Пробудите спящего дракона

Прошло три дня с памятного разговора с Салазором Слизерином. За это время Гарри покорно принимал странные горячие отвары, которыми поила его Хельга, не предпринимал попыток покинуть комнату самостоятельно и очень много думал. Безделье влияло на него совершенно ужасным образом, отчего юноша становился всё мрачнее и мрачнее. В конце концов, Хельга велела ему собраться и пойти погулять в окрестностях замка. Гарри нравилась Хельга Пуффендуй. Она была красивой и доброй. Чем больше юноша общался с ней, тем больше убеждался, что будь они ровесниками – обязательно подружились бы. С ней было так же легко, как с Гермионой и так же уютно, как с Джинни. Джинни… Когда Гарри вспоминал девушку, его сердце принимался неприятно ныть в груди. Он мог погибнуть ещё в лесу, когда Волдеморт уничтожил крестраж, спрятанный внутри него самого. Мог погибнуть в полыхающей огнём Выручай-комнате, мог погибнуть просто от шального проклятья… Сколько раз за короткие сутки битвы за Хогвартс, смерть пробегала мимо, касалась его плеча, дышала ему в затылок? Он выжил, но любимую девушку больше не увидит. В чём тогда был смысл всего этого? Нет, смысл был: если верить тому что сказал ему Слизерин, а потом ещё и Хельга. Если верить точным вычислениям Ровены Когтевран, в схемах которой он не понял и половины, но старательно кивал, когда женщина объясняла ему, почему так уверена в том, что новое пророчество говорит о нём и о Томе… Где-то там, в 1998 году, всё закончилось. Джинни, его друзья, его бывшие учителя получили свободу от самого страшного волшебника. Оставалось надеяться, что магический мир ещё долго не допустит появления нового Тёмного Лорда. Его война закончилась? Он верил основателям. Верил Салазару Слизерину, который предложил посмотреть в его воспоминаниях то, что он видел в голове Тома Марволо Реддла. Проникновение в чужое сознание было новым и странным опытом, но в тот момент Гарри не подумал о том, что удалось сделать это слишком легко Парень совершил это так, как ему объяснил змееуст, и всё получилось. Когда утром Хельга принесла ему два свёртка одежды, да бузинную палочку, и взяла с него обещание, что парень не будет действовать опрометчиво, юноша принял решение. Он постарается начать жизнь сначала. Постарается меньше оглядываться на прошлое и принять новый мир, который, по словам колдуньи, магия подарила ему в утешение. –Мне так больно, когда ты вспоминаешь войну, – прошептала она, точно читала его мысли. –Вы тоже легилимент, Хельга? – спросил тогда Поттер. Девушка покачала головой. На губах её была грустная улыбка. –Нет, – ответила она, – но я способна чувствовать отголоски боли и радости тех, кто рядом со мной. В твоей жизни было слишком много печали, Гарри, но твоё сердце всё ещё способно любить. Ты тоскуешь по миру, в который уже не вернёшься, и по погибшем друзьям. Впрочем, не нужно обладать особенным даром, чтобы догадаться об этом: у тебя всё написано на лице. Гарри тяжело вздохнул. –Спасибо Вам, – сказал он. Гарри сам не знал, за что именно он благодарит девушку. Не знал он и того, что Хельга рассказала только часть правды о своём даре. Ведь она не только может чувствовать боль других, но и помочь быстрее принять её. Она только пожала плечами в ответ. –Вам надо поговорить с Томом, Гарри Поттер, – заметила она. Тон её напомнил о Гермионе, которая ругала его за невыученный урок. –Я не уверен, что смогу именно «поговорить» с ним, – ответил Поттер. –Через три недели в замок приедут первые воспитанники. К этому времени ты должен научиться подавлять желание проклясть милашку Тома сразу же, как увидишь. Я не требую