Реборн замолчал, и Гарри стало интересно, как это произошло. Как или почему другой Гарри вообще обратился к Реборну с подобным вопросом. Но тихое, быстрое дыхание Колоннелло за его головой говорило о том, что Реборн раньше не выдавал подобной информации. А это означало, что связь была плохой. Неполное доверие? Гарри сделал мощный рывок руками и почувствовал, как слегка ослабевшие ладони скользнули по его руке. Гарри ухмыльнулся, почувствовав, что рука поддается, но задохнулся, когда руки Реборна сжались на его шее. Ноги Гарри опустились на землю, и Колоннелло полностью отпустил его, когда руки Реборна заключили Гарри в клетку. Гарри впился ногтями в руки Реборна—Гарри нахмурился, увидев кожу, с которой соприкоснулись его руки. Кожа была теплой и мягкой — он даже не заметил, что Реборн надел перчатки, потому что в тусклом утреннем свете цвет кожи совпадал с цветом плоти мужчины. — Почему они преследуют тебя? — пальцы Реборна сжались на горле Гарри. Достаточное давление, чтобы постоянно напоминать Гарри, что они здесь. Но еще не настолько, чтобы задушить. Гарри ненавидел то, что это ощущение было ему знакомо. — Ты десятилетиями не помнил ничего из этого, а один визит этой группы—и ты полностью потерял всё, что создал... на время, — Реборн подтвердил последнее утверждение. — Ты знаешь, кто они такие. И признал, что они охотятся за твоей жизнью. Они хотели провести над тобой эксперимент. И они это сделали, — добавил Реборн. Гарри уперся пятками в землю и попытался отклониться. Но эти руки были как железо, и руки Реборна даже не дрогнули. Вместо этого он просто сжал шею Гарри, когда почувствовал, что Гарри наклонился слишком далеко, и Гарри позволил своему телу вернуться в прежнее положение. Слева от Гарри виднелся Колоннелло, справа — Лал. — Остается только один вопрос — куда тебя поместить. Нам нужно разыскать остальные группы... Они не мертвы, как хвастался Череп, — Реборн наблюдал за лицом Гарри, считывая миллисекундные сигналы. Гарри попытался остановиться на каком-нибудь одном чувстве, но в голове у него все перемешалось. Ему не нужно было разбираться с этим дерьмом. Он не хотел этого. Все эти люди были безумными преступниками (и я тоже...), а Гарри принуждали к клетке... Это было все, что он ненавидел. Все. — Ты заставил мой мотоцикл разбиться, не так ли? — обвинил Гарри. Потому что это было похоже на то, что мог бы сделать Реборн. Реборн не выглядел виноватым. Или расстроенным. Или раскаивающимся. У него был лучший покер-фейс, чем у Гарри. — Если бы я это сделал? — Реборн бросил вызов. — Тогда ты самый худший, — Гарри заскрипел зубами, пытаясь сосредоточить свою рассеянную волю, чтобы сделать хоть что-нибудь. Что угодно, лишь бы убраться подальше от этих придурков! Реборн пожал плечами: — Я могу с этим смириться. Гарри отказался с этим жить. — Адское плам... — горело на его языке. И Гарри сжал губы. Пытаясь сдержать себя, даже когда по бокам у него начали появляться дымки. Он отказывался быть загнанным в клетку и манипулировать им. (Они просто пытаются помочь!) (Альбус Дамблдор тоже просто хотел помочь — это не освобождает его от грехов). Давай! Думай! Думайдумайдумай—яничегоэтогонихочусвободысвободысвоб-! Сначала горели руки Гарри. Спазм боли пронесся по телу, и Гарри зажмурил глаза от внезапного натиска и гула в ушах. Если он и издал какой-то звук, то не услышал его, так как боль пронзила руки и проникла в тело. Почему это было больно? Он вздрогнул всем телом, почувствовав слабость в ногах. ... Что происходит? Ладони на его шее исчезли. Вместо этого, когда ощущения вернулись, Гарри обнаружил, что лежит на спине, а два пальца прижаты к его точке пульса. Гарри по-прежнему горел. Жжение было сосредоточено в груди. Было больно, как будто только что закончилось распятие. Гарри вяло приоткрыл глаз: перед ним стояло пустое лицо Реборна. И белое лицо Колоннелло у его локтя. — Где Верде? — голос Колоннелло был напряжен. — Он и Вайпер должны быть здесь. Лал что-то пробормотал в ответ, но Гарри был больше захвачен дежавю, когда он лежал на спине, а Реборн парил над ним. Когда Реборн и Колоннелло были над ним. — Ух ты, наши отношения были настолько дерьмовыми, что мне потребовалось оказаться на полу от боли, чтобы все стало нормально, — пробурчал Гарри, сосредоточившись на том, чтобы сделать больно. Гарри увидел, как Колонелло слегка отпрянул назад, скорчив