Верность (Fidelity)

      — Что значит «она полетела с ним»?               Резкий тон Хэна Соло эхом разнесся по кабинету Венки, и контр-адмиралу пришлось подавить очень реальное желание опустить голову на стол и несколько раз о него удариться.               — Это была не моя идея, Соло, и я не знал, пока они не улетели.               — Меня не было три дня, и галактика катится в преисподнюю. Опять.               — Да, потому что мы все зависим от вас и вашего уравновешенного руководства, — сухо отозвался Венка.               — Так что вместо плана Люка, который, кстати, я бы одобрил, вы все решили, что дипломатия — это правильный путь.               — Вы заметите, генерал, — сказал Венка, вставая и наливая себе немного воды, чтобы попытаться справиться с нахлынувшей головной болью, — что я также весьма одобрил план коммандера Скайуокера. Настолько, что я не сообщил о нем своему командиру.               — Да, по крайней мере, один из вас, имперцев, мыслит скорее как мятежник, чем как дипломат.               Соло бросился в кресло напротив стола Венки, ужасно нахмурившись.               — Я не уверен, что любая из этих вещей является комплиментом.               Кореллианин рявкнул смехом: — Достаточно справедливо. А если серьезно, помогите мне понять, почему мы решили, что это хорошая идея — позволить двум нашим лучшим имперцам отправиться защищать Дарта Вейдера? Их пристрелят на месте!               И это действительно был тот кошмар, о котором Венка старался не думать.               — Мы считали, что это покажет Новую Республику, как законное правительство, пытающееся работать с другим законным правительством. Что было бы проявлением доброй воли с нашей стороны — не приходить с оружием в руках, а предложить мирно его защищать.               — Это огромный риск.               — Как и другие варианты.               — Я должен быть честным, и мне неприятно это говорить, потому что этот человек причиняет мне боль, но я больше склоняюсь к Мадину, — искренне сказал Соло. — Вейдер многократно этого заслуживает.               — Да, — сказал Венка и почувствовал, что в данный момент он заслуживает алкоголя, и поэтому открыл нижний ящик, чтобы вытащить бутылку и два стакана.               — И поверьте, Соло, мы все можем это оценить, — он налил им обоим. — Ваше здоровье.               — Но Люк это не принял, — продолжил генерал.               — Вообще-то, — Венка сделал паузу. — Этого не захотел адмирал. Я уверен, что он был вполне согласен с мнением коммандера Скайуокера, но у каждого из них свои причины. Очевидно, что, будучи его сыном, коммандер не может просто стоять в стороне и позволить своему отцу умереть.               — Я полагаю, что Лея, извините, ее высочество, не была так уж обеспокоена его спасением.               — Ммм. Но она тоже понимала, какое значение будет иметь такой суд. Я действительно понимаю. Его судят за наши величайшие триумфы — за то, что дало нам возможность иметь законное правительство. Мы должны защищать эти действия.               — И это были слова Пиетта.               — И вашей принцессы, — сказал Венка, делая еще один глоток. — На самом деле, это было больше похоже на нее. Я достаточно хорошо знаю адмирала, и он, безусловно, разделял ее взгляды. Но для него это нечто большее. Он в течение нескольких лет служил непосредственно под началом лорда Вейдера. Вы сами об этом знаете. Он видит это своим долгом: это его командир, и он его не оставит.               Соло вздохнул и потер лоб: — А поскольку ее высочество не бросит ни своего брата, ни адмирала, она тоже ушла. Да, я знаю, как это работает.               — Она оставила для вас сообщение, — сказал Венка, бросая ему инфокарту. Соло мгновение смотрел на нее, а затем сунул в карман своего жилета, рядом с картой Скайуокера.               — Ну, вы должны знать, что мой первый инстинкт — запрыгнуть обратно в «Сокол» и отправиться за ними. Я знаю, — контрабандист поднял руку, заметив поднятые брови Венки. — Я не собираюсь, потому что сначала хочу услышать, как вы на это смотрите.               — Я думаю, мы возьмем флот, чтобы присоединиться к Леди, как и договаривались, у Каттады.               — А потом?..               — Ну, это вопрос на миллиард кредитов, не так ли Соло? — Венка снял кепи и провел рукой по волосам. — Ваш генерал с крысиным лицом не помогает единству этого флота и с радостью будет наблюдать, как генерал Вирс и адмирал Пиетт присоединятся к Вейдеру перед расстрельной командой.               — Неужели так плохо? — спросил Соло, несколько удивленный.               — Я не думаю, что он активно ненавидит кого-то из них, — признал Венка. — Но он не думает, что помощь им или Вейдеру стоит того, чтобы рисковать флотом против планетарной обороны на Корусканте. Сначала он хочет Куат.               — А если мы двинемся на Куат, пока все будут отвлечены новостями голонета? — спросил генерал.               — Думаю, мы могли бы его захватить. Я также думаю, что подобное, безусловно, стоило бы жизни этим трем мужчинам.               Соло наклонился вперед и опустил голову на руки.               — Ладно, что ж, позвольте мне проявить здесь немного оптимизма. Что, если им успешно разрешат свидетельствовать о Вейдере? Что будет тогда? Потому что мы оба знаем, что даже в этом случае они ни за что на свете не вынесут вердикт «невиновен».               — Это был тот момент, когда я почувствовал, что сработает отправка тайной спасательной команды.               — Значит, это не полноценная атака?               — Она кажется не столь... честной, после того как мы прошли через суд, настаивая на том, что хотим справедливости.               Соло допил свой напиток и решительно поставил стакан на стол Венки.               — Хорошо, контр-адмирал, карты сабакка на стол. Как вы думаете, что будет с двумя нашими любимыми имперцами?               — Любимыми, действительно, Соло?               — Эй, вы почти третий.               Венка фыркнул: — Оставляя это в стороне… Я думаю, что они будут арестованы, если не расстреляны на месте.               — Вот почему вы были очень рады отпустить Люка.               — Да. Если у кого и есть шанс, так это у коммандера Скайуокера. И хотя я сожалею от вашего имени, принцесса кажется тоже довольно... грозным союзником. У двух джедаев может быть шанс их спасти.               — Почему вы позволили им пройти через это, если думали, что их тоже схватят?               — А вы встречались с адмиралом Пиеттом? — сухо поинтересовался Венка. — Вы думаете, я смогу убедить его не попытаться спасти командира? После всего, через что они вместе прошли? Мой вклад заключается в содействии и подстрекательстве к тому, что, как я знал, коммандер Скайуокер уже сделал бы. Нам с вами, генерал Соло, предстоит восхитительная задача убедить этот флот двинуться на Корускант в очень вероятном случае, если произойдет то, о чем я сказал.               Соло присвистнул: — Я знал, что есть причина, по которой вы мне нравитесь. Вы хотите выиграть оба банка сабакка.               — Думаю, если я прав, то хочу спасти наших людей. Проблема для нас, Соло, заключается в том, чтобы убедить остальных в том, что они действительно наши люди.               — Конечно, Мон Мотма и Акбар не так набиты хаттской слюной, как Мадин. Они являются нашими людьми!!               — И я знал, что вы мне нравитесь из-за этих слов, Соло. Я думаю, они будут более осторожны, не потому, что им наплевать на адмирала и генерала, а потому, что не захотят рисковать всеми этими жизнями.               — Но дело не только в этом.               — Действительно. Так что нам нужно будет работать вместе.               — Все в порядке, Венка. Я в деле. Хотя бы для того, чтобы я мог высказать одной брюнетке свое мнение.               Венка ухмыльнулся: — Вам когда-нибудь удавалось ее остановить, когда она собиралась что-то сделать?               Кореллианин вздохнул: — Нет. Можно только мечтать. Однако есть одна загвоздка.               — И какая же?               — Обычно она права.              ****               По мере того как на обзорном экране Корускант становился все больше и больше, Лея пыталась успокоить свои нервы. Она не была здесь с тех пор, как получила планы «Звезды Смерти», все эти годы назад. Несмотря ни на что, эта планета ей никогда не нравилась — было трудно дышать, — она всегда испытывала такое облегчение, возвращаясь к безмятежной, зеленой красоте Альдераана.              Теперь эта боль была ее старым другом, когда она думала о своей приемной планете, и ее было легче переносить. Тем не менее, так близко к Корусканту та снова подняла голову.               — Мы уверены, что коды сработают? — она снова спросила Люка, и они оба улыбнулись друг другу, вспомнив другой подобный разговор в шаттле, очень похожий на этот.               — Ну... они староваты, но я планировал немного помочь.               — Ты можешь сделать это с орбиты? — пораженно спросила Лея.               — Думаю, да.               — Ты думаешь?               — Я не пробовал этого раньше, так что это будет опыт...               — Вы у нас на экранах — пожалуйста, назовите себя, — прервали Люка. Близнецы переглянулись, а затем Люк щелкнул переключателем, чтобы ответить.               — Шаттл «Титания» запрашивает посадочную площадку в районе Суда.               Лея чувствовала, как ее брат тянется своим разумом, влияя на мужчин по другую сторону их связи.               — Передайте коды.               — Передаю.               Пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает.               Пауза и слишком сильное дежавю для Леи.               — «Титания», у вас 358-я площадка. Можете продолжать движение.               Люк расслабился в кресле пилота и торжествующе посмотрел на нее.               — Да, ты молодец, не пытайся изображать Хэна — самоуверенность тебе не идет, Люк, — сказала Лея, когда он направил их к указанной посадочной площадке.               Она посмотрела на знакомые здания вдалеке и слегка вздрогнула. Палпатин, может быть, и ушел, но его влияние здесь было очень велико. Она не была уверена, сколько из него было у нее в голове, а сколько через Силу, но в любом случае, это беспокоило.               — Я тоже чувствую подобное, — сказал ее брат, все еще глядя вперед.               Лея кивнула. Внезапно ей в голову пришла еще одна мысль. Ее мать была здесь. Долго жила тут в качестве сенатора, а позже вышла замуж за... Анакина. Она и Люк были здесь в утробе матери.               Было странно размышлять о таком, но ей помогало думать о Падме Амидале, а не о грязном зле, которое оставил Сидиус.               Они сели рядом с высокими шпилями Суда. Люк надел свою черную куртку, которая аккуратно скрывала световой меч у него на бедре. Лея была одета просто, в темно-коричневые брюки и ботинки, и натянула свою темно-зеленую куртку. Она носила на ноге бластер, очень похожий на тот, что был у Хэна.               — Помни, — сказал Люк, — весь фокус в том, чтобы просто проецировать ауру «не обращайте на меня внимания, я неинтересен». Я могу тебе помочь, и, надеюсь, будет легче, если ты станешь продолжать это делать.               — Верно, — с сомнением сказала Лея, когда они вышли из шаттла. Ветер сразу же хлестнул вокруг них, когда они спускались к главным городским уровням, а затем к Суду.               «Здесь нет ничего интересного», — подумала Лея.               — Очень хорошо, вот в чем идея.               — Ты уже чувствуешь нашего отца?               — Нет, но на это я и не рассчитываю. Я ищу... пузырь в Силе. Вот там он и будет находиться.               — Пузырь?               — Это лучший способ описать эффект исаламири. Нам придется их уничтожить, чтобы дать отцу шанс.               — Разве мы не должны сначала подождать и посмотреть, сработает ли наша юридическая тактика?               Скептицизм со стороны ее брата: — Конечно. Именно это мы и собираемся выяснить. Они должны были прибыть сюда около 12 часов назад, так как Леди намного быстрее нашего шаттла. Потренируйся, Лея, посмотри, сможешь ли ты их почувствовать.               