Спутница белых ночей

Великий за своими размерами особняк встретил старшую Романову всем своим гостеприимством, но даже несмотря на всю избыточную любезность слуг, Патриция чувствовала себя неловко, даже очень, только неловкости этой показать не смела. Сковала где-то в далеке своего сознания, согревая душу домыслами о том, что всё это, временная мера. Та, на которую идёт ведь она без собственного желанного согласия. Поднимаясь на второй этаж, Герцогиня боковым зрением оглядывала портреты, что так и мелькали средь этих багровых стен, дополняя их биографией своих хозяинов. Она знала, всё что тут, сплошной фальш, напущеная показуха, чтоб глаза пеленой застелить. Зная Серпа лучше, чем она того желала, мысль о правде этих лиц, что на портретах допустить не могла. Вот, она стоит у довольно больших за своим размером тёмных дверей, слуга отходит в сторону, даже не предупреждая о визите столь высокой особы. Значит, Серп давал указ того не делать, может, убеждён мыслью, что иных гостей к нему без ранее данного согласия не подпустят. Никто не осмелиться приехать к нему ? Патриция стучится. Пару раз кашляет, но голоса не подаёт. А генерал молчит, длительное недоумение со стороны Герцогини сменяется решимостью действий, дёргая за идеально чистую ручку, она с силой попадает в покои Авдеевского. Но дальше порога не уходит, с томительной задержкой рассматривая всё, что бросается в глаза. Блеклый свет дорогой лампы освещал лишь малую часть всего помещения. Оттенками кровавого сияла кровать, виднелся дорогой комод, вон письменный стол, а на нему по видимости стопка бумаг. Внутри пахло феромонами, манило зайти дальше. Но больше чем все эти предметы её привлекало очертание фигуры у распахнутого окна, он сидел, отставив руку в бок, держа что-то, какой-то напиток ? — Серп, это я — Неуверенно позвала женщина, голос дрогнул, растворился в тишине спальни. Но он ничего не ответил. Так и продолжая сидеть там же, всего на миг ей показалось, что он спит. Патриция ступила шаг, потом ещё один, каблуки предательски звенели, давая услышать каждый из них. Подплывая к нему вплотную, Романова успела заметить, что пиджак он снял, повесил на стул, находясь в одной рубашке, расстёгнутой. Свободные тёмные штаны и что-то похожее на коньяк. В голове всплыл крайний случай, когда они виделись в живую. Низ живота стянуло неприятным комом не лучших из её воспоминаний. — Серп — Уже более четко и с настойчивостью повторила Патриция. Он всё же обернулся. Кинул на неё ленивый взгляд, покачивая ногой. Это его умышленная инфантильность вызывала в ней раздражение, она ожидала, что встретить он может её необычно, но вот так, в лоб говоря о безразличии к её приезду. Сжав зубы потеснее, Герцогиня гордо приподняла подбородок. Ранить её подобной эмоциональной нестабильностью он не сумеет. Хотя бы из-за того, что его характер она выучила наизусть. Или почти. — У меня есть к вам предложение — Ага — Откидывая голову на спинку кресла, он, без всякой внимательности слушает её уверенный голос. Тот, сахаром таит в его ушах, растворяясь под дозой выпитого алкоголя. — Садись С опасением зоркая на хозяина ведьма отодвигает второе кресло, поудобнее усаживаясь. На стеклянном столике рядом ожидает своего часа коньяк, такой же элитный, но уже другой фирмы. А рядом, бокал с неким коктейлям. Женщина хмурится, вопросов не задаёт, а Серп всё по её взгляду понимает, отвечая — Тебе, не бойся пить, без яда и посторонних веществ — Патриция супиться, вынюхивает, помешивая фиалковую массу. Её глаза так и липнут к оппоненту, что рядом, она закусывает губы в прямой мысли выдать всё, что хочет. Только, подкрадывается неуверенность, что он послушает. Волосы разбросаны попадают в глаза, ершистые. Очи его алыми нитями опутаны, несколько ночей сна и спокойствия не видел. Лицо бледное и губы едва пунцовый цвет имели. Уставший, он выглядел так зачарованно, больше походя на истинного вампира. Делая малый глоток, для пробы, женщина начинает объяснять. — Я...