Узурпатор Близнецов: Жизнь и приключения Уолтира Фрея

Трагедия Летнего замка, в которой погиб весь цвет дома Таргариенов, известна каждому в Вестеросе. Однако обстоятельства случившегося до сих пор были покрыты мраком – и сейчас командующий второй войсковой группы осматривал чертог за чертогом. Роберт знал, что его бабушка, принцесса Рейль, в тот год оставалась в Штормовом Пределе, и крайне скептически относился к возрождению драконов... до того дня, когда Визерис прилетел прямо в Королевскую Гавань. Сам Уолтир, хоть и скрывая тайну происхождения своей жены (ибо ни к чему было выставлять напоказ потомков Эйриона Яркое Пламя), считал необходимым во всем разобраться. И подозреваемые уже имелись. Включая великого мейстера Пицеля, ставшего первой жертвой этой войны. Имей Уолтир больше времени для допроса старика, то пытки наверняка позволили бы выбить все необходимое... Что вообще знал Фрей? Цитадель имела разделенную на крылья иерархию, в которой не последнее место занимали такие дома, как Тиреллы и Хайтауэры. Но первые, по сути, получили власть после Завоевания Эйгона Драконовластного – и крайне маловероятно, что они получили бы выгоду от исчезновения своих сюзеренов, особенно на фоне не менее знатных домов Простора. Вторые же в течение последних трех веков скорее смирились со своим положением, сохраняя контроль над Староместом, а в какой-то период принимали непосредственное участие в дворцовых интригах или войнах. О тех мейстерах и членах Конклава, которые считали Таргариенов исключительно воплощением зла, вообще не имелось никакой информации... кроме того, что они предпочитают научные, а не магические объяснения. — Это главный зал? – спросил Хэйтем, осматривая помещение. – Круг. Сажа, въевшаяся в камень, причем в семи местах. Дикий огонь, как мы знаем, на такое все же не способен, а дракон тут точно не появлялся. И вообще, почему процесс проходил внутри чертогов замка, если на внутреннем дворе вполне достаточно места? — Я думал о взрыве сосуда... но сомнительно, что никто не осознавал опасности хранения такого количества субстанции в одном месте. Вон, одного снаряда хватило завалить проход, – Уолтир хмыкнул, вспоминая недавнее сражение. – А комната целая, не считая копоти. Разбитых или сколотых глыб нигде нет. — Как насчет варианта с обливанием яиц? Старший из Фреев покачал головой. — Очевидцы утверждали, что пламя охватило весь Летний замок. Если только кто-то предварительно не заблокировал двери... но я не думаю, что сюда ведет всего один путь. Это же Таргариены. Я еще могу представить картину, что субстанция расплескалась на людей вокруг и потом загорелась, но чтобы на всех подряд? Здесь были и гвардейцы – тот же Герольд Хайтауэр. — Ты помнишь имя того Белого Плаща, который умер от старости перед Харренхолльским турниром? Удивленный ходом мыслей сына, Уолтир вскинул бровь. — Харлан Грандисон. Король упоминал его при посвящении Риккера. — Даже если представить, что выжили два гвардейца из семи, – значит, не вся королевская семья находилась внутри этого зала. Либо Эйрис и Рейла оказались в другом месте под охраной Хайтауэра или Грандисона, либо путь на свежий воздух был свободен. И поскольку большинство из Таргариенов погибло... — Если немаленькая вероятность, что это был злонамеренный поджог с разных сторон. В ответ Хэйтем развел руками: очередная измена уже не являлась для него чем-то шокирующим. — Прошло почти сорок лет. Каков шанс, что заказчик и исполнители все еще живы? — Призрачный, – согласился Уолтир. – Но как гласит байка о Мертвых Знаменах, герб умер, а дело его живо. (С) Уолтир и Хэйтем Фреи, Летний замок, конец 296 года от З.Э. *** Пока лоялисты разбирали завалы у Летнего замка, мятежники на другом конце континента уже начали более тщательно обдумывать сложившееся положение, которое складывалось отнюдь не в их пользу. Объединенная армия Гектора Браунхилла, совсем недавно занявшая аванпост у Красных гор, была с треском оттуда вышвырнута. Вторжение Фрея в Гневный мыс, до этого казавшееся невозможным, теперь становилось делом трех-четырех дней от силы. Каннибал, чуть ли не последняя надежда и опора Старого Совета, не очень-то намеревался выполнять приказы своего хозяина – и если Визерис сумеет совладать с волей крылатого монстра, его помощь выльется в абсолютное разорение лесов, то бишь единственного места для добычи мяса, шкур и древесины. Боевые успехи в конфликте между фанатиками Его Воробейшества и сторонниками Рейгара медленно, но верно росли на стороне последних. Вдобавок в ближайшие сроки Станнис Баратеон восстановит королевский флот, и тогда... Именно так думал молодой Монфорд, сын Люцериса Велариона и нынешний властитель Высокого Прилива. И чем чаще он возвращался к этим мыслям, тем больше склонялся к необходимости вновь присягнуть Железному Трону: эти шагом можно было спасти хоть что-то. Осознание уже наступившей катастрофы настигло Монфорда в тот момент, когда ворон принес новости с юга: сир Гектор Браунхилл снят с должности командующего армией в Штормовых землях, чтобы в ближайшие сроки предстать перед судом. В чем можно винить молодого рыцаря, прошедшего через два ожесточенных боя с превосходящим по силам и выучке противником, Веларион решительно не понимал – а потому отправил ночью письмо в столицу, где предложил сделку. "Он готов отречься от отца и передать флот Дрифтмарка под командование Железного Трона в обмен на помилование – с тем основанием, что решение о поддержке мятежа принимал исключительно Люцерис. Разумеется, лорд Станнис, вы недовольны таким предложением... и все же, я считаю, стоит согласиться". (С) Рейгар Таргариен в разговоре со Станнисом Баратеоном, Красный замок, Королевская Гавань, 297 год от З.