гримасу. Реборн, к сожалению, был невозмутим. Пока Оодако не выскочил из своего не очень скрытого места, частично скрытого под курткой Гарри, и не нацелился прямо в лицо Реборну. Реборн успел вовремя подставить руку, чтобы остановить захват лица, но при этом он убрал руку от шеи Гарри. Это было единственное пространство, которое он собирался открыть. Гарри пустил мир в ход. Боли не стало. Не совсем. Гарри подкатился к Реборну, ударился о колени Реборна и вывел киллера из равновесия, даже когда Колоннелло рванулся вперед. Дикий удар Гарри в бок задел Колоннелло, но этого оказалось достаточно, чтобы вывести того из равновесия, и Гарри отполз назад. Гарри почувствовал, как щупальца Оодако крепко обхватили его руку, и, вскочив на ноги, ударил Реборна ногой в бок, заставив того покачнуться. И потерял ботинок на этой ноге, так как Реборн схватил его и повалил на землю. Лал уже двинулась, чтобы заблокировать входную дверь. Гарри перекатился назад, пока не ударился спиной о стену. Оодако крепко вцепился в его плечо и держался за него. Реборн поднимался на ноги, а Колоннелло уже бросился на него. ...Им действительно нужно прекратить такие встречи. Гарри, с телом, привыкшим принимать решения в доли секунды и спасать свою жизнь, низко пригнулся, влетел на кухню и молниеносно выпрыгнул в открытое окно. Если кто-то и был близок к тому, чтобы поймать его, он даже не почувствовал этого. Воздух обжигал, когда он бежал, неровная походка, обусловленная отсутствием обуви, ужасала его координацию, когда он свернул налево, в переулок, на другую улицу. И вниз, направо. И налево. — Всё будет хорошо, — задыхался Гарри, успокаивая себя и прижавшегося к нему Оддако. Двигаться было больно. И Гарри не понимал, почему. Его тело колебалось между онемением, отсутствием боли... и жжением. («Гарри Поттер горит»). Гарри мысленно выкрикнул несколько отборных ругательств при воспоминании об этом пророчестве. Если это было то, о чём говорилось в пророчестве, то Гарри определённо был неравнодушен к провидцам в целом. Они были просто занозой в заднице. Тем не менее, Гарри не осмелился оглянуться на бегу. Сейчас вокруг не было ни души, ведь было еще так рано. И это было хорошо. Гарри, наверное, представлял собой ужасное зрелище. Он сунул руку в куртку и вытащил свой уменьшенный мотоцикл. Он промчался по жилому дому, когда заметил отъезжающую машину... и закрывающуюся дверь кузова. Спринт, скольжение и кувырок — и Гарри оказался внутри закрытого гаража. Гарри сделал несколько глубоких вдохов и оглядел гараж в поисках камер. Камер не было, и он, не теряя времени, расчехлил мотоцикл. Он осмотрел его (мысленно сожалея о краске, которую поцарапал ещё в Министерстве магии), затем сел и завёл его. Немного магии, чтобы нажать на кнопку открывания ворот, и Гарри выехал из гаража, как только дверь освободилась настолько, что он смог выпрыгнуть. Прошло десять минут быстрой езды, прежде чем он немного успокоился. Прошло двадцать минут, прежде чем он включил аварийные огни и пригнулся к обочине. Он осторожно достал свою палочку и послал импульс магии вокруг своего тела. Он услышал резкий вой чего-то шипящего и в конце концов достал из кармана брюк чёрный огрызок. Гарри с гримасой бросил его и продолжил свой веселый путь. Только через несколько часов Гарри понял, что у него сел аккумулятор и в телефоне (он остановился, чтобы посмотреть на время... и трансфигурировать себе новый ботинок взамен отсутствующего...). Гарри все еще боролся с последними приступами боли, когда приехал в больницу. Это была Университетская клиника Гамбург-Эппендорф. Учебная больница. Красный кирпич парадного входа, как только Гарри нашел его, был пугающе красив. Темный плющ, вьющийся по бокам здания, идеально подстриженная зеленая трава... — Как неожиданно... — пробормотал Гарри, по коже которого поползли мурашки, когда он прочитал один из плакатов, прикрепленных на видном месте. «ДЕНЬ ОТКРЫТОГО НАСЛЕДНИЯ» так перевел Гарри немецкие слова, застегивая куртку. Оодако крепко обхватил туловище Гарри, уменьшимся телом, обмякшись. Гарри оглядел всех собравшихся и порадовался, что не смыл с себя — Боевую раскраску», которую нарисовал Лонгвей, потому что она скрывала толстые шрамы. Он очнулся здесь после какой-то комы. ...