вполне согласна на брак с вами, помнишь, предложение то твоё. — Романова на минуту другую смолкает, наблюдая, как бездумно Серп в окно глядит, за всё время с него глаза не свёл. Сжимает ладони, убеждённая своей целью продолжает — Я добро даю — Добро ? — Хрипит мужчина, томительно вздыхая — Дела поплыли и ко мне ринулась. Как от огня бегала, бумажки свои короткие как подачки псу слала, а тут опомнилась. Нежили наши независимые ведьмы рода благородного в ногах у вампира будут валяться, вот ты какая, бесполезная На последнем слове он акцент ставит, разворачиваясь к ней. Бокал по столу толкает, как-то сурово её взглядом обуревая, вдумчиво что-то на лице её прочитать желает. Ирисовые омуты расширяются, с ледяной неожиданностью насквозь выжигая. Что-то ломится ему ответить, а с этим и высказаться . Вся затея в миг ей кажется глупой, неуместной и постыдной. Таких слов она не представляла получить и не знала, как с ними справляться, разве что сорвавшись на обидчивый говор. — Знаете — Шипит ведьма с кресла вставая, когда Серп её ладонь перехватывает, осторожно удерживая в своей. Усмешка ползёт по его ехидным губам, возвращая тот образ, который так отчётливо томился в её разуме неспокойными голосами напоминая о всей опасности и цинизме этого... Не человека. — Я шучу, шучу. Не гневайтесь за неуместность, милейшая — Авдеевский в миг меняется в манерах, сталкивает чёлку по бокам, интенсивнее разглядывая её всю. Патриция молчит, но остаётся сидеть на месте, он кажется ей ещё более небезопасным вариантом, с которым будет куда сложнее, чем думалось. — Брак хотите ? Брак так брак, на ваш сердитый вид, в своё оправдание подмечу, что решения своего я не менял и на других дам не заглядывался — Мужчина цепляет её пальцы, переплетая их со своими, так, что Романова брови воедино сводит. Вампир скалится, срываясь на шёпот — Уж очень вы мне в душу запали. — Бросьте мне так мозги пудрить — Патриция злиться, опуская глаза к самым его ногам. Может, он ей и не врёт, но такой же факт погоду в их отношениях не сделает ? Ведьма держит лицо, уверенно отзываясь — Я пришла не за вашей лестью, давайте с помолвкой разберёмся. А после и условиями, вы же будете мне ставить условия, я знаю Серп скалится, на эту без очевидную правду, отпивая с бокала коньяк — Буду, о предложении с ребёнком помните — Мужчина бегает по её бледному лицу, с хитростью хищника выжидая её слабины. Ведьма лишь на мгновенье размыкает губы, вдыхая побольше воздуха. Она молодая для дитя, для смерти. Ведь этот ребёнок – что выживет по мнению Серпа, сгубит её и сам там же последний и первый вздох издаст, по мнению Патриции. — Мне нужно время, много времени — Уверенно заявляет женщина. Рожать она не собирается, лишь тянуть время. Генерал её речи выслушивает, положительно, на удивление Романовой кивая — Я дам столько времени, сколько вам будет достаточно — Авдеевский тянется через весь столик к ней, к её губам. Смазано целует, остовляя после себя привкус горечи. Усмехается, облизываясь — Останетесь на ночь — Спать я с вами не буду — Громко возражает Романова, краснеет от его дыхания и кашляет от надоедливого запаха чрезмерного алкоголя. — И не надо, комнату вам выделят, любую, какая больше остальных приглянется — Серп выпрямляется, закидывает одну ногу на другую, взгляда с неё своего не срывая. Герцогиня встаёт с кресла, поправляя платье, на дворе уже подавно поздняя ночь наступила. Чёрт ногу сломить куда-то ехать. Набегающая мысль о младшей сестре её колебания решает самостоятельно, Патриция откидывает тёмные пряди, в спешке после такого слегка бурного разговора уходя к дверям. — Выделите лучше карету, в поместье я добраться хочу в целости и сохранности . . . . . . . Время шло. О помолвке Серп огласил нежданно для всех. Народ реагировал по разному, одни сплетни пускали, другие радовались, третьи завидовали. Но всех их сплочала тишина, и вправду, может из уважения к самому генералу претензии к его такой необычной невесте они не выпускали. Сама Алисия, от которой эту новость Патриция тянула отреагировала скомканно, она и радовалась за сестру и обижалась за молчание и грустила, что время так быстротечно пролетело. Авдеевские братья были в их доме новинкой. Матвея, Романова