Узурпатор Близнецов: Жизнь и приключения Уолтира Фрея

Спустя несколько дней армии штормовиков и западников прибыли в столицу. Торжественную встречу короля проводить не стали – Аллисер Торн хотел избежать лишнего риска покушений, тем более на открытых пространствах. На созванный военно-политический совет пригласили и командование армии Речных земель, включая обоих Фреев. Общее направление дискуссии было понятно: где искать войско мятежников и что вообще предпринимать по отношению к тем лордам и рыцарям, которые приняли непосредственное участие в выступлении Визериса. Несмотря на стремление некоторых участников к казни всех виновных (а также последующее вознаграждение завоеванными территориями и замками в пользу особо отличившихся), лорд Уолтир высказался за справедливый суд по отношению к пленникам. Во-первых, это повысило бы престиж королевской семьи. Во-вторых, председателем суда хотел быть сам Фрей, чью репутацию стоило разбавить и более положительными оценками. В-третьих, он предложил амнистировать пленников при условии, что они будут сражаться за настоящего властителя Железного Трона – а несогласные попадут либо на плаху, либо на Стену. Ну и в-четвертых, Узурпатор Близнецов как бы невзначай вновь представил двору своего наследника: Хэйтем уже достаточно взрослый, чтобы начать зарабатывать себе имя. Разумеется, осведомленные люди прекрасно понимали, что дом Талли ждет незавидная участь... если его представители вообще доживут до начала разбирательства. — Ты думаешь, что просторцы имеют отношение к мятежу? – спросил отца Хэйтем, как только удостоверился, что он отошли достаточно далеко от лишних глаз и ушей. — Не знаю, – Уолтир пожал плечами и сделал глоток из фляги. – Мейс Тирелл сказал свое слово, и если он не лжет, то ему сейчас не до поддержки кого-то из воюющих сторон. Хотя бы потому, что Святое Воинство в нынешнем виде представляет собой Честных Бедняков, которые больше похожи на меня в молодости или тебя в детстве, чем на благородных рыцарей. И вообще, меня больше беспокоят вассалы Хайгардена, чем он сам. — Все это похоже на Танец Драконов, но наоборот. Фрей удивленно приподнял бровь, и юноша продолжил: — Я читал об этом. Знаешь... я видел людей на собрании. Там практически все великие дома Семи Королевств – и, как ни странно, мы. А при Эйгоне III война обезглавила все эти семейства, из-за чего Первый Регентский совет превратился в сборище из домов-знаменосцев, а Второй разделил власть между представителями Большого Юга, если не считать Дорна. — Верно, – Уолтир улыбнулся. – Это война за влияние. Королевские земли против, как ты сказал, Большого Юга. Дорн занял излюбленный нейтралитет. Остается дождаться вестей из Долины... И все они против нас. А Север пока что просто ждет, чьи трупы достанутся падальщикам. — Тогда почему ты принял такое решение? Даже на стенах Красного замка, аккурат над Путем Предателя, Хэйтем опасался вести открытые разговоры – и правильно делал. Никогда не знаешь, во сколько оценивает дружбу Аллисер Торн. — Много причин. Потому что король с его семьей не сделали мне ничего плохого, и более того, Рейгар поддержал мои притязания. Потому что наши враги из Риверрана, как всякие другие, не стали бы нас жалеть, и как только Визерис обозначил бы их власть, нам осталось бы лишь бежать или копать собственные могилы. Потому что Тайвин Ланнистер и Хостер Талли преподали мне один хороший урок: ради своего дома не существует каких-то запретных средств или методов – а честь является крайне... ограниченным в использовании ресурсом, назовем это так. Хэйтем кивнул, неумело пытаясь скрыть, что мысли отца его угнетают. Положив руку на плечо парня, Уолтир усмехнулся. — Ты молод. Ты привык видеть мир разным, где много хороших и плохих людей, и это твое преимущество. У тебя есть шансы не превратиться в мрачное, озлобленное чудовище, принимающее решение