от тебя невозможного и прекрасно понимаю, насколько это сложно. Однако, вам двоим нужно научиться если не доверять друг другу, то сосуществовать в непосредственной близости. Гарри тяжело вздохнул. Ему совершенно не нравилась эта идея. –Я принесла твою одежду. Ту, в которой ты прибыл и ту, что выбрал для тебя Годрик. –В смысле: выбрал? Шокированное лицо Гарри явно позабавило Хельгу: в её глазах заплясали смешливые искорки. –Не смущайся: Годрик большой любитель подобного. Он может проводить часы, придумывая узор для вышивки, особенно если его вовремя не остановить. Просто твой наряд… Он очень сильно отличается от того, что носим мы и это может вызвать лишние вопросы. Однако, я тебя не заставляю, если тебе будет удобнее в старом одеянии… Гарри поспешно взял свёрток тёмной материи, который явно не был его джинсами и толстовкой. Положа руку на сердце, он был рад не надевать то, в чём покинул поле боя. –Что ж, позволь помогу тебе облачиться. Помощь действительно требовалась. Не смотря на то, что наряд отдалённо и напоминал мантию формы команды для квиддича, на нём было множество завязок и шнурков… Поттер никогда в жизни не завязывал ничего кроме шнурков на кроссовках. И то, он предпочитал засовывать ноги прямо в растянутую обувь, не трогая узлов. С помощью тесьмы фиксировались даже свободные тёмные штаны, поверх которых надевалась длинная рубашка и мантия, расшитая листьями, завитками и всполохами пламени. Разглядывая этот замысловатый узор из синих, голубых, зелёных и серебристых нитей, Гарри невольно вспомнил замечание Хельги по поводу любви Годрика Гриффиндора к вышивке. Затем в голову пришла совершенно нелепая в своей абсурдности картинка: медведеподобная фигура Годрика склоняется над пяльцами с иголкой и ниткой в руках. Он улыбнулся своим мыслям. –Как тебе? – спросила Хельга, затягивая последний узел на груди подопечного. –Очень красиво и… необычно, – сказал Гарри. Хельга быстрым движением вытащила палочку и направила её кончик в лицо Поттеру. –Что… –Тебе надо побриться, – констатировала она и взмахнула палочкой. Щёки и шею коснулся порыв кусачего морозного воздуха. Гарри провёл ладонью по щеке и с удивлением отметил, что она и правда гладко выбрита. –Удобное заклинание, – сказал он, – может, научите? –С удовольствием, – ответила Хельга, – терпеть не могу небритых мужчин! Так что подходи, как вновь появится щетина. –То есть вечером? Он хотел сказать что-то ещё, но слова застряли в горле, не желая срываться с языка. –Что случилось? –Я только что осознал: мне не нужны очки. Гарри действительно не замечал этого прежде. Он понял, что потерял очки ещё в первый день, но только в эту минуту до него дошло, что в них не было необходимости. Как мог он не понять этого раньше? –Очки? Что это такое? – спросила Хельга. Гарри почувствовал себя неловко: он всё время забывал, что они родом из разных времён, и Хельга не знает многого, что для Поттера было делом совершенно обычным. Каждое напоминание об этом смущало его. –Эм… Это… Такое приспособление для людей с плохим зрением… Вы что-то сделали, когда лечили меня? –Нет: диагностика ни разу не показала, что ты плохо видишь, Гарри…. Возможно, дело в перемещении? Магия могла исправить твой недуг, посчитав это уместным. –Серьёзно? Я не слышал вообще, чтобы подобное было возможно. Я имею ввиду: исправить зрение с помощью волшебства. –Если особенность врождённая – то сделать и правда ничего нельзя. Если зрение потеряно со временем или из-за ранение – дело исправимое. Достаточно просто напомнить телу, как должно быть… Правда я говорю о волшебниках, а на что способна Белая богиня нам неведомо.