Воспоминания были какими-то нечеткими, странными. И немного бессмысленными, когда пустой мозг пытался разобраться в окружающем мире. Но Гарри знал, что в магловской больнице будут записи. Возможно, сейчас это были цифровые записи, но он их найдет. Конечно, войдя в больницу, Гарри обнаружил, что, хотя вход в неё показался ему знакомым, он всё ещё считался — Бывшим главным входом. Но это не имело значения. Гарри держался свободно, взгляд был любопытным и не задерживался ни на чем слишком долго, следуя за толпой. Проникнуть в зал бумажных записей было слишком просто. Обнаружив, что в тёмных архивах хранится всего пятьдесят лет, Гарри нашёл древний компьютерный терминал (ближе к тому, к чему он привык) и в конце концов обнаружил цифровые записи о себе. Гарри пришлось потратить время на сортировку пациентов по временному периоду, общим характеристикам и по его наиболее знаковому шраму в виде молнии, прежде чем он нашел себя. По крайней мере, в те времена больницы были хорошо документированными машинками. Видимо, за неимением ничего лучшего персонал больницы назвал его «Макс Мустерманн. Гарри распечатал значительный файл, а затем удалил его. Почистив цифровой файл, Гарри проклял тот факт, что терминал не был подключен к Интернету, и он не мог пойти и получить вирус, чтобы позаботиться об остальном. Когда файл был распечатан и заправлен в рубашку, Гарри пробормотал проклятие в адрес компьютера, от которого тот разлетелся на мелкие осколки. Гарри ушел так же плавно, как и вошел. (Это была ещё одна причина быть очень нервным. Ему хотелось кричать каждый раз, когда краем глаза он видел зелёную вспышку. Его шея покрылась холодным потом.) Солнце уже садилось, когда Гарри устроился в общественном парке. Он достал свою папку и посмотрел на черно-белые фотографии истощенного и покрытого шрамами тела, которое Гарри считал своим собственным. Гарри был принят как — Неизвестный» после того, как его тело стабилизировали в отделении неотложной помощи непедагогической больницы. После стабилизации состояния его перевезли в учебный госпиталь. Причина была указана как финансирование. И исследование комы, связанной с травмой. По всей видимости, показатели мозговых волн были очень низкими. Но Гарри не мог понять, что это за распечатка. Гарри больше интересовали те части его досье, которые касались пробуждения. Он покопался в докторском жаргоне, насколько смог. И предположил, что все упомянутые физиотерапевтические процедуры в конечном итоге оказались полезными. Гарри прожил в учебном госпитале около шести месяцев, и его астрономическое восстановление после почти двухлетней комы было подробно задокументировано. Что ж... У Гарри была информация. По крайней мере, некоторая. Он начал с того момента, когда родился «Череп. — Это начало, Оддако... — Гарри зевнул, поглаживая выпуклость на животе, где был тот спрятан. К затылку прижалось холодное дуло пистолета. Гарри раздраженно вздохнул. — Правда? — почему Реборн должен был продолжать делать это с ним? Гарри так надеялся, что тот просто сдастся. Женский голос сказал: — Поднимите руки, — голос был спокойным, и это заставило Гарри сделать паузу, прежде чем он медленно поднял руки. — Выше, — приказала женщина, и Гарри подчинился. На левом запястье были надеты наручники, а вскоре и на правом. Выбраться из них было несложно. Оружие опустилось, Гарри опустил скованные наручниками руки и повернулся, чтобы посмотреть, с кем он имеет дело. Женщина в байкерском костюме и шлеме. ...на ней было много фиолетового цвета. Гарри начинал ненавидеть этот цвет. Он казался ему постоянным признаком дурных предзнаменований. — Ты пойдешь со мной, Череп Де Морт, — заявила женщина, держа пистолет в кармане, и Гарри понял по выемке, что он направлен прямо на него. Гарри вздохнул и, поднявшись на ноги, засунул бумаги в рубашку. Почему-то у него возникло ощущение, что это связано с мафией. (Спорить на этот счет он не стал, потому что даже Гарри мог распознать лоха. Если бы он не был настолько привычен к тому, что в его повседневной жизни, прежде чем затеряться во времени, происходят подобные бредовые события, Гарри в этот момент разразился бы гневным криком. Но сейчас... в общем, Гарри просто смирился с ударами). Гарри спокойно пошел, как указала женщина. Двигаясь в сторону парковки. ...