преимущественно ради выгоды. А вот для нас с Тайвином уже поздно что-то менять: вырезать чужие семьи на благо своей не кажется нам чем-то ужасным. — Вы старики. Вы привыкли видеть мир, – Хэйтем парировал выпад его же собственными словами, – черным, как и бившая вас жизнь. Вы так долго надеялись ответить врагам по принципу "глаз за глаз", что со временем стали считать врагами вообще всех, а за один глаз готовы забрать оба и у них, и у членов семей. Разве можно так жить? — Если тебя это утешит, я не рад этому. Мир жесток, и как бы нам не хотелось, мы не в силах на это повлиять. Все, что я могу, это сохранять принцип: зло воздается той же мерой негодяям, кто причинил это зло невинным людям. Вновь повисло молчание. Спустя пару минут юноша, уже знакомый с историей о пиромантах, все-таки не выдержал и произнес: — Визерис начал войну, чтобы сломать сложившуюся за полтора века систему власти лордов. И если бы не Талли... — Быть может, – не стал лукавить Уолтир, отвечая на незаконченную фразу сына. – Сейчас мне нужно, чтобы мир оставался собой. Я уже видел одного такого реформатора, который потом сошел с ума. А что было дальше... ты и сам знаешь. Взгляд Хэйтема переместился к висевшему на поясе мечу. — Раз так вышло, мы пойдем в бой. Можешь возмущаться сколько душе угодно, но арьергард я не отдам. В конце концов, ты сам говорил, что мне нужно учиться командовать. Тон был знаком: четыре года назад мальчик принял роковое решение остаться в экспедиции Мутона – и сейчас Уолтир снова не смог ему возразить. — Как угодно. (С) Уолтир и Хэйтем Фреи, Красный замок, Королевская Гавань, 296 год от З.Э. Если посчитать, выходило, что теперь корона располагала следующими войсками: двенадцать тысяч мечей из Речных земель, группировка Запада в десять тысяч, пятнадцать тысяч от Штормовых земель, а также сводный корпус Королевских земель в составе пяти тысяч. С точки зрения численности у лоялистов имелись все шансы одолеть мятежников в чистом поле... но Тирион и Уолтир не забывали напоминать о перекрытом Черноводном заливе и возможности появления дракона в любой момент. Немалые опасения вызывала леди Оленна Тирелл, в девичестве Редвин. Связь с обоими домами превращала старушку в крайне важную для Железного Трона персону, и поэтому при каждом упоминании Простора мастеру над законами приходилось выбирать наиболее дипломатичные формулировки, на которые он был способен. Незамеченным это не осталось: вскоре после созванного Рейгаром совещания женщина пришла к кабинету Фрея в сопровождении своих охранников, Левого и Правого. Заключенное между Королевой Шипов и Узурпатором Близнецов соглашение пока что останется не слишком открытым для читателя. Краткая суть заключалась в следующем: Уолтир Фрей обязывался защищать интересы леди Маргери при троне (в разумных пределах) и не допускать ослабления Хайгардена при условии, что некоторые просторцы действительно встали на сторону Визериса – а взамен Тиреллы как бы забудут о том, как им вообще досталась власть над регионом, поддержав претензии Фреев на Речные земли. Сам лорд догадывался, что этот далеко не рыцарский альянс вряд ли продержится после окончания войны, а Оленна наверняка получила от Тайвина Ланнистера еще одну порцию гарантий... столь же "прочных". — Вы правы, миледи. Мои амбиции не заходят дальше, чем вытащить дом Фреев из того болота, которым он стал двадцать лет назад. Просто все дело упирается в масштабы: сейчас Хайгарден идет по пути Утеса Кастерли – а сильные мира сего как-то забывают о менее значимых личностях, способных превратиться в, кхм, камешек в ботинке. Надеюсь, вы не воспримете эти слова как браваду юного несмышленыша, – он улыбнулся, наливая гостье арборское вино. (С) лорд Уолтир Фрей в беседе с леди Оленной Тирелл, Красный замок, Королевская Гавань, 296 год от З.