Было гораздо сложнее так ощутить не чувствительных к Силе, но Лея практиковалась, чтобы при необходимости иметь возможность быстро находить своих людей. Пока они шли, она рисовала их в своем воображении, позволяя Люку продолжать проецировать, насколько они двое неинтересны.               Теплое, успокаивающее присутствие. Добрые глаза и пряный чай. Твердая решимость. Она потянулась в Силе… там, в здании, к которому они двигались. Она сосредоточилась — усталость. Чувство вины. Предательство?              Ей нужно было сохранить контроль. Эти эмоции не обязательно означали что-то ужасное.              Она подумала о генерале… Железный хребет, легкая уверенность, вечная преданность. Да, тоже там. Его эмоции было труднее прочесть — беспокойство. Гнев. Надежда?               — Они там, — прошептала она брату. — Но я не уверена, как интерпретировать то, что они чувствуют.       Она ощутила, как он к ней потянулся: — Что ж, я обеспокоен, — сказал он через мгновение, — но ты права. Нам нужно подобраться поближе.               Они продолжали пробираться сквозь все большую толпу, пока, наконец, не вышли на широкую площадь перед зданием Суда, высоко поднимавшимся над ними. И здесь собралась огромная толпа людей, которые скандировали и несли плакаты. Лея схватила Люка за руку.               — «Правосудие за Альдераан», — гласил один. «Убийца-джедай», — заявлял другой. Но это были исключения. Большинство содержали что-то вроде «Смерть предателям» и «Отомстим за погибших на «Звезде Смерти»». Ощущение толпы было сердитым и беспокойным, чего и следовало ожидать в столичном мире.               Люк подтолкнул ее локтем: — Смотри, — сказал он. По краям толпы было несколько (очень мало) плакатов с надписями «Допросите Империю» и ««Звезда Смерти» была аморальной». Один даже гласил: «Я поддерживаю Вейдера».               Ну что ж.               — Это только начало, — сказал Люк.               — Как нам попасть внутрь? — тихо спросила Лея, отметив усиленную охрану.               — Сила, — немедленно ответил ее брат. Лея закатила глаза.               — Это может сработать для тебя, Люк, — прошипела она, — но я далеко не так искусна...               — У меня есть план. Смотри, — и он указал на небольшую толпу репортеров у входа. — Тебе нужно украсть там какие-нибудь документы, а затем использовать Силу, чтобы продемонстрировать всю уверенность журналиста, имеющего право здесь находиться.               Что означало…               — Подожди, куда ты уходишь?               — Я пойду другим путем, чтобы посмотреть, смогу ли я найти отца. Узнай, что происходит с нашими имперцами. Но, Лея, не надо вступать с ними в контакт, если ты их найдешь. Нам нужно...               — Честно говоря, Люк, это для меня не впервые. Любой бы подумал, что ты — первенец.               — Я, очевидно, таким и являюсь.               Она презрительно фыркнула: — Явно нет. Ладно, где мы встречаемся?       Люк огляделся: — Вон там есть кафе. Через два часа, Лея. Если тебе что-нибудь понадобится...               — Я знаю, — она протянула ему свой бластер, и он спрятал его в куртке.               Они разделились, и Лея осторожно пробралась сквозь толпу к большой группе шумных репортеров. Она встала позади женщины примерно ее роста с темными волосами.               Не обращай на меня внимания, меня здесь нет. Она вытащила из кармана женщины журналистское удостоверение. Если бы она хотела использовать Силу для совершения преступления, это было бы довольно легко. Когда сотрудники службы безопасности жестом подозвали ее к себе, она сделала все возможное, чтобы выполнить указания Люка.               Она протянула охраннику карточку, и он просмотрел ее, глядя при этом на нее.               Я хочу знать, что происходит.  Я имею право знать, — спроецировала она.               — Следуйте за остальными. Не выходите за пределы того, что вам было поручено. Брифинг начнется через 15 минут. Вернетесь вы тоже через эту дверь, — сказал он ей скучающим голосом.               Она была внутри.              ****               Люк подождал, пока не увидел, как Лея проскользнула внутрь. Затем он направился к левой стороне здания, потянувшись при этом Силой. Здесь было не так людно, и он спустился по нескольким лестницам на нижние уровни Суда. Он был вполне уверен, что правильно запомнил из схемы, что камеры располагались здесь.               Используя Силу, он заставил охранников открыть ему доступ, одновременно отключив камеры слежения.               Я не уверен, Бен, что ты бы одобрил, но настали отчаянные времена...               Он уверенно двигался по коридорам, но этот уровень, похоже, был офисным. Камеры должны быть дальше внизу. Он начал искать турболифт, когда возле большого офиса произошел резкий скачок Силы. Он остановился и посмотрел на имя у двери.               Круя Вандрон.               Откуда ему известно это имя? Но здесь требовалась Сила, поэтому Люк быстро справился с замком, взмахнув рукой, и вошел.               Внутри было темно и роскошно, но имелось большое обзорное окно, выходящее на другую площадь несколькими уровнями ниже. В этот момент жалюзи были опущены. Люк потянулся, ища то, что привлекло его внимание.               Вот. Скрытый сейф за большой фотографией сектора Сеннекс. Люк проверил наличие тайных датчиков и обнаружил три, которые он тщательно отключил, прежде чем переместить картину и манипулировать замком. Дверца распахнулась.               Здесь было несколько предметов явно большой ценности, но Люка это не волновало. Его внимание было приковано к длинному серебристому цилиндру впереди.               Световой меч его отца. Необходимое доказательство, что отец был здесь. Люк быстро взял меч, сунул в карман куртки, прежде чем закрыть дверь и убедиться, что все выглядит именно таким, как он обнаружил.               Люк осторожно протянулся Силой. Он почувствовал присутствие нескольких человек в коридорах снаружи и подождал, пока они не завернули за угол, прежде чем выскользнуть из кабинета Вандрона и направиться к турболифту.               Он еще раз отключил камеру, а затем посмотрел на индикаторы кнопок. Тюрьма. Нажав на нее, Люк прислонился к стене и попытался успокоить свои кружащиеся мысли. Теперь настало время для повышенной осторожности. Если Пиетту и Вирсу было позволено защищать его отца, они должны действовать медленнее. Если, как он опасался, они тоже были здесь в плену, тогда ему и Лее нужно было поторопиться. Он надеялся, что Венка сможет убедить флот вовремя присоединиться к Леди, но не был в том уверен.               Если Мадин настоял, чтобы они сначала захватили Куат, то жизни этих троих мужчин были, в основном, в их с сестрой руках.              ****               Вирс нисколько не удивился, когда за ним пришли.               Он проснулся после нескольких беспокойных часов сна на холодном полу от того, что в щель в стене просунули еще один паек. «По крайней мере, на этот раз две порции», — покорно подумал он.               Пиетт все еще был в отключке — даже ужасно неудобный пол не мог справиться с глубоким уровнем истощения, которому подвергся адмирал. Вирс принес еду и снова натянул свой весьма помятый китель. Проклятье, если за ним придут, он будет в полной форме.               Он быстро поел, но выпил лишь немного воды, оставив ее. Он размял ноющие мышцы и постарался вести себя тихо, расхаживая по камере. Если с ним они сделают то же, что и с Пиеттом, он хотел быть как можно более расслабленным.               По прошествии еще 45 минут генерал все больше беспокоился о том, что они придут. Ему очень не хотелось этого делать, но он не мог оставить Пиетта одного, не попрощавшись, поэтому генерал опустился на колени рядом со своим другом и толкнул его в плечо.               — Фирмус.               Ничего. Адмирал обычно очень чутко спал, и это означало, что он действительно нуждался во сне. Вирс ожесточил свое сердце.               — Пиетт, — он толкнул сильнее.               — Ай, прекрати, — простонал адмирал и хлопнул его по руке, не открывая глаз. — Который час?               — Ну, поскольку здесь нет часов...               