Э. Некоторые любители загадочных теорий полагают, что за инициативой Монфорда стоял человек, фактический основавший костяк организации – то бишь не кто иной, как Мизинец. Скорее всего, это заблуждение. Хоть мастер над шептунами при Визерисе и обладал навыком сплетать хитрые политические комбинации с дипломатическими вывертами, в случае победы Рейгара он бы занял точно такое же место, как и в начале своей игры: малозначительное. А все усилия Мизинца по улучшению своего положения просто пропали бы даром... и этого он допустить не мог. Напротив, в это самое время он пребывал практически под сердцем Западных земель, где уже присутствовали готовые выступить против Ланнистеров дома – в том числе по серьезному поводу. Самому Монфорду оставалось лишь ждать подходящего момента. Вскоре таковой представился: Визерис узнал, что войско Уолтира Фрея уже на пути к устью Слейна – и сорвался прямиком в Штормовые земли, умчавшись верхом на драконе. В тот же час Ауран Уотерс, брат-бастард Монфорда и капитан корабля "Гордость Дрифтмарка", вышел в море, чтобы открыть путь для Королевского флота, идущего прямиком на Драконий Камень. Сир Ролланд Шторм, ветеран Битвы за Королевскую Гавань и верный лейтенант Станниса Баратеона, наконец получил свои пять минут славы, захватив в плен троих членов Старого Совета. Теперь он мог узреть воочию легендарный Расписной Стол и насладиться греющим сердце чувством выполненного долга... ...но сначала ему предстояло разобраться, что за разбитую галею выбросило на берег. *** Урригон Грейджой, вырвавшийся из Эссоса, всегда тянулся обеими руками к морю, несмотря на потерю трех пальцев. Однако, в отличие от всех остальных своих родственников, он унаследовал идею лорда Квеллона – "пока Таргариены сильны, мы не можем пойти против них" – и решил отправиться в столицу для изучения морского дела на чужой лад. Сначала на Урри смотрели как на глупца, потом как на выскочку, а потом как на самого опасного конкурента из числа капитанов. Спустя годы Урригон уходил от преследования флота в несколько тысяч человек, через кишащие пиратами Ступени, дорнийские патрули и нескончаемые бури, без половины команды, с пустым трюмом... Словом, четвертый Грейджой был готов расшибиться в лепешку, но выполнить поставленное королем Рейгаром задание. Доставить последнего Блэкфайра в Семь Королевств. Как выяснилось, Роннет Коннингтон согласился с планом друга: похитить мальчишку и предоставить его судьбу хозяину Железного Трона. Вот только бесшумная операция провалилась в самом ее начале, и теперь королевский отряд почти в полном составе пребывал или внутри засмоленных бочек в виде груды костей, или вовсе на дне Летнего и Узкого морей – в том же виде. И тем не менее, Юный Гриф продемонстрировал всю лихость Грифоньего Насеста: убил капитана разведчиков Золотых Мечей, выкрал Эйнара Блэкфайра и забрал Черное Пламя. Удача была на стороне команды "Железного ветра" вплоть до того момента, пока на и без того полуразвалившийся корабль не налетел шторм. Судно вышвырнуло прямо на скалы Драконьего Камня буквально через час после того, как остров окончательно перешел под контроль лоялистов, однако вся главная троица пережила аварию. Как отреагировали Урригон и Роннет на полученные новости о гражданской войне, осаде родового замка Коннингтонов и возвращении дракона – нам неведомо... но, быть может, количество арборского вина в закромах замка уменьшилось на бочонок-другой. "Таргариены опять делят власть, Грейджои опять спорят о Старом и Новом пути, а Узкое море опять штормит. Родной дом никогда не меняется!" (С) капитан Урригон Грейджой, Драконий Камень, 297 год от З.Э. *** Ни Уолтир Фрей, ни Роберт Баратеон ничего об этом не знали. Они спускались вдоль реки к Каменному Шлему – твердыне дома Сваннов, которую уважали даже хозяева Штормового Предела и которая была очень опасным опорным пунктом для любого врага. На дозорных заставах от Летнего замка до устья Слейна остались только отряды под командованием сира Гарса Гудбрука, поскольку Фрей не собирался давать врагу возможность окружения и уничтожения собственной армии. Не успели лоялисты встать лагерем на берегу Дорнийского моря, как к ним примчался посланник с лебедями на щите. Он рассказал, что стоящий в воздухе запах гари совсем не мираж – напротив, Гневный мыс потонул в огне и крови. Собственно, именно так началась военная эпопея, которую с легкой руки сира Раймонда назовут наиболее подходящим именем. "Добро пожаловать в Штормовое Пекло!" (С) сир Раймонд Нейланд, лагерь у подножия Каменного Шлема, 297 год от З.Э.