***

Гарри стоял на берегу Чёрного озера и не верил своим глазам. Дело было в том, что подойдя к самому берегу, Поттер впервые увидел собственное отражение в поверхности воды. Отражение мало волновало юношу как правило, однако то, что он увидел в по-утреннему спокойной воде выбило его из колеи. Гарри взмахнул палочкой, трасфигурировал из прибрежного камня большое зеркало. Несколько секунд он смотрел на результаты своей магии с недоумением: у него не получалось создавать подобные объекты столь… идеально! Да и вообще к трасфигурации Поттер прибегал только потому, что нужно было делать уроки. Зеркало, которое он сейчас видел перед собой, стояло в одной из комнат на площади Гриммо… Вернее, он держал в голове тот образ в качестве образца. Оно были точь-в-точь как зеркало из лондонского дома Блэков! Невероятно! То, что зеркало показало ему было ещё большей неожиданностью. Он не узнавал себя. Вернее, узнавал, однако, изменения во внешности были слишком огромными и стремительными. Волосы всё так же торчали во все стороны, подобно вороньему гнезду, шея была через чур худая для парня, а фигура не отличалась мужественностью. Только вот одежда делала его взрослее и (о, ужас!) делала его похожим на одного из тех волшебников, которые считали оскорбительным саму идею ношения магловских джинсов. Плечи выглядели шире, а подростковая нескладность больше не бросалась в глаза. Однако, это всё он разглядел потом, когда первый шок от встречи с собственным отражением был пережит. Его глаза светились. Переливались, сияли, мерцали… Как ещё можно было это назвать? Они точно не выглядели как человеческие. Подобное мерцание, иногда, вспыхивало в красных глазах Волдеморта, однако, всего лишь на пару мгновений. Глаза Поттера источали свет постоянно. Равномерный, зелёный и совершенно потусторонний свет. –Ну, здравствуй, Гарри Поттер! Человек и светофор! – прокомментировал он увиденное. Парень даже оттянул нижнее веко, разглядывая себя. Однако, это были не все сюрпризы. Ещё один, не менее неожиданны, обнаружился, когда парень приподнял свою отросшую чёлку. Шрама не было. Поттер сделал пару кругов вокруг трасфигурированного в зеркало камня, нервно перебирая ногами. Палочка, зажатая в руке, уже ощущалась привычно и, кажется, беззвучно посмеивалась над своим повелителем. Бузинная палочка знала прекрасно о его возросшей силе и вовсю забавлялась, наблюдая реакцию своего мастера. Палочка была уверена: этот необычный маг, который не радовался своему обретённому могуществу, не покинет её ещё долго. Ей он нравился всё больше.

***

Гарри шёл в противоположную сторону от озера. Он больше не хотел видеть своё отражение и изо всех сил пытался «переварить» своё открытие. Сейчас в его голове появилось странное понимание: он изменился. Это были не только внешние изменения. Поттер ощущал, что внутри него тоже было что-то не так. Он списывал это прежде на усталость, последствия ритуала и средневековое лечение Хельги. Однако, теперь, он начал догадываться, что всё совершенно иначе! Легилименция… Когда-это у него появились таланты к ментальным наукам? Даже если волшебник показывал свои мысли добровольно? Странное мерцание вокруг живых существ? Сияющие ленты света, делавшие видимым колдовство? Улучшившееся зрение? Это никакие не последствия сотрясения мозга! Это что-то другое! Он не понимал, что именно, и это нервировало. Внезапно открывшиеся таланты к трансфигурации? С чего бы вдруг? Стойкое ощущение, что он чувствует живое настроение собственной… То есть, Бузинной палочки? С чего он вообще решил, что все её владельцы ощущали тоже самое по отношению к опасному Дару Смерти? Погружённый в собственные мысли, Поттер вышел к опушке леса. Его внимание привлёк чей-то голос, выкрикивающий заклинания, и треск