Пиетт открыл глаза и, прищурившись, посмотрел на Вирса: — Макс. — Вирс наблюдал за моментом, когда это воспоминание промелькнуло на лице низкорослого мужчины. — Верно.               Пиетт приподнялся на локте, а затем побледнел. Вирс был к этому готов.               — Могу я чем-нибудь помочь? — Пиетт посмотрел на него, а затем вздохнул.               — Тебе придется это сделать, я думаю, вся моя спина превратилась в монолит.               Вирс фыркнул, обняв адмирала за плечи и помогая ему расслабиться: — Боюсь, какое-то время так и будет. Тебе нужно будет размяться. Они принесли пайки.               Пиетт остановился, потирая плечо: — Ну, это уже кое-что. Они не хотят, чтобы мы слишком рано умерли. — Он взял свой и медленно съел.               — Пока я спал, произошло еще что-нибудь интересное?               — Пока нет, но мы оба знаем, что это ненадолго.               Пиетт был мрачен: — Нет.               Он закончил и встал, чтобы присоединиться к Вирсу, который расхаживал по камере.               — Как ты думаешь, они позволят нам увидеть лорда Вейдера? — спросил Вирс после нескольких раундов, когда был уверен, что Пиетт преодолел первоначальную скованность и перестал из-за этого ругаться.               — Я не считаю это особенно вероятным. Они захотят, чтобы мы все были не в себе. Я до сих пор не знаю, будут ли они добиваться военного суда или обычного уголовного.               — В любом случае... — начал Вирс, когда дверь открылась.               — Назад! — рявкнул солдат, направив винтовку на них обоих. Вирс искоса взглянул на Пиетта, когда они оба подчинились, держа свои руки на виду. Адмирал слегка ему кивнул.               Удачи.               Вошли еще двое солдат, чтобы одеть на генерала наручники. Он не осмелился ничего сказать Пиетту, но они еще раз встретились взглядами, прежде чем между ними закрылась дверь.               Генерала сопроводили к лифту, где они поднялись на два уровня. Допрос. Вирс не думал, что они прибегнут к более... крайним мерам, но на данный момент все ставки были сняты. Он попытался очистить свой разум. Сосредоточиться.               Они вышли и продолжили путь по очередному бесконечному коридору, когда офицер, ведущий его эскорт, остановился перед миниатюрной молодой женщиной впереди них.               — Эй! Вы не должны быть здесь, внизу!               — Я... мне так жаль, они сказали найти лифт справа, и я нашла, но потом он остановился на этом этаже и не вернулся. Я работаю в пресс-службе. Мне очень жаль, вы не могли бы мне помочь?               Она была растеряна и напугана, и так благодарна за то, что нашла помощь и...               …она была принцессой Леей Органа.               Ее большие карие глаза на долгую секунду встретились с ним взглядом, пока офицер указывал на нужный лифт и инструктировал ее, какую кнопку нажать, чтобы вернуться к своей группе. Затем солдаты подтолкнули его вперед, и она рассыпалась в благодарностях, направляясь к лифту позади них.               — Проклятые репортеры повсюду создают проблемы, — проворчал офицер, когда они продолжили, и Вирс рискнул быстро оглянуться через плечо, чтобы убедиться, что у него не галлюцинации.               Она стояла перед лифтом, наблюдая за ними, и он не пропустил легкий кивок, который она ему дала, прежде чем она вошла в кабину и исчезла.               В голове Вирса бушевал вихрь. Принцесса была здесь.  Принцесса!..               Как она это сделала? Скайуокер, должно быть, тоже здесь. Вирс должен был верить, что тот никогда не позволил бы своей сестре одной отправиться в такое безумное путешествие. Разве это не было тем, на что он надеялся?               Преисподняя… Она была великолепной актрисой. Ее миниатюрный рост практически кричал о беспомощности. Но Вирс точно знал, насколько она смертоносна. С другой стороны, она не была так натренирована, как ее брат. Могли ли только двое из них достичь, казалось бы, невозможного?               Его размышления были прерваны, когда они подошли к ничем не примечательной комнате и его провели внутрь.               