Эта женщина была немного несведуща, не так ли? Гарри держал руки в наручниках перед собой. И он легко, минимальными движениями высунул руку. Одна рука, потом другая. Кто бы мог подумать, что его руки могут так сгибаться? И, судя по всему, наручники она надела не полностью. На самом деле Гарри понял, что она сделала это очень мягко. Гарри засунул наручники в рукав (в котором не было палочки) и держал запястья вместе и перед собой, чтобы создать иллюзию, что он всё ещё в наручниках, но рукава опускаются ровно настолько, чтобы это выглядело правдоподобно. Жутковатый белый фургон был единственным транспортным средством, припаркованным рядом с его мотоциклом. При его приближении дверь открылась. На водительском сиденье сидел один человек, скучающего вида. Один человек сзади, точто такой же и готовый принять их. Черноволосый мужчина прошагал вперед, протянув руку к локтю Гарри, когда тот остановился перед дверью. Гарри повернул голову, чтобы посмотреть на женщину. — Упс! — Гарри сделал вид, что споткнулся, и упал, чтобы зацепиться руками за край открытого борта фургона. Его вес переместился на одно колено, куда он и «упал. Женщина и мужчина вздохнули, и Гарри протянул руку, чтобы поймать лодыжки мужчины, и ногу, чтобы поймать женщину за колено. Гарри размахнулся и свалил обоих. Он услышал, как голова фургонщика обо что-то ударилась, и, перевернувшись в вертикальное положение, нанес женщине сильный удар по горлу. Она упала, задыхаясь и сжимая горло. — Если бы ты не надел шлем, я бы тебе нос разбил! — воскликнул Гарри, вскарабкавшись на свой мотоцикл и включив его. Легкий удар ногой по приближающемуся водителю заставил его отлететь в сторону. Гарри поехал вперед и через парк, вместо того чтобы сдавать назад и выезжать на улицу, пока странно одетые неудачливые мафиози пытались собраться. — Как будто я могу быть такой легкой мишенью, — пробормотал Гарри про себя, щуря глаза от ветра, а челюсть все еще болела от давления, которое оказал на нее Реборн. С течением времени он становился все ближе к цели. ...Возможно, Реборн был прав. Дыры в его знаниях. Враги у него за спиной. — Череп... какая боль, — даже тот, другой, который существовал в отсутствие Гарри, оказался болью, чем хотелось бы Гарри иметь дело. ...Что ж, не время затаиться в цирке. Может быть, ему стоит обесцветить волосы? Не успел Гарри зайти в телефонный магазин, как вспомнил, что у него вообще-то нет денег. И через мгновение опустил голову без шлема на руль своего велосипеда. Не мог же он, в самом деле, просто пойти и купить запасную батарею! Что ж, это будет проблемой. Хорошо, что Гарри умел решать проблемы. По крайней мере, он умел решать проблемы — Гарри решил это через несколько часов после того, как вышел из паба, выманив у подвыпившего человека несколько евро. Он никогда не брал слишком много с одного человека. У некоторых он просто просил мелочь. У других он выхватывал бумажник, выуживал из него горсть купюр и бросал под ноги жертве, чтобы скрыться. Три паба. Он получил более чем достаточно бесплатной выпивки. Грудь болела сильнее, чем от выпивки. Он чувствовал себя совершенно нормально, даже когда перед самым закрытием зашел в телефонный магазин и купил запасную батарею. Включив телефон, Гарри пошел прочь. Он пролистал несколько тревожных сообщений Лонгвея и нашел координаты долготы и широты, которые привели его в город, расположенный недалеко от границы Германии с Францией. Гарри набрал простое «скоро увидимся» и приготовился отправиться на юг. С таким же успехом можно было отправиться и на юг, поскольку путь на север, похоже, не сулил ему ничего, кроме неприятностей. Прежде чем убрать телефон в карман, Гарри на секунду задержался, чтобы открыть новостной сайт. Нехотя он набрал в поисковике слова «ЛОНДОНСКИЙ ПОЖАР» и стал ждать результата. «ПОЖАР В ЛОНДОНЕ ПОГАС!» гласила первая ссылка. К ней прилагались другие статьи, в которых, несомненно, подробно рассказывалось о материальном ущербе, потерянных жизнях и планах по восстановлению. Но Гарри успел только взглянуть на заголовок, как экран потемнел. ...Если Фрэнк выживет, у него будет гораздо больше свободного времени, чтобы спланировать и отомстить Гарри. Пожалуй, это был первый случай, когда с Гарри будут обращаться как с плохим парнем, и он действительно этого заслуживал (часть Гарри надеялась, что Фрэнк просто оставит все как есть. Но та часть Гарри, которая всегда ожидала худшего, просто начала строить планы, чтобы подготовиться к тому, что худшее может случиться). Гарри завел двигатель и направился на юг. Смириться с ударами. Гарри умел это делать.