древесной коры… Гарри пошёл на звук битвы с палочкой наготове. Однако, никакой опасности не было. На опушке леса, где начинался пологий склон, кто-то тренировался в атакующих чарах. Движения волшебника были красивыми, однако, в них было много лишнего. Будто тот всерьёз придавал значение тому, как выглядит во время дуэли. Ему не хватало строгой точности Снейпа или скорости Сириуса… Впрочем, ни того, ни другого дуэльное мастерство не сумело спасти. Гарри наблюдал за происходящим пару минут. Оглушающие сбивали сучки с поваленного дерева и с треском врезались в кору. Гарри понял, что прежде, чем он видит луч, слетающий с острия палочки волшебника, Поттер отчётливо различает пульсирующее сияние в районе его сердца. Наконец, юноша заметил, что за ним наблюдают. Или просто так совпало. Гарри узнал его когда тот резко развернулся, внутри всё похолодело. Он узнал Реддла, хотя таким он никогда прежде юного Тома не видел. Дело было не только в одежде (которую, как отстранённо подумал Гарри, явно выбирал для него любивший вышивку Гриффиндор). Его глаза сияли азартом, щёки раскраснелись. Том совсем не выглядел, как наслаждающийся чужими мучениями Тёмный властелин. Он был похож на увлёкшегося тренировкой мальчишку, такого же, как любой член ОД. Поттер не хотел кидаться в этого мальчишку проклятьями! Так продолжалось ровно до того момента, пока Гарри не разглядел палочку, которую Том держал в руках. Это было слишком! Палочка из остролиста в этих белых и тонких пальцах выглядела просто отвратительно! Заклинание подножки сорвалось с кончика бузинной палочки, хотя Поттер даже не произнёс его вслух. Оно угодило точно в цель: не ждавший внезапной атаки Реддл даже не успел подумать о защите. Палочка вылетела у него из рук, когда парень упал на траву спиной вперёд. Гарри отчётливо понял, что сейчас тот ничего не сможет сделать. Даже если он убьёт его. Юноша смотрел на него напугано. Его губы побледнели до синевы. Синие глаза ничуть не напоминали змеиные и красные, те, которые он помнил. Поттер опомнился. Он вспомнил слова Салазара: этот Том Реддл не был Волдемортом. Однако, палочку Гарри не опустил. –Откуда у тебя моя палочка? – резко спросил он. Его палочка, которая ощущалась как верная подруга! Палочка, которая неисправимо сломалась! Как он её нашёл? Том растерянно посмотрел на острие Бузинной палочки, которое было наставлено на него. –Акцио, палочка из остролиста, – произнёс Гарри. Потерянная во время падения Реддлом палочка, полетела в его сторону. Гарри собирался поймать её. Однако, стоило кончику пальцев коснуться древка, как руку обожгло недружелюбными искрами. Более того, палочка влетела в протянутую руку Тома, который, воспользовавшись заминкой, вскочил на ноги. –Экспелиармус, – воскликнул Гарри. Он не ожидал такого предательства от старой боевой подруги. Бузинная палочка, источая отголоски ревнивых мыслей, нехотя сотворила заклинание. На этот раз Том был к этому готов. Он увернулся танцующим движением и послал в оппонента колющее и обездвиживающее заклинание, почти не сделав паузы. Отличная скорость, нужно сказать. Гарри сотворил щит, который выдержал обе атаки. –Эта палочка признала меня своим мастером! – воскликнул Том прежде, чем в него полетело обездвиживающее. Гарри был обижен. Он не понимал, что происходит и почему его старая, верная палочка теперь охотно слушается врага. Он позабыл вдруг обо всём и принялся осыпать Реддла заклинаниями. Он едва успевал защищаться, а о том, чтобы контратаковать не было и речи. На счастье юноши, Поттер оставался Поттером. Оттого он и не помыслил применить что-то сильнее ошеломляющего. С этим он мог справиться. Правда он быстро стал уставать: темп и сила, с которым этот странный Поттер набросился на него, поражали. –Давай убьём