Он представил себе, что это было во многом похоже на то, что Пиетт видел накануне. Серая комната с серым столом и серым стулом. Вирса подвели к стулу, и он сел, ожидая, пока его приковывали наручниками к столу.               Мгновение спустя он был удивлен, когда в комнату вошел агент ИСБ. Он предполагал такое же бесконечное ожидание, какое испытал Пиетт.               — Генерал Вирс, — агент сел и стукнул датападом по столу между ними.               — Да. А вы кто такой? — спросил Вирс, прямо по ту сторону дерзости.               Мужчина сложил пальцы домиком и задумчиво посмотрел на него.               — Кто-то, кто, возможно, сможет вам помочь.               О, неужели?               Вирс рассмеялся.               — Почему у вас сложилось впечатление, что мне нужна помощь?               — У вас довольно блестящая карьера, генерал. Идеально безупречная вплоть до прискорбного инцидента на Эндоре. Герой битвы при Хоте. Вы довольно... популярная фигура в народе. Известие о том, что вы стали предателем, не пойдет на пользу моральному духу. Но с этим я могу помочь.               Ты, сын хатта. Я понимаю, к чему ты клонишь.                — О, да? — спросил он.               — Действительно. Мы готовы упустить из виду ваши проступки на Эндоре и за его пределами за ваши свидетельские показания в поддержку на предстоящем судебном процессе. Если вы готовы дать нам показания против лорда Вейдера, мы бы простили ваши, эм, неблагоразумные поступки, и держали в секрете любую неудобную информацию о вашей работе с мятежниками. Вас встретили бы на Корусканте с распростертыми объятиями!               Вирс, казалось, это обдумал.               — Адмирал тоже получил это... предложение?               Лицо мужчины потемнело: — Адмирал Пиетт явно был развращен лордом Вейдером и нелепой грязью, которую распространяла пропаганда Восстания. Было бы лучше всего дистанцироваться. Кроме того, его... происхождение не столь подходящее, как ваше.               Вирс чувствовал, как внутри закипает гнев.               — Извините, я не совсем понимаю. Его происхождение?               Мужчина пренебрежительно махнул рукой: — Да, в конце концов, Аксила — такой захолустный маленький мир. Насколько я понимаю, он занял свое место по чистой случайности. У вас, однако, есть заслуженная  репутация, вы из мира Ядра...               Вирс внезапно проникся к Вейдеру глубокой симпатией и ничего не хотел сильнее, чем задушить человека перед ним. Вся тяжелая работа Пиетта, полная самоотдача и жертва… Сила, его жертва была отвергнута как случайность обстоятельств, потому что его происхождение не было достаточно прославленным.               — Итак, — сказал он с леденящим душу спокойствием, которое, как любой из его людей мог бы сказать сотруднику ИСБ, предвещало гибель и разрушение, — вы хотите, чтобы я был пропагандистским лицом для этого суда — показать всем, что я был введен в заблуждение лордом Вейдером, но затем увидел свет Имперского правосудия.               — Совершенно верно, — кивнул агент ИСБ, очень довольный тем, что Вирс был таким проницательным учеником.               — Как. Ты. Смеешь, — с каждым словом его голос повышался, и он ударил по столу руками со всей силой, какую позволяла цепь. Он был рад увидеть вмятину.       — Ты — хладнокровный ублюдок! Как ты смеешь думать, что я КОГДА-НИБУДЬ отвернусь от своего командира или адмирала! Человека, между прочим, стоящего сотни таких, как ты, — ты, бесхребетный мешок с отбросами! Ты думаешь, моя репутация что-то для меня значит? Что ты знаешь, сопливый маленький хорек, о чести, долге или победе над извращенным мышлением? Что ты когда-либо сделал в своей бесполезной жизни?               Теперь он рычал, и человек из ИСБ в страхе отпрянул, хотя Вирс был надежно прикован.               — Мы закончили, — твердо заявил генерал, откинувшись на спинку сиденья так далеко, как только мог.               — Ты… не тебе это решать, — попытался мужчина, нервно облизывая губы.               — Спорим?