старшая могла видеть лишь несколько раз, и то, по праздникам, когда просто не явиться не получится. Серп тоже часто уезжал, однако, каждый раз, когда ему припадала возможность, он нёс своих коней в их поместье. Расчёсывая пушистые локоны изящным гребцом, Патриция долго обуревала глазами огонь. Словно играла с ним в гляделки, эти языки, что из камина заглядывали, ей мерещилось, что в самую душу, проникали в спрятанные уголки, успокаивали и растворяли её нездоровые мечты. Капли воды после приёма вечерней ванны катились по плечам и лбу. Её волновало многое и многое уже не волновало. Например, то, какие слухи про их род пускают. Это не имеет смысла, их не сожгут, не убьют, фамилию их семейства не стереть и способности не убавить. В помощь людям, как и просила Алисия, она помогала с болезнями и проблемами, проводила сеансы далеко от их поместья, разодетая так, чтобы не узнали, нарочно меняла цвет волос и глаз, даже голос кривила. Пищу для ещё больших слухов давать тоже не стоило. Аккуратные касания со спины привлекли всё её внимание, это был Серп, он осторожно касался её кожи, склоняясь над самым ухом. За время их трудного общения, к этому мужчине она успела привыкнуть, хотя бы слегка. — Поедешь со мной в деревушку ? — Расширяя глаза, Патриция повернулась, озадаченно оглядывая вампира. Тот потирал свои мраморного оттенка перчатки, рассматривая новейший мундир. Украшенный разнообразными медалями. Откладывая гребешок в сторону, женщина полностью корпусом разворачивается к нему, торопливо сглатывая удивление, что висит на её языке разнообразными вопросами. — О чём ты, какая деревня ? — Мужчина на её вопрос усмехается, собирает волнистые пряди женщины, убирая их назад. Патриция была очаровательной, её краса слепила глаз, так, что налюбоваться ней было невозможно. Обходя гостиную, Серп с хитрой улыбкой вновь останавливается за хрупкой спиной, отвечая — По делам там, деревушка около Волги, я там был уже. Природа, хорошо, как раз лето, да и Алисии должно быть понравится, чистый край всё-таки — В голове замыкается образ сестры, специально, либо для аргумента, он привёл её в пример и...попал ровно в цель. Не сдерживая глупую улыбку, Герцогиня на его слова охотно кивает, как бы соглашаясь, пока сам Серп ласково водит подушечками пальцев по её волосом, мотая себе на фаланги. — Да, Алисии там точно понравится — Романова не сдерживает смех, откидывая голову назад, в голове всплывают воспоминания из их ещё спокойного детства, которыми, она свободно делится — Когда мы были маленькими, часто с родителями ездили на охоту, Лиса предпочитала стрелять, ей это нравилось, однако, — Патриция запинается в речи, прикрывает губы рукой, генерал с излюбленным любопытством наблюдает за её реакцией, проворачивая в голове какие-то свои грандиозные планы. Романова кашляет, когда со стороны слышатся поддерживающие касания, с перебивающимся смехом она продолжает вещать — однако, она же такой лёгкий и милосердный человек, ей нравилось в небо стрелять, она никогда и никого не убивала, отец был просто шокирован её поведением. Без добычи домой ехали. И всё ради спокойствия младшей. — Если леди Алисия того желает, я могу взять с собой оружие. Там тоже лес есть, густой такой, будем все вместе в небо стрелять, верно ? — Серп вкрадчивым тоном вещает, делая на её волосах что-то в виде косы, он умиротворённо стоит сзади, когда женщина вновь оборачивается на него. Её глубокие океаны, целые сапфиры, сияют искрами неясной для него радости. Сейчас Патриция иная, она сильно расслабилась за это время, привыкла к нему, привыкла. Так, что Серп побаивается привыкнуть к ней в ответ. Встаёт рядом с ним, укладывая свою голову ему на ключицу. Губы растягиваются в улыбке, ведьма обещает себе закончить это раньше, чем всё наберёт обороты. Они сейчас съездят на отдых, туда, наберутся сил, потом вернуться и она обязательно расстанется с ним. Обязательно. . . . . . . Pov: Патриция Вода тут чистая. Прозрачная, почти, как глубокие очи моей сестры. Ветер слегка подбивает опушки глубокого леса, давая рассмотреть церковь, точнее, её золотые купола, вряд-ли они вправду из золота сделаны, разве что окрашены в такой цвет, и то хорошо, для такого малого поселения. Люди тут хорошие, почти совестные и к Серпу с добротой душевной относятся и к Матвею. Одно меня гложет, что сестры нету нигде. Она приехать в скором времени должна, а я...