его, – пронеслось в голове, – ты же хочешь, мастер! Голос Бузинной палочки напоминал Гарри его собственный. Правда, он сам никогда бы не сказал подобных слов. Тем более таким радостным тоном. Это отрезвило. Поттер вмиг понял, что он делает. В смятении он посмотрел на Тома, руки которого уже заметно дрожали. Он и не заметил, что заставил Реддла вымотаться настолько, что он едва на ногах держался. –Не смей мне предлагать подобное, – прошипел Поттер, глядя на палочку в своей руке. –Как тебе будет угодно, – ответила палочка. Гарри вновь посмотрел на Тома. Тот опустил палочку. Юноша смотрел на него с недоумением, точно на сумасшедшего. Гарри молча подошёл к нему. Он так и не решился что-то сказать. Парень смотрел на него с таким же недоумением и… со страхом. Гарри стало не по себе. Он, вдруг, представил, как, должно быть, выглядел в его глазах. Поттер сел на ствол поваленного дерева. Он положил палочку в маленькие ножны, пристёгнутые к его поясу. Он думал, что Реддл сбежит, может, даже пожалуется кому-нибудь из основателей. Гарри не стал бы ему мешать. Однако, парень сел на противоположной стороне того же поваленного дерева. Впрочем, палочку не убрал. –Поттер, – после нескольких минут тишины сказал Реддл, – я в курсе, что ты… хочешь меня убить. Даже знаю, по какой причине. Гарри замер. Он совершенно не представлял, что ещё может сказать Реддл. Он вёл себя абсолютно не так, как Поттер мог предположить. Гарри выслушает его. И постарается не думать о предательстве палочки, по крайней мере пока. Том, поняв, что колдун пока не собирается на него нападать, вкрадчиво продолжил. Голос его был мягким и тихим, точно он говорил с опасным душевнобольным. –Мне… Многое о тебе рассказала Хельга. Ты ей очень нравишься, кстати. Гарри хотел съязвить, припомнив вечное «Милашка Том», которое колдунья использовала по отношению к Реддлу. Однако, он промолчал, справедливо полагая, что парень тогда точно сбежит. Так был хоть какой-то шанс, что Гарри хотя бы попытается выполнить просьбу лечившей его колдуньи и поговорит с … Мерлин! С будущим Тёмным Лордом! –Так вот… Я хочу сказать: я знаю, что в твоём времени мы были врагами и… Волдеморт сделал много такого, за что ты его ненавидишь. Однако я этого не делал. И не собираюсь. Гарри усмехнулся: –Ещё скажи, что рассказ тебя так впечатлил, что ты позабыл о своих амбициях и раскаялся, а тёмная магия стала казаться тебе отвратительной! Я никогда не поверю в это! –Я и не скажу, – ответил Том. Они помолчали несколько долгих секунд прежде, чем Реддл продолжил: –Судя по всему тот путь, по которому шёл Волдеморт в твоём прошлом, Поттер, не привёл его ни к чему хорошему. Ты победил его тогда и… победишь меня, если я совершу те же ошибки. Мне невыгодно делать тебя своим врагом, я не справлюсь с таким, как ты. Может, ты дашь мне шанс выбрать другую дорогу к величию? Том протянул ему руку. Гарри смотрел на него, точно на химеру. Он осознал то, что не мог принять до этого момента: юноша напротив него действительно не был Волдемортом. Гарри может проследить, чтобы он и не стал им. Он пожал руку в ответ прежде, чем понял, на что, собственно, подписался. –Я не спущу с тебя глаз, Реддл, – прошипел Гарри. Он совершенно не понял, когда перешёл на парселтанг. –Договорились, – ответил Том, – если это избавит тебя от желания оторвать мне голову – буду только благодарен. –Ты ошибаешься, Том, – сказал Гарри, – на самом деле, я никогда не хотел становиться твоим убийцей. На парселтанге нельзя было врать. Том не улыбался, когда услышал эти слова. –Моя палочка… – начал Поттер. Том инстинктивно завёл палочку за спину, будто защищал её от жадного взгляда безумного Гарри Поттера. –Не отдам, – сказал он быстро, будто боялся передумать, – она признала меня… Честное слово! Я