Э. Мастер над законами даже не догадывался, что его правота куда ближе, чем кажется, поскольку среди присланных в столицу ланнистерских гвардейцев находился уже успевший связаться с Визерисом сир Реджинальд. Указания Принца-Лицедея были следующими: докладывать обо всех известных ему перемещениях армий Рейгара и осторожно готовиться к нападению на королевскую семью. Марширующий вдоль Мандера и Зыбкой сир Квентин Тирелл пока еще считался верным слугой короны. *** В те дни существовало лишь одно место, которое лихорадило сильнее Королевской Гавани – и таким стал замок Пайк, расположенный на Железных островах. Раскол дома Грейджоев достиг своего апогея. Узнав о начале войны между королем и принцем, лорд Бейлон Грейджой распорядился собрать весь Железный флот (как имевшийся ранее, так и построенный за последние пять лет, со дня смерти лорда Квеллона) и уже собирался было провозгласить себя королем Железных островов, а затем отправить корабли на Ланниспорт и Сигард. Однако большинство родственников властителя Пайка, в отличие от его брата Виктариона, не воспылали идеей независимого королевства. "Море будет моим рвом, и горе любому, кто посмеет пересечь его". (С) Бейлон Грейджой в Великом чертоге замка Пайк, Железные острова, 296 год от З.Э. Младшие дети Бейлона, Теон и Яра, решили опереться на лорда Харлоу: "Чтец" считал, что Старый закон ушел в прошлое, и пытаться вернуться к нему означает обречь железнорожденных на смерть. Мнение Урригона Грейджоя, обучавшегося флотскому делу в Королевской Гавани, а ныне ушедшего в далекое плавание к берегам Эссоса по приказу Рейгара, являлось более чем очевидным для всех. Давно исчез и Эурон, виновник Ужаса Староместа. Наследник дома, Родрик, считал вероятным примкнуть к Визерису... однако и его поддержка постепенно таяла после скептических заявлений Эйрона и вставшего на его сторону второго сына Бейлона, Марона. "Ни один Таргариен, особенно раздобывший себе крылатых огнедышащих тварей, не примет тебя как равного себе! Против нас встанут Речные земли, из которых Палач забрал далеко не все войска. Против нас встанут Ланнистеры, крепко связанные с Железным Троном. И даже если предположить, что против нас окажется разобщенный Простор, остальные все равно придут сюда. Если бы все Семи Королевств начали грызться между собой, тогда еще можно было бы о чем-то говорить – до первого явления дракона. Однако они едины, а ты уже никогда не станешь вторым Дальтоном Грейджоем! Даже твои дети еще неопытные балбесы... и я не дам тебе отправить их на смерть ради твоей гордыни!" (С) Эйрон Грейджой в Великом чертоге замка Пайк, Железные острова, 296 год от З.Э. Рассвирепевший Бейлон швырнул в Эйрона кубок, назвав его трусом, после чего оба Грейджоя схватились за оружие прямо в зале на глазах шокированных таким поворотом событий родичей. Однако Эйрон, несмотря на легкое опьянение, метким ударом топора отрубил пальцы Бейлона и уже собирался добить упавшего брата... но отрезвел и лишь швырнул в сторону деревянную корону. Впрочем, никто еще не знал, что железнорожденные уже оставляют свой след в истории Вестероса. Эскадра Кормака Гудбразера, подобравшего неожиданного пассажира, шла на юг Штормовых земель. До Эдмара Талли наконец дошли сведения о том, что его родовой замок взят войсками Фреев, а одетые в ночные рубашки лорд Хостер и сир Бринден попали в плен. Эдмар посчитал случившееся предательством со стороны замковых слуг – и осознал, что положение дома Талли при Визерисе значительно ухудшилось: теперь даже с формальной точки зрения они лишались всякого влияния на Речные земли, а Уолтир Фрей в Битве за Королевскую Гавань командовал всеми созванными им войсками. Теперь вражда между Риверраном и Близнецами перетекла в самую настоящую кровную месть, сам же рыцарь поклялся отомстить Узурпатору и его семье. И сейчас речной изгнанник направлялся к Каменному Шлему, чтобы помочь принцу Визерису свергнуть власть брата... а еще вернуть себе дом.