чувствую себя не очень. На спину падает пиджак, Серп меня ближе прижимает, целуя куда-то в лоб, всё время подле него час свой провожу. Пальцы к перстеню, что на моей руке тянет, тот самый, его прабабушки. — Семейства свои соединим тут — Шок сковывает меня всю, отшагивая назад, не доверительно хмурю брови. Она ошарашивает меня, удивляя до самых кончиков пальцев. — Свадьбу организовать собрался тут что-ли? — Он улыбается мне, спокойно и жутко. Так, что сердце замирает, а к горлу подкатывает ком. Деревушка неплоха, да только в Петербурге должен был брак проходить, брак, коей не состоится. Не состоится, конечно не состоится... — Кровью закрепим, никаких формальностей. Соединение крови — Ужас проходит через мои кости, моё дыхание, через меня всю. Соединение крови – древний ритуал, при его исполнение более без Серпа я жить не смогу, как и он без меня. Если кто-то из нас первым помрёт, второй за ним сгинет, с другими любви не будет, не будет ничего. Это что-то в вроде приворота, только...хуже, ведь с моим телом и разумом к нему перейдут мои силы, впрочем, как и его ко мне. Я чувствую, как неестественно нагреваются руки, обжечь его, то единственное, что я сейчас могу сделать, решать за нас двоих я не дам. Умышленно дотрагиваясь до его груди, замечаю, как вампир морщится, но остаётся на месте. Хватает за кисть другой руки больно сжимая. — Твои фокусы смешны, Патриция — Я не пойду на это бесчестье, не черни мой род — Слова срываются с губ неожиданно и быстро, так же быстро, как Серп сворачивает мне руку. Не удерживая короткого крика, я остаюсь на ногах, контролируя своё побитое новостями состояние. — Это не игры, твоё мнение я считать не буду — Серп сжимает мою кисть до самого посинения, боль ударяет молотом, заставляет всё время шипеть. Оглядываясь назад, я замечаю ту самую реку, мочить своё платье мне вовсе не хотелось, но сильнее било в жилах желание вырваться из его неумолимой хватки. Переменчивое настроение и умение делать то, что заблагорассудиться вполне единственное, что рушит нашу идиллию. Я не понимаю его, наверное...не пойму никогда. Ловко шагаю к Серпу в притык под изумлённый взгляд, осторожно встаю на цыпочки, пульс буянит, выдавая всю мою тревогу, ужас, страх. Непобедимый, сильный. Но ещё сильнее была я сама. Цепляясь руками за бледную, гладкую кожу, впиваюсь, что есть силы, готовая ранить его. Авдеевский цыкает, слабеет на секунду и мне этой секунды вполне достаточно для того чтобы сбежать и я сбегаю. В самую воду, отрывисто всхлипываю слоями платья рву, так как могу, чтоб дышать легче было. Серп делает шаг ко мне, я уже знавшая его непредсказуемость, дёргаюсь, не желая снова почувствовать тех касаний, на моё удивление в воду он не заходит. Всё тело колотиться, своими испуганными глазами гляжу на этого зверя перед собой, желая одного, стать зверям мощнее. — У нас такого уговора не было! — Мне кажется, что я сорву себе голос, от того как выкрикиваю каждое слово, каждую букву, но он не слушает. Разворачиваясь в обратную сторону от него, я замечаю, как он морщит нос, когда те капли падают на его одеяние. Он может и не боится воды, но она...по какой-то причине для него опасна. Могу ли быть опасна и я? — Ты заслужил Размахивая, как несуразная руками, я с восхищением всматриваюсь в его фигуру, Серп уклоняется, но брызги не покидают его, отступая назад, Авдеевский недовольно рычит, он и вправду зверь. — Заканчивай — Схватывает с песка пиджак, прикрываясь ним. Эти медали, дело в них, а может в чём-то ещё, но больше брызги воды смертельными для него не становятся. Серп демонстративно входит в реку, насильно удерживая меня около себя. Мои глаза мокнут, так, что приходится беспрерывно их вытирать рукавами. Что-то ломается внутри, принуждая меня прикрыть ладонями лицо — У тебя больше нет выбора, моя Патриция