даже с первой своей палочкой не чувствовал такого единства! Поттер, у тебя же уже есть палочка! Гарри с тоской смотрел на Тома. Тот был прав. –Она сломалась ещё до битвы, – сказал Гарри, – как ты её починил? Я думал, что это невозможно. –Я не делал ничего подобного: мне её Годрик принёс. Уже целую. Гарри покачал головой. –Тогда… ладно. –Ладно? –Пусть остаётся у тебя, если ей так хочется. Том заулыбался. На этот раз улыбка была совершенно искренней. –Ты перерос её, – раздался в голове голос Бузинной палочки: Гарри как раз коснулся торчавшей из ножен рукояти. Палочка из остролиста тоже получила шанс начать новую жизнь. Гарри оставалось только принять это. Что-то подсказывало ему, что вопреки желаниям, это будет куда проще, чем казалось. Они сидели с Томом на дереве и больше не разговаривали. Том, кажется, пару раз хотел что-то у Гарри спросить, но не решался. Поттер же смотрел на юный Хогвартс, отмечая сходства и различия с тем, что он помнил. –Он такой маленький, – задумчиво заметил он, наконец. –Да, – слишком воодушевлённо согласился Том, – я тоже всё время об этом думаю. Вдруг, раздался хлопок. В воздухе перед Томом появился Энке. –Дорогой гость Том Марвало Реддл хочет отведать новую порцию тыквенного сока? Перед эльфом в воздухе завис кубок. –О, нет, – прошептал на грани слышимого Том. Кубок угрожающе поплыл в его сторону. Реддл даже вскочил с места, чтобы скорее его поймать. Он жадно опустошил чашу в три глотка. «Ничего себе, - подумал Гарри, – Реддл ТАК любит тыквенный сок? Никогда бы не подумал.» –Энке, можно мне тоже порцию? – сказал Гарри. Эльф радостно захлопал в ладоши и исчез. –Это ты зря, – мрачно заметил Реддл. Гарри не успел спросить, почему это «зря». Энке уже появился с новой порцией. Гарри взял подлетевший кубок и пригубил напиток. Этот вкус у него ассоциировался с детством и тем ощущением домашнего уюта, которое он познал впервые в Хогвартсе. Хогвартс был его домом. Что ж, раз так всё сложилось, он поможет замку стать действительно великим местом. Разве не для этого его перенесла сюда сама магия? –Энке посадил новые тыквы в саду госпожи Хельги. Много-много тыковок! Теперь все будут пить тыквенный сок! Энке хороший эльф! Очень хороший эльф. Гарри засмеялся. Это так напоминало ему поведение Добби. Главное, чтобы волшебный слуга Гриффиндора не вздумал его спасать. –Отличная мысль, Энке, – похвалил его Гарри, – я бы хотел, чтобы сок стоял на столах в зале во время завтрака обеда и ужина в больших кувшинах. Тогда каждый сможет наливать себе столько, сколько захочет. Это будет удобно, особенно, когда в замке появятся ученики. Как думаешь: справишься с таким? Энке закивал, подметая ушами траву. –Гарри Поттер мудрый волшебник! Энке постарается! Когда эльф, забрав пустой кубок, исчез, Том спросил: –Как ты это сделал? –Что? – в недоумении уточнил Гарри. –Эльф… Он же неуправляемый совершенно! Почему он тебя послушал? –Ну, я вежливо попросил… Обычно, с эльфами это работает. –Ты издеваешься?! – воскликнул Том. Гарри совершенно не понимал, в чём причина такой бурной реакции. –Нет, – ответил он и пожал плечами. –Да в прошлый раз, когда я отказался пить сок, этот… эльф мне его на голову вылил! – в сердцах воскликнул Том. –Серьёзно? – переспросил Гарри. Мрачное лицо Реддло послужило отличным ответом. Гарри представил это. Гарри представил Волдеморта, того самого страшного красноглазого гомункула… И эльфа, который тонкой струйкой льёт сок на его лысую макушку. Поттер рассмеялся. Совершенно весело и искренне. Ему давно не было на душе так легко. Может потому, что старое пророчество больше не довлело над ним, как дамоклов меч? Может потому, что он понял, что Том Марвало Реддл намного слабее него самого? Может потому, что он осознал: война, наконец, закончилась.