Узурпатор Близнецов: Жизнь и приключения Уолтира Фрея

История показывает, что на протяжении последних трех веков королевской армией зачастую командовал либо сам монарх, либо десница как самый приближенный к нему советник. Лорд Алин Стокворт, сир Кристон Коль, лорд Энтон Хэйфорд и, в какой-то мере, принц Бейлор Таргариен, известный как Копьелом – все они погибли на поле брани. Однако в 296 году от Завоевания Эйгона Драконовластного ни сам Рейгар I, ни Тайвин Ланнистер не смогли возглавить собранные войска, и для этого имелись причины. Уолтир Фрей взял на себя смелость отговорить короля, только что вернувшегося в столицу, от выступления в поход. Объяснение этому простое: Рейгар был популярен в как в народе, так и в кругах знати, а потому имел все основания считаться живым знаменем Семи Королевств. Его гибель наверняка внесла бы раскол в ряды лоялистов, поскольку далеко не все из них были сторонниками как союзного Железному Трону дома Ланнистеров, а принц Джоффри и принцесса Дейнерис еще не завоевали чужую благосклонность – и аналогичная ситуация в Танце Драконов это доказывала. Оценив аргументы мастера над законами, Рейгар согласился с ними, но отметил, что тогда необходимо назначить второго командующего войсками – одного Роберта Баратеона, который сам нуждался в постоянном наблюдении для сдерживания от опрометчивых шагов, для руководства оказывалось явно недостаточно. Вот только те же Тайвин Ланнистер и Станнис Баратеон до сих пор восстанавливались после Битвы за Королевскую Гавань. Единственным членом Малого совета, который мог отправиться на поле боя, оказался сам Уолтир Фрей, не запятнавший себя бездумным броском в гущу сражения безо всякой подготовки. Сложно сказать, планировал ли Узурпатор Близнецов такой поворот событий. Тем не менее, он дал согласие на такое назначение и выдвинул встречную просьбу: никаких казней и прочих расправ до окончания войны или его собственной гибели в бою, поскольку факт заключения наследников благородных кровей в темницах Красного замка мог склонить семьи мятежников к поддержке королевской семьи и тем самым разрушить силы Визериса изнутри. Здесь Рейгара даже не пришлось убеждать, поэтому оставалось лишь назначить временно исполняющего обязанности мастера над законами – и сир Джастин Масси, везущий в Королевскую Гавань пленных наемников из разгромленных "Бравых Ребят", вполне для этого подходил. Сам наследник Штормового Предела расценил решение кузена... смешанно. Поначалу он посчитал себя оскорбленным: разве это дело – помощник для потомственного воина? Спустя несколько часов, распивая вино с речным лордом, Роберт высказал уже совершенно другое мнение, ибо Уолтир представлял собой расчетливого и практичного человека, для которого были важны жизни солдат, а не только победа. К тому же Фрей положительно оценил предложение Баратеона переманивать пленных рыцарей на сторону лоялистов. Буквально за день перед отправкой на юг Уолтир посетил Тобхо Мотта, успевшего оправиться от раны. Несмотря на то, что старый мастер должен был предоставить армии Речных земель запас оружия для обоза, он впервые увидел вблизи лорда Фрея и был весьма озадачен при оценке такого изделия. — Как давно он у вас? – спросил кузнец, осматривая меч. — Больше четырех лет. Мой сын забрал трофей с тела Чумного Пирата и привез домой, но после примерки посчитал слишком тяжелым для себя и отдал мне. – Уолтир задумался. – Я не слишком часто им пользовался... до битвы. Могу заверить, что остроту он не потерял и все еще способен пробить доспех. Ах да, это не валирийская сталь, если вы так подумали. — Во всяком случае, – неопределенно ответил Тобхо, – этот клинок не похож на наследие Валирии. Стиль скорее гискарский: извилистость привычна для аристократов времен Павшей Империи. Обратите внимание на красноватые отблески. Фрей пожал плечами. Действительно, при придании мечу определенного положения сталь отражала солнечные зайчики, обладавшие бледно-красным цветом. — Я слежу за своим оружием, мастер Тобхо. — Мне приходилось слыхать о детищах кузнечного дела Гискара, милорд, – на лице Мотта отразилось беспокойство. – Говорят, такие мечи впитывают чужую кровь. Не как из детской сказки о Светозарном в Век Героев, а медленно, с каждой войной. И чем больше на "гискарце" крови, тем ярче его лезвие. — И тем сильнее жаждет сражений его владелец? – спросил Уолтир, продолжая идею. Тобхо оставалось лишь кивнуть. (С) лорд Уолтир Фрей и ремесленник Тобхо Мотт, Королевская Гавань, 296 год от З.Э. Сосредотачивать всю сорокатысячную армию в одном месте было нецелесообразным – поэтому Палач предложил поступить так же, как и в битве за столицу. Корпус в пятнадцать тысяч под командованием Кортни Пенроза и Арета Эренфорда продолжит двигаться по Дороге Роз, и если Хайгарден откажется присягать Рейгару, на него обрушится вторая группировка войск Запада во главе с Лайлом Крейкхоллом. Основные силы под командованием Роберта Баратеона и Уолтира Фрея начнут марш к Луговому Долу и Эшфорду, где их встретит войско Квентина Тирелла... миром или мечом. Впрочем, Уолтир многое скрыл и от своего коллеги. Например, тот факт, что в обозе содержались сосуды с диким огнем, присыпанные землей: старший из Фреев, несмотря на протесты младшего, считал допустимым разворачивание катапульт при прямом столкновении с противником – тем более, если их собственные войска будут вынуждены отступать. Ходили слухи, что Палач не противился идее отравить воду в колодцах, чтобы ослабить мятежников и осквернить их земли, но скорее всего, это неправда: лорд Фрей прекрасно понимал, что в гражданской войне победителей не бывает. Хотя Роберт и понимал, почему Уолтир опасается просторцев и вообще видит в них потенциальных противников, он считал это излишним недоверием, граничащим с паранойей. Через две недели похода под палящим солнцем, на берегу реки Зыбкая, лорд Баратеон был сильно разочарован... не сколько правотой Фрея, сколько увиденной ими жуткой картиной. Лагеря, где располагалась группировка из Хайгардена, больше не существовало. — Что думаешь? – мрачно спросил Роберт, с сомнением посмотрев на закупоренную бутыль с вином, но все же убрал ее обратно в корзину: все-таки они на войне. — Трупам не больше пары дней, и как ни странно, их не так много. Я, конечно, могу предположить, что Жирный Розан выделил нам три-четыре тысячи в духе "разбирайтесь сами и не беспокойте мою важную персону", – фыркнул Уолтир, – однако убитый в спину Рэндиил Тарли говорит об обратном. Квентина Тирелла мы вообще не нашли. У многих раны больше похожи не на следы боя, а на казнь. Штормовик сжал зубы и резко опустил кулак на стол. Тот затрещал, но выдержал: видимо, составлявшие шатер слуги прекрасно знали привычки своего лорда. — Пекло! Я надеялся, что до этого не дойдет. Что мы победим, как тогда, в Королевском лесу. Уолтир вздохнул – он знал эту историю. Точнее, ту ее часть, которую преподнесли всем остальным. Благородный лорд Роберт Баратеон отправился помогать рыцарям Королевской Гвардии в уничтожении логова разбойников Братства из Королевского леса. В той битве от руки Эртура Дейна погиб Улыбающийся Рыцарь. Кто-то, как Ульмер Влюбчивый, был схвачен. Кто-то, как Освин Трижды Повешенный или Флетчер Дик, бежал. А вот лидеров банды так никто и не нашел. Барды охотно воспели разгром в балладах... и Роберту ничего не оставалось, кроме как улыбаться. Все было... недосказанным. Потому что сир Саймон Тойн, несмотря на сломанные молотом ребра, выжил. Потому что красавица Венда Белая Лань в слезах умоляла лорда Ирвина Кафферена заступиться за отца ее ребенка. Потому что Молодой Шторм дал Тойну лишь один шанс на присягу: ему лично или Неведомому. Потому что в тот день Роберт Баратеон сумел одержать настоящую победу, хоть он и понял это лишь через много лет. — Ты сказал ему? — Сказал. Сэмвелл Тарли, полевой мейстер в войске Фреев, был подавлен: как бы он и Рэндиил не враждовали, перенести потерю столь ранимому юноше было тяжело. Поэтому сейчас Хэйтему и Ренли приходилось следить за тем, чтобы их друг не слишком злоупотреблял хмельным питьем. — До того, как я женился, я мечтал о битвах, в которых завоюю славу, – вдруг разоткровенничался Роберт. – А теперь, когда я стал старше, я понимаю, что умирать самому не так страшно, как увидеть смерть собственных детей. Ренли, Майя, Эндрик... Я только обрел счастье, и не я хочу отдавать его каким-то тварям! — Для этого мы и пошли на войну. Мы должны сделать свою работу, чтобы наши братья, – жестко отчеканил в ответ Уолтир, глядя прямиком в синие глаза собеседника, – и наши сыновья не проливали кровь зря. (С) Роберт Баратеон и Уолтир Фрей, берег реки Зыбкая, неподалеку от Фонтона, 296 год от З.Э. *** А пока лоялисты разбредались по всему Простору ради поисков иголки в стоге сена, мятежники делали шаги по своему усилению. Разгром отряда Тарли, осуществленный Квентином Тиреллом, принес результаты: общий подсчет заставляет нас полагать, что войска Лицедея увеличились до тридцати с лишним тысяч мечей. Следующим шагом должно было стать взятие под контроль южной части Штормовых земель. На Кормака Гудбразера, командира эскадры, была возложена задача: доставить войска из Долины так, чтобы ни Сванны, ни Уайтхеды, ни Мертинсы не успели отреагировать на быстрое приближение мятежников к своим замкам. Железнорожденный прекрасно знал свое дело – за те же две недели, воспользовавшись туманами и спокойствием на волнах, он незамеченным дошел до северного края Дорнийского моря и высадился в Скорбящем городке. Наследник Плакучей Башни, сир Аддам Уайтхед, поддержал Визериса. В отличие от Битвы за Королевскую Гавань, при наступлении на южную часть Гневного мыса принц уделил более пристальное внимание военному делу. Вдоль реки Слейн уже подходил отряд Леонарда Пайна, выдвинувшийся от Летнего Замка и вскоре соединившийся с силами Роджера Аррена. Вряд ли лорд Джулиан Сванн обрадовался тому обстоятельству, что одним прекрасным утром его родовой замок оказался в абсолютно неподготовленной осаде: никто не ждал врага именно здесь... Заминка продлилась четыре дня, и в итоге старший сын лорда, Доннел Сванн, был вынужден присоединиться к восставшим – а младший, сир Бейлон, еще накануне сбежал из Каменного Шлема по приказу старого отца. Дому Мертинсов, проживавшему в поселении под названием Туманный Лес, повезло еще меньше: в плен угодила вообще вся семья, включая немолодую леди Мэри и ее внуков. Все изменилось в тот час, когда из Летнего Замка прилетел ворон с новостями – и эти новости, как считают некоторые, изменили ход войны.